Онлайн чтение книги Полное собрание. Письма в 12 томах
1877

4. М. М. ЧЕХОВУ 1 января 1877 г. Таганрог. Ровно 12 часов, 1877 год. Ночь. Дражайший Брат Миша! Я сейчас сделал 2 выстрела: один в забор из ружья, другой в Сашу из-под пера. Я выстрелил в него тостом: "Пусть твоя математическая слава и ученость раздадутся, как этот выстрел в сем мире" (но не в том; в том нужны грехи на веса и добрые дела вместо гирь). Какой бы тебе сделать выстрел такой, чтоб ружье осечки не дало? Кладу 2 заряда, и пли! Выстрел удачен! Ружья не разорвало, но перо чуть не поломалось. Раздается треск, и вместе с дымом летят следующие слова прямо в Москву: "Пусть с этим выстрелом рассеются, как дым, все твои невзгоды и пусть придет к ним на смену покой и деньги!" Пью за твое здоровье вместо шампанского кружку холодной воды и бормочу этот тост и пишу это глупейшее письмо. Поздравь, если веришь в Новый год и в его особенности. Как только пробило полночь, я ошибся, следовательно, целый год буду ошибаться, а именно, вместо 1877 года написал в этом письме 1876 год. На Пасху я буду в Москве, не знаю, будет ли это ошибкой? У меня голова болит, и я носом кручу: в комнате воняет порохом и пороховой дым покрывает кровать, как туман; вонь страшная. Это, видишь ты, мой ученик пускает в комнате ракеты и подпускает вместе с тем своего природного, казацкого, ржаного, батьковского пороху из известной части тела, которая не носит имя артиллерия. Ракета удачна, и мой ученик смотрит на меня вопросительно: т. е. что я на это скажу? - "Убирайтесь спать, надымил чёртову пропасть. К свиням, к свиням! Спать!" И он видит, что его ракета произвела мало эффекта, и заговаривает об "Ауле полудиких народов". Этак он

{01018}

свою деревню и своих хохлов называет. В комнате жара, и спать не хочется. Письмо докончу и пойду на улицу (чёрт знает зачем; может быть, и дело найдется). Поклон Грише и Лизе, желаю им всего лучшего. Наши (московские) теперь спят, т. е. теперь, когда я пишу это письмо. Так-то. Я знаю, что М. Чехов скажет: "Накрутил брат такое глупейшее письмо! Так это у него и здоровенное?" А я вот что скажу: - Новый год начался для меня писанием к тебе; следовательно, самое первое письмо, к(ото)рое писано было мною в 1877 году, послано на имя Миши. В голову такая чепуха лезет, что сам ничего не разберу. Письмом к Саше я окончил 1876 год, письмом к тебе начал 1877. Брависсимо, дело сделано... пойду стрелять, только не на двор. Пиши, братец, не ленись, если есть время; если нет время, то не прогневаюсь, поелику незлобив есмь, хотя Мамаша (дай ей боже, чего ей хочется) и говорила, что у меня злоба природная и закоренелая. А я же, смиренный раб божий, по злобе своей посылаю ей жестянку алвы. Ваня тебе не кланяется, потому что я, по его словам, мошенник и могу замошенничать поклон. Я, т. е. А. Чехов. 1877 год. 1 январь, половина 1-го. Ночь. (Не знаю, будет ли день завтра.) Я послал одно открытое письмо. Получил ли? Я сейчас прочел письмо это, оно написано очень глупо и вдобавок ломоносовским слогом. Что ж делать?

5. М. М. ЧЕХОВУ 8 февраля 1877 г. Таганрог. Милейший Брат Миша! Извинишь меня, если я немножко задам страху. Получаю я сегодня письмо из Калуги от Саши, и он, откормленный тобою, или был пьян, или рехнулся. Я это заключаю из его письма, которое имеет следующее содержание: "Отче Антоние! Я гощу там-то и там-то... будь так любезен, приезжайъ в Калугу, чем премного

{01020}

меня обяжешь" и т. д. А на конверте написал: "очень нужное". Разве можно так кормить и поить? Почтенный математик до того наелся, что забыл, что после й не ставится ъ и что мне нельзя теперь никуда ехать, так же как и ему нельзя сделаться индюком. Может быть, он и теперь индюк, но я не знаю, есть ли на нем перья (на мордочке-то пушок есть, это я знаю). А что, если б и Николая накормил бы так и напоил? Что бы тот написал? Тот, вероятно, пригласил бы протанцевать с ним кадриль, забывши различие полов, приличие и расстояние! Опасно их кормить, опасно! Просьба: пришли, пожалуйста, мне карточку фотографическую твою, брата Гриши и сестры Лизхен (? сразу видно, что я начитался немецких романов). Очень обяжешь. За это я тебе отличного зверя привезу, если приеду. Поклон всем. А кто обещал мне писать? Не старший ли братец, который во всем должен подавать пример младшим? Я и забыл, что теперь пост, чуть-чуть не вкрутил сюда скоромное. Карточки непременно, я знать ничего не хочу. Напиши, курящий ли ты или нет? Это мне очень нужно. Пиши, пожалуйста, и кланяйся Грише и Лизе. Остаюсь добро желающий Брудер, имеющий одну только Швестер и, кроме то(го), четырех Брудеров родных и двух Брудеров двоюродных и эйне Швестер такую же и имеющий всё, кроме денег и хорошего разума. Уважающий брат 18-забыл/I-1877 года. 2-й день поста.

{01021}

За печать и такой конверт прошу извинить. В этом письме не деньги просятся, следовательно, можно и попроще. На обороте: Милостивому государю Михаилу Михайловичу г-ну Чехову в собственные руки (не очень нужное).

6. М. М. ЧЕХОВУ 10 апреля 1877 г. Москва. Любезный Брат Миша! Не имея счастья тебя увидеть еще раз, я принимаюсь за чернила. Во-первых, позволь тебя братски поблагодарить за всё, чем я пользовался от тебя во всё пребывание мое в Москве; во-вторых, душевно радуюсь, что мы расстаемся задушевными друзьями и братьями, а посему и осмеливаюсь надеяться и верю, что 1200 верст еще долго будут находиться между двумя переписующимися братьями, которые хорошо узнали друг друга, ничтожным расстоянием для поддержки на долгое время наших хороших отношений. Теперь последует моя просьба, которую ты, вероятно, исполнишь по ее незначительности: если я буду присылать письма моей мамаше чрез тебя, то будь так добр, отдавай их мамаше не при всей компании, а тайно; бывают в жизни такие вещи, к(ото)рые можно высказать только единому лицу, верному; вот это-то обстоятельство и заставляет меня писать мамаше тайно от других, которым тайны мои (а у меня особого рода и тайны есть, которые тебя интересуют или нет, я не знаю. Если хочешь, то я тебе их выскажу) вовсе не интересны или, лучше сказать, не нужны. Вторая и последняя просьба будет поважнее. Будь так добр, продолжай утешать мою мать, которая разбита физически и нравственно. Она нашла в тебе не одного племянника, но и много другого, выше племянника. У моей матери характер такого сорта, что на нее сильно и благотворно действует всякая

{01022}

нравственная поддержка со стороны другого. Не правда ли, глупейшая просьба? Но ты поймешь ее, тем более, что я сказал "нравственная", т. е. духовная поддержка. Для нас дороже матери ничего не существует в сем разъехидственном мире, а посему премного обяжешь твоего покорного слугу, утешая его полуживую мать. Переписку мы будем вести, вероятно, как следует. А затем мимоходом замечу, что ты не будешь раскаиваться в том, что высказал мне многое; мне стоит только поблагодарить тебя за доверие ко мне: знай, брат, что я им очень дорожу. Прощай, желаю тебе всего лучшего. Поклон Лизе и Грише и твоим товарищам. Твой Брат А. Чехов.

7. М. М. и Е. M. ЧЕХОВЫМ 6 мая 1877 г. Таганрог. 6-го мая 1877 года. Любезный Брат Миша! Извини, брат, что я тебе ничего не написал еще после моего приезда в Таганрог. Для тебя пост труден, а для меня май и июнь. Пиши, братец, мне и присылай карточки. Мне совершенно некогда писать. Кланяйся Грише и Елизавете Михайловне. После Москвы у меня в голове крутится. Летом я не приеду по весьма простой причине. Министр финансов объяснит тебе причину. С именинником поздравляю тебя и всех, а затем, пожелав тебе всего лучшего, остаюсь уважающий тебя Брат твой А. Чехов. 6/V/1877 года. Аминь. Любезнейшая Сестрица Елизавета Михайловна. Посылаю Вам нижайший поклон с горчайшим упреком. Не знаю, кто виноват, что я не имел удовольствия видеть Вас пред моим отъездом. Да послужат Вам в наказание нечаянно стянутые мною духи! А за сим пребываю желающим Вам всего лучшего А. Чехов.

{01023}

8. М. М. ЧЕХОВУ 9 июня 1877 г. Таганрог. 9-го июня 1877 г. Размилейший Брат Михаил Михайлович! Виноват не только пред тобою, но и всеми моими московскими родичами. Наконец утираю пот от лица своего и пишу тебе после долгого двусмысленного молчания. Знаешь, брат, скажу по совести, что май для меня, а страстная неделя с постом для тебя - самые жаркие времена года. А в жаркое время и чай пить некогда, не то что писать. Я чуть с ума не сошел через эти экзамены; все удовольствия и связи мира сего забыл в это полное треволнений времечко. Во-первых, поздравляю тебя с войною, а во-вторых - с предстоящей свадьбой, с хорошим зятем, с засватанной сестрой, на свадьбе которой я, несмотря на свои преклонные лета, с большим аппетитом протанцевал бы трепака и выпил бы с тобой по махенькой элексира или контрабанды, как выражается знаменитый москвич, "наш брат Исакий". Будь так добр, поздравь сестру за меня с предстоящим торжеством и познакомь меня с твоим нареченным зятем. От души желаю им всего хорошего, и вместе с тем, кроме хорошего, желаю иметь им немаловажную кучу денег. Будь так добр, погуляй и за меня. Да будет тебе известно, что я окончил экзамены хорошо, т. е. перешел в седьмой класс. Кланяйся Грише и Лизе. Кстати, если поедешь в Калугу, то передай почтение твоей мамаше, а моей тетушке, и остальным сестрам, которые меня не знают и которых я, к великому неудовольствию моему, не знаю. Скажи им: "Кланялся, мол, вам знакомый незнакомец, неведомая близкая родня; эта, скажи, родня близкая, несмотря на то, что отстоит на полторы тысячи верст от богоспасаемого Шамилева приюта - Калуги". Меня очень радует, что ты выдаешь замуж свою сестру; не знаю почему, а радует. Прощай, брат, семь лет не будем видеться, дела таким образом клеятся или, говоря исакиевским языком, "обстоятельство такого сорта", что не придется еще раз проехаться по маменьке России в маменьку или матушку Москву к своей маменьке. Пиши почаще, если будет время. Пришли карточки,

{01024}

которые ты обещал. Наш Таганрог обнищал, аки пилигрим; хлеба на поле лучше нас с тобой, цветут лучше московских барышень, сияют ярче червонца, растут в гору, как капитал от 25 процентов. Отличные хлеба. Ждем урожая блестящего. Дай бог России победить турку с трубкой, да пошли урожай вместе с огромнейшей торговлей, тогда я с папашей заживу купцом. Я думаю, что терпеть еще долго будем. Разбогатею, а что разбогатею, так это верно, как дважды два четыре (и вырасту под потолок), так я тебя одними только буханцами с медом кормить буду да вином наилучшим угощать за твою братскую привязанность, которой ты отвечаешь теперь на наше уважение и привязанность. Славный ты малый во многих отношениях, скажу я тебе без лести, по-братски. Жить тебе еще 100 лет с хвостиком! Кланяйся твоим товарищам, они тоже славный народ, не похожи на нашу таганрогскую мелочную толпу, т. е. приказчичью аристократию, которая дерет нос оттого, что живет не в Бахмуте, а в портовом городе. Они мне по душе пришлись. Сразу видишь русский народ, к которому имеем честь принадлежать ты и твой покорнейший слуга, твой брат и приятель А. Чехов. Пиши мне, пожалуйста, почаще! Я не отстану, лишь бы ты успевал.

9. М. М. ЧЕХОВУ 29 июля 1877 г. Таганрог. 29-го июля 1877 года. Любезный Брат Миша! Во-первых, поздравляю тебя с благополучным приездом в Москву из Калуги, а во-вторых - с совершением свадьбы. Желаю моей и твоей сестре всякого благополучия, желаю ее мужу здоровья, денег и всевозможных земнородных благ. Дай бог, чтобы эта свадьба была не последней в твоем доме, не предпоследней и не третьей от конца, и чтобы все свадьбы проходили бы еще блистательней этой свадьбы, которая доставила много радости всему нашему мудрому Чеховскому поколению. Спасибо Екатерине Михайловне, она положила начало...

{01025}

и вот не сегодня так завтра, бог даст, я буду гулять на свадьбе и у Миши Чехова и т. д. Наши писали мне, что ты сыграл свадьбу на славу! Желаю, очень желаю, чтобы побольше было таких братьев для сестер, как ты. Мы все для одной сестры не сделаем того, что ты делаешь для всех сестер (не исключая и двоюродных). Хвала тебе и честь! Одно только досадно: я не был на свадьбе и не пил с тобой, как пил в Москве. А я люблю всевозможные гульбища, русские гульбища, сопряженные с плясками, с танцами, с винопийством... Одним словом, наш брат Исакий не то, что Акакий. Сие письмо я пишу тебе, находясь в вожделенном здравии, и надеюсь, что оно застанет тебя тоже в добром здоровье и хорошем расположении духа. Я получил пригласительный билет 16-го сего июля и благодарю 1000 раз за внимание. Чего ты мне не пишешь? Пиши, братец! Я жду каждый день письмо, написанное твоею рукой. Напиши, как ты поживаешь, как поживает твоя семья, как поживает Елизавета Михайловна, с которой я не успел хорошо познакомиться. Грише нижайший поклон. Увидишь моего папашу, так скажи ему, что я получил его дорогое письмо и очень ему благодарен. Отец и мать единственные для меня люди на всем земном шаре, для которых я ничего никогда не пожалею. Если я буду высоко стоять, то это дела их рук, славные они люди, и одно безграничное их детолюбие ставит их выше всяких похвал, закрывает собой все их недостатки, которые могут появиться от плохой жизни, готовит им мягкий и короткий путь, в который они веруют и надеются так, как немногие. Взгляни на твоих двоюродных братьев и на положение дяди и тетки - ты согласишься со мной. Скажешь матери, что я послал 2 денежных пакета и удивляюсь неполучению. Кланяйся нашему студенту и скажи ему, чтобы он меня извинил за то, что я ему не пишу. Я ему собираюсь писать о полигамии, которой защитником подпишусь я. Саша своего рода хороший человек; не знаю, за что он считает меня нигилистом. Скажи Коле, что у Гаврилова в магазине были две жидовки, Роза Михайловна и Вера Михайловна Эпштейн, и кланялись ему. Выдумай какое-нибудь рандеву на каком-нибудь бульваре. Пришли же карточки, которые ты обещал. Я, если снимусь, то тебе первому пришлю. Кланяйся своим

{01026}

товарищам по службе, а в особенности Аполлону Ивановичу, который со мной очень хорошо знаком и обещался даже вести переписку. А особенный же мой, самый нижайший поклон передай Елисавете и Александре Михайловнам. Пиши мне, я дорожу и горжусь твоими письмами. Я послал в Калугу ответ на пригласительный билет. Кланяйся Петровым и пожелай всего лучшего желающему тебе всего и уважающему тебя брату А. Чехову. Ну что, каков Ваня?

10. М. М. ЧЕХОВУ 25 августа 1877 г. Таганрог. 25/VIII 1877 года. Любезный брат Миша! Недавно я писал тебе письмо и с нетерпением жду ответа. В письме я забыл тебя попросить об одной вещи. У нас в Таганроге прозябает один малый, приходящийся мне двоюродным братом. Вероятно, ты слышал про него. Это жертва безделья и безденежья благодаря своему малолетству. Современная работа - учиться - ему невмоготу; остается одно, а именно обратиться к тебе. Если есть только возможность, потому что невозможного в этом достаточно, то будь так добр, повторяю, если возможно, определить сего малого где-нибудь в мальчики. Он мальчик хороший и трудолюбивый. Если ты его определишь к Гаврилову, то благо сделаешь. Откровенно сказать, это тебя стеснит немножко, потому что он будет считаться твоим родственником и лежать как бы на твоей ответственности. Это я знаю и сужу откровенно, ставя себя на твое место. Напиши, как быть с ним, и делай, ради бога, так, чтоб себя не стеснить. Повторяю, мальчик он хороший. Кланяйся Грише и Лизе. (А если другая сестра в Москве, то и ей.) Прощай, будь здоров и богат, твой брат А. Чехов. Если будут деньги, то на Рождество увидимся. На обороте: Михаилу Михайловичу Чехову.

{01027}

11. М. М. ЧЕХОВУ 4 ноября 1877 г. Таганрог. Таганрог, 4-го ноября 1877 года. Дорогой Брат Миша! Имею счастье поздравить тебя с днем твоего ангела и пожелать тебе всего того, что может быть лучшим на земле; желаю тебе, во-первых, здоровья, во-вторых, кучу денег, а в-третьих, во всем благое поспешение и счастья всей твоей семье, которая для тебя дороже всего на свете, как и наша семья - мне. Виноват, брат, я пред тобою всем существом своим, очень виноват и прошу извинения. Не писал я тебе за неимением времени, в котором я чувствую недостаток. Карточку я получил и очень благодарен. Ты и сестра Лиза очень похожи, Гриша тоже. Я у тебя, значит, в долгу. Я здоров, а коли здоров, то, значит, и жив; одна у меня только болезнь секретная, которая мучит меня, как зубная боль,- это безденежье. Давно уж я не получал писем из Москвы ни от родителей, ни от тебя. А скука смертельная! Как ты поживаешь? Напиши, пожалуйста! Спасибо за поклон, который ты прислал мне в письме к дяде Митрофану Егоровичу. У нас в Таганроге нет ничего нового, решительно ничего! Смертельная скука! Был я недавно в таганрогском театре и сравнил этот театр с вашим московским. Большая разница! И между Москвой и Таганрогом большая разница. Если только кончу гимназию, то прилечу в Москву на крыльях, она мне очень понравилась! Напиши мне, если будет время, письмо, и я тебе буду очень благодарен. Правда ли, что Аполлона Ивановича в солдаты взяли? Это скверная штука, очень скверная. Тетка Федосья Яковлевна очень тебе благодарна за то, что ты хлопочешь об Алеше. Напиши, пожалуйста, как ты живешь, как поживает твоя семья, чем премного меня обяжешь. Ну, что, каким тебе показался брат Ваня? Передай поклон Грише, Елизавете Михайловне и Александре Михайловне и скажи им, что я желаю от души им всякого благополучия. Кланяйся своим товарищам по должности. Не оставляй же, брат, меня без писем и извини за долгое молчание. Будь жив и здоров. Брат твой А. Чехов. На обороте: М. М. Чехову. В собственные руки.

{01028}