Онлайн чтение книги Приют пилигрима
Глава 33

Дверь открылась, и в кабинет вошла Джуди, Она сняла свой комбинезон, и теперь была одета в темно-синюю юбку и джемпер. Руки она успела хорошенько отмыть. Под глазами у нее залегли тени. Джуди старалась не смотреть на Фрэнка, но он окинул ее долгим холодным взглядом. Подобные взгляды люди чувствуют кожей. Джуди, вероятно, тоже его почувствовала, но побледнеть она не могла — в лице ее уже и так не осталось красок. Но голова ее была гордо вскинута.

Марч был сама любезность, уговорил ее сесть.

— Боюсь, все это ужасно утомительно. Я вас надолго не задержу. Полагаю, вы слышали крик Робинса и звук падения?

— Да, — только и сказала Джуди.

— Где вы были в тот момент, мисс Эллиот?

— В комнате майора Пилигрима. — Она слегка покраснела. — В той, которой он последнее время пользовался. Полицейские мне сказали, что мне уже можно там убрать, этим я и занималась.

— Итак, вы слышали крик. Это был просто крик? Никаких слов?

— Я не знаю, — ответила Джуди. Лицо ее стало теперь уже смертельно бледным. — Это звучит так глупо, но… я и в правду не знаю. Это был… такой шок. — Не отрывая глаз от его лица, она добавила: — Вы спрашиваете, слышала ли я какие-нибудь слова. Нет, не слышала.

Рэндал решил про себя, что его собеседница — человек честный и здравомыслящий.

— Что вы сделали, услышав крик?

— Я подбежала к окну и открыла его. И увидела, что кто-то лежит на камнях. У меня закружилась голова. Следующее, что я помню — что я стою на коленях на полу рядом с окном, а Пелл бежит через сад. И я закричала ему: «Кто это?» Не знаю, почему я это спросила, потому что уже все поняла по льняной куртке. «Это Робине!» — ответил Пелл. Я спросила, мертв ли он, а Пелл ответил: «Как бревно».

— И что вы сделали потом?

— Сержант Эбботт и сержант Смит закричали из верхнего окна, а я побежала в утреннюю гостиную и сказала мисс Коламбе.

— Она была там одна?

— Да.

— А где были остальные?

— Мисс Жанетта — в постели. Когда я поднялась по лестнице, из комнаты капитана Джерома вышла мисс Дэй. Наверное, у меня был расстроенный вид, потому что она подошла и спросила меня, что случилось. Я ей рассказала, и она ответила, что ей показалось, будто она слышала крик, но в комнате работал приемник, и она не знала наверняка.

— Благодарю вас, мисс Эллиот.

Следующим пригласили Пелла.

Старик тяжело шагнул в комнату. Его густые седые волосы как ореол обрамляли квадратное обветренное лицо. Когда-то шевелюра его была такой же рыжей, как у Глории, и до сих пор осталась такой же пышной и кудрявой. Свои перепачканные землей руки он вытер о вельветовые штаны. В его зеленовато-карих глазах поблескивал упрямый, властный огонек. «Будь законопослушен, и никакой закон тебе не страшен» — вот на что он опирался в этой жизни. Пелл уселся напротив письменного стола, расправил плечи и устремил на старшего офицера уверенный взгляд своих блестящих глазок. За время допроса взгляд этот не утратил ни капли своей твердости, потому что Марч разговаривал с Пеллом крайне учтиво. Но даже угрозы вряд ли могли бы угнетающе подействовать на старика. Он ведь честный человек и знает свои права!

Во время трагедии он находился на другом конце сада, наводил чистоту. Слышал и крик, и звук падения. Когда он прибежал, Робине уже лежал на камнях. Он бросился к нему…

— …И тут мисс Эллиот высовывает голову из окна спальни мистера Роджера и говорит: «Он мертв?» А я говорю: «Как бревно». А потом полиция высовывает голову из комнаты Робинса и мне кричит, чтоб я ничего не трогал, а я и не трогал, только пощупал его, живой он или нет.

— В других окнах вы никого не видели?

— Там было некого видеть, а если б и было, я бы все равно не увидел. Я же бежал и на труп смотрел! Да если перед вами труп на камнях лежит, вы уже наверно на окна не глядите!

Возразить на это было нечего.

— Полагаю, вы правы, — ответил Марч и отпустил садовника.

После него в кабинете появилась Лона Дэй, очень важная и очень огорченная. Огорчение ее, однако, было все же недостаточно сильно, чтобы как-то отразиться на цвете ее лица или изящном макияже. Лицо Джуди, лишенное естественных красок, подурнело от бледности; щеки мисс Дэй были слегка подкрашены. На губах поблескивал тонкий, но явно свежий, слой помады. Простое темное платье со строгим белым воротничком создавало эффект униформы и удивительно ей шло. Манерой поведения мисс Дэй давала ясно понять, что она глубоко сочувствует семейству и целиком разделяет охватившую его тревогу. Марч вспомнил, что во время прошлого разговора он дал мисс Дэй определение «умной и дисциплинированной».

— Где вы находились в момент трагедии, мисс Дэй?

— Боюсь, старший инспектор, я не могу этого точно сказать. Видите ли, у капитана Пилигрима был включен радиоприемник, а я постоянно ходила из его комнаты в свою, в ванную и обратно, и не слишком обращала внимание на время. Вы же знаете, когда так занят, на часы не смотришь. Но когда я вышла из комнаты капитана и увидела Робинса, было, вероятно, без четверти четыре.

— Что конкретно вы имеете в виду, говоря «Я увидела Робинса»?

Взгляд зеленоватых глаз задержался на его лице. Рэндал вдруг подумал о том, какой необычный и красивый цвет у этих глаз. Ответ последовал немедленно:

— Робине постучал в дверь, и я открыла.

— Что он сказал?

— Он сказал: «Я бы хотел переговорить с мистером Джеромом».

— И что вы ответили?

— Что ему придется подождать, пока капитан Пилигрим отдохнет. Он, надо сказать, действительно чрезмерно переутомился, и я не могла позволить ему с кем-то еще говорить, прежде чем он отдохнет. Кстати говоря, я как раз торопилась принести ему чай.

— Вы всегда это делаете?

Лона покачала головой.

— Нет. Очень часто капитан спускается вниз, или, если он решает остаться у себя, ему приносят чай мисс Эллиот или Робине, или, разумеется, я. Насчет этого не существует никаких особых правил. Но иногда я сама завариваю чашечку чаю, во внеурочное время — у сиделок, знаете, часто появляется такая привычка. У меня в ванной есть спиртовка, и я всегда держу там в шкафу запас чая, какао, сухого молока и печенья. Мисс Жанетта любит выпить какао перед сном и утром, как только проснется. И я ей его готовлю.

— Итак, вы собирались приготовить чай для капитана Пилигрима. Сказал ли Робине еще что-нибудь?

— Он сказал: «Мне крайне необходимо увидеться с мистером Джеромом». А я ответила: «Что ж, вам придется подождать. Никаких визитов, пока он не отдохнет». Он ушел, и я услышала, как он поднимается по лестнице. Я предположила, что он направился в свою комнату.

— Вы возвратились в комнату капитана Пилигрима?

— Только на минутку. Я сказала ему, что иду делать для него чай. Затем я прошла в ванную и поставила чайник на огонь.

— А где вы находились в момент падения, мисс Дэй?

— Ну, по правде говоря, я не знаю, так как ничего не слышала.

— Не слышали ни крика, ни звука падения?

— Нет, не слышала.

— Как вы это объясняете?

— Окно в ванной выходит на стену дома, а водопровод очень старый. Я пустила воду, чтобы наполнить чайник, и трубы сильно гудели. Но, разумеется, я не могу точно сказать, была ли я в ванной в момент трагедии. Я ходила туда-сюда между ванной и собственной спальней, а там окна выходят на улицу.

— Но окно капитана Пилигрима выходит в сад.

— Да, два их них. Это угловая комната, и в ней есть еще одно окно, и оно выходит на стену.

— Как бы вы объяснили то обстоятельство, что капитан Пилигрим не слышал крика?

— У него работал приемник. Но я думаю, он его слышал, потому что, когда я к нему вернулась — уже потом, — он спросил: «Что случилось? Кто-то кричал?» Так что я решила, что лучше всего рассказать ему, что произошло.

— А кто рассказал вам, мисс Дэй?

— Джуди Эллиот. Я встретила ее в коридоре, и она выглядела такой расстроенной, что я подбежала и спросила, в чем дело.

Марч повернулся к Фрэнку:

— Вы стенографировали показания Джуди Эллиот. Разве там не говорилось, что мисс Дэй показалось, будто она слышала крик?

— Да, сэр.

— Это так, мисс Дэй?

— О, да, так я ей сказала. Но, понимаете, я не уверена — я не могла бы в этом поклясться. И чем больше я об этом думала, тем больше мне казалось, что, вероятно, это была всего лишь игра воображения. Ведь мне это вообще не приходило в голову до тех пор, пока Джуди не сказала, что произошло новое несчастье. — Взгляд ее с довольно манящим выражением остановился на лице Марча.

— Понятно, — ответил он. И отрывисто добавил: — Мисс Дэй, вы когда-нибудь подозревали, что Робине принимает наркотики?

Лона взглянула на Рэндала с тревогой. Тот тут же зафиксировал: она испугана, но не удивлена.

— О боже! — воскликнула Лона. — О, мне не хотелось бы об этом говорить.

— Думаю, все же придется. Я не спрашиваю, принимал ли он наркотики — или наркотик. Я хочу знать: вы подозревали его в этом?

Лона ответила с выражением некоторого облегчения:

— Что же, тогда — да.

— Вы подозревали, что он принимает некий определенный наркотик? А если да, что заставляло вас так думать?

На лице ее появилось расстроенное выражение.

— Он однажды заговорил со мной о гашише. О cannabis indica. Только он называй его индийским словом — «бханг». Робине бывал в Индии.

— По-моему, вы там тоже бывали, не так ли?

— Да… Думаю, поэтому он и заговорил со мной об этом.

— Что он сказал?

— Спросил, пробовала ли я когда-нибудь гашиш. Сказал, что от него снятся чудесные сны. Я, разумеется, объяснила ему, как это опасно и что употреблять его запрещено законом.

— И что он на это ответил?

Мисс Дэй слегка поежилась.

— Робине довольно странно на меня посмотрел и сказал, что я напрасно думаю, будто он употребляет гашиш, просто ему так спокойнее — знать, что есть средство, которое наверняка поможет заснуть. Мне было очень его жаль, так как я знала, что они с женой очень переживают из-за дочери, поэтому я просто еще раз предостерегла его — так серьезно, как только могла. И никому не говорила про этот разговор, никогда.

— И когда он произошел?

— О, очень давно — когда я впервые приехала сюда, больше трех лет назад.

— До или после исчезновения Генри Клейтона?

Лона на минуту задумалась.

— Думаю, после, но времени прошло немного.

— Мисс Дэй, вы когда-нибудь замечали, что Робине находится под воздействием гашиша?

Ей опять понадобилась минута на раздумье. Потом она ответила, явно колеблясь:

— Иногда поведение его было очень странным. Не могу сказать, наркотик ли был тому причиной.

— А как люди ведут себя, приняв гашиш?

Лона проговорила все так же неуверенно:

— Этот… наркотик…

— Но он точно провоцирует какие-то сновидения?

— Полагаю, да.

— Оказывает ли он иногда возбуждающий эффект?

— Я слышала, да… Я и в самом деле не очень много об этом знаю.

— Он может провоцировать как приятные сны, так и кошмары?

— Полагаю, это возможно.

— Вы никогда не слышали о таком его эффекте?

— Ну… слышала…

— Мисс Дэй, вам когда-нибудь приходило в голову, что нервные приступы капитана Пилигрима могли быть следствием гашиша?

— О, перестаньте! — выкрикнула Лона. — О, как ужасно!

— Вас не посещали такие мысли? Судя по тому, что я слышал об этих припадках, имелись все симптомы: тяжелый сон, кошмары, из-за которых капитан просыпался от ужаса на грани нервного срыва… Ведь так?

— Да, но… О, как ужасно… Как подло!

— Такое подозрение когда-либо приходило вам в голову?

Лона явно была страшно расстроена.

— Нет… до последнего приступа. Когда я только пришла сюда, у меня вызвал сомнения успокоительный препарат, который капитану предписали принимать по мере необходимости. Я действительно была не уверена, что это лекарство ему подходит, и доктор Дэйли его заменил. С тех пор в течение некоторого времени у капитана не было приступов. Но когда случился тот, последний, я и в самом деле подумала, конечно, это было всего лишь подозрение… Нет, даже не подозрение… Я хочу сказать, не могла же я и в самом деле подумать… не было никакого мотива… какой здесь мог быть мотив? О, я так надеюсь, что это неправда!

— Была ли у Робинса возможность подмешивать этот наркотик? Вы только что сказали, что он иногда приносил капитану Пилигриму чай. Приносил ли он ему и ужин?

— О да, постоянно, когда капитан не спускался вниз.

— Я полагаю, наркотик мог быть добавлен в любое блюдо с острой приправой?

Лона вытащила платок и начала промокать полные слез глаза.

— О да, думаю, да. — Она снова прижала платок к глазам. — Простите, но… это так подло. Я просто не могу поверить!

— Ну, на доказательства рассчитывать не приходится, — сухо сказал Марч. — Посмотрим, прекратятся ли теперь приступы.

Лона позволила улыбке пробиться сквозь пелену слез:

— Это было бы чудесно!

Марч разрешил ей идти.