Глава 10

Онлайн чтение книги Содержанки по своей воле не уходят
Глава 10

Когда вернулся Хобарт, было уже четыре часа пополудни.

— Ну, Лэм, мы отпускаем тебя.

— А где Эрнестин?

— Я отослал ее домой час тому назад.

— Вы могли бы позволить мне проводить ее домой, — заметил я.

Хобарт усмехнулся.

— Мог бы, но не сделал этого. Ее отвез домой один из наших детективов, который допрашивал ее. Она была возбуждена до крайности. Сказала, что телевидение — скучно и однообразно по сравнению с реальной жизнью, которая, как оказалось, может привести ее в настоящий трепет.

— Хорошо, — заявил я, — а какие планы вы заготовили для меня?

— А какие планы ты сам наметил для себя? — спросил он.

— Это зависит от того, что я смогу сделать.

— Я не хочу, чтобы твои неуклюжие попытки что-то сделать подпортили дело. Если ты примешься за них, то мы опять заберем тебя в участок.

— А как насчет Эвелин Эллис? Вы нашли коробку, оставшуюся от того ножа?

— Не будь глупцом, — посоветовал он мне, — дела делаются легко только вами, одаренными любителями. К твоему сведению, Эвелин заявила, что она раздала все ножевые наборы аккредитованным участникам конвенции, которые останавливались у стенда компании «Кристофер, Краудер и Дойль». Она утверждала, что не взяла себе ножевого набора. Она вообще не занималась в то время домашним хозяйством. Она хотела бы знать, как могло нам прийти в голову, что молодая женщина с ее положением в обществе способна на то, чтобы спрятать ножевой набор в своем купальном костюме.

— Она могла завернуть набор в бумагу и пронести его под мышкой, — возразил я, — у нее же была сумочка, не так ли?

— Я знаю об этом, — недовольно ответил Хобарт, — мы расследуем все это. Не беспокойся, Лэм. Тебе не следует подсказывать нам, как надо вести расследование дела об убийстве. Ты хотел узнать, что мы нашли, так вот, я отвечаю тебе — мы ничего не нашли.

— Могу я поговорить с Эвелин Эллис?

Лицо Хобарта приняло жесткое выражение.

— Послушай, Лэм, — сказал он, — заруби это себе на носу. Ты находишься в Сан-Франциско. Ты можешь поселиться в отеле. Ты можешь пойти на любое театральное представление. Ты можешь подцепить девочку. Ты можешь хорошо провести с ней время. Ты можешь, в конце концов, напиться. Но если ты появишься около магазина фотоматериалов «Хэппи Дейз», если попытаешься нанести визит Эвелин Эллис или будешь болтаться около отеля, в котором было совершено убийство, то тут же будешь брошен в тюремную камеру. И, видит Бог, ты будешь сидеть в ней, пока мы не разберемся со всем этим делом.

— А вам не приходило в голову, — возмутился я, — что я занимаюсь работой? Что я несу ответственность перед клиентом? Что кто-то похитил у меня пятьдесят тысяч баксов и…

— Мне все приходило в голову, — вялым голосом перебил меня Хобарт, — приходило в голову пятьдесят или шестьдесят раз и продолжает приходить. Я пытаюсь разобраться со всей этой кутерьмой. И я не хочу, чтобы ты мешал мне.

— Могу я вернуться в Лос-Анджелес?

— Можешь, но я тебе не советую. Селлерс там сейчас явно не в духе.

— Но там же и Хейзл Клюн, она же Хейзл Даунер, которая…

— О ней нам все известно, — перебил меня Хобарт, — мы устанавливали за ней наблюдение. Она была здесь в ночь перед убийством. Да и сейчас она здесь.

— И сейчас?

Хобарт кивнул.

— Где?

Он было принялся качать головой. Затем неожиданно прищурился. Я понял, что его мучит какая-то мысль.

— Почему тебе это хочется знать? — спросил он.

— Я же выполняю работу по ее заказу. Совесть не позволяет мне требовать у нее суточные за то, что я протираю штаны в комнате для допросов в управлении полиции Сан-Франциско.

— Что тебя больше устроит, спать в тюремной камере или в отеле? — спросил Хобарт. — Я спрашиваю тебя об этом потому, что я изменил свое решение выпустить тебя на волю.

— Это что, шутка?

— Нет, это — вопрос.

— Тогда мой ответ, вероятно, удивит вас, — предположил я, — я предпочитаю спать в отеле.

— Думаю, что это можно будет организовать без всяких проблем, — пообещал Хобарт, — но ты должен будешь быть послушным.

— Что это значит, быть послушным?

— Мы закажем тебе комнату в отеле. В комнате будет телефон, но ты не должен будешь пользоваться им для звонков в город. В отеле есть хороший ресторан, из которого ты сможешь заказать себе еду прямо в твою комнату. Мы обеспечим тебя газетами и журналами. Ты сможешь почитать их. В комнате есть телевизор. Ты сможешь смотреть его. Ты можешь спать, сколько тебе захочется. Но ты не сможешь покинуть комнату, поскольку мы сразу же узнаем об этом. И, если ты это сделаешь, то это будет очень плохо — для тебя.

— Вы хотите сказать, что я буду под арестом?

— Не совсем так. Ты будешь находиться под опекой полиции. Ты сможешь делать в комнате все, что угодно, но не должен покидать ее без нашего разрешения.

— И как долго мне придется оставаться там?

— По крайней мере, весь сегодняшний вечер, но также, возможно, и всю ночь. Может быть, мы разрешим тебе убраться оттуда завтра утром.

— Мой партнер будет беспокоиться обо мне.

— Твой партнер уже до чертиков беспокоится о тебе, — вздохнул Хобарт, — куда только не обращались по поводу тебя из твоего офиса. Они даже звонили сюда, в управление.

— И что вы им сказали?

— Мы ответили, что никакого Дональда Лэма мы не задерживали ни по какому поводу. Так оно и есть.

— Но вы же задержали меня.

— Но не в связи с каким-либо конкретным обвинением. Ты у нас просто потому, что хочешь сотрудничать с нами.

— Эрнестин будет беспокоиться обо мне, — напомнил я.

— Эрнестин находится уже не на седьмом, а на девятом небе, — сообщил Хобарт. — Она сейчас полностью сотрудничает с полицией. Тот детектив, который находится в ее квартире, присматривая за всем, довольно смазливый холостяк, который заключил, что Эрнестин — сознательная и рассудительная девушка. По правде говоря, они не теряют времени даром. Я не буду удивлен, если выяснится, что он отбил ее у тебя, Лэм. Помимо всего прочего, он там, перед ее глазами, а ты, увы, здесь.

— Где находится этот отель? — спросил я.

— Это отель под названием «Океанский пляж», — пояснил он, — ты где хочешь остановиться: в отеле или здесь?

— В отеле.

— О'кей, я все устрою. Для этого не потребуется более получаса.

Он вышел, и примерно через тридцать минут дверь в комнату открыл детектив в гражданской одежде.

— Пошли, Лэм, — позвал он.

Я последовал за ним в полицейскую машину. Детектив медленно и осторожно повел машину в отель «Океанский пляж», находившийся на самом берегу океана и очень далеко от места убийства Даунера, так же как и от фотомагазина «Хэппи Дейз».

Детектив проводил меня в комнату. Изящно обставленная, она была достаточно просторной.

— Каковы будут ограничения для меня, — спросил я, — например, могу ли я выходить из отеля?

— Ты не должен выходить из отеля.

— А как насчет бритвы, зубной щетки и…

— Твоя дорожная сумка лежит там, в углу комнаты. У этого телевизора — прекрасный прием. На столе — последние номера газет. Из отеля можно будет выйти только через парадные двери и через запасной выход, предусмотренный на случай пожара. Мы будем наблюдать за парадными дверьми. Запасной выход останется без присмотра.

— Что так?

— Видишь ли, — пояснил детектив, — откровенно говоря, сидеть снаружи и наблюдать за запасным выходом было бы не комфортно, да к тому же на улице просто холодно. Кроме того, должен признаться, наш инспектор будет только рад, если ты улизнешь, используя этот запасной выход.

— Это почему же? — спросил я.

— Знаешь ли, — усмехнулся он, — в этом случае само дело будет выглядеть намного лучше.

— Какое дело?

— Дело, возбуждаемое против тебя.

— Я не знал, что против меня возбуждается дело.

— Мы его пока еще не возбудили. Но все, что нам требуется, так это немного уличающих данных для того, чтобы получить первоклассное дело.

— Понимаю, — протянул я, — инспектор хотел бы, чтобы я совершил отсюда побег. Правильно?

— Ну что ж, — заявил детектив, — если ты решишься на побег, то у нас появятся все основания для того, чтобы задержать тебя по обвинению в совершении убийства. В штате Калифорния, как тебе известно, побег подозреваемого является доказательством его вины, — во всяком случае, такой побег будет только на руку представителю обвинения на суде.

— Прекрасно, — отметил я, — с твоей стороны было очень любезно сообщить мне все это.

— О, я всего лишь следую полученным мною инструкциям, — объяснил детектив, — для нас важно, чтобы ты понял, что твоя попытка улизнуть отсюда будет расцениваться как побег. Видишь ли, теперь я смогу свидетельствовать на суде, что я предупредил тебя.

— Большое тебе за это спасибо, — поблагодарил я его.

— Дверь в эту комнату не будет заперта, — предупредил он, — но ты сможешь закрыть ее на засов изнутри, если ты слабонервный. Лестница к запасному выходу находится в конце коридора.

— Итак, я не смогу покинуть отель через парадные двери.

— Да, за ними будут следить, — подтвердил детектив.

— Ну что ж, было приятно ознакомиться с правилами игры, — заявил я, — по, крайней мере, я теперь знаю детали подготовленной для меня ловушки.

— Ловушки? — переспросил он.

— Да, конечно, — подтвердил я, — инспектор Хобарт готов отдать что угодно за то, чтобы я улизнул из отеля через запасной выход и таким образом совершил бы побег. Он был бы в восторге от этого.

— Возможно, что и так, — не стал возражать детектив и вышел из комнаты.

Я позвонил в ресторан отеля, попросил соединить меня с отделом обслуживания и заказал в свой номер двойную порцию коктейля «Манхэттен», недожаренный кусок говяжьей вырезки высшего сорта, запеченный клубень картофеля, кофе и яблочный пирог.

Мне ответили, что заказ принят, за исключением коктейля. Они получили указание полиции о том, чтобы в мой номер спиртное не подавалось.

Я включил телевизор и посмотрел конец телефильма о частном детективе. После телефильма я прослушал новости и прогноз погоды. После этого прибыл мой заказ из ресторана. Я пообедал и позвонил официанту, чтобы тот забрал посуду. Затем я стал просматривать газеты.

В них без каких-либо подробностей сообщалось об убийстве мужчины в отеле в центре города, но зато приводилось обычное послесловие: полиция продолжает работать по «горячим следам» и предполагает задержать подозреваемого в убийстве «в течение ближайших сорока восьми часов».

Все шло по обкатанной колее — репортеры должны были сочинять заметки в газетах, а полиция должна была убеждать налогоплательщиков, что она недаром ест свой хлеб.

Когда на улице было уже давно темно, я услыхал осторожный стук в дверь.

Я пересек комнату и открыл дверь. На пороге стояла Хейзл Даунер.

— Дональд! — воскликнула она.

— Ну и дела! — удивленно протянул я. — Действительно, мир тесен. Ладно, входите и располагайтесь, как дома. Как вам удалось найти меня?

— Я следила за вами.

— Каким образом?

— Мы узнали, что вас задержала полиция. Мой адвокат, Мэдисон Эшби, позвонил из Лос-Анджелеса и заявил, что если вас немедленно не освободят, он добьется распоряжения суда о передаче задержанного в суд для решения вопроса о законности вашего ареста. Из полиции ему ответили, что вас освободят в течение часа и отвезут вас в отель.

— Что было потом?

— Я находилась в Сан-Франциско и постоянно поддерживала связь с моим адвокатом. Он позвонил мне и сообщил, то вы в полиции. Поэтому я поехала туда и запарковала мою машину напротив входа в управление полиции. Когда детектив в гражданской одежде повез вас оттуда сюда, я последовала за его машиной.

— И потом?

— Я не хотела привлекать к своей особе излишнего внимания, поэтому выждала пару часов, затем запарковала свою машину на платной стоянке, взяла такси и с небольшой поклажей поехала сюда. В холле отеля я с невозмутимым видом прошла мимо детектива в гражданской одежде, который дежурил там, зарегистрировалась и получила комнату.

— При регистрации вы сообщили свое настоящее имя?

— Конечно, нет.

— Вас могли узнать.

— Не думаю. Меня здесь не знают.

— Так, так, это же надо! Итак, вы у меня в этом отеле.

— Совершенно верно.

— Конечно, я рад видеть вас. Я опасался, что мне придется провести весь вечер одному.

— Дональд, чем мы займемся сейчас?

— А что вам хотелось бы делать? — спросил я.

— Я хотела бы заняться тем, что помогло бы выяснить, куда делись деньги, которые оказались у Стэндли, — те самые, что принадлежали мне.

— А как вы думаете, что с ними случилось?

— Я думаю, что их захватила Эвелин Эллис. Но, по правде говоря, у меня сейчас все смешалось в голове.

Я схватил со стола листок бумаги и быстро написал: «Комната прослушивается. Следуйте моим указаниям».

Я поднес записку к самым ее глазам, и она нервно хохотнула.

— Ну что ж, Дональд, — заявила она нарочито громким голосом, — вы проделали ради меня довольно трудную работу. Полагаю, было бы неплохо все проанализировать по порядку вплоть до настоящего момента.

— Хорошо, — согласился я, — давайте присядем. Я попробую заказать для нас коктейли… О, черт, я не смогу этого сделать. Они отказывают мне в спиртных напитках.

— Почему? Они думают, что вы несовершеннолетний?

— Я нахожусь, — пояснил я, — под присмотром полиции, в состоянии более или менее задержанного.

— Дональд, что случилось? — спросила она.

— Дайте подумать, — ответил я, — мне нужно кое-что обмозговать. Присаживайтесь здесь. Мне нужно пойти в ванную. Я буду с вами через минуту.

Она присела на кушетку. Я приложил палец к губам и уселся рядом с ней. Я взял блокнот и на первой страничке написал: «Следуйте моим указаниям. Говорите мне все, что угодно, но только не то, чего, по вашему мнению, не должна знать полиция. Они, вероятно, вмонтировали в этой комнате, по крайней мере, три подслушивающих устройства. Я готов сообщить вам некоторые факты, но будьте осторожны, когда будете обращаться ко мне. Не задавайте мне конкретных вопросов, поскольку, возможно, я не смогу ответить на них».

После того, как она прочитала записку, я разорвал ее, на цыпочках направился в ванную комнату, спустил обрывки записки в туалет, с шумом повернул дверную ручку в ванной, вернулся к Хейзл и сказал ей:

— Ну что ж, мне в самом деле приятно видеть вас.

Я с тоской думал о том, что мне предстоит провести вечер в одиночестве. Эта мысль явно не способствовала улучшению моего настроения.

— Дональд, вы все же можете рассказать, что произошло с вами?

— Конечно, — ответил я, — я не собираюсь рассказывать вам о своих похождениях со всеми подробностями, поскольку о некоторых вещах я предпочитаю умолчать, но в общем случилось вот что: я прибыл сюда, в Сан-Франциско, чтобы попытаться отыскать для вас вашу потерянную любовь, и к тому времени, когда я нащупал было его следы, он был убит, а я после этого тщетно пытался выяснить хоть что-нибудь о его убийце. В данный момент меня не особенно интересует само дело об убийстве, поскольку я знаю, что вас более всего волнует проблема того, как вернуть себе пятьдесят тысяч баксов. Скажите, Хейзл, он вам нравился?

— Конечно, он мне нравился, — подтвердила она, — но мне нравятся и многие другие. Когда у мужчины в кармане пятьдесят тысяч, то он не может не нравиться.

— Вы уверены в том, что они были у него?

— О, да. У него было полно денег.

— Но вы уверены в том, что у него было пятьдесят тысяч баксов?

— Знаете ли, он был набит долларами. Дональд, он обещал мне шестьдесят тысяч.

— Он обещал вам?

— Да, он собирался передать их мне как бы на хранение.

— И что же произошло?

— Вы знаете, что произошло. Он принялся рассказывать мне разные сказки о том, что он собирался делать, но все более и более уклонялся от того, что он был намерен делать со мной. Видите ли, довольно скоро я узнала об этой Эвелин Эллис. Вы же знаете, у женщины есть много возможностей разузнать о подобных вещах. Полагаю, что женское существо обладает особой интуицией для распознания соперницы.

— И что было потом? — спросил я.

— Знаете ли, Дональд, если вы хотите, чтобы я сказала вам всю правду, то скажу сразу. Я совершила большую ошибку. Я выложила на стол не те карты. Вместо того, чтобы взять верх над другой женщиной, я оказалась в дурочках.

— Что же такое вы сделали?

— О, я прямо обвинила его в том, что он обманывает меня. Я устроила ему сцену и сказала ему все то, что говорит женщина при подобных обстоятельствах. Но это было как раз то, чего я не должна была делать.

— Что было потом?

— Потом я узнала, что он приготовился улизнуть от меня. Я-то думала, что он оставит мне кое-что на жизнь, но это животное ушло, не дав мне и цента. Поэтому я обратилась к вам с просьбой попробовать разыскать его. Если бы вы смогли найти его, то я бы сумела отобрать у него деньги.

— Сколько?

— Не знаю. Я говорила вам, что он обещал шестьдесят тысяч, но это преувеличение. Возможно, я получила бы пятнадцать или двадцать тысяч. Видите ли, я использовала вас и вашу партнершу в жульнической игре. Дональд, боюсь, я не была с вами честной.

— Каким образом вы заставили бы его выложить деньги?

— Мне известно слишком многое о нем.

Многозначительно подмигнув ей, я сказал:

— Послушайте, Хейзл, я хочу все расставить по своим местам. Есть ли какая-либо вероятность того, что он имел отношение к грабежу бронированного пикапа?

— Дональд, я так не думаю. Полагаю, что никакой вероятности этого не было.

— Говорите мне только правду. Вы знали Бэксли?

— Он звонил мне пару раз. Я не знаю, каким образом он узнал мой телефон.

— У вас были с ним свидания?

— Бог ты мой, конечно нет.

— Вы говорили мне, что сказали Стэндли «да» перед алтарем. Это была правда?

— Нет.

— Вы не были замужем за ним?

— Я сказала ему «да», но это было в автомобиле, а не перед алтарем.

Я написал на листке бумаги: «Продолжайте говорить. О чем угодно, но говорите».

Она продолжала, многозначительно взглянув на меня:

— Предполагаю, что вы можете посчитать меня кем-то вроде проститутки. Догадываюсь, что, возможно, в этом есть доля истины. Не думаю, что вы способны понять, что значит для девушки лишиться права на то, в чем по-настоящему нуждается женщина, а именно права на финансовую обеспеченность. Но вот появился Стэндли. Он хорошо относился ко мне, к тому же его карманы были набиты деньгами. Я не знаю, каким образом он их зарабатывал, но могу догадаться об этом. У него был партнер, вместе с которым они возглавляли контору по заключению пари. Он был без памяти от меня. Он был готов на все ради меня — так он говорил. Он давал мне достаточно большие суммы денег и я думала, что он даст еще больше. Он не переставал обещать мне полнейшую финансовую обеспеченность. Он заявил, что собирается распорядиться в мою пользу целым состоянием в размере шестидесяти тысяч долларов.

— Пятьдесят или шестьдесят? — попросил я ее уточнить.

— Шестьдесят, — подтвердила она.

— Продолжайте, — предложил я ей. Все время, пока она говорила, я писал на листке бумаги. Я написал ей следующее: «Они могут слышать все, о чем мы говорим. Они, вероятно, записывают наш разговор. Я должен убраться отсюда. Но это как раз то, чего бы они хотели от меня, поскольку в этом случае они будут утверждать, что я совершил побег, и это будет доказательством моей вины. Я хочу, чтобы вы сделали вид, что покидаете комнату, но на самом деле это я выйду отсюда. Я закрою дверь, и вы сделаете вид, что покидаете эту комнату. Скажите мне „до свидания“ и все, что положено в подобном случае. Затем вы вернетесь и станете шумно ходить по комнате. Включите телевизор. Время от времени переключайте каналы, чтобы они подумали, что в комнате кто-то есть. Спускайте воду в туалете. Можно и кашлять, но так, чтобы они не разобрали ваш голос. Продолжайте находиться в комнате до полуночи, изредка переключая телевизор. Затем, если я не вернусь к этому времени, ложитесь спать. Время от времени просыпайтесь и покашливайте. Дверь оставьте незапертой, чтобы я мог войти. Можете выполнить все это? Думаю, что я смогу помочь вам, если вы сделаете все это. И я уверен в одном — вы можете помочь мне».

Она прочитала записку, продолжая при этом говорить:

— Дональд, я считаю, что вы просто замечательный человек. Не знаю, почему это бывает так, что женщина посмотрит на мужчину и сразу же почувствует, что может довериться ему. Полагаю, что иногда и интуиция подводит, но я чувствую, что могу доверять вам. Я готова для вас сделать все, буквально все.

В подтверждение своих слов она многозначительно кивнула.

— Я не думаю, — заметил я, — что существовала возможность партнерства между Стэндли и Бэксли и что они ограбили этот…

— Дональд, не говорите глупости, — перебила она меня. — Стэндли совсем не такой человек. Он был азартным игроком и, откровенно говоря, Дональд, я думаю, что он был не против того, чтобы помошенничать. Не знаю. У него была возможность зарабатывать деньги, и эта возможность себя оправдывала. Я никогда не встречала в своей жизни более богатого человека, чем Стэндли Даунер.

Он мне нравился. Сначала я думала, что влюбилась в него и, вероятно, продолжала бы любить его, если бы не его поступок с Эвелин.

Однако я хорошо узнала его после нашей так называемой свадьбы. Он был неугомонным человеком. Ему ничего не нравилось, кроме денег и стремления к перемене жизни. Он должен был переключаться от одного дела к другому и чем скорее, тем лучше. Он никогда не мог спокойно сидеть на одном месте. И он никогда не мог постоянно жить с одной и той же женщиной.

Что меня злило в Эвелин, так это то, что она была типичной вымогательницей. О, я знаю… Я и сама в каком-то смысле вымогательница. Но я могу сказать вам, Дональд, что это моя самая большая беда. Я не стремилась найти в своей жизни одного-единственного мужчину. Я всегда меняла парней… ну что ж, так оно и было… но такая я и есть.

— И сколько парней вы поменяли? — поинтересовался я.

— Слишком много, — призналась она, — не слишком много в одном плане, но слишком много в другом. Никто из парней не собирался проводить со мной время, чтобы предложить мне выйти за него замуж, и никто не ожидал, чтобы я накинула на голову белую свадебную вуаль и предстала вместе с ним перед алтарем. Никто не собирался делать мне предложение и точка на этом. Я всегда была содержанкой, а содержанки по своей воле не уходят.

— Я могу понять ваши чувства по отношению к Стэндли, — заметил я.

— Я знала, что вы можете. Дональд, вы — понимающий человек.

Я кивнул и показал на дверь.

— Хорошо, Дональд, — заявила она, — мне надо уходить. Мне просто надо было повидаться с вами и… Я не знаю, Дональд. Я хочу, чтобы вы поняли меня. А теперь я спущусь в свой номер, напишу несколько писем и затем сладко высплюсь. Я увижу вас утром?

— Почему бы и нет? — согласился я. — Как насчет того, чтобы вместе позавтракать?

— Дональд, я просто хочу, чтобы вы знали, как я ценю вашу лояльность и преданность мне и… я хочу поцеловать вас на прощание.

Мы подошли к двери. Я открыл ее.

— Спокойной ночи, Дональд, — попрощалась она со мной.

Нарочито значительно я спросил ее:

— Хейзл, вам действительно надо уходить?

Она нервно засмеялась и ответила:

— Дональд, конечно, я должна уйти. Я… я могу быть неблагоразумной, но я не проститутка. Что-либо с вами было бы всего лишь случайной связью. Это не по мне. Я… о, я не знаю. Увидимся за завтраком, Дональд, доброй ночи.

Она поцеловала меня. Это был еще тот поцелуй.

Я вышел, взяв с собой ключ от комнаты, который мне дала Хейзл, и прошел к ее комнате; затем, через некоторое время, вышел к запасному выходу и осмотрелся.

Все вокруг, казалось, было спокойно.

Запасной выход на случай пожара был обычной железной лестницей, спускавшейся вниз зигзагом по стене здания. Нижняя часть лестницы была снабжена мощной пружиной, которая поддерживала нижние ступени лестницы достаточно высоко от земли, не позволяя взобраться на них снизу. Однако, когда человек спускался сверху, то вес тела заставлял лестницу опускаться.

Я внимательно осмотрел коридор и увидел небольшой хозяйственный шкаф. Шкаф был заперт, но пластиковый карманный календарик, размером с визитную карточку, легко вошел в небольшую щель в дверцах шкафа. Календарик оказался достаточно твердым для того, чтобы отодвинуть защелку пружинного замка шкафа.

Я осмотрел содержимое шкафа и нашел нужный мне моток веревки. Я вернулся к пожарной лестнице, еще раз тщательно огляделся, потом выбрался наружу на пожарную лестницу и спустился вниз.

Я осторожно добрался до самой последней ступеньки лестницы. Металлическая конструкция под тяжестью моего тела медленно опустилась.

Я знал, что поступаю, как настоящий простофиля. Я понимал, что полиция более всего хотела, чтобы я сбежал из отеля. Однако у меня не было альтернативы, если я собирался воспользоваться хотя бы малейшим шансом для того, чтобы вернуть те пятьдесят тысяч, которые ускользнули из моих рук.

Я обвязал веревкой последнюю ступеньку лестницы, затянул тугой узел и спрыгнул на землю. Освободившись от тяжести моего веса, последняя секция лестницы под действием пружины плавно поднялась вверх на свое прежнее место на высоту примерно четырех метров.

Веревка оказалась коротковатой, но в прыжке я бы смог ухватиться за ее конец.

Я обошел тыльную часть здания отеля и вышел в переулок. Пройдя по нему почти два квартала, я вышел на улицу, которая вела к берегу океана. Только через пятнадцать минут мне удалось поймать случайно проходившее мимо меня такси.

Я попросил водителя отвезти меня в город, сказав ему, что, поскольку не запомнил названия нужной мне улицы, я подскажу ему, куда надо ехать, ориентируясь на свою зрительную память.

На полпути к центру города я попросил таксиста остановиться у будки телефона-автомата. Из нее я позвонил в квартиру Эрнестин.

Мне ответил женский голос.

— Эрнестин? — спросил я.

— Одну минутку. Я позову ее.

Я решил, что это была или Бернис или женщина-полицейский, которой было поручено оставаться с Эрнестин.

Вскоре послышался голос Эрнестин, звучавший несколько осторожно. Она спросила:

— Алло?

— Эрнестин, не называй меня по имени, — предупредил я ее, — ты одна?

— Нет.

— Я знаю, что в квартире Бернис. А полицейский тоже там?

— Нет, в квартире только Бернис и я.

— Это — Дональд, — сказал я, — мне надо увидеться с тобой.

— Дональд! — воскликнула она. — О, Дональд, я так хочу видеть тебя! Ты можешь подойти сюда?

— Я еду к тебе, — ответил я.

— О, Дональд, я должна так много сказать тебе. О, это был такой потрясающий день! Просто замечательный, замечательный…

— Стоп! — перебил я ее. — Я не знаю, прослушивается ли твой телефон. Если да, то ты не увидишь меня, поскольку они сразу же арестуют меня, как только я выйду из такси у твоего дома. Если же я доберусь до твоей квартиры, то, вероятно, со мной будет все в порядке. Будь готова к тому, чтобы сразу открыть дверь, когда я постучу. Если это возможно, то мне хотелось бы поговорить не только с тобой, но и с Бернис.

— О, Бернис сама ужасно возбуждена. Она…

— Помолчи! — приказал я ей, — пока я не доберусь до тебя.

Я повесил на место телефонную трубку, вернулся к такси и сделал вид, что не совсем уверен, как добраться до нужного мне места.

— Это многоквартирный дом, где-то в центре города, — пояснил я, — мы подъедем в тот район и там немного прокатимся по улицам, пока я не увижу тот дом. Я узнаю его, когда увижу. Я был там пару раз, но не запомнил точного адреса.

Водитель такси был на редкость услужлив. Он был также чрезмерно любознателен. Если ему не было знакомо какое-либо место в этом районе, то он настойчиво добивался от меня, чтобы я немедленно описал ему это место в подробностях.

Я посылал его то на одну улицу, то на другую, а затем обратно, пока, наконец, не сказал неожиданно:

— А вот и это место. Вот тот многоквартирный дом.

Таксист подвел машину к дому и внимательно осмотрел его. Я расплатился, вышел из машины и вошел в здание.

Я не сомневался, что Эрнестин сидит у двери, держась одной рукой за дверную ручку. Едва я успел слегка прикоснуться кончиками пальцев к двери, как она распахнулась. Я вошел в квартиру.

— О, Дональд! — воскликнула она. — Я так возбуждена! Дональд, это — Бернис. Ты знаешь о ней все.

Бернис оказалась шикарной красоткой, брюнеткой с большими ясными глазами и с пышными соблазнительными формами. Она, несомненно, прекрасно знала, как использовать эти глаза, чтобы покорить мужчину, а также знала, как в лучшем свете продемонстрировать свои ножки в нейлоновых чулках.

— Хорошо, — обратился я к Эрнестин, — как сегодня развивались события?

— Дональд, Бернис поможет нам, — ответила Эрнестин.

Я взглянул на Бернис.

Бернис пару раз манерно взмахнула ресницами и улыбнулась. Это была трепетная, полная томления улыбка.

Было совершенно ясно, что при изобилии поклонников Бернис не нуждалась в том, чтобы обедать дома, если, конечно, она сама этого не хотела.

— Эрнестин, ты по-прежнему готова помогать мне? — спросил я.

— Во всем, — подтвердила она, — только…

— Только что? — перебил я ее.

— Знаешь ли, я должна также сотрудничать и с полицией.

— Почему?

— Видишь ли, они сказали мне, что я должна делать это. Они расследуют убийство и… в общем, ты понимаешь.

— Конечно, — заверил я ее, — я все понимаю.

Я повернулся в сторону Бернис.

Бернис заморгала ресницами и затем, погладив подол юбки, нервно прошлась кончиками пальцев по чулку.

— Чем я могу быть вам полезной? — спросила она.

— Я хотел бы выяснить некоторые вещи относительно Эвелин Эллис, — пояснил я, — те самые, о которых, возможно, руководство отеля не хотело бы, чтобы вы рассказывали.

— Я уже рассказала полиции все, что я знаю.

— Нет, не все, — возразил я, стремясь использовать информацию, полученную мною от Эрнестин. — Как насчет сексуальной жизни Эвелин?

— Откуда мне знать об этом — за исключением того, что эта ее жизнь была весьма насыщенной.

— Продолжайте, — попросил я, — хотя бы ради Эрнестин. Вы поможете ей тем, что расскажете мне о некоторых вещах, которые вы знаете и о которых я хочу знать.

— Ну, что ж, она значительно старше двадцати одного года. Я бы не сказала, что она совсем неопытная девушка — для вас это неожиданность, не так ли?

— Бернис, хватит канителить, — предложил я.

— Что именно вы хотите знать?

— Все, что касается ее и японского фотографа, — пояснил я.

— О, вы имеете в виду того парня с пронзительным высоким голосом. Он — сущий милашка.

— Хорошо, — нетерпеливо сказал я, — что вам известно о нем?

— Абсолютно ничего. Я никогда не встречала его. Я знаю, конечно, номер, по которому она звонит в фотомагазин «Хэппи Дейз». Они фотографируют модели. И они немало фотографировали ее для рекламы.

— И у них дружеские отношения?

— О, да.

— Насколько дружеские?

— Я не думаю, что она увлекалась им, если это вы имеете в виду, но… у них создались отношения, которые трудно объяснить. Он готов целовать следы ее ног. Она — его божество, его вдохновение. Знаете ли, могу поспорить, что он считает, что она прелестная, лояльная, милая девушка и что она чиста, как первый утренний снег.

— Они часто говорили по телефону?

— Она звонила ему часто, и я слышала его голос, когда он отвечал.

— О чем они говорили?

— Я не знаю. Я не слушала их разговоры.

— Вот теперь, — заявил я, — мы подошли кое к чему. Я намерен позвонить по междугороднему телефону. Разговор я оплачу, но я хочу, Бернис, чтобы он был заказан на ваше имя. Затем я возьму трубку и буду говорить сам.

— Кому вы хотите звонить? — спросила Бернис.

— Карлу Кристоферу, президенту чикагской кампании «Кристофер, Краудер и Дойль». Вы должны позвонить ему по домашнему номеру. Думаю, что вы легко выясните его номер. Он довольно богатый и известный человек.

Засмеявшись, она сказала:

— Если вам это интересно, то его номер: Мэдисон 6-497183.

Мне с трудом удалось скрыть удивление. Стараясь придать голосу небрежный тон, я заметил:

— Да, вы наверняка слышали, как с ним разговаривал инспектор Хобарт.

— Об этом мне ничего не известно, — возразила она, — но я знаю, что он страшно увлечен Эвелин. Знаете, она работала стенографисткой или кем-то вроде этого в одной из фирм, занимавшейся импортом. Сотрудник отдела по общественным связям разыскивал мод ель, — которая своей соблазнительной фотографией могла принести фирме дополнительную рекламу. Вы знаете, как это бывает. Фотокорреспондент любой газеты всегда, естественно, стремится снять нечто такое, что привлекло бы всеобщее внимание. Вы же не можете сфотографировать выставку скобяных изделий и привлечь подобными снимками какую-либо газету. Вы должны…

— Это не имеет для меня значения, — перебил я ее, — расскажите о Карле Кристофере.

— Ну, что ж, я знаю, что он когда-то встречался с ней и каким-то образом ему удалось обеспечить ее участие в конкурсе.

— Откуда это вам известно?

— Когда он приехал сюда, в Сан-Франциско, в деловую поездку примерно недели через три после конвенции, он позвонил Эвелин. В то время она находилась в Лос-Анджелесе и договорилась встретиться с ним здесь, в Сан-Франциско. Она приехала сюда и остановилась в нашем отеле под именем Беверли Кетл. Вот тогда я впервые услыхала, что у нее есть другое имя, помимо Эвелин Эллис. Мистер Кристофер, однако, продолжал звонить ей, называя ее Эвелин Эллис. Она попросила нас, телефонисток, соединять с ней всех тех, кто просил Эвелин Эллис. Она объяснила, что зарегистрировалась в отеле под именем Беверли Кеттл, но что Эвелин Эллис является ее сценическим псевдонимом.

— Она жила вместе с Карлом Кристофером хотя бы какое-то время? — спросил я.

— Они в отеле снимали комнаты на одном этаже. Но никто же не подсматривал за ними в замочную скважину. Мистер Кристофер — весьма влиятельная личность. Он является президентом крупной компании по производству ножевых изделий, но… видите ли, он привык развлекать своих клиентов, и я полагаю, что он иногда был не прочь развлечь и самого себя и… во всяком случае, я знаю, что они были друзьями. Мне известно, что Эвелин звонила ему… о, сотню раз, когда она останавливалась в нашем отеле.

— Она звонила ему в его компанию? — спросил я, нахмурившись. — Почему же инспектор Хобарт…

— О, нет, совсем не в компанию, — перебила она меня, — она звонила ему в его клуб. Это и есть его домашний номер. Он живет в клубе. Он — вдовец, и его домашний телефонный номер соответствует номеру клуба. Мисс Эллис звонила ему по междугороднему телефону, не называя телефонистке его имени.

Я присел на кушетку рядом с Бернис.

— Вы хотите, чтобы я позвонила ему? — спросила она.

Подумав минуту, я ответил:

— Я очень хочу, чтобы вы позвонили ему.

Она подняла телефонную трубку, сообщила телефонистке междугородной связи нужный номер и через пару минут в трубке послышался властный мужской голос.

— Мистер Кристофер, я веду расследование того убийства в Сан-Франциско. Я… — начал было я.

— Бог ты мой, — тяжело вздохнул Кристофер, — ну когда вы, ребята, оставите в покое человека? Весь день я только и разговариваю с инспекторами полиции и с детективами. Все, что я знал, я уже рассказал. Я посчитал своим долгом лично просмотреть всю документацию с тем, чтобы не было…

— Я хотел бы поговорить с вами не об этом, — перебил я его.

— Тогда о чем же вы хотели поговорить со мной?

— Направляли ли вы на протяжении последних нескольких дней кому-либо образцы вашего нового ножевого набора в соответствии с чьим-либо личным заказом, который вам мог показаться необычным?

— Нет.

— Звонил ли вам кто-либо с просьбой срочно направить ему образец вашего…

— Нет.

Я подумал об инспекторе Хобарте и его решительном отказе действовать кратчайшим путем, о его презрении к детективам, работающим по наитию.

— Хорошо, мистер Кристофер, извините меня. Сожалею, что должен был побеспокоить вас. Думаю, я разрабатывал ложный след.

— Ладно, как бы я хотел, чтобы вы, ребята, более не беспокоили меня, — от души произнес Кристофер. — Бог ты мой, я уже сожалею, что вообще взялся за поставку этого ножа. И, тем не менее, это — очень хороший нож.

— Он пользуется спросом?

— Здесь, в восточных штатах, раскупается нарасхват, — подтвердил он.

— Но он еще не продается в Калифорнии?

— Нет. У нас масса заказов из Калифорнии, но наши запасы ограничены. Этот нож сделан из стали, и мы не производим его в массовом порядке, как обычные ножи. Он очень высокого качества.

— Вы говорите, что его запасы у вас ограничены? — спросил я.

— Совершенно верно, — подтвердил он, — мы не производим его в массовом порядке. Мы только продаем его. Мы импортируем эти ножи.

— Откуда? — спросил я.

— Из Японии. Лезвие производится в Швеции, а рукоятка — в Японии.

Я судорожно сжал телефонную трубку.

— Где, вы сказали?

— В Японии, — повторил он, — а в чем дело? У вас испорчена линия? Я-то слышу вас прекрасно.

— Не могли бы вы назвать фирму, которая производит ручки этого ножа?

— Сразу и не припомнишь, — ответил он, — у той фирмы такое название, что прежде, чем его выговоришь, можно сломать все зубы.

— Как это случилось, — спросил я, — что вам удалось как-то обнаружить подобный образец ножа? Другими словами, почему нож, сделанный в Японии, оказался предметом особого внимания со стороны вашей компании в Чикаго и…

— Это потому, что мы можем выставить на рынок самые лучшие образцы товара, — ответил Кристофер, — этот образец ножа был сначала представлен нам японской импортной компанией здесь в Чикаго.

— О да, — подтвердил я, — я вспомнил, откуда все это пошло. Это та компания, где работала «Мисс Скобяные Изделия Америки», не так ли?

— Думаю, что именно так. Это была импортная компания «Мицукайдо».

— Это крупная импортная компания?

— Совершенно верно. Они — крупные импортеры. Они представляют большую группу японских производителей, в основном промышленных изделий. Они не ограничиваются продвижением на американский рынок фотоаппаратов, биноклей и подобных товаров, но главным образом ножевых изделий, причем новинок и новинок изящного образца.

— Спасибо, — поблагодарил я его, — извините. Мы сделаем все возможное, чтобы более не беспокоить вас.

— Скажите вашим людям, чтобы они лучше договаривались между собой, чтобы не тратить попусту время. Как, вы сказали, ваше имя, инспектор?

Я осторожно положил телефонную трубку на место.

— Дональд, что случилось? — спросила Эрнестин.

— Случилось то, что была совершена одна из ошибок, неизбежных при расследовании уголовного преступления в тех случаях, когда забываешь полностью о важности последовательности событий.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Все стали обращать внимание на дистрибьютора, а именно, на компанию «Кристофер, Краудер и Дойль», но никто не попытался найти того, кто снабжает компанию «Кристофер, Краудер и Дойль» этими ножами, а также не попытался выяснить, когда в страну были привезены первые образцы ножа. Более того, я оказался настолько глуп, что не подумал о том, что девушка не избирается сначала королевой конвенции производителей скобяных товаров и «Мисс Скобяные Изделия Америки», а потом уже фотографируется в купальном костюме. На самом деле ее сначала фотографируют, а уж потом следует все остальное.

— Конечно, девушку сначала фотографируют, — подтвердила Бернис, — я сама как-то пыталась устроиться на такую работу. Это случилось на конференции ассоциации кредиторов. Всем претенденткам на участие в конкурсе было предложено сфотографироваться и вместе с заявлением представить свои снимки в купальном костюме.

— Вам удалось попасть на конкурс? — поинтересовался я.

— Нет.

— Почему?

— Я была дурой. Я решила, что купальный костюм, в котором меня должны были сфотографировать, это и есть тот костюм, в который я обязана была нарядиться уже в самом конце конкурса, но другие девицы не были столь щепетильны.

— Вы имеете в виду купальный костюм типа «Бикини»?

— Да, я имею в виду именно «Бикини», — подтвердила Бернис, — комиссия по отбору претенденток уделила особое внимание девицам в «Бикини» — в самом широком смысле.

— Послушайте, Бернис, — обратился я к ней, — мне необходимо попасть в ваш отель. Но я хочу оказаться там таким образом, чтобы никто не знал, что я нахожусь в отеле. Вы работаете там уже не первый день. Вы знаете, кто является главным среди коридорных, дежурящих по ночам. Я хотел бы поговорить с ним по телефону.

— Но почему вы не можете войти в отель просто, как все, и…

— Но он же так и горит на работе, — вмешалась Эрнестин, — разве ты, Бернис, не понимаешь? От него жарче, чем от раскаленной плиты. Если уж он и решил расколоть дело, то будет действовать под прикрытием.

Я взглянул на Эрнестин и с трудом скрыл невольную улыбку, услыхав, как она изъясняется на уголовном жаргоне героев детективных телесериалов. Достаточно было одного беглого взгляда на ее возбужденное лицо и горящие глаза, чтобы убедиться в том, что все ее существо целиком поглощено нестандартным для нее развитием событий последнего дня и что она полностью потеряла контроль над своими чувствами.

— Этот парень, главный среди коридорных… — Бернис немного смутилась. — Я пару раз ходила на свидание с ним.

— Но это же просто прекрасно, — заявил я, — он сделает для вас все, что вы захотите.

— Не уверена в этом. Я не уступила его желаниям.

— В таком случае он обязательно захочет повидаться с вами, — возразил я, — позвоните ему. Скажите ему, что просите у него одолжения.

— Чего вы хотите от него?

— Я хочу поговорить с ним.

Бернис набрала номер отеля и попросила к телефону главного среди коридорных, назвав его по имени. Через минуту она кивнула мне.

— Его имя — Крис, — сообщила она, передавая мне трубку.

— Привет, Крис, — поздоровался я, — я хочу, чтобы вы оказали мне любезность.

— Кто говорит со мной?

— Друг Бернис.

— Да?.. — протянул он, и тон его голоса неожиданно стал холодным.

— Я не видел ее целую вечность, — поспешил сказать я, — я приехал из Лос-Анджелеса. Я разыскал ее только для того, чтобы узнать ваше имя.

— О, неужели? — на этот раз в его голосе враждебный холод уступил место любопытству.

— Я хочу попасть в ваш отель, — пояснил я, — у меня есть пятьдесят баксов, которые почему-то уверяют меня, что вы готовы помочь мне.

— Пятьдесят баксов — это такой чертовски убедительный довод, что перед ним трудно устоять, — признался он, — чего вы хотите от меня?

— Я хочу, чтобы вы приехали сюда, в квартиру Бернис, — объяснил я, — и привезли униформу коридорного. Я надену ее и вернусь с вами в отель.

В нашем разговоре возникла пауза. Затем он заявил:

— У меня могут быть неприятности из-за этого.

— Ничего не будет, если никто не узнает об этом, — возразил я.

— Видите ли, наш народ в отеле всегда найдет возможность разузнать о подобных вещах и…

— О'кей, — перебил я его, — я делаю вам деловое предложение. Я — журналист, готовящий статью об убийстве, которое произошло в вашем отеле. За статью я могу заработать пятьсот долларов. Я готов оплатить некоторые мои расходы в связи с этим делом, но я не собираюсь отдать вам весь мой заработок, да еще потом выплатить налоги правительству за опубликованную статью. Если вы не хотите получить пятьдесят баксов, то забудьте о моем предложении.

— Я хочу получить пятьдесят баксов, — поспешил заверить меня Крис.

— Хорошо, привезите униформу в квартиру Бернис. Вы можете достать униформу?

— Нет проблем, но я не знаю вашего размера. И…

— Бернис подскажет вам мой размер, — перебил я его и, повернувшись к Бернис, сказал ей. — Бернис, вы знаете всех коридорных в отеле. Среди них есть такой, который бы соответствовал моим размерам и телосложению?

Бернис оглядела меня и заявила:

— Скажите ему, чтобы он привез униформу, которая подходит Эдди.

— Бернис сказала, чтобы вы привезли униформу, которая… — начал было объяснять я.

— Я слышал ее, — прервал меня Крис, — так она тоже там? Как долго вы находитесь в квартире Бернис?

— Я только вошел.

— О'кей, я выезжаю к вам прямо сейчас, — сообщил он.

Задумавшаяся Бернис казалась несколько обеспокоенной, но Эрнестин была так возбуждена, что не могла усидеть на одном месте. Она вскочила с кресла и помчалась в кухню, чтобы выпить воды.

У меня было время подумать до того, как прибыл Крис.

Я мог понять, почему заколебалась Бернис. Для этого нужно было взглянуть на прибывшего Криса. Он смерил Бернис взглядом, которым покупатель скота разглядывает быка, необходимого ему для его стада коров. Для Криса эта девушка, Бернис, была всего лишь товаром.

Униформа коридорного подошла мне так, словно она была специально сшита для меня.

Я дал Крису пятьдесят баксов. Его машина поджидала нас на улице у дома.

— Я хотел бы занять пару чемоданов, — обратился я к Эрнестин.

Она вытащила из стенного шкафа два чемодана: один свой, а другой Бернис.

— Мы получим обратно эти чемоданы? — с подозрением спросила Бернис.

— Конечно, ты получишь его обратно, Берни, — прежде, чем я успел промолвить слово, поспешила сказать Эрнестин, — ведь мистер Лэм является…

Я многозначительно посмотрел на Эрнестин.

— …известным и уважаемым журналистом, — закончила она. — Вы можете прочитать его статьи во многих журналах. Твой чемодан, Берни, в его руках будет в такой же сохранности, как и здесь, в стенном шкафу нашей квартиры.

Я положил в чемоданы старые газеты и журналы, чтобы придать моему багажу вес. Уже на пути в отель я обратился к Крису:

— Я хотел бы получить ключ-отмычку от номеров отеля и…

— Ого-го, полегче на поворотах! — воскликнул Крис, — ключи-отмычки мы никому не даем.

— А я-то думал, что те семьдесят баксов покрывали и ключ-отмычку…

— Семьдесят? Вы дали мне пятьдесят.

— Неужели, черт побери, так и было? Разве не семьдесят?

— Нет, только пятьдесят.

— Ну что ж, надо восстановить справедливость. Должно быть семьдесят, — заявил я. — Но, конечно, за них я получу и ключ-отмычку.

— Ничего не скажешь, — промолвил Крис, — вы, однако, работаете шустро.

— Когда я войду в отель с чемоданами, — предупредил я его, — вы пройдете вперед, возьмете ключ-отмычку и передадите его мне.

— Он в связке на большом металлическом кольце, — заметил он, — он…

— Мне абсолютно все равно, в связке он или нет, — перебил я его, — мне нужен ключ-отмычка.

— Это может стоить мне работы.

— Ну что ж, — заявил я, — возможно, в конце концов, я был прав. Ваша работа не стоит больше пятидесяти долларов.

— Ладно, давайте ваши дополнительные двадцать долларов, — согласился он.

Я передал ему двадцатку.

Мы подъехали к отелю, я вышел из машины и с двумя чемоданами в руках двинулся в холл отеля, пригнув голову и выставив плечи веред, словно тащил тяжелую поклажу.

Крис обошел стол дежурного портье и что-то сказал ему. Тот в ответ кивнул. После этого Крис вернулся ко мне со связкой ключей на большом металлическом кольце.

Он отдал мне ключ-отмычку, а сам, повернувшись, ушел прочь.

Я поднялся на лифте на седьмой этаж и принялся стучать в двери комнат.

Первую же дверь мне открыл крупный мужчина в рубашке с короткими рукавами и в носках.

— Это вы звонили дежурному портье, чтобы вам принесли эти чемоданы?

— Нет, — ответил мужчина и с силой захлопнул дверь перед моим носом.

Я постучал в следующие две двери, но встретил аналогичный холодный прием.

На стук в дверь третьей комнаты мне никто не ответил. Удостоверившись в том, что мне не дождаться ответа, я сунул ключ-отмычку в замочную скважину и открыл дверь.

Постель в номере была прибрана, в ванной висели чистые полотенца, никакого багажа в комнате не было. Ясно, что этот номер не был занят.

Я оставил в номере оба чемодана и ключ-отмычку, вышел, прикрыл за собой дверь так, чтобы замок оставался незапертым, и по коридору прошел к комнате Эвелин Эллис.

Прижав ухо к двери, я прислушался, чтобы убедиться в том, что Эвелин в комнате одна. Никаких голосов я не услыхал.

Я осторожно постучал в дверь.

Ее открыла мне Эвелин.

Она стояла на пороге спиной к торшеру, заливавшему всю комнату ярким светом, и сквозь тонкое, как паутинка, платье просвечивало ее голое тело. Я мог поспорить, что она специально оделась в свое самое обольстительное платье, немало потрудившись над тем, чтобы ее женские прелести были видны в достаточной мере. С тем светом позади нее, это было действительно потрясающее зрелище. Очевидно, она кого-то поджидала и явно хотела произвести на гостя впечатление.

— Это вы! — воскликнула она и, отступив на шаг, попыталась было захлопнуть дверь.

Я просунул вперед плечо, попридержал дверь и, оттеснив назад Эвелин, вошел в комнату.

Она смотрела на меня с нескрываемой злобой.

— Итак, вы теперь стали коридорным! Ну, что ж, мистер Лэм, убирайтесь вон, и убирайтесь немедленно! — воскликнула она. — В противном случае, я вызову…

— Снова полицию? — предположил я. — Это было бы весьма пикантно!

— Будьте вы прокляты! — выругалась она.

— Эвелин, присядьте, — предложил я, — вам следует немного поостыть. Помните, кажется у китайцев есть поговорка, что когда наступает неизбежный час, то необходимо расслабиться.

— Вы будете удивлены, узнав, как много раз мне приходилось выслушивать эту поговорку, — сообщила Эвелин.

Я прошел к креслу и уселся в него.

— Давайте-ка, все проясним, — предложил я, — кто это ваш покровитель в импортной компании «Мицукайдо»?

— Я плюю на вас! — гневно воскликнула она. — Вы — самый ничтожный, самый грязный шпик…

— Бросьте горячиться, — посоветовал я ей, — пока не узнали, ради чего я пришел сюда. Я пытаюсь помочь вам, и на этот раз ваша попытка порвать на себе платье не сработает. Не знаю, известно ли вам или нет, но вас ожидают большие неприятности.

— Что вы хотите этим сказать?

— Моя жена и я сняли в Лос-Анджелесе ту самую квартиру, из которой вы только что выехали. Я поместил мой дорожный сундук в гараж, который сдавался вместе с квартирой. Я могу доказать, что вы намеренно поменяли местами сундуки, чтобы Стэндли Даунер, попавшись в вашу ловушку, забрал мой сундук, а не свой. Затем вы сделали так, что его сундук был прислан вам. Вы нашли в нем тайник, забрали оттуда пятьдесят тысяч баксов и после этого Стэндли Даунер вам оказался более не нужен.

Вы работали в Чикаго, в импортной компании «Мицукайдо». Вы познакомились с Карлом Кристофером. Он занимал высокое положение в индустрии скобяных изделий. Он заинтересовался вами. Вы пошли ему навстречу. Затем Джаспера Диггса Кэлуна, юрисконсульта по вопросам общественных отношений, осенила мысль о том, что «Мисс Скобяные Изделия Америки» должна демонстрировать свои обольстительные формы на фотографиях в журналах, чтобы обеспечить рекламу конвенции производителей скобяных товаров.

Я уверен, что мистер Кристофер был в составе жюри, определявшем королеву конвенции. Он сделал все, чтобы выбрали вас. Благодаря его влиянию, вы получили и работу и соответствующую рекламу. Для того, чтобы выразить ему свою благодарность, вы использовали различные обстоятельства и различные методы.

— Хорошо, ну и что из этого? — спросила она. — Разве моя фигура не достойна того, чтобы победить на конкурсе?

— Откуда это вам известно? — в свою очередь спросил я.

Она оглядела меня внимательным взглядом и с вызовом обратилась ко мне:

— Может быть, вы хотите убедиться в этом сами?

Она встала во весь рост и принялась копошиться с застежкой на платье. Затем приостановилась и спросила с обольстительной улыбкой:

— Ну так как, Дональд?

— Вы пытаетесь сменить тему разговора? — поинтересовался я.

— А вы разве нет? — спросила она. Именно в этот момент дверь, которая не была заперта, широко распахнулась, и в комнату решительным шагом вошла Берта Кул, одетая в серый костюм, предназначенный для деловых встреч.

— Дорогуша, не сбрасывай с себя платье, — предупредила она, — оставь его на себе. Теперь ты имеешь дело не с мужчиной. Тебе придется говорить со мной.

— Кто вы такая и что вы здесь делаете? — потребовала ответа Эвелин. — Как вы смеете врываться сюда подобным образом? Как вы смеете…

Берта придвинулась к ней, положила руку на ее грудь и с силой толкнула. Эвелин рухнула на кушетку так, что ее голова дернулась.

— Со мной подобный тон не пройдет, — заявила Берта, — я не позволяю проституткам разговаривать со мной высокомерно.

Берта повернулась ко мне.

— Я достаточно долго стояла за дверьми, чтобы услыхать твое изложение создавшейся ситуации. А теперь объясни, какого черта тебе здесь нужно?

— В данную минуту, — объяснил я, — я пытаюсь найти убийцу Стэндли Даунера. Я уже был весьма близок к тому, чтобы добиться значительных результатов в расследовании этого дела, когда вы ворвались сюда и спутали все карты.

— Еще чего! — возмутилась Берта. — Я появилась здесь как раз вовремя. Ты уже находился в начальной стадии экстаза после того, как вот эта красотка стала разглагольствовать о том, каким образом она смогла победить на конкурсе девиц в купальных костюмах. Скажи мне, чего ты хочешь от этой сучки?

— Она работала в импортной компании «Мицукайдо», — стал рассказывать я, — она подружилась с Карлом Кристофером, одним из владельцев фирмы «Кристофер, Краудер и Дойль», которая, помимо всего прочего, занималась снабжением рынка ножевыми изделиями.

Эвелин стала постоянно встречаться с Карлом. Когда появился новый образец ножа, она сообщила своей импортной компании, что она думает, что сможет заинтересовать новым изделием фирму «Кристофер, Краудер и Дойль».

Так оно и получилось.

Когда пришло время выбирать «Мисс Скобяные Изделия Америки» на конвенции в Новом Орлеане, которая получила большую прессу, рекламу на телевидении и которой заинтересовался даже Голливуд, Эвелин решила, что она достаточно долго работала на свою импортную компанию. Она поделилась своей идеей с Карлом Кристофером. Он порекомендовал ей сняться в купальном костюме и фотографии выслать в жюри конкурса. Он также подсказал ей, чтобы она сфотографировалась в Калифорнии и предоставила жюри свои калифорнийский адрес, чтобы не стало ясно, что он продвигает свою подружку.

Как я понял, Эвелин обратилась к своим благодарным японским друзьям в импортной компании «Мицукайдо», и те познакомили ее с Такахаши Кизаразу из фотокомпании «Хэппи Дейз».

Я только было принялся выяснять у Эвелин подробности этого события, как ворвались вы и…

— И я была чертовски права, что сделала это, — перебила меня Берта, — она была уже готова полностью обслужить тебя. Дай такой красотке возможность побыть часок наедине с таким неказистым сосунком, как ты, и тогда ты уже не будешь стоить и цента. А теперь возьмусь за дело я и…

Зазвенел телефон.

Опередив Берту, телефонную трубку схватила Эвелин.

— Алло, — сказала она, — в настоящий момент у меня гости… — в ее голосе неожиданно послышалась нотка воодушевления. — О, да, инспектор Хобарт, для меня будет только удовольствие увидеть вас. У меня сейчас гости, но я думаю, что они уже собираются уходить. Почему бы вам не подняться ко мне? С вами кто-то еще есть? Ну что ж, это просто прекрасно… Нет, нет, совсем нет. Я буду рада видеть вас, поднимайтесь ко мне.

Насмешливо улыбаясь, она продолжала стоять у телефонного аппарата. Я счел, что Берта сама может позаботиться о собственной персоне. Что же касается моей персоны, то я знал, что мне следует действовать без промедления. Я метнулся к двери, выскочил в коридор, забежал в ту свободную комнату, в которой оставил чемоданы, и стал ждать.

Мне ничего не оставалось делать, как сидеть и выжидать. В наступившей тишине я слышал, как колотилось мое сердце. Наконец я услыхал, как щелкнули дверцы лифта, и затем раздался шум чьих-то шагов в коридоре.

Дождавшись минуты, когда в коридоре все стихло, я схватил оба чемодана, подбежал к двери с надписью «Лестница», спустился на три этажа ниже и, выйдя опять в коридор, вызвал лифт. Покинув лифт в холле отеля, я с чемоданами в руках и униформе коридорного направился к выходу.

Дежурный портье, хлопнув ладонью по звонку на своем столе, крикнул:

— Эй, у выхода! — и затем добавил:

— Коридорный! Эй, коридорный… я к тебе обращаюсь!

Я поставил чемоданы на пол.

— Проводи мистера Джексона в номер восемьсот тринадцать, — приказал он мне, — если ты…

Я бросил взгляд на мужчину, которого назвали мистером Джексоном. Это был не кто иной, как мой старый друг, Джаспер Диггс Кэлун. Он не узнал меня в униформе коридорного.

— Я выношу чемоданы для нашего гостя, — объяснил я, — который ждет меня на улице в такси.

— О, ладно, — сказал дежурный портье, махнув рукой. Повернувшись к Кэлуну, он предложил: — Мистер Джексон, подождите минутку. Вызову другого коридорного.

Дежурный хлопнул ладонью по звонку и крикнул:

— Коридорный, к выходу!

Я схватил оба чемодана и поспешил выйти на улицу. К счастью, перед входом в отель дежурило такси. Я передал чемоданы таксисту. Он погрузил чемоданы в багажник и встал около машины, поджидая владельца чемоданов.

Я вскочил в такси и объяснил водителю:

— Я должен отвезти эти чемоданы в одну квартиру, недалеко отсюда.

Мы отъехали от отеля, поехали вдоль улицы и вскоре завернули за угол. На нашем пути не оказалось ни красного света светофора, ни полицейских машин с сиреной, ни предупреждающих свистков блюстителей порядка, регулировавших уличное движение, абсолютно ничего.

Я вздохнул с облегчением.

Я попросил таксиста подождать меня у входа в многоквартирный дом. Чемоданы я отнес в квартиру Бернис и Эрнестин, попросив их, по возможности, напрочь вычеркнуть из своей памяти все, что случилось со мной в этот день в их присутствии.

Переодевшись в ванной, я отдал униформу коридорного Бернис, спустился к такси и попросил отвезти меня к месту, которое находилось в пяти кварталах от отеля «Океанский пляж».

Я прошел к отелю по переулку, нашел пожарную лестницу, подпрыгнув, ухватился за оставленную мною веревку, потянул вниз лестницу, насколько это было возможно, ухватился за железные перила и взобрался на нижнюю ступеньку. Отвязав веревку, я обмотал ею свое тело и полез вверх.

Добравшись до нужного мне этажа, я через окно влез в коридор и пошел к комнате, которую сняла Хейзл.

Не успел я вставить ключ в замок, как услыхал требовательный звонок телефона, раздавшийся внутри комнаты.

На это я никак не рассчитывал. Если бы я ответил на звонок и полицейские услыхали бы мужской голос, то они бы поняли, что случилось на самом деле. Если бы никто не ответил на звонок, то они бы задумались, куда же, черт побери, подевалась Хейзл и, вполне вероятно, пришли бы к однозначному выводу.

Я поспешил по коридору и осторожно постучал в дверь моей комнаты.

Дверь мне открыла Хейзл, стоявшая передо мною в одних трусиках и бюстгальтере. Она хотела что-то сказать, но тут же спохватилась. Я вытащил ее в коридор и сунул ей в руку ключ от ее номера.

— Быстро отправляйтесь в свою комнату, — приказал я шепотом, — там у вас звонит телефон. Вероятно, вас проверяют. Скажите, что вы были в ванной.

— Но я же почти голая, — возразила она, — я сбросила с себя всю одежду…

— Немедленно вперед! — распорядился я и слегка шлепнул ее пониже спины. Затем я открыл дверь в мою комнату, на цыпочках прошел внутрь, несколько раз громко прокашлялся и потом сонно зевнул.

Я прошел в ванную, смыл грязь, оставшуюся на моих руках от железной пожарной лестницы, и только было вернулся в комнату, как входная дверь тихонько открылась и передо мной предстала Хейзл.

Я недовольно нахмурился. Вместо объяснения она жестом показала на свои трусики, подошла к стенному шкафу, сняла с вешалки свою одежду и, повернувшись ко мне, посмотрела на меня в упор, словно решая, что ей делать дальше. В ее взгляде нетрудно было заметить вспыхнувший огонек страсти.

Неожиданно тишину в комнате нарушил телефонный звонок.

Я дал ему позвонить раз пять, затем подошел к аппарату, поднял телефонную трубку и сонным голосом спросил:

— Алло?

— Привет, Лэм. Догадываюсь, что разбудил тебя, — прозвучал в трубке голос инспектора Хобарта.

— Предполагаю, — сердитым тоном ответил я, — что вы хотите услышать от меня какие-то новые идеи.

— Я подумал, — сказал инспектор Хобарт, — что тебе будет интересно узнать, что там, в Лос-Анджелесе, владелец ресторана «Обед до отвала» Дувр К.Инман только что признался во всем сержанту Фрэнку Селлерсу, сообщив, что он вместе с Хербертом Бэксли ограбил тот бронированный пикап.

Оба водителя пикапа были заарканены парочкой красоток, которые забрались в кабину к водителям. Инман поручил красоткам выудить ключи из карманов водителя и охранника. Мне нет нужды рассказывать тебе, как они сумели это сделать, но в итоге Инман получил отпечатки ключей на воске и по заказу сделал себе дубликаты ключей. Когда пикап остановился у ресторана — водители захотели выпить кофе — Бэксли сделал вид, что меняет колесо у своей машины. Он запарковал свою машину вплотную за бронированным пикапом. Он знал, что в соответствии с распоряжением Стэндли Даунера в один из банков пикапом перевозились сто тысяч долларов в тысячных купюрах. Даунер хотел получить свои деньги наличными, поскольку он планировал сбежать с Эвелин Эллис. Бэксли получил наводку обо всем этом от друга Эвелин.

Теперь Фрэнк Селлерс чувствует себя на седьмом небе. Он даже к тебе стал относиться по-дружески. Ему удалось вернуть все похищенные деньги, за исключением только шести тысяч долларов. Он реабилитировал свое доброе имя, успешно завершил расследование дела о грабеже бронированного пикапа и в результате попросил меня передать тебе, что всегда был твоим другом. Хотя иногда его и раздражали твои самоуверенные манеры, но он считает, говоря его словами, что ты «этакий маленький негодник».

Итак, Лэм, — продолжал Хобарт, — твой карантин закончен. Ты можешь делать все, что пожелает твоя чертова душа. Между прочим, как тебе, вероятно, известно, твоя маленькая подружка, Хейзл, также проживает в твоем отеле, но под именем Хейзл Бикли. Она — в комнате четыреста семнадцать, на одном этаже с тобой. Ты, возможно, захочешь позвонить ей.

— Она здесь?

— Совершенно верно.

— Это вы поселили ее в этот отель?

— Она сама поселилась, — уточнил инспектор Хобарт, — я подстроил ловушку. Наживкой послужил ты. Ее адвокат без конца названивал нам, настаивая на твоем освобождении. Мы сообщили ему точное время, когда тебя повезут из управления полиции в отель. Это было сделано для того, чтобы ее адвокат сообщил ей об этом и чтобы она последовала за полицейской машиной, которая везла тебя. Детектив, отвозивший тебя в отель, конечно, сознательно притворился беспечным водителем, неспособным обнаружить за собой «хвост». Бог ты мой! До чего же вы, любители, низкого мнения о нас, полицейских!

— Одну минутку, — остановил я его, — если Фрэнк Селлерс сумел вернуть все деньги, похищенные из бронированного пикапа, то тогда что за чертовщина случилась с теми пятьюдесятью тысячами, которые были в моих руках?

— Лэм, считай, что тебе крупно не повезло, — заявил Хобарт, — сержант Селлерс расследовал дело о грабеже бронированного пикапа. Он успешно завершил это расследование. Я расследую дело об убийстве. Я не довел это расследование до успешного финала — пока.

Ты потерял пятьдесят тысяч. Ты не смог успешно расследовать дело об этой пропаже и, как я считаю, не сможешь сделать это. Все мы сталкиваемся со своими проблемами. У всех у нас, сыновей Божьих, есть проблемы.

— Эй, послушайте, — перебил я его, — вы виделись с Эвелин Эллис в течение последних нескольких часов?

— Нет. Мы перерыли всю ее комнату, но ничего не нашли. Мы вычеркнули ее из нашего списка — по крайней мере, на настоящий момент. А теперь я хочу предупредить тебя на случай, если ты планируешь провести этой ночью конфиденциальные переговоры — как видишь, я очень тактичен — с твоим клиентом, а именно с Хейзл Клюн, она же Хейзл Даунер, она же Хейзл Бикли, что твоя комната прослушивается. Мы прослушиваем ее с того момента, как ты был помещен туда нашим детективом. Мы даже записали твой разговор с Хейзл.

— Черт побери! — вырвалось у меня.

Инспектор Хобарт радостно фыркнул.

— Лэм, не могу сказать, что я одобряю твой вкус в выборе телевизионных программ. Ты настолько горазд на выдумки, что я был полностью уверен, что ты будешь смотреть голливудские телесериалы о частных детективах. Вот чего я не ожидал, так это того, что ты будешь переживать все романтические страсти в телефильмах о слезливых любовных историях. Но будь я проклят, если ты хотя бы на минуту отрывал глаза от экрана, когда, показывали всю эту чепуху. Я…

— Стоп, — перебил я его, — так вы точно не были в отеле «Калтония»? Сегодня вечером вы не поднимались в комнату Эвелин Эллис, чтобы переговорить с ней?

— Нет, в течение последних двух часов я этого не делал.

— Послушайте, инспектор, — обратился я к нему, — я прошу вас об одолжении. Мне потребуется минут тридцать пять, чтобы добраться до отеля «Калтония». Вы не могли бы тоже поехать туда?

— Зачем?

— Я напал на горячий след.

— Это еще одна из твоих блестящих идей?

— Совершенно верно.

— Нет. Я собираюсь ехать домой, чтобы хорошо выспаться. Я не намерен разъезжать по городу ночью только потому, что у тебя появились для меня новые блестящие идеи.

— Инспектор, это очень важно. Пожалуйста… — начал было я.

— Хватит! — резко оборвал он меня. — У тебя было слишком много выдумок для одного дня.

— Ладно. Тогда разрешите мне сказать вам следующее, — попросил я. — Эвелин работала в импортной компании «Мицукайдо». Это было еще до того, как она стала «Мисс Скобяные Изделия Америки». Ею увлекся Карл Кристофер, президент компании ножевых изделий «Кристофер, Краудер и Дойль». Она использовала контракт между этими двумя компаниями для того, чтобы нагреть руки, добившись большого заказа для компании «Мицукайдо». За этот контракт она, возможно, получила большую комиссию. Если вам будет интересно знать, этот заказ предусматривал исключительное право компании Кристофера на поставку во всех Соединенных Штатах набора ножей из импортной шведской стали. На этих ножах была ручка из пластика, имитированного под оникс.

Помимо управляющего японской импортной компании, Эвелин была первой в Соединенных Штатах обладательницей подобного ножа. Она взяла себе образчик ножа и уговорила Кристофера оформить большой заказ на эти ножи. А теперь, если вы хотите…

— Черт возьми! — рявкнул Хобарт и с силой бросил телефонную трубку на рычаг.

Я повернулся к Хейзл, стоявшей все в той же обольстительной позе с одеждой в одной руке.

— Быстро одевайтесь, быстро, быстро! — крикнул я ей. — Мы теряем время. Тот сукин сын постарается опередить меня, чтобы первым оказаться в комнате Эвелин.

Я несколько раз нажал на рычаг телефона, прежде чем мне ответил дежурный портье. Я сказал ему:

— Вызовите мне такси, и как можно быстрее.


Читать далее

Эрл Стенли Гарднер. Содержанки по своей воле не уходят
Предисловие 16.04.13
Действующие лица 16.04.13
Глава 1 16.04.13
Глава 2 16.04.13
Глава 3 16.04.13
Глава 4 16.04.13
Глава 5 16.04.13
Глава 6 16.04.13
Глава 7 16.04.13
Глава 8 16.04.13
Глава 9 16.04.13
Глава 10 16.04.13
Глава 11 16.04.13
Глава 10

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть