Онлайн чтение книги Патрик Батлер защищает Patrick Butler For The Defence
Глава 9

Патрик Батлер расстегнул пальто, сорвал его с себя, швырнул налево на тротуар и почувствовал, что его активность возросла вдвое. Хью сделал то же самое, бросив пальто направо.

Еще кто-то замаячил среди возникших перед ними мужчин.

Хью с Батлером стояли спиной к большой витрине мистера Коттерби, начинавшейся в восемнадцати дюймах от тротуара. В водянистом газовом свете противников было видно плоховато, однако они были вовсе не иллюзорными.

Крайний слева мужчина в котелке, напяленном на плоский нос, был одного роста с Батлером, но гораздо плотнее. Крайний справа, хотя и существенно ниже, имел широченные плечи и твердый взгляд. Он стоял с непокрытой головой, капли тумана сверкали на рыжих прямых волосах.

Но Хью, словно чуя настоящее зло, не сводил глаз с худосочного юнца посередине.

Худосочный юнец, которого он мысленно окрестил Змеюкой, был, в отличие от товарищей, без пальто. Лицо, включая верхнюю губу, затеняли очень широкие поля шляпы. Пиджак длинный, узкий, без жилета, только с галстуком, завязанным огромным, но все-таки аккуратным узлом. Общий вид чрезвычайно зловещий.

— Ну! — сказал он.

Потом, к неподдельному изумлению своих друзей и противников, сунул за борт пиджака руку, в которой после этого оказался плоский револьвер с коротким стволом.

Плотный мужчина в котелке оглянулся по сторонам. То же самое сделал рыжий коротышка. Их голоса зазвучали в тумане:

— Не надо, черт возьми! Не надо шума!

— «Не надо шума»! Хочешь, чтоб нас замели?

— В таком тумане? — оскалился Змеюка. — Свободно слиняем!

Дуло револьвера нацелилось не на Хью, а на Батлера.

— Две в брюхо, — объявил Змеюка, — на счастье. Принимай, корешок.

Палец лег на курок.

Что-то просвистело над ухом у Хью, краем глаза он уловил, как промелькнуло совсем рядом что-то сверкающее.

Острие апостольского ножа, брошенного с расстояния в десять футов, вонзилось Змеюке прямо под правую ключицу и застряло в спине. Он закрутился на месте, споткнулся, вновь оказался лицом к ним. Парень пошатнулся, но не упал, он стоял, раскачиваясь, с разинутым ртом, с глупым, изумленным выражением на лице. Не собиравшийся рисковать Хью все же бросил быстрый взгляд назад и направо.

— Вот мой ответ отцу Биллу, — громко провозгласил взбешенный мистер Коттерби. — Видите, а?

Вышедший из себя, доведенный чуть не до умопомрачения, он трясся в дверях своего магазина. Руки его были теперь пусты. Джералда Лейка не было видно в освещенной синим светом витрине.

— Видите? — возопил мистер Коттерби.

Змеюка, с торчавшей под ключицей рукояткой в виде апостола Луки, ничего не видел. Как всякий человек, пронзенный ножом или сраженный пулей, он даже не понял, что произошло. Внезапное потрясение преодолело боль. Но револьвер из его руки выпал, звонко ударившись о дорогу.

Этот звук вернул к жизни громилу в котелке и рыжего коротышку. Они оглянулись на мистера Коттерби. Ножей у него больше не было, а жертвы стояли прямо перед ними.

Хью краешком глаза увидел, как тип в котелке занес ногу, целясь в Батлера, и больше ничего не успел заметить.

Рыжий, сгорбив широкие плечи, выхватил бритву с фиксированным лезвием. Держа ее перед собой в правой руке, он качнулся вперед, зная, что в любой момент можно прыгнуть на тротуар, метнулся, подскочил и бросился на Хью.

Впоследствии, старательно все припоминая, рыжий так и не смог воссоздать всю картину. Он кинулся на противника, а того не оказалось на месте.

Чья-то левая рука схватила его за запястье и дернула вниз. Ноги под ним подломились. Он по инерции нырнул вперед, а Хью ребром правой ладони, как мясницким ножом, хрястнул его в двух дюймах ниже правого уха.

Еще летя в воздухе, рыжий потерял сознание, после чего врубился головой в большую стеклянную витрину. Стекло сверху донизу раскололось, брызнуло рассыпавшимися осколками. Рыжий влетел внутрь, рухнув ничком без движения, так что только его ноги торчали из деревянной рамы.

Застывшему в ужасе Хью, который нечаянно послал рыжего чересчур далеко, показалось, будто на весь окружающий мир проливается звенящий стеклянный дождь, ливень, потоп, который непременно привлечет внимание каждого полицейского в радиусе полумили.

Он обернулся, мельком отметил, что выпавшая из рук рыжего бритва валяется на мостовой.

Должно быть, это сон, подумал он, видя в восьми футах справа Элен и Пэм. И тут же услышал совсем близко удары и шум борьбы между Батлером и мужчиной в котелке.

В этот момент Змеюка поднял голову, завопил, дотронулся кончиками пальцев до фигуры апостола, с трудом поднялся на ноги и ринулся в туман, не разбирая дороги.

Затянутый в перчатку кулак врезался в человеческую плоть. Хью видел, как у мужчины в котелке лопнуло на спине пальто, видел, как Батлер нанес удар левой, потом правой. Хью увернулся и подскочил к нему сбоку. Мужчина в котелке дрался хорошо, и тем не менее он был повержен последним ударом. Шатаясь, он сделал пару шагов к разбитой витрине. Батлер, оскалив зубы, снова ударил.

— Осторожно!… — Предупреждение застряло в горле у Хью; оно было адресовано отнюдь не сбитому с ног мужчине.

Тот споткнулся о деревянную раму витрины, широко взмахнул руками, потерял равновесие и повалился на спину.

Прежде чем он влетел в магазин, Хью разглядел его лицо, изумленное, испачканное кровью, которая сочилась из пореза над правым глазом. Он упал на осколки фарфора, ударился виском о мраморную статуэтку богини Дианы, которая подкатилась прямо к разбитой витрине, и полностью отключился.

Теперь оба подручных отца Билла бесчувственно лежали в пустой витрине — один на животе, другой на спине, врезавшись головой в грязную картонку с рекламой перчаток мертвецов. На заднем плане неуклюжая фигура мистера Коттерби скакала и хрипела от радости.

За немыслимо короткое время сердце и нервы Хью Прентиса обрели благословенный покой.

Но Патрик Батлер, хотя и запыхавшийся, не мог никого надолго оставить в покое.

— Покойтесь в мире, — пропыхтел он.

— Черта с два! — крикнул Хью. — Бежим отсюда!

— Правильно.

Батлер снова напялил шляпу, выскочил на дорогу, схватил короткоствольный револьвер Змеюки и прибежал обратно. Шагнув в витрину, он вложил оружие в руку мужчины в котелке, прижав к рукоятке его пальцы. Потом сунул в руку рыжего бритву, на рукоятке которой уже имелись его отпечатки.

— Бежим! — взмолился Хью, таща его за полу пальто. — Там сирена… полиция…

— Не спешите, мой мальчик, успокойтесь, потише, — уговаривал взбудораженный Батлер. — Сначала убедимся…

Он умолк. Послышалось тяжелое топанье ног, у Хью тревожно перехватило горло, точно так же, как у задохнувшегося Батлера.

Но это оказался всего-навсего Джонсон, возвращавшийся из театрального фойе. Он бросил взгляд на место действия и огорченно поморщился.

— Не успел! — трагически воскликнул он и, совсем потеряв голову, рванулся вперед. — Ух ты! Хозяин снова дрался, а я опять не успел!…

— Джонсон! — окликнул его Батлер, мгновенно обретая прежнее величие.

— Слушаю, сэр.

— Бегите обратно к машине, включайте мотор. Мы должны достойно прибыть в отель.

Натянув пальто, Батлер отыскал левую перчатку, запачканную кровью мужчины в котелке, и сунул вместе с правой в карман. Потом поманил к двери мистера Коттерби, вытащил пачку пятифунтовых банкнотов и сунул ему в руку.

— Вы мне помогли! — оскорбленно дернулся антиквар. — Не надо денег, вы мне помогли!

— Нет, возьмите, пожалуйста. А теперь внимательно слушайте. Вы меня понимаете?

— Да, сэр…

— Когда прибудет полиция…

— Через пару секунд, — вставил Хью. — Ради бога, не читайте лекций!

— …когда прибудет полиция, ни словом не упоминайте о ноже, который вы метнули в возмутительно одетого человека. Рана легчайшая, но ужасно болезненная. Даже если полиция его разыщет, что вряд ли, у вас есть два свидетеля, которые подтвердят, что вы сделали это лишь потому, что он выхватил револьвер.

— Они и меня бы убили, и его превосходительство Джералда Лейка, если б не вы, джентльмены.

— Вы меня поняли? — настойчиво спросил Батлер.

— Да, сэр, понял.

— Если придется сказать, что здесь был мистер Прен… мистер Дарвин и я, постарайтесь назвать другие фамилии и дать иное описание. Ясно?

Глаза мистера Коттерби наполнились слезами.

— Благослови вас Господь, сэр. Можете на меня положиться.

Хью с Батлером побежали к машине, столкнувшись по дороге с Пэм и Элен. Девушки неподвижно замерли на месте, полностью или частично лишившись дара речи, что очень даже неплохо для женщин. Затем обе развернулись и нырнули в лимузин, мотор которого тихо урчал.

Джонсон пренебрег формальностями, не стал придерживать заднюю дверцу, а сразу скользнул за руль.

В возникшей суете Хью мистическим образом очутился на заднем сиденье, причем Пэм сидела у него на коленях. Знакомые руки в норке обвились вокруг шеи, знакомый голос шепнул прямо в ухо:

— Мивый, ты вел себя обалденно. — Присутствующие ничуть ее не смущали. — И чего ты сделал с тем жутким ти-ипом? Просто рукой махнул, а он переверну-улся и влетел в витри-ину…

— Все не так просто. Я сам виноват. Давно не тренировался и промахнулся.

— Промахнулся?

— Слишком далеко бросил. Разбитая витрина могла нас погубить. Собственно…

Шум борьбы, холодный раздраженный голос справа заставили Хью поднять глаза. Элен вертелась, сидя на коленях у Батлера. Хорошо ее зная, он понял, что она вовсе не так сердится, как пытается изобразить.

— Будьте добры, мистер Батлер, отпустите меня и уберите руки.

— Успокойтесь, моя дорогая, с этой минуты вы можете называть меня Пат.

— Слушайте…

— О господи, — вздохнул в восторге Батлер. — Красивая была драка, и прочее и прочее…

— Возмутительное безобразие!

— И ваш замечательный молодой человек потрясающе отличился…

— Я часто думаю, — объявила Элен, — что Хью по натуре присуща жестокость и даже садизм. Да! Однажды мой кузен совершенно невинно заметил, что в десантниках, в конце концов, нет ничего хорошего, — между прочим, это чистая правда, — так этот садист швырнул кузена Эндрю лицом в коровью лепешку. Иногда мне кажется, что он не совсем нормален.

Хотя Хью понимал, что Элен просто раздражена и расстроена, он попробовал высвободить голову из норки и подать знак протеста.

— Ну-ну, — усмехнулся Батлер. — Садист он или нет, но я пошел бы с ним в бой. Думаю, долго ждать не придется, если отец Билл решит нанести ответный удар.

Пэм по каким-то соображениям еще крепче стиснула Хью. Тем не менее он сумел глухо выдавить:

— Когда-нибудь мне расскажут что-нибудь о загадочном преступнике, которого вы называете отцом Биллом? О том, кому принадлежат перчатки, которые, по вашим словам, стоят целого состояния? Могу поклясться, они семнадцатого — восемнадцатого веков. А больше…

— Тише! — предупредил Батлер. — Вот и отель. Компания подъехала к вращающейся двери Букингемского отеля, пожалуй, не столь достойно, как хотелось барристеру.

Первым выскочил Джонсон. Высокий портье в фуражке и длинной серой с золотом форме отдал честь, когда шофер открыл дверцу машины, и поспешно отвел глаза, увидев, что творится внутри.

Все же, высадив Элен, Батлер принял облик римского императора, сошедшего с прогулочной барки на Капри.

— Добрый вечер, — поздоровался он.

— Добрый вечер, сэр, — отозвался портье, вновь козырнув.

— Для нас… э-э-э… должны быть заказаны номера.

— Совершенно верно, сэр, — радушно подтвердил портье, помогая Джонсону вытащить из багажника три чемодана и призывая на помощь другого носильщика. — Сегодня общее ежегодное собрание членов ОСГ, которые забронировали целых три этажа, не говоря уж, естественно, о банкетном зале. Эй, Бертон, заноси чемоданы!

Войдя следом за Элен и Пэм в вестибюль, Хью испытал очередное потрясение.

Не только потому, что обширное помещение было забито людьми. Не только потому, что все были официально одеты: мужчины во фраках с белыми галстуками, женщины в вечерних платьях.

Этого следовало ожидать. Ошеломлял собственно контингент. В отеле, несомненно, должны были присутствовать и наверняка присутствовали люди моложе шестидесяти. Однако казалось, будто большинству сильно за семьдесят, если не больше. Они двигались медленно, переговаривались слабым шепотом, призрачно улыбаясь, кивая, как бы для демонстрации слабых признаков жизни.

Впрочем, худшее было еще впереди.

Семенивший в голове процессии носильщик с тремя чемоданами вильнул к администраторской стойке. За ним шествовал Батлер, дальше Пэм и Элен, в хвосте Хью.

Последний увидел трех священнослужителей, включая епископа в полном облачении, трех известных адвокатов, прославившихся остроумием, наконец, он мог бы поклясться, что узнал помятую физиономию судьи Стоунмена, злейшего врага Батлера, беседовавшего с чьей-то пятидесятилетней дочерью.

Хью втянул голову в плечи и поспешно отвернулся. Один из священников громко смеялся. (О боже, это хуже всеобщего съезда полиции!) За администраторской стойкой без всякой надобности суетились двое хорошо одетых молодых людей. Клерк в модном костюме — очень тощий юноша с гладко прилизанными волосами — обратил внимание на впечатляющую фигуру Патрика Батлера и подскочил к стойке:

— Слушаю, сэр?

Барристер, величественно позабыв о своей грязноватой физиономии и разбитой губе, высокомерно огляделся вокруг.

— Моя фамилия Батлер, — объявил он.

— Мистер Батлер? Конечно, сэр! — Клерк продемонстрировал широкую сердечную улыбку без всякого раболепия.

— Мы очень рады вас видеть. Сегодня у нас много ваших друзей.

— Вижу. И признаюсь, удивлен, что вы пускаете к себе невежественных и глупых свиней вроде сэра Хореса Стоунмена.

Батлер сознательно и намеренно произнес эту фразу звучным раскатистым басом.

Клерк, приняв подобное замечание за шутку, нервно усмехнулся:

— Гм… да, сэр. — Он понизил тон. — Сожалею, мистер Батлер, но из-за нынешнего необычайного наплыва гостей мы можем предложить вам и вашему другу мистеру…

— Дарвину, — коротко подсказал Батлер. — Вы, разумеется, помните вашего давнего клиента, мистера Джорджа Дарвина?

— Конечно! — улыбнулся клерк, который давнего клиента не помнил. Однако было ясно, что Хью, старавшийся сойти за надменного гордеца и даже злодея, сильно вырос в его глазах. — Как я уже сказал, мистер Батлер, к сожалению, мы можем предложить только «королевские» апартаменты и номер для новобрачных на верхнем этаже. Что предпочитаете, сэр?

— Пожалуй, «королевские».

— Отлично, сэр. — Клерк замешкался в нерешительности. — Позвольте спросить, сэр, вы член ОСГ?

Адвокат сразу сменил тон.

— Послушайте, — буркнул он, — я нисколько не любопытней всех прочих, но что это за ОСГ?

— Прошу прощения, мистер Батлер, разве вы не знаете?

— Нет!

— А! Я только хотел вас уведомить, что обед начинается через десять минут, поэтому вам следует поскорее переодеться. Естественно, сэр, члены ОСГ собираются в этом квартале. Мы всегда с радостью их принимаем. Приятно видеть, как архиепископ Кроу ли наслаждается «Дочерью палача».

Патрик Батлер вздернул одну бровь.

— Несомненно, — заметил он, — хотя его больше вдохновила бы тетка викария. Ну и что же это за чертовщина?

— Официальное название, сэр, Общество старых грешников.

Пэм радостно заворковала, склонившись к стойке.

— Ой, как миво! — воскликнула она. — Они умеют грешить лучше на-ас?

Покрасневшая Элен грозным взглядом заткнула ей рот. Пэм, источая ангельскую невинность, выглядела удивленной. Батлер, опираясь локтем на стойку, обернулся и оглядел собравшихся. Очень пожилой джентльмен нашептывал своей жене какие-то игривые шуточки, на что та отвечала молчаливой улыбкой. Кругом стоял слабый гул голосов.

— А это и есть грешники? — уточнил Батлер.

— Да, сэр, так говорится. — Клерк улыбнулся. — Разумеется, фигурально. Дело связано со старыми балладами, которые сочинялись и печатались в Севен-Дайалс и пользовались когда-то широкой известностью, например «Поплачь над падшей». Ваш… э-э-э… друг, сэр Хорее Стоунмен, любит петь «Балладу о шалой девчонке».

— Старина Стоуни поет эту балладу?

— Гм… Господин судья Стоунмен ее поет. Распишитесь, пожалуйста, мистер Батлер.

Барристер цветисто написал: «Мистер и миссис Патрик Батлер», добавив весьма впечатляющий адрес — замок такой-то такой-то в Ирландии. Хью хотелось бы, чтобы он несколько ограничил свою художественную фантазию. Правда, вскоре ему стало известно, что замок действительно принадлежит Батлеру, который там родился.

— Благодарю вас, сэр. Не желаете ли теперь вместе с миссис Батлер…

Клерк в замешательстве переводил взгляд с Элен на Пэм.

И вдруг Хью с ужасом и чувством обреченности ощутил, как рука в норке крепко схватила его за левый локоть, сбоку прижалось стройное тело, губы скользнули по уху.

— Ой, не-ет! — проворковала Пэм, поднимая глаза, полные обожания. — Я — миссис Дарвин. Чудно после стольких лет брака занимать номер для новобра-ачных. Добрый знак, Хью, скажешь, не-ет?