Онлайн чтение книги Летний дракон. Первая книга Вечнолива The Summer Dragon
7

На костлявых плечах висело черное облачение. Голову венчала цилиндрическая шапочка. Лицо Мабира смахивало на усохшую картофелину. Кустистая борода торчала во все стороны, словно норовила сбежать. Но в глазах Мабира плясали искорки, которые говорили о его нраве куда больше, чем положенный сану темный наряд. Мы знали, что он терпеливый человек, всегда готовый посмеяться и так много делающий для своего выводка. Мабир мне нравился, он стал для меня дедушкой, которого у меня не было. Порой мне казалось, что время над ним не властно.

Сейчас он, правда, не улыбался.

– Здравствуй, Майя. Слышал о твоем приключении.

Мабир шагнул вперед – неторопливо и осторожно. Пользоваться тростью он не желал, а посохи презрительно именовал «подпорками».

Я кивнула, неспособная заставить себя вымолвить хоть слово. Мабир, утешая, потрепал меня по плечу.

– Мы сейчас обсудим произошедшее. Уверен, ты в ожидании как на иголках сидела. За это прошу меня простить, – на губах Мабира все-таки мелькнула тень улыбки. – Маджа, побеседовать лучше до того, как настанет черед торгов или иных разговоров.

– Согласен, дхалла, – кивнул отец.

– Пока мы отлучимся, за детенышами могут присмотреть няньки и всадники. Офицер и мерихем присоединятся к нам в поместье?

– Да, дхалла.

– Годится, – Мабир согнул руку в локте и предложил мне за него взяться. – Прогуляемся, милая?

Теперь он по-настоящему улыбнулся, и мне полегчало.

Мы двинулись к мосту, и к нам присоединился Дариан, сразу предложивший дхалле руку, чтобы поддержать его с другой стороны.

– Благодарю, мой мальчик. Но ни слова, пока все не собрались!

Когда мы добрались до веранды, где всегда царила прохлада, нас догнали отец и остальные. Отец подозвал Кайси, нашу кухарку и управительницу, и велел ей подавать завтрак.

Что-то было не так. Отец побледнел и кусал губы, избегая смотреть на нас в упор: он лишь украдкой бросал взгляды на Роува и мерихема.

Оба гостя тоже были мрачны.

Кайси поклонилась и, перевязав передник чуть плотнее, ушла.

– Прошу вас, господа.

Отец провел нас по коридору во внутренний дворик, где в тени высокого бамбука располагалась мощеная площадка с двумя массивными деревянными столами и удобными плетеными стульями. Из растущих вокруг папоротников и хост выглядывали валуны, у подножия которых виднелись полевые цветы и травы.

Отец помог Мабиру сесть, после чего вместе с Томаном сдвинул столы вплотную. Вскоре расселись и остальные в неловком, напряженном молчании. Мы с Дарианом оказались друг напротив друга, в середине совмещенных столов. Я поймала его взгляд. Дариан тоже побледнел как полотно. Я стиснула ладони коленками, чтобы не ерзать на стуле. Вернувшаяся Кайси принесла глиняные чашки и кувшин с водой, куда ради важных гостей бросила кусок льда из нашего хранилища. Затем она вновь скрылась – удалилась на кухню, чтобы позже принести нам еду.

Отец прочистил горло, прежде чем кто-либо успел завязать непринужденную светскую беседу.

– Друзья… – он на миг замялся. – Сознаюсь, я несколько недель скрывал эти известия в надежде, что нас ничто не отвлечет от подготовки к сегодняшнему дню.

Настороженность Томана превратилась в потрясение.

– О Высшие… только не Кулода!

Отец сдержанно кивнул.

– Хародийцы давно прощупывают гнездовье Кулоды. Мы думали, что опасность ему не грозит, ведь его всегда защищает высокая горная гряда. Но капитан Роув прибыл с жуткими новостями.

Мы с Дарианом быстро переглянулись. На брате лица не было. Мабир изумленно разинул рот.

Роув медленно встал и обвел взглядом всех собравшихся за столом.

– Увы! Утром прибыл посланник. Хародийцы захватили Кулоду.

Мабир глухо застонал и прижал ладонь к губам.

– Кулода – самое плодовитое гнездовье Коррузона… точнее, так было. Это тяжелый удар.

Ладони Томана, лежащие на столе, затряслись.

– На них напали… Ужасы?

Роув кивнул.

– Нас отвлекли новые отряды Ужасов в Эбролине: они заставили драконерию рассредоточиться. И задавили Кулоду числом. Из Хальдена бегут люди, и они рассказывают жуткие истории.

– Что они такое? – не выдержала я. – Ужасы, в смысле?

Роув взглянул на моего отца и с мрачным видом уставился на меня, заскрипев зубами.

– Представьте чудовищ, которых создали из изувеченных людей и зверей, сшитых воедино. С прикрепленными прямо к черепам шлемами, с оружием вместо рук. Ходячая падаль. – Роув помолчал, опустив голову, как будто силился заставить себя продолжить. – Они пришли из Харода через Таммуз, их были сотни, и никто не мог их остановить. Они безапелляционные, неутомимые и жестокие. Им не нужен сон. Они пожирают все живое и мертвое на своем пути – скот, запасы зерна, даже выкапывают корни деревьев. И не оставляют ни куста, ни ветки и ни травинки – что уж говорить о животных.

Я потрясенно молчала. Этот человек видел этих тварей своими собственными глазами!

Мне стало так страшно, что я похолодела.

– Они куклы. Чьи-то творения, – заключил Роув. – Мы не знаем, как их создают.

– А почему они тогда не пожирают друг друга? – спросила я.

– Они подчиняются воле создателей, – ответил Роув. – Их контролирует некая нечистая магия. Но если спустить с цепи, то их сложно усмирить снова.

Воцарилась тишина. Зимними вечерами, у костра, отец часто рассказывал нам о своей службе в драконерии, но подобного мы ни разу не слышали. Он временами гадал, откуда взялись Ужасы: когда он воевал, таких чудовищ не существовало – сражались лишь люди и звери.

– А что с Эбролином? – спросил отец.

– Справедливый вопрос, ведь там проходит линия фронта. Эбролин, как и пустынное нагорье Таммуза, в безопасности. Единственное, что сдерживает Ужасов, – это отсутствие того, что они могут поглотить. Под удар попадают поселения, хоть люди, убегая, стараются все разрушить. Однако нападение на Эбролин было обманным маневром. Истинной целью стала Кулода.

– Хальден? – уточнил Томан.

– Захвачен.

– Как далеко они продвинулись? – проговорил отец.

– Их остановили у Чаладана. К сожалению, они были вынуждены сжечь мост.

– Что случилось с местными отрядами?

– Неясно. Однако Ужасы должны оставаться ближе к дальнему краю ущелья. Кулода окружена горами, которые их частично сдерживают. Но провинцию мы потеряли. А Ужасы обрели место для сбора и сосредоточения сил. Они окопались там, куда наша драконерия не может напасть. Хуже того, наши войска в Эбролине разделены, угроза теперь исходит не только с севера, но и с запада. Хародийцы все чаще используют Ужасов.

Джем подалась вперед, широко распахнув глаза.

– А как же пары драконов из Кулоды, их гнезда?

– Их захватили столь стремительно, что спасти никого из дитей не удалось. Сын мастера-разводчика сообщил, что, когда в последний раз видел отца, тот лично уничтожал выводок, дабы никто не достался врагу. Более мне неизвестно. Перед нами по-прежнему лишь набросок, а не полная картина.

Отец со вздохом откинулся на спинку стула.

– Адран не выжил?

Роув молча покачал головой, и отец поник.

И двор уже в который раз окутала тишина. Только шелестел ветерок в бамбуковых стеблях. Присутствующие переглядывались, все с мертвенно-бледными лицами. Джем и вовсе плакала. Я сидела как в тумане, отказываясь верить только что услышанному. Я знала Адрана и его сыновей. Они иногда к нам прилетали. Пару лет назад мы продали им дитя – освежить ряды. Самку Шуджи, Грюс, обменяли из их гнездовья еще до моего рождения.

Мабир прочистил горло и постучал по столу костяшками пальцев.

– Почтенные гости. Друзья. Здесь, в Риате, произошло нечто необыкновенное, и мы должны это обсудить, прежде чем приступим к прочим делам. Двое наших юных друзей кое с чем столкнулись, и теперь я уверен, что данное событие тесно связано с известиями, а значит, должно повлиять на решения, которые предстоит сегодня принять.

Взрослые уставились на нас с Дарианом. Отец и Томан насупились. Роув и Беллуа казались заинтригованными. По моей спине стекла струйка пота.

– Юный мастер Дариан уже поведал мне эту удивительную историю… Однако обстоятельства не позволили мне побеседовать с Майей. Вскоре мы выслушаем и ее. Не буду затягивать и испытывать ваше терпение, так что лучше нам начать. Дариан, будь любезен, расскажи, что случилось в гнездовье вчера и что произошло с вами потом.

Беллуа и Роув, переглянувшись, придвинулись ближе, пока Дариан задумчиво смотрел по сторонам.

– Давай, мальчик мой, – подбодрил его Мабир.

Дариан заговорил – тихо и запинаясь, как и я, когда вечером делилась всем с Джем, – а затем обрел уверенность, и речь его стала плавной. По мере его рассказа мерихем напрягся, хмуро изучая свои сцепленные руки. Когда Дариан признался, что забыл в руинах оленью тушу, Беллуа оживился.

– Это дурное предзнаменование…

– Прошу, добрый мерихем, – поднес Мабир палец к губам и кивнул, чтобы Дариан продолжил.

– И я вспомнил, что появление Летнего дракона – знак перемен… или он сам несет перемены, и я подумал…

– Что заставило тебя решить, что перед тобой Высший дракон, а не обычная дикая зверюга? – подался вперед Беллуа.

Дариан ни мгновения не поколебался.

– Прошу прощения, но в драконах я разбираюсь. Он был огромным. Таких здоровенных я еще не видывал! Если сравнить его с нашими – это как солнце и фонарь!

Беллуа помрачнел.

– Не похоже на правду. И насколько же крупным…

– Добрый мерихем, давайте пока повременим с вопросами, – Мабир смущенно улыбнулся. – Мы не должны мешать юному мастеру. И нам давным-давно пора позволить высказаться и Майе.

Мабир кивнул в мою сторону, и у меня внутри все сжалось.

– Она может что-то добавить? Девчонка? – удивился Беллуа.

– Почему бы нам не выслушать ее версию событий, прежде чем судить? – повернулся к нему Мабир.

Роув опустил ладонь на плечо Беллуа.

– Пусть говорит.

Беллуа откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

– Хорошо.

Но выражение его лица стало встревоженным. Привлекательный юноша, который назвал меня «дикорастущим цветком гнездовья», исчез, как будто его никогда и не было. И почему его так обеспокоило то, что мы видели?

Роув пристально смотрел на меня, сведя вместе брови. Отец и Томан тоже неотрывно за мной следили. Дариан как будто что-то предвкушал. Джем едва заметно мне подмигнула. Я прочистила горло и сглотнула.

Первые, хриплые слова расчистили путь остальным. Я закрыла глаза, чтобы вспомнить и представить все в мельчайших деталях, и попыталась их пересказать – как лес оцепенел, предвещая появление Летнего дракона тишиной, более внушительной, чем глас сотен труб, как задрожали деревья, когда он пролетел мимо. Крылья цвета кованой меди, мускулистые плечи, бугрившиеся подобно заполненной рыбой сети. Глаза, пронизывающие насквозь, как хлесткий удар молнии. Когда дракон вновь поднялся ввысь, я не могла не броситься следом – к руинам на вершине холма и раскинувшейся внизу долине, как будто мое сердце теперь было привязано к нему узами. Цвета, запахи, земля под ногами, живой лес, что покачивался в своем извечном ритме, радость, которая охватила меня, даже несмотря на печаль. Как все это привело меня в зеленое лесное святилище, где я обнаружила мертвого дракона с лапой в петле.

– О браконьерах надо было рассказать отцу, – заключила я, – поэтому я побежала домой. А когда забралась обратно на холм и обернулась, то снова увидела его у дальних скал. И помчалась домой так быстро, насколько могла, ведь…

Я открыла глаза. Никто из сидящих за столом уже не хмурился, не злился. Они были слишком потрясены и поглощены повествованием. Я глубоко вздохнула.

– Я думала, что, может, дитя все-таки оставят. Для меня.

Молчание.

В какой-то момент моего рассказа Кайси успела поставить на стол две большие чаши с пилавом из риса и кукурузы, тарелки со сваренными яйцами, фруктами, сыром, кувшины с вином. А сейчас она замерла в арке и слушала меня с изумленным видом. На ее лицо упала прядь черных волос.

К еде и вину никто так и не притронулся.

Первым заговорил Мабир. Глаза его округлились от удивления.

– Поразительно, – он оглядел собравшихся за столом. – Итак, любезные Беллуа и Роув, нам надо многое обсудить.

Беллуа подпер щеку пальцем.

– Превыше всего мы должны установить, явился ли им Летний дракон или же это был даже не Высший.

– А я полагаю, что к ним действительно снизошел Авар, – улыбнулся Мабир. – Вы выслушали описания того, что увидели двое совершеннолетних молодых людей с обширными знаниями о драконах. Разумеется, обычный дикий дракон не сумел бы произвести на них такое впечатление.

Беллуа положил руки на стол, сцепив их в замок.

– Поэтому следует установить, что означает его появление, – продолжил Мабир. – Кому предназначалось это послание и каким образом его следует истолковать.

– Ответ на первый вопрос очевиден, – отец обвел взглядом меня и Дариана. – Так или иначе, предназначалось оно моим детям.

Мабир благосклонно склонил голову набок.

– И поскольку они твои дети, а ты мастер-разводчик гнездовья Риата, сие событие имеет значение и для гнездовья, и для Риата, что усложняет прочтение.

– Да, наверное. Но нельзя отрицать, что мои дети играют здесь очень важную роль.

– Нет, – поправил Беллуа. – Если мы предположим, что неподалеку впрямь пролетал истинный Авар, нельзя отрицать, что важную роль тут играет владыка наш Коррузон: ведь все Высшие драконы есть Его отражения.

Мабир сразу же возразил:

– Об этом спорят мужи и более сведущие, нежели ты, добрый Беллуа…

– Коррузон –  Расаа , глава твоего Храма, визирь самого Императора, хранитель Империи. С Коррузоном связано абсолютно все .

– Несомненно. Но в истории и легендах, ходящих по всему Гурваану, имеется масса упоминаний об Авар. Они появились раньше Коррузона.

Беллуа вздохнул.

– Коррузон есть живое воплощение силы, которая была до появления сущего: Изначальное Пламя рожденной из огня вселенной, чьи всполохи вытолкнули к небу горы и выскоблили землю для морей. Он был, есть и будет до скончания времен, – Беллуа говорил так, будто поучал упрямого ребенка. – Высшие драконы прошлого и будущего есть Его воплощения. Так утверждает Драконий Храм, Расаал. Так утверждают мерихемы. Данные слова правдивы, чему свидетельствует необъятная Империя, которую четыре сотни лет назад создал Коррузон и по сей день хранит. Как и вашу провинцию, Гэдию. Избавьтесь уже от своей нелепой, захолустной нужды цепляться за идолов далекого прошлого. Все Авар – Высшие драконы – есть отражения Коррузона.

– Этому противоречит статуя, что стоит посреди наших руин, – произнес Мабир. – Она появилась гораздо раньше и Гурваана, и Коррузона. И почему она изображает схватку двух Авар, если они оба – отражения Коррузона?

– Очевидно, то просто метафорическое изображение борьбы, – отмахнулся Беллуа, – не стоит воспринимать его буквально.

Вновь воцарилась тишина. Мабир и Беллуа буравили друг друга взглядами. Их внезапная стычка меня удивила. Я и не подозревала, что в Гурваане и провинциях спорят о нюансах Храмового писания, но быстро поняла, что сейчас дело в демонстрации власти. Витраж нашего скромного местного Храма изображал Коррузона Высочайшим из всех Авар, но рядом с ним были и остальные, включая Гетига. Я никогда не могла понять, что Мабир имел в виду, называя их «ипостасями» или «обличьями» Коррузона. Теперь Беллуа говорил об «отражениях». Вот что сбило меня с толку. Я представляла создание, которое способно отправлять в мир свои «осколки», чтобы видеть, слышать и, возможно, даже говорить от Его имени – как будто Гетиг был Коррузоном, просто сменившим шкуру. Такое утверждение показалось мне очень странным.

Но, прежде чем я успела сообразить, что к чему, Мабир сдержанно заговорил:

– Принимая во внимание описания и время – день до середины лета, – мы должны согласиться с тем, что молодые люди видели Летнего дракона… вне зависимости от того, кто он на самом деле – был ли он сам по себе или же являлся отражением Коррузона.

Беллуа промолчал с каменным лицом.

– Но это хороший знак или плохой? – приосанился Томан. Он не любил отвлекаться от дела.

Мабир задумался.

– Появление Летнего дракона не несет ничего доброго или дурного. Однако он символизирует то, что настал некий момент, ведущий либо к длительной эре перемен, либо к кратким свершениям, длящимся лишь один-единственный сезон. Иногда Гетиг прилетает в мгновения наивысшего достатка, поэтому его и называют Летним, – после солнцестояния, когда мир пребывает в изобилии. Но материальный мир непостоянен, и потому появление Летнего дракона способно предвещать как богатый урожай… так и засушливое лето, увядание. Здесь есть множество вариантов. Дариан не ошибся, когда назвал Гетига предвестником перемен. Правильнее, наверное, будет назвать его олицетворением вероятности. Он является лишь одним из проявлений Круговорота. И еще важен контекст. Например, сама местность, а именно деревня Риат, и если конкретнее – то окружение детей Маджи. Не забудьте и то, что к обстоятельствам причисляются и следующие события: ранение Френа и обнаруженный мертвый дракон, не говоря уже о случайном подношении – беспечно брошенной у древнего алтаря туше оленя. Все это не совпадения, и, учитывая страшные вести из Кулоды, они могут быть дурными предзнаменованиями.

Беллуа бросил на меня пытливый взгляд. Я прикусила губу.

– И теперь ты вернулся к тому, о чем говорил я, – кивнул он Мабиру. – Не бывает «местного» там, где речь идет о Высшем драконе, поскольку они есть отражения Коррузона. Явление Высшего дракона неизбежно влияет на судьбу нашего народа, а не только этой деревни. И, конечно же, не парочки подростков. – Беллуа подчеркнул последнее слово, и меня сразу охватило отвращение. – Если мы считаем, что от подростков знамение распространяется на гнездовье, а оттуда на деревню, то должны идти и дальше – до всего Гурваана и Коррузона. Авар – это отражения, или ипостаси, или иные воплощения Коррузона, истинного и неповторимого. Твои попытки отделить Гетига от Высочайшего бессмысленны. И, что гораздо хуже, эгоистичны.

Мабир прищурился.

– Нельзя прогнуть знамение под свои желания. Оно подвластно лишь само себе.

– Но как же знаки влияют на контекст? – вмешался Томан. – И Френ, и мертвый дракон, и олень…

Отец врезал кулаком по столу.

– Хватит уже про «контекст»! Нет никаких знаков, кроме Гетига! Остальное – мирские события. А зло, которое связано с ранением Френа, я искуплю. Я лично позабочусь о нем и дам ему работу в гнездовье. Я откуплюсь от беды, хотя поступил бы так и без всяких знаков, ибо это правильно. Вот, смотрите – я отменяю одно из ваших дурных знамений. Что касается мертвого дракона – мы им займемся! Подозреваю, что он обитал в дальней части гор. Мы исправим несправедливость тем, что сделали бы в любом случае: найдем и убьем браконьеров.

– Одобряю твой практичный подход, мастер-разводчик, – сердито произнес Беллуа. – Но если ты полагаешь, что отменишь знамения, вскоре убедишься, что лишь закрываешь глаза на их истинное значение. Как этот случай может послужить Коррузону и империи? Я опасаюсь худшего.

Отец покачал головой.

– Называя всякое случайное событие опасным знаком, вы только усложняете ситуацию. Утром я слышал, как Шуджа пукнул – что, теперь нужно зарубить курицу? Принести жертву?

– Зажечь благовония? – предложил Томан.

Дариан подавил смешок.

Беллуа стиснул губы в нитку.

– Насмехайтесь, если угодно. Но все события связаны, – он повернулся к Мабиру. – Ты сказал, дхалла, что здесь нет совпадений. Завязался плотный узел обстоятельств, которые нельзя отделять друг от друга. Ранение, забытая туша оленя и мертвый дракон бросают тень на роль твоих детей в этой истории. Оставишь без внимания столь дурные знамения – навлечешь на свою долину проклятие.

От слова «проклятие» и от второго неуверенного взгляда, который бросил на меня Беллуа, мои руки покрылись гусиной кожей.

– Я намеревался оставить в нынешнем году двух детенышей, – сказал отец. – У нас неплохой выводок, и настало подходящее время. Но драконерия требует всех. Если вы нуждаетесь в драконах, то должны позволить мне расширить гнездовье. Почему вы не считаете это наилучшим решением? Бессмыслица какая-то. Прибавьте к вашему «контексту».

Беллуа пожал плечами.

– Можешь найти драконов в возрасте…

– Не выйдет, просто никак не получится! Драконы образовывают пары очень рано, и связь длится до самой их смерти. Попытка сблизить драконов в возрасте требует особого подхода и редкой удачи. С Шуджей у меня получилось только потому, что он еще был молод, когда мы вернулись с войны, да и Грюс – мягкое и терпеливое создание… и, кстати, я сам, гром меня раздери, отлично знаю драконов! – отец скрестил руки на груди. – Почему бы вам честно не рассказать, куда вы клоните? Чего добиваетесь?

Беллуа перевел взгляд с моего отца на Мабира и обратно.

– Прежде всего история должна оставаться в тайне, пока мы не выясним ее значение.

– В тайне? – переспросил отец. – Весть о явлении распространилась еще вчера. Мабир услышал ее в лечебнице при Храме, а рядом находились его послушник, Туло, и молившиеся жители деревни.

Мабир кивнул.

– Я был с прихожанами. Боюсь, молва уже распространилась, добрый Беллуа.

– Зачем вам продолжать хранить секреты? – упорствовал отец. – Я-то думал, вы захотите раструбить об этом на весь мир.

Беллуа хмыкнул.

– Вы, вероятно, случайно вытряхнули на землю целую бочку змей. Если мы не будем осторожны, история заживет своей жизнью. С посланием, скрытым в произошедшем, необходимо обращаться с осторожностью.

– Почему?

Ответить Беллуа не успел. Капитан Роув поднялся из-за стола и так нахмурился, что татуировки на его лбу зловеще исказились.

– Хватит пререкаться! События произошли не только за день до середины лета, но и в канун Дня выводка. Соответственно, случившееся важно и для самого выводка, и для Министерства обороны, и для драконерии. Желаете контекст? Так позвольте вам напомнить: мы только что потеряли самое плодовитое гнездовье.

Мабир нервно сглотнул. Беллуа вглядывался в лица собравшихся за столом.

Роув присвистнул.

– Вот вам и контекст. Министерству нужны драконы, и прямо сейчас. Мы должны отбить Кулоду, вторгнуться в Харод и вырезать Ужасов прямо в их гнезде. У меня есть приказы о реквизиции, мастер-разводчик Маджа, и споры о знаках вообще ничего не изменят. Выводок сможет начать боевую подготовку лишь через год. Учитывая вывод Беллуа о том, что знамения связаны с Коррузоном, я считаю, что ни один ребенок не должен получить дракона, потому что они нужны мне. Все до единого.

Мое сердце замерло. Я покосилась на Дариана, и он посмотрел в ответ, бледный как мел.

– Прошу, любезный Роув, послушай, – Мабир с трудом поднялся. – Это палка о двух концах. Если Коррузон вынуждает нас включить в, как мы его назвали, контекст Кулоду и битву с Ужасами, то Гетиг вновь возвращает его сюда. Нельзя закрывать глаза на меньшую составляющую, какой бы страшной ни была бо́льшая. Если появление Гетига связано с падением Кулоды, то почему же он показался именно здесь?

– Потому что тут выводок. Это очевидно! Выводок нужен драконерии.

Отец врезал кулаком по столу.

– Выводок нужен мне, а драконерии лучше послужит то, что…

– Мне жаль, Маджа. Ты не представляешь, насколько отчаянно в нем нуждаются.

– Тогда послушай дхаллу! Воздай хвалу Летнему дракону. Оставь мне двух драконят, чтобы расширить гнездовье.

Роув рассвирепел.

– У меня есть приказы! Дити готовы, и мы должны доставить их в лагерь, к новобранцам, которые установят с ними связь! Я не намерен спорить бесконечно!

На несколько долгих мгновений все замолчали, но затем тишину разрубил голос Беллуа – звенящий и острый, как осколок стекла.

– Мы по-прежнему не ответили на самый важный вопрос. Мы не знаем наверняка, видели эти дети что-либо или нет.

У меня отвисла челюсть.

– О чем вы? – выпрямился Дариан. – Видели, конечно!

– Постой, Дариан, – одернул его отец, глядя на Беллуа.

Лицо Мабира вытянулось от изумления.

– Зачем детям выдумывать такую историю?

– Они слушают твои проповеди, верно? И разве они не говорили, что руины древнего Храма – их излюбленное место для игр? Руины, где стоит изваяние Высших драконов. Почему бы им, обладая живой фантазией, а также имея перед глазами такой источник вдохновения, не сочинить подобную сказку?

– На что ты намекаешь? – спросил Мабир.

– Дети Маджи отчаянно желают заполучить собственных драконов. И сами признают, что в нынешнем году их не дождутся. А что способно склонить чашу весов в их пользу? Что поможет им достигнуть цели? Цели, которую разделяет их отец? Например, милость Авар Перемен? – Беллуа взглянул на меня. – Может, они выдумали историю, чтобы создать впечатление, будто их желание следует исполнить по воле божества?

– Подвергая сомнению честность моих детей, ты подвергаешь сомнению и меня, – произнес отец тихим, ледяным тоном.

Беллуа выгнул ладонь.

– Я не имел в виду, что их натаскал ты. Обвинение несправедливо…

– А теперь ты подменяешь смысл моих слов.

– Я не хочу подвергать никого сомнению. Лишь установить правду. Я требую доказательств.

Я, наконец, не выдержала.

– Тогда пойдемте искать доказательства! – Взрослые повернулись ко мне, и я сглотнула. – Вчера среди руин стоял Высший дракон. Я знаю это точно, и Дариан тоже. Пойдемте, убедитесь и вы.

Дариан кивнул, к его щекам возвращались краски. Я вдруг осознала, что уже исходила те руины и не нашла никаких следов – лишь запах.

Беллуа поджал губы.

– Если доказательств мы не обнаружим, то все окажется пустой тратой времени, и драконов получит Роув.

Мабир тяжело оперся на стол.

– Тогда ты согласен, что если мы убедимся в истинности явления, то придется уважить и детей, и гнездовье?

Я затаила дыхание. Мабир, наш старый мудрый дхалла, ловко поймал мерихема в ловушку его собственных убеждений.

– Возможно, – кивнул Беллуа. – Если убедимся.

– А вы, капитан Роув? – обратился к нему Мабир. – Вы командуете реквизицией.

Роув посмотрел на Беллуа – и снова на Мабира. Встретился взглядом с моим отцом, с Дарианом, а затем и со мной.

Я съежилась.

– Оставлю решение за дхаллой и мерихемом, – произнес Роув.

Мабир кивнул.

– Вот и отлично! Ранение Френа доказывать не нужно, и Маджа уже рассказал, как исправит сие дурное знамение добрым поступком. Мертвого дракона, если он существует, мы отыщем в лесу. Давайте примемся за еду, пока она не пропала зря, а потом отправимся к руинам и примем верное решение.