Онлайн чтение книги Патрик Батлер защищает Patrick Butler For The Defence
Глава 4

Поднимаясь по лестнице Нового Скотленд-Ярда, Хью пришел к заключению, что его действия не так глупы, как кажется.

На подобную мысль навело его одно слово, случайно прозвучавшее в разговоре с Пилки.

— Понимаете, сэр, — доверительно объяснил Пилки, — сложились необычные обстоятельства. В полиции мистер Батлер не пользуется популярностью. Но ему захотелось показать той самой юной леди Музей столичной полиции.[10]Столичная полиция — официальное название лондонской полиции; се власть не распространяется на Сити, самоуправляющийся административный район, имеющий собственную полицию.

— Неужели тот самый, где выставлены чудовищные экспонаты? Тот самый, который называют «черным музеем»?…

Пилки кивнул головой с волосами табачного цвета.

— И она охотно приняла предложение?

— Леди Памела, сэр, потомственная аристократка. Пресыщенная, иначе не скажешь. Можно сказать, скучающая. Вряд ли в нашем огромном городе можно найти другую такую же юную даму, настолько уставшую от привычных…

— Спасибо, — тихо поблагодарил Хью и вышел из кабинета с уверенностью в душе и с блистательным планом в уме.

Сити! Лондонский Сити…

Он совсем забыл, что квартал Линкольнс-Инн-Филдс располагается в центре города, в лондонском Сити, который фактически вовсе не принадлежит столице. В лондонском Сити имеется своя полиция, которая занимается всеми преступлениями, совершаемыми в его пределах, и ревностно оберегает свои права. Сообщение об убийстве и убежавшем мужчине с окровавленной правой рукой должно поступить в полицейское управление Сити, где бы оно ни находилось. По крайней мере, на данный момент известие еще не дошло до Скотленд-Ярда.

Пока он в безопасности даже в самом логове врага.

До Скотленд-Ярда Хью добрался за несколько минут через Темпл-Гарденз и Эмбанкмент — набережную Виктории. Высокая железная решетка, некогда золоченая, скалила зубы вокруг открытой арки, увенчанной королевским гербом. Дальше поблескивал булыжник вымощенного переднего двора, по сторонам которого стояли массивные здания из красно-белого кирпича, теперь зловеще темнеющие в тумане.

Справа светился в туманной дымке сводчатый проем с каменными ступенями, которые вели к широкой застекленной двери с табличкой «Комиссар столичной полиции». Хью без всяких колебаний поднялся по лестнице и распахнул застекленную дверь.

В просторном вестибюле со стенами кремового цвета неподвижно стоял одинокий полицейский и смотрел на него.

И все. Широченный коридор, перекрытый стеклянным сводом, шел налево, другой, точно такой же, тянулся прямо, мимо могучего полицейского. Кроме него, в помещении вроде бы никого не было.

Хью направился к нему, слыша громкое эхо собственных шагов.

— Добрый день, — поздоровался он с притворной сердечностью.

Констебль молча кивнул.

— Моя фамилия Прентис, — с излишней громкостью объявил Хью.

Констебль снова молча кивнул.

— Я солиситор. Ищу здесь барристера по имени Батлер… Его помощник сказал, что он повел кого-то осматривать музей. Нельзя ли мне увидеть его?

— Без проблем, сэр, — наконец оживился могучий констебль и даже улыбнулся. — Только вы должны получить разрешение.

Хью, хорошо помня о своей окровавленной правой руке, натужно улыбнулся в ответ:

— Разрешение? У кого?

— У мистера Ли, мистера Хезертона или мистера Верта.

— Кто они такие?

— Мистер Ли — заместитель комиссара. Мистер Хезертон — начальник уголовной полиции. Мистер Верт — из отдела по связям с общественностью. О… вот и он.

Констебль кивнул куда-то за спину Хью. Дверь какого-то кабинета рядом с парадным входом распахнулась настежь. Из нее вылетел тощий, державшийся прямо мужчина с абсолютно белыми волосами, в очках в роговой оправе, с цветочным бутоном в петлице твидового пиджака. Полицейский неторопливо подошел к нему, чтобы провести тихое совещание.

Проклятое здание нервировало Хью. Слишком похоже на школу или па церковь.

Однако название отдела по связям с общественностью подействовало успокаивающе. Еще больше облегчила душу сердечная, хотя и вымученная улыбка мистера Верта.

— Мистер Прентис? — уточнил он. — Желаете осмотреть музей? Да-да, я очень рад. Инспектор Василиск как раз сейчас там.

— Спасибо. Гм… мне нужен пропуск или еще что-нибудь?

— Пропуск? Нет-нет, проходите, под мою ответственность. Без всяких проблем! — Мистер Верт гостеприимно махнул рукой в сторону своего кабинета. — Не желаете ли снять пальто? Шляпу? Перчатки…

— Нет, спасибо!

— Как угодно. Извините, что не могу уделить вам больше времени, — добавил мистер Верт, взглянув на наручные часы. — Пойдемте со мной. Сюда, пожалуйста.

Хью очутился в большом коридоре за спиной полицейского. Перед ним открылась и закрылась стеклянная дверь, после чего он попал в нишу перед дверью с железным номерком 31. Она была чуть приоткрыта, придерживаемая язычком английского замка.

— Ах, — сказал мистер Верт, — я не захватил ключ. Спускайтесь вниз.

Они спустились по деревянной лестнице в глубокую и гораздо более теплую тишину. В длинном высоком зале стояли плоские стеклянные витрины и разделявшие помещение на отсеки шкафы с застекленными дверцами, увенчанные сверху какими-то бесцветными бюстами. Сначала атмосферу школьного класса нарушало лишь шарканье ног по бетонному полу, когда невидимый инспектор Василиск вел посетителей в дальний зал.

А потом прозвучал другой, неожиданный звук.

Он раздался совсем рядом, там, где двое визитеров решили задержаться перед выставленными в витринах и шкафах воровскими орудиями. Хью Прентис услышал его, стоя у подножия лестницы возле вешалки, нагруженной пальто, замер на месте и круто обернулся. Даже мистер Верт вытаращил глаза.

Это был громкий и звонкий шлепок, отвешенный, без всякого сомнения, мужской рукой. Послышалось восклицание:

— Ой!

Разгневанная девушка, высокая, статная, с переброшенной через руку норковой шубкой, отскочила от своего спутника, наткнулась на столик с жуткой посмертной маской Генриха Гиммлера — то ли гипсовой, то ли каучуковой, остановилась и высокомерно вскинула аристократическую голову.

— Вы меня шле-епнули! — протянула она.

Ее спутник тоже выпрямился и скрестил на груди руки.

— Да, мадам, — подтвердил он.

Мистер Патрик Батлер успешно преобразился в галантного кавалера восемнадцатого века. Недоброжелатели давно утверждали, будто с годами он превратится в краснолицего толстяка, однако в сорок семь лет знаменитый адвокат выглядел не старше Хью Прентиса.

Светлые волосы блестели под мягким светом над орудиями грабителей, высокомерно вздернутый нос компенсировали широкие добродушные губы, интеллектуальное превосходство над окружающими — искрящиеся голубые глаза. Если бы он не обладал искренним добросердечием и почти с идиотским легкомыслием не швырялся деньгами, у него было бы очень много врагов.

Впрочем, в данный момент голубые глаза не искрились. Красивый раскатистый голос заполнял весь музей, как обычно заполнял он судебные залы.

— Как это для меня ни прискорбно, мадам…

— Вы меня шле-епнули!

— Признаю, мадам. Я могу простить вашу непроходящую апатию. Могу, хоть и с трудом, стерпеть ваши дурные манеры. Но не надругательство над английским языком. Когда я услышал, что музей «жутко клевый», я просто не выдержал, разрази меня гром.

Высокая девушка повернулась к нему лицом.

— Вы меня шле-епнули! — трагически повторила она, разразившись слезами.

— Ох ты, черт побери! — воскликнул ирландец, мгновенно преисполнившись искреннего раскаяния.

Хью бросил быстрый взгляд на мистера Верта, который молча демонстрировал всего лишь умеренный интерес к этой сцене, будто нечто подобное ежедневно происходит в Новом Скотленд-Ярде.

Однако раскаяние Патрика Батлера длилось недолго.

— Прошу прощения, дорогая Пэм, — величественно произнес он, — но скажите, в конце концов, разве вы человек?

— Да! Да! Да!

— А откуда этот ваш эфирный облик, будто вы вот-вот улетучитесь?

— Вы меня пуга-аете, — жалобно заныла Пэм. — До кошма-ариков пуга-аете.

Поведение Батлера вновь изменилось. Он — выходец из Вестминстерской школы и оксфордского колледжа Крайст-Черч — частенько и абсолютно сознательно пользовался дублинским акцентом, который англичане называют «провинциальным», хотя страшно любят.

— Слушайте, милочка, ничего не мог с собой поделать. Вы уж зла на меня не держите. Подойдите поближе.

— Не-е-ет, — рыдала Пэм, высоко держа голову. — Вы меня опять шле-епнете.

— Чтоб мне провалиться! Идите сюда.

— Н-ну-у…

Тут мистер Верт вмешался. Таща за руку Хью, который в тот момент снимал шляпу, он поспешил к парочке. Патрик Батлер в прекрасном костюме с Савил-роу[11]Савил-роу — улица в Лондоне, где находятся ателье дорогих мужских портных. сразу почтительно выпрямился.

— А, коммандер![12]Коммандер — воинское звание, соответствующее подполковнику. — воскликнул он.

— Простите, что помешал, мистер Батлер, — извинился мистер Верт, торопливо взглянув на часы. — Этот джентльмен, как я понял, ваш друг, хочет вас видеть. Теперь, прошу прощения, я должен предупредить инспектора Василиска о его визите.

И мистер Верт исчез.

— Дорогой друг! — вскричал адвокат, просияв и пожимая руку Хью. Он искрение любил молодого человека, зная, что тот, со своей стороны, обожает его и готов для него па все. — Что вы здесь делаете среди кандалов и восковых масок убийц? О, вы, наверно, незнакомы с Пэм. Позвольте представить: мистер Хью Прентис — леди Памела де Сакс.

Хью никак не мог попять, каким образом — разве что по волшебству — слезы исчезли с накрашенного лица Пэм. Вблизи она выглядела совсем уж эфирной, даже призрачной. Зачесанные назад белокурые волосы оставляли полностью открытыми щеки и шею, серые глаза были широко расставлены, одежда очень стильная, хоть и не по сезону. Девушка была высокая, стройная, но вполне полногрудая и с широкими бедрами.

— Мистер Хью Прентис, — грохотал раздраженный Батлер, пока Пэм оглядывала нового знакомого. — Леди Памела де Сакс!

Пэм пробормотала, что ей очень и очень приятно.

Патрик Батлер закрыл глаза, задумчиво помахивая ладонью правой руки.

Неожиданно девушка бросилась к Хью, обняла за шею, поцеловала в губы, причем не небрежно, а, можно сказать, вполне полноценно. Потом отпустила его, отступила, по-прежнему с норковой шубкой в руках.

— Вот так, — объявила она с победоносным взглядом невинных глаз. — Да он ведь жутко мивый! И симпати-и-ич-ный… — пояснила Пэм, глядя на Батлера.

Батлер снова закрыл глаза.

— Это правда, — любезно согласился он. — Страшно подумать, моя кошечка, что вы с первого взгляда можете в него влюбиться. Слушайте, старина, Верт сказал, вы зачем-то хотели меня видеть…

Хью поспешно вытащил носовой платок и стер с губ помаду.

— Минуточку! — попросил он. — Как вы назвали того беловолосого типа, который носится повсюду вроде курьера? Кстати, кто он такой?

— А? — переспросил Батлер. — А вы как думаете?

— Я его принял за старшего клерка. Слышал, что он служит в отделе по связям с общественностью…

— Совершенно верно. Кроме того, это коммандер Джон Верт, кавалер креста Виктории[13]Крест Виктории — высший военный орден Британии., начальник особого отдела.

— О, черт побери!

— Вот именно, — согласился Батлер. — Ради бога, будьте поосторожнее в данном обновленном учреждении. Тут никак не поймешь, кто есть кто.

— Стало быть, слово «мистер» означает высокопоставленную персону… — простонал Хью. — Если бы им всем присваивали высокие звания, как в романах, можно было бы догадаться, с кем разговариваешь: с заместителем комиссара или с простым уборщиком… Почему коммандер Верт постоянно поглядывал на часы?

— Потому что к шести часам посетителей отсюда выставляют. А шесть давно уже минуло. Музей обычно открывается в четыре, показывают картографический зал и информационный центр. Но повторяю, зачем я вам понадобился?

Хью оглянулся и понизил голос:

— Во-первых, затем, что меня ищет полиция.

— Что?

— Ш-ш-ш… Мистер Батлер, я не могу вам представить материалы дела…

— Да и не надо, — вставил Великий Защитник, презрительно отметая подобный вопрос.

— …но могу рассказать о загадочном убийстве. Мне точно известно, что мужчину насмерть закололи кинжалом в комнате, куда никто не мог проникнуть. Причем убийство, видимо, связано с парой перчаток.

Хью взглянул на собеседника, ожидая увидеть на его лице недоверие. Но Великий Защитник не проявил ни сомнения, ни скептицизма. Напротив, пришел в экстаз.

— Ничего себе, — прошептал он. — Рассказывайте.

— Здесь?

— Почему бы и нет? — переспросил адвокат. — Можете выдумать более поэтичное место для разработки заговора против невежд и бездельников, чем их собственная контора?

— Н-ну, — пробормотал консерватор Хью, — вы понимаете, речь идет о полиции?

— Разумеется.

— Значит, вы поможете мне?

Батлер величественно выпрямился:

— Не просто помогу, сэр. Я вместо вас разгадаю загадку.

— А… вдруг ошибетесь?

— Я никогда не ошибаюсь, — провозгласил Патрик Батлер.

Надо добавить, что говорил он без всякого высокомерия. Будучи ростом шесть футов два дюйма и обладая пропорциональным телосложением, барристер с приятной улыбкой па красивом, хотя несколько красноватом лице просто констатировал очевидный, по его мнению, факт.

И был по меньшей мере один солиситор, который этому факту верил.

— Теперь попрошу выложить все детали, — добавил Батлер.

— Но сюда в любую минуту может вернуться инспектор Василиск со своей компанией! А где коммандер Верт? Неужели требуется так много времени, чтобы доложить инспектору о моем приходе?

— Попрошу изложить детали.

— Ну ладно!

Хью тихо, быстро, толково начал рассказывать о своем споре с Элен и приходе Абу Испахана. Пэм немедленно перебила, спросив, кто такая Элей. Хью поспешил ответить, дабы адвокат не успел заткнуть ей рот.

В бетонной пещере со светлым деревянным полом и посмертными масками повешенных в витринах едва слышался монотонный голос инспектора Василиска, объяснявшего устройство мошеннической ярмарочной рулетки.

Хью тихо продолжал излагать деталь за деталью — открывающуюся внутрь кабинета дверь, которая была под постоянным наблюдением, закрытые и крепко запертые окна, отсутствие других выходов, корчившийся на ковре умирающий мужчина, — чувствуя, как в обоих его компаньонах нарастает волнение. Закончил он тем, как сбежал по лестнице дома номер 13 на Линкольнс-Инн-Филдс, столкнувшись с полицейским из Сити.

Сверкающие глаза Батлера, погрузившегося в раздумья, бегали по сторонам.

— По-моему, — невнятно промямлила Пэм, — ты просто молото-ок! — И снова поплыла к Хью, но адвокат не глядя схватил ее сильной рукой за шею и потянул назад.

— Мистер Прентис, предлагаю посовещаться у меня дома. Это недалеко, у меня тут машина. Но продолжайте! Что было дальше?

— По пути в ваш в офис я позвонил Элен, попросил собрать два чемодана…

— Зачем?

— Понимаете, мистер Батлер, я не был уверен, что вы возьметесь за подобное дело…

— Вы так думали? Хо!

— Тут требуется слежка, возможно, погоня, охота… Я даже точно не знаю, кто такой Абу, где искать его родственников и знакомых, хотя, наверно, из его рассказа можно вывести методом дедукции какие-то заключения. Вот какой у меня план. — Готовый изложить упомянутый план, Хью вдруг остановился. — Кстати, что означает французское слово «escroque»?

— Обман, конечно.

— Обман?…

— Угу-у, — вставила Пэм, кипя радостным возбуждением. — Слушайте, Па-атрик! Последние слова бедня-жечки…

— Пролейте бальзам на мое сердце, заткнитесь.

— Н-ну, Па-атрик…

— Мадам, мы рассматриваем уголовное дело, вмешательство женщины в которое не только не поощряется, но и запрещается с помощью оплеухи. О, боги Вавилона! Если начнется охота, то пусть о ней знает весь город! Мы с Прентисом об этом позаботимся.

— И я с ва-ами пойду, — простодушно заявила Пэм. Батлер оглянулся, бросив на нее долгий, медленный взгляд, как говорится в романах. Она вытащила откуда-то сумочку, причесала белокурые волосы, внимательно рассмотрела и накрасила губы, придав им для пущего эффекта круглую форму.

— Да, пойду-у, — повторила она, прерывая процесс. — Или скажу папуле. А он скажет министру внутренних дел, комиссару полиции и… ох, кому хо-очешь, кто делает самые жуткие ве-ещи. Вот так вот.

— Избави меня, Боже, от всех женщин! — вскричал Батлер, который оказался бы в тяжелом положении, поймай его Господь Бог на слове.

— Да, я иду с мистером Пре-ентисом, — утверждаясь в своем решении, добавила Пэм и бросила на Хью соблазняющий взгляд.

— Мадам, вы испорченная девчонка с единственным девическим достоянием — интеллектом. Будьте любезны, позвольте расспросить клиента, пока мы все преждевременно не очутились на виселице. — Он повернулся к Хью: — Слушайте! Вы, разумеется, вымыли окровавленную руку?

— Э-э-э… нет. Не успел.

— И после всего, что мне рассказали, отправились прямиком в Скотленд-Ярд?

— Что я еще мог сделать? Ваш клерк сказал, что вы здесь. В конце концов, опасность мне не грозит.

— Да? Почему вы так думаете?

— Я же вам говорю, — объяснил Хью, — преступления, совершенные в Сити, расследует своя полиция. А тот констебль оттуда.

— Я сильно опасаюсь, — покачал головой барристер, — что у вас в мозгах все перепуталось. Возможно, вы в гораздо большей опасности, чем думаете.

— Почему?

— Преступления в своем районе действительно расследует полиция Сити, — подтвердил Батлер. — Но когда надо выслать полицейский автомобиль на поиски беглеца, столичная полиция действует даже в Сити. Вы же знаете, машины у них общие. Было бы просто чудом, если бы сведения о вас уже не поступили в здешний информационный отдел.

Вдали послышался веселый добродушный голос инспектора Василиска:

— Ну, джентльмены, по-моему, все. Прошу сюда, пожалуйста.

Послышалось шарканье ног, восторженное бормотание, толпа посетителей двинулась мимо выстроившихся в ряд шкафов к деревянной лестнице, ведущей наверх.

В тот же самый момент на ее нижних ступенях материализовался коммандер Верт. Хью так и не понял, как он мог подняться и спуститься незамеченным. Тем не менее высокий чин стоял, сверкая большими очками, повернув голову к трем заговорщикам в первом зале и пристально глядя на них.