Онлайн чтение книги Этот быстрый опыт переселения душ немного сладок This Quick Transmigration Experience Is a Bit Sweet
Этот быстрый опыт переселения душ немного сладок (BL) Глава 20

Глава 20

Цзун Юань вернулся домой около 6:30 вечера, и Цзун Сяомо подметала мусор возле дома. Ее длинные волосы упали за уши, придавая ей образованный взгляд:

«Брат, ты вернулся».

Цзун Юань издал звук согласия, положил опору для переноски, которая была на его теле, и огляделся:

«Где мама?».

Цзун Сяомо ответила:

«Я слышала, что сегодня пришел большой босс и принес много вещей соседям в деревне. Мама пошла посмотреть, сможем ли мы извлечь из этого что-нибудь хорошее».

Цзун Юань умылся. Он снял промокшую майку и небрежно бросил ее в таз для стирки одежды. К его напряженным мускулам прилипло много пшеницы, и Цзун Сяомо помогла ему избавиться от них:

«Брат, у тебя такие твердые мышцы».

Цзун Юань ответил:

«Это из-за того, что я много упражнялся».

Цзун Сяомо скривила губы:

«Я не хочу жаловаться на нашу маму, но другие люди бежали туда, чтобы посмотреть, и она тоже последовала за ними. Если бы у нее было время, ей следовало бы приготовить ужин вместо этого».

Цзун Юань обмакнул полотенце в воду и поспешно вытер свое тело:

«Я собираюсь развести огонь, ты можешь вернуться и отдохнуть».

Цзун Сяомо ответила:

«Я не устала. Брат, мама сказала, что ты не вернешься в армию, это правда?».

Цзун Юань сделал паузу, прежде чем продолжить говорить:

«Это правда».

Изначально он был военнослужащим. Он много и увлеченно работал, любил армию и был ей верен. Поскольку его товарищ пожертвовал собой, чтобы защитить его во время миссии, он страдал от психологического стресса и после тщательного рассмотрения решил уйти.

Цзун Сяомо кивнула:

«Какая жалость».

Менее чем через десять минут Чэнь Хунмэй с радостью вошла в дом, держа в руке стеклянную бутылку:

«Дочь, посмотри, что мама тебе вернула».

Цзун Сяомо взяла предмет и посмотрела:

«Мама, это мужские духи, я не могу их использовать, позволь моему брату использовать их».

Чэнь Хунмэй была удивлена:

«Духи можно разделить на мужские и женские?».

Она понюхала свою руку, которая пропиталась ароматом духов. Она не могла заметить разницы. Мужчины тоже пользуются духами?

«Сынок, тогда я оставлю это в твоей комнате. О, хорошо, позже, когда мы закончим есть, нам придется отправить этому большому боссу немного наших персиков и груш, огурцов и картофеля. Даже если он не хочет денег, мы не можем воспользоваться им».

Цзун Юань ответил: «Хорошо».

Чэнь Хунмэй уговорила их двоих остаться в комнате.

Цзун Юань стоял у окна, глядя на свою сестру, и закурил. Цзун Сяомо была застигнута врасплох сильным запахом и несколько раз закашлялась. Подняв глаза, она увидела улыбку брата.

«Брат, почему ты улыбаешься?».

Цзун Юань вспомнил Фу Синя, и он все еще помнил сцену, когда он закашлялся из-за запаха дыма. Однако впоследствии парень влюбился в запах сигарет во рту. Пока он курил, Фу Синь обязательно целовал его.

Цзун Юань ослабил улыбку и сказал:

«Ничего».

Он нашел две корзины, вымыл фрукты и овощи, выращенные его семьей, разложил их по корзинам и передал Цзун Сяомо:

«Пока мама готовит, давай отдадим это ему, и к тому времени, когда мы вернемся, как раз еда будет готова».

Он узнал парфюмерную марку, и эти предметы из его семьи определенно не могли компенсировать стоимость. Однако у всех богатых людей есть общая проблема: они могут беззаботно отдать эти предметы сельским жителям, не заботясь о деньгах.

Цзун Сяомо ответила:

«Хорошо».

Не было необходимости спрашивать дорогу, так как все в деревне Ли знали друг друга, поэтому, если сюда приедут новички, все узнают об этом в течение полдня.

По пути мимо них промчались многие молодые девушки с волосами, заплетенными в две косички, и смущенно оставили позади строчку:

«Брат Цзун Юань».

Цзун Сяомо усмехнулась:

«Брат, Эрия только что прошла мимо нас три раза, а ты даже не заметил».

Цзун Юань спросил:

«Кто из них была Эрия?»

Хорошо, ее брата нужно простить. С таким количеством девушек, проходящих мимо них, было нормально не замечать их, поскольку они носили одинаковую одежду и одинаковую прическу.

После того, как Цзян Шэнъянь разобрался с любопытной колонией людей, которые выглядели так, как будто пришли понаблюдать за обезьяной, улыбающееся выражение на его лице внезапно исчезло. Он так устал. Он растянулся на стуле и почувствовал урчание в животе.

Тетя Линь, убиравшая в доме, приходила сюда раз в два-три дня. Кондиционер и холодильник еще не установили, поэтому ему негде было поесть.

Цзян Шэнъянь сожалел о том, что приехал в деревню:

«Я не умру с голоду, правда?».

Он порылся в чемодане и ничего не нашел.

В это время пришли Цзун Юань и его сестра.

Цзун Юань постучал в дверь дверным молотком:

«Здесь есть кто-нибудь?».

Цзян Шэнъянь слышал голос, но он не хотел обращать на него внимания, и он смутно задавался вопросом, слышал ли он этот голос раньше.

Цзун Юань без особой спешки постучал еще три раза:

«Есть здесь кто-нибудь?».

Чем больше он это слышал, тем более знакомым казался голос. Цзян Шэнъянь быстро подошел и открыл дверь. Он встал на ступеньки и посмотрел на Цзун Юаня:

«Ого, это ты, почему ты стоишь у моей двери и заслоняешь мой солнечный свет?».

Цзун Сяомо посмотрела на небо, солнце почти село, и вот-вот должна была появиться луна. Уголки ее рта дернулись.

Выражение лица Цзун Юаня осталось неизменным:

«Дать тебе что-то, чтобы поблагодарить тебя за то, что ты подарил моей маме вещи».

Хотя он даже не знал, как выглядела мать Цзун Юаня, Цзян Шэнъянь сознательно посмотрел на две корзины с отвращением и взял их:

«Что это за вещи?».

Цзун Сяомо стиснула зубы. Что это за большой богатый босс? Почему он так ужасно себя ведет?

Цзун Юань схватил Цзян Шэнъяня за запястье:

«Не трогайте его, если оно вам не нравится».

Его сила была настолько велика, что Цзян Шэнъянь, даже после того, как дважды пытался вырваться, все еще не мог вытащить руку.

Он закричал:

«Отпусти меня».

Цзун Юань отпустил его.

На светлой коже Цзян Шэнъяня остался красный круговой знак. Он был рассержен:

«Ты, черт возьми…».

Прежде чем его слова были закончены, послышалось рычание.

Двое присутствовавших посмотрели на живот Цзян Шэнъяня.

Цзун Сяомо изо всех сил пыталась сдержать смех, и лицо Цзян Шэнъяня посинело. Цзун Юань взглянул на него с головы до ног, и его губы были изогнуты наполовину:

«Ужасно голоден?»

Цзян Шэнъянь ответил:

«Кто позволил этому разрушенному месту даже не иметь ресторана?».

С корзиной в руках Цзун Юань взял свою сестру за руку и сказал:

«Так как он не заботится об этих вещах, давай просто пойдем».

Единственное, что мог есть Цзян Шэнъянь, крепко держал Цзун Юань.

Цзян Шэнъянь был разгневан до такой степени, что у него начали чесаться зубы, но он не мог избавиться от гордости и просто смотрел, как Цзун Юань медленно уходит. Он чувствовал себя голоднее с каждым шагом деревенского горожанина.

Цзун Юань прошел около десяти шагов, но все же решил остановиться и повернуть назад:

«Интересно, заинтересован ли этот большой босс в том, чтобы пойти с нами домой на ужин».

Выражение лица Цзян Шэнъяня сразу же изменилось, как будто небо прояснилось после дождя, и с самодовольной улыбкой он быстро догнал их:

«Я неохотно приму ваше приглашение. Кроме того, меня не называют «большим боссом », я Цзян Шэнъянь».

Цзун Юань ничего не ответил и не планировал представляться президенту Цзяну.

Увидев, что лицо босса Цзяна снова стало плохо выглядеть, Цзун Сяомо сказала:

«Меня зовут Цзун Сяомо, а это мой брат, его зовут Цзун Юань».

Президент Цзян проигнорировал Цзун Сяомо и уставился на Цзун Юаня:

«Где твоя вежливость?».

Эти строки были всем тем, что сказал Цзун Юань сегодня утром.

Цзун Юань не знал, почему ему это показалось немного смешным. Цзян Шэнъянь выглядел не как президент большой компании, а скорее как дебил.

С сильной насмешкой в голосе он сказал:

«Цзян Шэнъянь, привет, меня зовут Цзун Юань».

Голос Цзун Юаня был низким, поэтому было бы хорошо, если бы он говорил нормально, но если бы он добавил немного эмоций, его голос мог вызвать у слушателя мурашки по коже.

Все тело Цзян Шэнъяня покрылось гусиной кожей, и он недовольно нахмурился:

«Ты можешь нормально говорить?».

Цзун Сяомо и сама задумалась, почему ее брат так странно говорил?

Когда Чэнь Хунмэй достала ароматные хрустящие золотисто-коричневые жареные булочки, она увидела, как большой босс следует за ее сыном и дочерью.

Она быстро поставила тарелку и с тревогой поздоровалась с ними:

«Вау, что происходит?».

Цзун Сяомо объяснила:

«Мама, господин Цзян только что переехал сюда, поэтому он еще не может готовить и есть. Брат пригласил его к нам домой на ужин».

Быть господином в других местах было самым нормальным явлением, но, услышав это в горной деревне, Цзян Шэнъянь почувствовал себя странно.

Он сказал:

«Просто называйте меня по имени».

И Чэнь Хунмэй, и Цзун Сяомо выглядели смущенными, и Цзян Шэнъянь сожалел, что пришел поесть. Цзун Юань жестом пригласил его сесть:

«Мам, так как здесь гость, приготовь еще несколько блюд. Сестра. Возьми немного алкоголя из моей комнаты».

«Хорошо».

«Конечно».

Чэнь Хунмэй двигалась быстро и вскоре подала несколько тарелок домашних блюд. Она немного смутилась:

«Большой босс, съешьте немного. В этих простых блюдах нет мяса. Если бы я знала, что вы собираетесь прийти, я бы убила цыпленка. Мне очень жаль».

Все это были выращенные в домашних условиях овощи, не подвергавшиеся химической обработке, и благодаря превосходным кулинарным навыкам Чэнь Хунмэй ароматный аромат проникал в нос.

Цзян Шэнъянь проглотил слюну:

«Не волнуйтесь, все нормально».

Он поднял голову и огляделся, а затем потянул за угол рубашки Цзун Юаня. С легкой командой в тоне он сказал:

«Сядь рядом со мной».

Цзун Юань был мужчиной, остальные были женщинами, и стол был не очень большим, поэтому, хотя он также ненавидел этого человека по имени Цзун Юань, ему все равно было комфортней сидеть с мужским полом.

Знакомый способ тянуть за угол рубашки и та же сила тяги повергали Цзун Юаня в оцепенение. Когда он пришел в себя, то уже сидел рядом с Цзян Шэнъяном.

Цзян Шэнъянь неожиданно взглянул на Цзун Юаня:

«Эй, тебя довольно легко убедить».

Цзун Юань подсознательно отмахнулся от руки Цзян Шэнъяня, которая держала угол его рубашки, и затем он понял, что только что сделал. Он вытер лицо и извинился перед президентом Цзяном, лицо которого потемнело:

«Простите, у меня плохое настроение».

Дыхание Цзян Шэнъяня стало тяжелее:

«Ты так поступаешь, когда у тебя чертовски плохое настроение?».

Цзун Юань постучал по чаше и почувствовал раздражение:

«Я уже извинился, что еще вам нужно?».

Цзян Шэнъянь чуть не взорвался и использовал классическую цитату:

«Если извиняться полезно, тогда зачем нужна полиция?».

К сожалению, Цзун Юань не смог сдержаться, потому что Цзян Шэнъянь рассмешил его.

Он громко рассмеялся, его острые брови показали следы веселья, что необъяснимым образом успокоило настроение Цзян Шэнъяня. Он спросил с невозмутимым видом:

«Над чем ты смеешься?».

Цзун Юань налил ему стакан пива: «Большой босс Цзян, ты очень милый».