Онлайн чтение книги Рыцарь Таверны
Глава 22. Сэр Криспин действует

На протяжении всей этой долгой октябрьской ночи Криспин и Хоган не ложились в кровать. Острый ум Криспина, переборов минутную слабость, с новой энергией принялся отыскивать пути для выполнения задуманного.

Перед ним стояла одна проблема, которой он поделился с Хоганом: ему был нужен корабль. Но в этом ирландец мог быть ему полезен. Он знал одно судно, стоящее в Харвиче, хозяин которого был в большом долгу перед ним, что облегчало выполнение их плана. Но когда Криспин объявил себя владельцем состояния в сотню золотых, Хоган взмахом руки дал понять, что и эта проблема исчерпана. Для покупки судна хватило бы и четверти данной суммы. Покончив с этими вопросами, Криспин изложил свой план Хогану, который посмеялся над его незамысловатостью и выразил удивление, что Криспин намеревается подвергнуть себя столь значительному риску ради столь незначительного дела.

— Если девушка любит его, то дело решится само собой.

— Девушка его не любит, по крайней мере я этого опасаюсь.

Хоган не был удивлен.

— В таком случае, я вообще не вижу, что здесь можно сделать. — И лицо ирландца потемнело.

Криспин неприятно рассмеялся. Годы несчастья превратили его в циника.

— Что такое, в конце концов, девичья любовь? Каприз, увлечение, которым можно управлять в зависимости от желания. Обстоятельства рождают любовь, Хоган, и если их создать, то любая девушка полюбит другого мужчину. Синтия полюбит моего сына.

— Без сомнения! А если нет? Если она ответит «нет» и на твое предложение? Такие женщины существуют.

— Ну и что с того? Я найду способ, чтобы уговорить ее, и стоит мне только ее найти, она уедет со мной. В конце концов, это будет неплохой местью Ашбернам. — Он нахмурил брови. — Но совсем не той, о которой я мечтал и которую я бы осуществил, если бы эта собака Джозеф не обманул меня. Забыть о мести после стольких лет ожидания — еще одна жертва, которую я должен принести моему Джоселину. Девушка может упираться, капризничать, но волей-неволей она пойдет со мной. Когда она очутится во Франции одна, без друзей, я думаю, она быстро поймет все преимущества любви Джоселина или, по крайней мере, брака с ним, и таким образом я расквитаюсь с ним за все страдания, которые причинил ему.

Лицо ирландца было угрюмым, его обычно веселый, беззаботный взгляд сейчас был полон грусти, и седой грешный солдат удачи мягко пробормотал:

— Ты затеваешь нехорошее дело, Крис. Геллиард поморщился и отвел глаза.

— Это мой сын, — пробурчал он, — и это единственный способ завоевать его сердце.

Хоган протянул руку через стол, чтобы дотронуться до руки Криспина.

— Разве он стоит такого пятна на твоей совести, Криспин?

Последовала пауза.

— Нам с тобой поздно, Хоган, говорить о совести. Господь ведает, что моя совесть, сильно износилась. Что значит еще один грех на моей душе?

— Я спрашиваю тебя, — настаивал ирландец, — стоит ли твой сын того, чтобы пятнать свою честь таким гнусным делом?

Криспин высвободил свою руку и резко поднялся. Подойдя к окну, он откинул занавеску.

— День разгорается, — сказал он мрачно. Затем, обернувшись, он взглянул на Хогана. — Я дал свое слово Джоселину, — сказал он. — Выбранный мною путь — единственный, и я не остановлюсь ни перед чем. Но если твоя совесть, Хоган, против этого, то я возвращаю тебе твое решение помочь мне и буду действовать в одиночку. Я поступал так всю свою жизнь.

Хоган пожал своими массивными плечами и потянулся за бутылкой вина.

— Если ты убежден в правоте своих действий, то покончим с этим. Моя совесть не будет нам помехой, и я помогу тебе в том, что обещал. Если тебе пона-добится моя дополнительная поддержка, ты всегда можешь на нее рассчитывать. Я пью за успех твоего дела.

После этого они обсудили вопрос о судне и было решено, что Хоган пошлет записку шкиперу, в которой ему будет указано привести судно в Харвич и здесь ожидать приказаний Криспина. Хоган считал, что за двадцать фунтов тот возьмется доставить Криспина во Францию.

Вскоре они покинули комнату, в которой провели столько времени, и у дворового насоса «Рыцарь Таверны» принял свой жесткий утренний туалет. После этого они быстро позавтракали парой селедок и кружкой темно-коричневого эля, и едва они закончили, как в комнату вошел Кеннет с бледным лицом и темными кругами под глазами. Как только Хоган вышел во двор, чтобы отдать последние распоряжения относительно гонца в Харвич, Криспин встал и подошел к сыну.

Кеннет внимательно наблюдал за ним, не отрываясь от своей трапезы. Он провел беспокойную ночь, рисуя себе свое будущее, которое выглядело достаточно мрачно, и раздумывая, стоит ли ему, забыв то, что произошло этой ночью, вернуться в безупречную бедность его шотландского дома или принять услуги человека, который объявил себя его отцом, чему Кеннет начинал верить. Он все еще выбирал между Шотландией и Францией, когда Криспин вновь обратился к нему.

— Джоселин, — проговорил он медленно, почти запинаясь, — через час я отправлюсь обратно в Марлёй, чтобы выполнить обещание, которое я дал тебе этой ночью. Как я собираюсь действовать, мне не понятно еще самому, но будь уверен, что я сдержу свое слово. Я договорился насчет судна, которое будет нас ждать, и через пять дней, максимум, через неделю, я намереваюсь отправиться во Францию, взяв с собой и Синтию.

Он замолчал в ожидании ответа, но его не последовало. Мальчик сидел с бесстрастным лицом, глядя в стол, но его голова была занята теми мыслями, которые высказывал ему отец.

Вскоре Криспин продолжил:

— Ты вряд ли откажешься последовать моему совету, Джоселин. Я сделаю твою жизнь счастливой, если ты будешь слушаться меня. Ты должен покинуть это место как можно скорее и продолжить свой путь в Лондон. Там ты найдешь корабль, который отвезет тебя во Францию, ты будешь ждать меня в гостинице «Оберж сюр Солей» в Кале. Договорились, Джоселин?

После небольшой паузы Джоселин принял решение. И все же его взгляд был довольно угрюмым, когда он поднял глаза на отца.

— У меня небольшой выбор, сэр, — последовал ответ. — Если вы сдержите свое обещание, то я буду считать, что вы действительно перевернули мою жизнь к лучшему, и попрошу у вас прощения за вчерашнее недоверие. Я буду вас ждать в Кале.

Криспин вздохнул, и на мгновение его лицо посуровело. Холодный прием, — нет, не на такой ответ надеялся Криспин! — и на миг в нем, человеке быстрых решений, возникло желание отступиться и отпустить своего сына, которого он в этот момент презирал, идти своей дорогой. Но затем он снова успокоился.

— Я не нарушу своего слова, — произнес он холодно. — У тебя есть деньги для путешествия?

Мальчик вспыхнул румянцем, вспомнив, что у него осталось немного средств, полученных им от Джозефа Ашберна. Криспин, по-своему истолковав его смущение, достал из кармана камзола кошелек и положил на стол.

— Здесь двадцать золотых, этого должно хватить, чтобы добраться до Франции. До встречи в Кале!

И, не дожидаясь слов благодарности, Геллиард резко повернулся и покинул комнату.

Через час он был уже в седле и направлялся на север.

Спустя три часа он без остановки миновал Ньюпорт. Около гостиницы «Равен Инн» стоял экипаж, но ему было некогда заглянуть в него.

Судьба человека зависит от самых разнообразных мелочей. Она может зависеть и от случайного взгляда, брошенного в сторону. Если бы в то утро глаза Криспина не были так прикованы к бурой дороге и он посмотрел бы на коляску, стоящую перед «Ранен Инн» в Ньюпорте, то он мог бы заметить руки Джозефа Ашберна на дверце экипажа и наверняка задержался бы.

И в этом случае его судьба, конечно бы, сложилась совсем иначе.