Онлайн чтение книги Кот, который играл в слова
ШЕСТЬ

– Коко, старина, мы переезжаем! – радостно объявил Квиллер в среду утром, когда доставал из холодильника «собачкин сумочка» и готовил завтрак коту и себе. Оглядываясь на события прошлого вечера, он признал, что у дизайнерского сообщества есть свои достоинства. Он в жизни не получал такого множества комплиментов, не пробовал столь вкусной еды. да и предложение квартиры на него как с неба свалилось.

Коко ёжился на подушку лежавшей на холодильнике, – эта голубая подушка была его ложем, троном, Олимпом. Лопатки у него выпирали, как плавники. Он казался скованным и настороженным.

– Тебе понравится на «Вилле Веранда», – заверил его Квиллер. – Там мягкие ковры и высокие книжные полки, и ты сможешь посиживать на солнышке на балконе. Но придётся стать котом безукоризненного поведения. Никаких полетов по квартире со сбрасыванием ламп!

Коко явно спал с лица. Глаза его выглядели как два больших печальных голубых круга.

– Мы возьмем твою подушечку и положим на новый холодильник, и будешь ты у нас совсем как дома!

Часом позже в «Дневном прибое» Квиллер изложил добрые новости Одду Банзену. Они встретились за утренней чашкой кофе возле стойки служебного кафе, где и уселись рядом с прессовщиками в квадратных бумажных шапках, с наборщиками в холщовых передниках, с переписчиками в белых рубашках с отогнутыми манжетами, с редакторами, чьи манжеты застегивались на пуговицы, и со служащими отдела рекламы, носившими исключительно запонки.

– Видел бы ты ванные на «Вилле Веранда»! – сказал Квиллер фотографу. – Золотые вентили!

– Кто ж это тебя вывел на такую везуху? – пожелал узнать Банзен.

– Идейку подкинул Лайк, а Нойтону нравится делать широкие жесты. Восторженный малый и без ума от газетчиков. Ну, ты знаешь этот тип.

– Служи ты в другой газете, у тебя не вышло бы заглотить кусочек вроде этого, но на жалованье в «Прибое» тебе просто положено хватать всё, что подвернётся. А заходил там разговор о грабеже?

– Мимоходом. Но я слегка прощупал подноготную Тейтов. Ты усек, что у миссис Тейт был легкий иностранный акцент?

– Она разговаривала так, словно у неё зубы болят.

– По-моему, она была швейцарка. Кажется, вышла за Тейта из-за денег, хотя уверен, что он был ничего себе зверюга, пока не облысел.

– Ты руки его видел? – спросил фотограф. – Волосатейшая обезьяна из всех, какие мне попадались. Некоторые женщины от этого млеют.

Банзена хлопнули по плечу, и на стул рядом с ним опустился Лодж Кендал.

– Так и знал, что вы, как обычно, лодырничаете, – сказал он фотографу. – Детективы, что ведут дело Тейта, хотят получить набор снимков, которые вы сделали. Их надо увеличить. Особенно те, на которых нефрит.

– А как срочно им это нужно? Мне к воскресенью надо уйму всего напечатать.

– Как можно скорей.

– Есть какая-нибудь подвижка в деле? – поинтересовался Квиллер.

– Тейт сообщил, что у него пропали две багажные сумки. После похорон он едет отдохнуть. Его здорово тряхануло. И вот пошёл он прошлой ночью в кладовку – взять что-нибудь для багажа, – глядь, а двух его большущих заграничных сумок как не бывало. Паоло ведь было нужно что-то вроде этого для перевозки нефрита.

– Любопытно, как он допёр парочку больших багажных сумок до аэропорта?

– Верно, у него был сообщник с машиной… К тому времени, когда Тейт обнаружил исчезновение нефрита, Паоло успел улететь в Мехико и на веки вечные скрыться в горах. Сомневаюсь, отыщется ли там у них хотя бы след этих вещиц. Со временем они могут объявиться на рынке – по одной, – но никто ничего ни о чём не узнает. Вы ведь знаете, как это у них там водится.

– Но полиция, я думаю, проверила авиалинии?

– В списках пассажиров, летевших воскресной ночью, значилось несколько мексиканских и испанских фамилий. Паоло, конечно, взял себе другое имя.

– А кстати, – спросил Квиллер, – когда именно Тейт обнаружил пропажу нефрита?

– Около шести утра. Он из ранних пташек. Любит перед завтраком спускаться к себе в мастерскую и полировать камни – или что там ещё. Он зашёл в комнату жены взглянуть, не нужно ли ей чего-нибудь, увидел, что она мертва, и вызвал доктора по телефону, что стоит на ночном столике. Затем позвонил Паоло и не получил ответа. Паоло в его комнатке не оказалось, зато налицо были признаки поспешного отъезда. Тейт быстро осмотрел все комнаты – и вот тут-то и обнаружил, что витрины в нишах пусты.

– После чего, – сказал Квиллер, – он позвонил в полицию, а полиция – Перси, а Перси – мне, а было тогда всего лишь половина седьмого. Тейт, когда в полицию звонил, говорил им о статье в «Любезной обители»?

– Не говорил. В департаменте уже читали ваш материал и задавались вопросом, благоразумно ли так подробно описывать ценные предметы.

– А чем всё-таки они объясняют сердечный приступ миссис Тейт?

– Предполагают, что она проснулась среди ночи, услышала какую—то возню в гостиной и решила, что в дом залезли воры. Страха, очевидно, хватило, чтобы остановить её метроном, который, как я понимаю, был в плохой форме.

Квиллер возразил:

– Это большой дом. Крыло, где расположены спальни, находится в полумиле от гостиной. Как же вышло, что миссис Тейт слышала, как Паоло залезал в витрины, а её муж нет?

Кендал пожал плечами:

– У некоторых людей очень чуткий сон. А у больных-хроников вечно бессонница.

– И она не пыталась разбудить мужа? Уж верно, там была хоть какая-нибудь сигнализация… или внутренний телефон между комнатами?

– Слушайте, меня же там не было! – воскликнул полицейский репортёр. – Всё, что знаю, я слышал в управлении. – Он постучал по стеклу своих часов. – У меня осталось пять минут. Пока!.. Банзен, не забудьте увеличить снимки.

Когда он ушёл, Квиллер спросил фотографа:

– Любопытно, куда Тейт едет отдыхать. Часом не в Мехико?

– А вот любопытствуешь ты, знаешь ли, прямо за троих, а то и больше, – сказал Банзен, поднимаясь из-за стойки бара. – Увидимся наверху.

Квиллер не смог бы сказать, когда его подозрения впервые обрели определенность. Он допил свой кофе и промакнул усы бумажной салфеткой. Возможно, это и был миг, когда шестерёнки в его голове пришли в движение, колесики завертелись, и мысли репортёра стали крутиться вокруг Джорджа Вернига Тейта.

Когда он поднялся в отдел публицистики, на столе у него требовательно заливался телефон. Зелёный телефон, того же цвета, что и все столы и все пишущие машинки отдела. Квиллер вдруг увидел свой офис новыми глазами. Это был цвет супа из зеленого горошка при стенах, окрашенных под цвет сыра рокфор, и коричневых виниловых полах цвета ржаного хлеба.

– Квиллер у телефона, – сказал он в зелёную трубку.

– О, мистер Квиллер?! Сам мистер Квиллер! – Это был женский голос, пронзительный и взбудораженный. – Я и подумать не могла, что мне доведётся разговаривать лично с мистером Квиллером!

– Чем могу служить?

– Вы меня не знаете, мистер Квиллер, но я от корки до корки прочла вашу статью и с нетерпением жду следующий выпуск,

– Благодарю вас.

– Вот в чём у меня затруднение. В столовой у меня ковер цвета авокадо, а стены цвета жжёного сахара с оттенком toiles de J ouy [8]патина на старинных живописных холстах (искаж. фр). Как мне следует покрасить цоколь – под крем со жжёным сахаром или под авокадо? И как быть с ламбрекенами?

Когда он, наконец, отделался от абонентки, Арчи Райкер сделал ему знак:

– Босс тебя ищет. По срочному делу.

– Вероятно, хочет узнать, в какой цвет покрасить свой цоколь, – предположил Квиллер.

Он заметил, что губы у главного скорбно поджаты.

– Вот незадача! – сказал Перси. – Только что звонил этот торговец подержанными машинами, В следующее воскресенье вы собирались снимать его хлев. Верно?

– Перестроенная конюшня, – осторожно поправил Квиллер. – Недурной получается сюжет. Страницы свёрстаны, снимки ушли в гравировку.

– Так вот, он хочет, чтобы этот материал сняли. Я пытался его убедить оставить статью, но он настаивает на своём.

– А на прошлой неделе так горячо желал публикации.

– Лично он не возражает. Не осуждает нас за неудачу с Тёплой Топью, да у него опасно больна супруга. С ней истерика. Этот человек угрожает подать в суд, если мы опубликуем снимки его дома.

– Чем же мне заменить этот материал? Единственный эффектный сюжет, какой у меня есть, – силосная башня, раскрашенная по спирали белым и красным, как шест над парикмахерской, и превращённая в дом отдыха.

– Не совсем соответствует имиджу «Любезной обители», – сказал главный. – Почему бы вам не спросить Фрэн Ангер, нет ли у неё идей?

– Послушайте, Харолд! – с внезапной решимостью воскликнул Квиллер. – По-моему, нам надо перейти в наступление!

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду – провести наше собственное расследование! Не принимаю я полицейской версии, Слишком легко пришить дело мальчику-слуге, Паоло, возможно, невинная жертва. Кто знает – не лежит ли он сейчас на дне реки?

Он остановился и подождал реакции главного. Пепси только глаза на него таращил.

– Это не мелкая кража, – повысил голос Квиллер, – и дельце провернул не простодушный, тоскующий по дому мальчик отсталой страны. Здесь замешан кое-кто посолиднее. Я не знаю кто, что и почему но у меня возникло предчувствие… – Он прижал усы костяшками пальцев. – Харолд, почему вы не назначите меня – распутать это дело? Уверен, я откопаю что-нибудь важное.

Перси раздражённо отмахнулся от этого предложения:

– Я ничего не имею против журналистских расследований per se , но вы нужны нам в журнале. У нас не так много персонала, чтобы бросать его на любительский сыск.

– Я управлюсь и с тем и с другим. Выдайте только мне мандат на разговор с полицией – чтобы задать им несколько вопросов.

– Нет, у вас и без того хватает дел, Квилл. Пусть преступлением занимается полиция. Мы должны сосредоточиться на издании газеты.

Словно не расслышав, Квиллер продолжал:

– Есть что-то подозрительное в хронотопе этого происшествия. Кто-то хотел впутать в эту историю нас. И это не единственная странность. За вчерашнее утро пронеслось множество событий. Вы позвонили мне в половине седьмого. А когда полиция позвонила вам? И когда позвонил туда Тейт? И если миссис Тейт услышала возню воров, почему она не дала знать мужу? Вы уверены, что в этом доме не было внутреннего телефона? Такой шикарный дизайн – и нет даже простейшей сигнализации между ложем больной и спальней её преданного мужа?

Перси холодно взглянул на Квиллера:

– Если имеются признаки тайного сговора, полиция его раскроет. Они там знают своё дело. Держитесь от этого подальше. У нас хватает неприятностей.

Квиллер пригладил взъерошенные усы. Что толку спорить с компьютером…

– Как по-вашему, стоит мне завтра появиться на похоронах? – спросил он.

– В этом нет необходимости. Газета направит туда своего представителя.

Квиллер вернулся в отдел, ворча себе в усы:

– Играй наверняка! Не нарушай! Поддерживай отдел рекламы! Делай деньги!

– А почему бы и нет? – спросил Арчи Райкер. – По-твоему, мы зарабатываем на непроверенной информации?

Квиллер рванул со стола ни в чем не повинный зелёный аппарат, на котором было по трафарету выведено напоминание: «БУДЬ ВНИМАТЕЛЕН К ЛЮДЯМ!» Он позвонил в фотолабораторию.

– Будешь увеличивать снимки нефрита, – сказал он Банзену, – напечатай комплект карточек и для меня, ладно? У меня появилась идея.