Онлайн чтение книги Необыкновенные москвичи
30

Третьего пассажира «Волги», лохмача в свитере с синей полоской и со стрелами, того, что встретил Белозерова на станции и проводил в чайную, Орлов увидел только утром в милиции — его привели под конвоем на допрос. И лишь спустя некоторое время, на следствии, Федору Григорьевичу стало известно, чем он обязан женщине, продававшей на пристанционной площади мороженое. Строго говоря, Белозеров и он — Орлов — едва не сорвали всю операцию по аресту бояровской банды. И подполковник Бояджян, с которым Федору Григорьевичу пришлось познакомиться в процессе следствия, хотя и ходатайствовал потом о премировании Орлова «ценным подарком за мужество, проявленное при задержании опасных преступников», осудил самодеятельность двух ветеранов. Операция близилась уже к завершению (нервный парень, оставленный в свое время Бояджяном на свободе, вскоре же, как и подсказало подполковнику то, что называют чутьем или талантом, навел на след всей компании) — Бояров с его группой был обложен, когда произошло это вмешательство двух доброхотов, непредвиденное содействие которых могло обернуться серьезной помехой. Но продавщица в поселке выполнила свои истинные обязанности на отличном профессиональном уровне. И в лесу на просеке появились вскоре две милицейские машины с оперативниками. Федор Григорьевич, как был, полуголый, весь в грязи и в крови, с налипшими на тело листьями, вышел из своего укрытия под деревом навстречу машинам.

— Разрешите доложить... — глухо начал он.

И зажмурился и прикрылся рукой от света фонарика — электрический луч ярко высветил эту старую, темную руку с мозолистыми наростами на кончиках пальцев, с окостеневшими ногтями, под которые набилась черная земля.

— Не светите так... — попросил он. — И не ровен час... тут ходит еще один недобиток.

Парня в свитере взяли уже без его участия — «недобиток» был обнаружен в легковой машине, где он и просидел весь бой, скорчившись на дне между сиденьем и передней спинкой. В милиции он плакал и повторял без конца, что никого не убивал, не выпустил ни одной пули, что он сам просился недавно в тюрьму, но его отпустили, и что поэтому все так страшно для него кончилось. Он сразу же с подробностями, с чрезвычайной искупительной готовностью, заливаясь судорожными слезами, стал отвечать на вопросы следователя. И отчасти благодаря его показаниям были арестованы еще трое участников банды, в том числе «красивый молодой человек» — убийца старика пенсионера и девочки. (В списке преступлений банды оказалось и это — Бояров свел счеты с каким-то не угодившим ему компаньоном.) И их показания на следствии, как и свидетельство Орлова, позволили снять подозрения с Белозерова.

Сам Белозеров ничего этого уже не знал. Он был еще жив, когда его перенесли в санитарную машину, но не приходил в сознание; иногда шевелился, как бы желая встать, что-то шептал, чуть двигая серо-голубыми губами. Орлов, поместившийся в этой же машине, нагибался, ловя его шепот, и вдруг разобрал:

— Коробочки... Ну и что, что коробочки... у страха глаза... А ты их в хвост... Бей в хвост...

И Федор Григорьевич понял: это был наивный код сорок первого года: коробочками майор называл тогда танки, снаряды называл огурчиками, мины сливами. И он все еще воевал, все отбивался от фашистских танков, вернувшись в своих видениях в то давнее, отчаянное время.

— Сейчас тебе полегчает, — сказал Федор Григорьевич. — Слышишь меня, Коля! Скоро доедем...

Его самого пробирала дрожь — под утро его стало знобить, даже зубы постукивали. Своего пиджака он надеть не смог — пиджак весь пропитался кровью, и санитар накинул на его голые плечи белый халат.

— Доедем, и тебе полегчает, — повторял Орлов.

— Ну, начали... Вставай, ребята! — отчетливо проговорил Белозеров.

Веки его затрепетали, одно плечо выпятилось под простыней — он напрягся, рванувшись с носилок, но в следующее мгновение обмяк, голова его легла набок — дыхания больше не было. И Белозеров умер, словно бы бросаясь в контратаку.

Машина въезжала в Москву, было светло, наступило утро, но улицы были еще пустынны.