Онлайн чтение книги Слабый красавец-замена хочет уйти The Sickly Beauty Substitute Called It Quits
Глава 12

Му Си не ожидала, что Шан Цзюньлинь прибудет прямо сейчас, к тому же Император никому не поручал объявлять о его появлении. Шан Цзюньлинь прибывал во дворец Юйчжан в определенное время, в основном вечером или ночью, а Му Си обычно обсуждала дела с Шэнь Юем утром.

Войдя во дворец, Шэнь Юй поручил своим людям следить за резиденцией Чжэньбэй-хоу. Его внимание, конечно же, было сосредоточено на главном герое книги, Шэнь Цинжане. Во дворец к нему то и дело приходили донесения.

Он не ожидал, что князь Юэ и Шэнь Цинжань сойдутся так скоро, значительно быстрее, чем в книге. Может, потому что Шэнь Юй им больше не препятствовал?

В прошлой жизни Шэнь Цинжань к этому времени уже въехал во дворец, и развитие его отношений с князем Юэ, естественно, на некоторое время застопорилось. Но теперь Шан Цзюньлинь был здесь, и у Шэнь Юя не было времени думать ни о чем другом. Он быстро собрался с мыслями и встал, чтобы поклониться Императору.

– Ваше Величество закончили работу на сегодня?

Шан Цзюньлинь был старателен в государственных делах. Большую часть дня он проводил за выполнением своих обязанностей, а иногда даже привозил официальные доклады  во Дворец Юйчжан.

Шан Цзюньлинь не ответил на вопрос Шэнь Юя.

– Если бы Этот Император не пришел сюда именно в это время, я бы не услышал, какие интересные вещи рассказывает твоя маленькая прислужница,  – его соколиный взгляд упал на Му Си. – Ответь Этому Императору, кто потревожил нашего Благородного Монарха?

– Ваше Величество, простите эту служанку. Эта служанка... – Му Си с грохотом рухнула на колени и склонила голову.

Шэнь Юй остался беспечным:

– Его Величество просто любопытен. Что плохого в том, что ты расскажешь ему? В наихудшем случае, твой дорогой господин будет осмеян.

Му Си не могла не взглянуть на Шэнь Юя. Она с удивлением отметила, что на его лице не было и следа беспокойства. Похоже, он считал, что в ее словах нет ничего особенного.

Шэнь Юю было все равно, узнает ли об этом Шан Цзюньлинь. Отношения между ним и Шан Цзюньлинь не были обычными отношениями между Императором и наложницей. И Император мог уже догадаться, что Му Си хотела от него скрыть.

– Тогда я расскажу. Ваше Величество, обещайте не смеяться надо мной, – вздохнув, Шэнь Юй подошел к Шан Цзюньлину и потянул его за рукав с обиженным выражением лица. – Я только что узнал, что человек, который говорил, что я ему не безразличен до того, как я вошел во дворец, теперь увлечен моим братом. Очевидно, что, когда этот человек говорил о любви, это был лишь пустой звук, совершенно не заслуживающий доверия.

– Оу... – Шан Цзюньлинь мягко обнял Шэнь Юя за талию, прижав его к себе. Шан Цзюньлинь склонил голову и участливо прошептал:

–Неужели сердце Благородного Монарха разбито?

Его голос был полон нежности и нес в себе не поддающийся описанию подтекст. Под теплым дыханием мужчины кожа на шее Шэнь Юя порозовела.

Когда подобная нефриту кожа окрасилась румянцем, глаза императора потемнели.

Его голос был низким и хриплым:

– Этот Император отомстит за тебя, ладно?

Обстановка внезапно стала неоднозначной, а руки, обхватившие его за талию, напряглись. Шэнь Юй посмотрел в темные глаза мужчины и почувствовал, как заколотилось его сердце.

Из открытого окна лился теплый солнечный свет, частично падая на них. Шэнь Юю даже показалось, что руки, держащие его за талию, стали горячее, чем само солнце, как будто они вот-вот обожгут его.

– Ваше Величество... – Шэнь Юй повернул голову, избегая тяжелого взгляда мужчины:

– Вы делаете мне больно.

Шан Цзюньлинь на мгновение пристально посмотрел на него, затем разжал руки на чужой талии:

– Благородный монарх так чувствителен. Что мы будем делать c этим в будущем?

Двусмысленность этих слов окрасила в багровый цвет щеки молодого человека. Особенно это было заметно на мочках его ушей, словно спелый, блестящий фрукт, который жаждет быть сорванным.

Пальцы Шан Цзюньлиня слегка дрогнули, желая коснуться покрасневшей мочки уха.

Освободившись от жара мужского тела, разум Шэнь Юя медленно успокоился. Если бы Шан Цзюньлиня не было рядом, он обязательно растёр бы лицо.

– Му Си, ты можешь идти. – Глаза Шэнь Юя метнулись к девушке, стоящей на коленях в стороне. Он прочистил горло.

Му Си склонила голову и удалилась.

Шан Цзюньлинь прибыл без прислуги. Когда Му Си ушла, в комнате остались только Шан Цзюньлинь и Шэнь Юй.

Шэнь Юй налил себе чашку чая. Выпив ее, он понял, что поступил невежливо, и налил вторую чашку:

– Не желает ли Ваше Величество угоститься?

Шан Цзюньлинь взял чашу и выпил содержимое:

– Неужели благородный монарх не хочет, чтобы Этот Император отомстил за тебя?

Шэнь Юй ошеломленно посмотрел на мужчину. На лице Шан Цзюньлиня не было ни капли игривости. Это был серьезный вопрос.

Шэнь Юй рассеянно погладил чашку с чаем. Он легкомысленно ответил:

– Ваше Величество, меня не волнует то, что произошло до того, как я попал во дворец. Кроме того, как может кто-то другой сравниться с Вашим Величеством? Когда Ваше Величество здесь, все остальные для меня не имеют значения.

– Ты…

Шэнь Юй перебил, не дав мужчине договорить:

– Но если Ваше Величество сможет принести им несчастье, меня это порадует.

Эти двое были главными героями книги, которую он прочитал после смерти. Шэнь Юй был бы рад сделать их несчастными.

Он был членом личной фракции Шан Цзюньлиня и служил в Судебной палате. В настоящее время его официальный чин был невысоким. После восшествия на престол Шан Цзюньлинь начал широкомасштабно развивать свое влияние в суде, но все еще было не так много людей, которыми он мог бы распоряжаться.

Чем глубже Фан Цзюнь изучал дело, тем больше ему казалось, что оно запутаннее, чем кажется на первый взгляд. Изначально он должен был расследовать дело о людях, которые пытались проникнуть в тюрьму. К его удивлению, он нашел доказательства, указывающие на коррупцию и пренебрежение законом со стороны императорского цензора Чжана.

По кусочку, по частям. Это было потрясение.

Он наконец-то понял, почему императорского цензора Чжана так внезапно упекли в тюрьму.

Чиновники, помогавшие ему в этом деле, умолкли, увидев доказательства. Не так давно они с искренним беспокойством жаловались на несправедливость, допущенную по отношению к имперскому цензору Чжану. Теперь же эти слова били их по лицу одно за другим.

Их лица пылали от боли.

– Министр Фан, это...

Доказательства были в их руках. Самым тревожным было то, что они не знали о позиции императора. Знал ли император о деяниях императорского цензора Чжана? Если да, то как много он знал? И почему он не предал это огласке, когда императорский цензор Чжан был впервые заключен в тюрьму?

– Я пойду в Императорский дворец. Не действуй необдуманно и не разглашай эту информацию. Иначе...

– Этот ничтожный чиновник знает, министр Фан может быть спокоен.

Чиновники обменялись взглядами. Теперь этого никак не избежать.

Министр Фан отнес улики во дворец. Весь день он провел в императорском кабинете. Никто не знал, о чем они говорили, но на следующий день речи Фан Цзюня вызвали огромные волнения при дворе.

Как такое возможно?

Министры в ужасе переглядывались друг с другом. Несколько человек, которые, очевидно, знали внутреннюю историю, отводили глаза, не смея взглянуть на мужчину, восседающего на троне.

Знал ли Его Величество? Как много он успел узнать? Были ли их секреты также раскрыты...? Бесчисленные вопросы вертелись в их головах. В панике они молились: «Пожалуйста, не дайте Императору пронюхать обо мне!»

Оправившись от первоначального шока, вперёд выступил один из министров:

– Осмелюсь спросить министра Фана, можете ли вы поручиться, что доказательства подлинные?

– Этот чиновник тщательно проверил все доказательства и свидетелей по отдельности. Факты неопровержимы. Нет никакой возможности ложного обвинения. – Фан Цзюнь понимал, о чем они думают. Когда он впервые ознакомился с уликами, у него тоже были сомнения. Только после того, как все подтвердилось, он осмелился явиться во дворец, чтобы предстать перед императором.

– Ого...

Споры в суде стали еще громче. Никто не думал, что при расследовании дела о побеге из тюрьмы Фан Цзюнь раскроет такую громкую историю. Итак, Его Величество внезапным и таинственным образом посадил императорского цензора Чжана в тюрьму, потому что знал об этом все время, или слепая кошка случайно нашла дохлую мышь?*

– Вы закончили дебаты?

С трона раздался лишенный эмоций голос. Придворные внезапно затихли, и в главном зале можно было услышать звон четок.

Взгляд Шан Цзюньлиня небрежно скользнул по министрам. Несколько человек с неважными моральными характеристиками чуть не упали на колени.Подперев ладонью подбородок, Шан Цзюньлинь холодно произнес:

– Фан Цзюнь, расскажи им, что ты нашел.

Фан Цзюнь сжал руки в кулаки. Громким голосом он объявил:

– Преступный чиновник Чжан Юйхуа присвоил две тысячи му* плодородной земли в семнадцатом году правления Цинпин, а в двадцать первом году правления Цинпин...

[Му (mǔ) – метрическое значение 666⅔ м²]

В огромном зале раздавался только голос Фан Цзюня. На прочтение уличающих доказательств ушло около получаса.

В тишине раздался холодный голос Шан Цзюньлиня:

– Кто-нибудь еще хочет просить за императорского цензора Чжана?

Никто не осмелился ответить. Несколько дней назад они единодушно стояли здесь на коленях и просили императора помиловать императорского цензора Чжана. И каков был результат?

Они ошибались во всей этой чертовщине.

Дрожа, пожилой министр вышел вперед:

– Ваше Величество, разве по этой причине в первую очередь был арестован чиновник Чжан, преступный министр?

Шан Цзюньлинь:

– Что об этом думает Старый Чэн?

Старый Чен:

– Этот министр был обманут наружностью.

Шан Цзюньлинь:

– Фан Цзюнь, Этот Император оставит дело императорского цензора Чжана тебе. Не разочаруй своего Императора.

Фан Цзюнь:

– Этот министр подчинится и оправдает доверие Вашего Величества!

После окончания утреннего собрания министры пребывали в тягостном расположении духа, а история об императорском цензоре Чжане распространилась по всей столице. Люди, которые все еще жаловались на несправедливость, допущенную по отношению к императорскому цензору Чжану, были ошеломлены.

Однако оставалось небольшое число людей, которые все еще отказывались в это верить, но, учитывая убедительные доказательства, они не могли ничего противопоставить.

Эта новость также распространилась во дворце.

– Я же говорил, что Его Величество не станет обвинять невинного человека. Конечно, императорский цензор Чжан заслуживает ареста.

– Так и есть, императорский цензор Чжан всегда был известен как человек справедливый и честный – кто бы мог подумать, что в тайне он промышляет чем-то подобным?

– На улицах говорят о том, как жесток Его Величество, но если подумать, мы работаем во дворце уже много лет, и мы никогда не видели, чтобы Его Величество избавлялся от людей наугад.

– Верно, и это касается тех слуг, что погибли в прошлый раз. Разве не они, как выяснилось позже, были в сговоре с внешними чиновниками и тайно продавали информацию из дворца? Скажу так, эти люди были убиты по уважительной причине.

Когда Шэнь Юй услышал эту болтовню подле себя, он остановился, и человек, шедший рядом с ним, также замер.

Но, как оказалось, шума они уже наделали предостаточно. Дворцовые слуги впереди них замолчали и двинулись в их сторону.

Шэнь Юй отвел Шан Цзюньлинь в сторону, чтобы укрыться.

Конечно, было уже слишком поздно. Дворцовый слуга сразу же обнаружил их:

– Ваше... Ваше Величество...

 Мужчина тут же опустился на колени. Когда слуга вспомнил, что он только что ляпнул, то весь побелел от страха.

Когда остальные слуги услыхали переполох, они тут же опустились на колени, чтобы выразить свое почтение. Их фигуры дрожали, а на их лицах читался ужас.

Лицо Шан Цзюньлиня было равнодушным, он молчал. Шэнь Юй потянул его за рукав, и когда император не подал и намека на то, чтобы начать говорить, Шэнь Юй спокойно отослал испуганных слуг прочь.

Когда все ушли, Шан Цзюньлинь холодно поинтересовался:

– Неужели Этот Император так нелюбим народом? Когда мы столкнулись с несколькими слугами, ты попытался утащить Императора в укрытие.

Шэнь Юй не понимал, чем недоволен Император, но он машинально огладил волосы мужчины:

– О чем задумался Ваше Величество? Я просто не хотел их спугнуть. Глядите, как они трясутся, торопясь убежать.

Шан Цзюньлинь нахмурился, поняв, что проговорился:

– Этот Император...

– Ваше Величество, –  вмешался Шэнь Юй. Он внезапно наклонился ближе к Шан Цзюньлину:

– Ваше Величество хочет что-то сказать?

Перед глазами Шан Цзюньлиня вдруг возникло сияющее прекрасное личико. На мгновение он был ошеломлен:

– А?

– Только что, услышав разговор этих людей, Вашему Величеству пришла в голову какая-то мысль? –  Глаза Шэнь Юя блеснули интересом:

– Может быть, Ваше Величество захочет объяснить миру, о чем только что беседовали эти слуги?

Шан Цзюньлинь угрожающе сузил глаза:

– Этот Император заметил, что ты становишься все смелее и смелее.