Онлайн чтение книги Судьба/Апокриф Fate/Apocrypha
1 - 3

По неизвестным для меня причинам, английский перевод Канорипа и перевод Ливингов кое в чем расходятся, а именно в отрывке про смерть Жанны, в переводе от Ливингов он стоит в прологе, в то время как у Канорипа в прологе на его месте стоит совершенно другой отрывок, а данный кусочек находится в начале третьей главы. Так как, судя по дате перевода, первоисточником, с которого Ливинги переводили пролог, был не Канорип, то судить о том, кто прав, а кто нет. весьма тяжело (особенно без знания рунного), но по контексту мне все же кажется, что порядок, который использован в переводе Канорипа более логичный, поэтому я продублирую первую страничку пролога за переводом Ливингов.

«Орлеанская дева в сердце своем хранила доброту и смирение,

честность и наивность, но в первую очередь — веру.

Это все, что у нее было».

Из речи одного богослова.

Руан, площадь Старого рынка

Словно ветер чумы, рвущийся из далеких земель, оскорбительные слова летели ей в спину, но она не обращала на них внимания. Конечно, радости они не приносили, но и больнее от них не становилось.

Страх волновал ее не больше ругани. Когда она решила сражаться, то отбросила чувства стыда и сожаления. Она была свободна от них и теперь.

Девушка не позволила себя тащить. Шла прямо, неосознанно схватилась за грудь — и не нашла креста. Основа ее души исчезла, ей медленно овладевала печаль. В минуту скорби к ней бросился англичанин и со всем уважением протянул девушке наспех сделанный деревянный крест.

— Спасибо, — благодарно прошептала она, глядя на него сверху вниз. Англичанин опустился перед ней на колени, по его лицу текли слезы. Пусть некоторые и презирали девушку, другие открыто оплакивали ее судьбу.

Если оскорбления звучали, словно чуждые песни из далеких стран, то скорбь, наверное, походила на колыбельную.

Стражи связали ей руки за высоким деревянным колом. Сбежать она уже не могла.

Веревки затянули так сильно, что ослабить их не представлялось никакой возможности, да и бессмысленно даже пытаться. «Я так далеко зашла, я не убегу», - подумала она. Сразу после того, как кардинал зачитал поминальную молитву, к ее ногам полетели факелы. Пламя медленно облизывало ноги девушки. Окружающим такая смерть казалась самой ужасной. Кожа сгорала, плоть поджаривалась, кости обугливались. Вновь и вновь звучали имена Бога и Святой матери.

— Ваши молитвы лживы.

Ее обвиняли и оскорбляли тысячи раз, но она так и не смогла разрешить эту тайну. В молитве не было правды и обмана, она не менялась — и совершенно неважно, кому ты ее воздавал.

Она хотела предупредить их об этой ошибке, но не смогла выдавить и звука. Вместо этого перед ее глазами пролетела вся жизнь: родная деревня, обычная семья, глупая девчонка, сбежавшая от всего этого. Неужели она и правда была глупа? Наверняка. Все-таки она с самого начала знала, чем все это закончится. Никто лучше нее самой не знал, каким будет итог ее деяний. Если бы она отвернулась, быть может, всё бы закончилось иначе. Если бы она оставила без внимания те голоса, если бы она не услышала причитаний умирающих солдат, быть может, она жила бы, как любая другая женщина, быть может, она вышла бы замуж, стала бы счастливой женой и матерью. Это будущее могло принадлежать ей. ¬

И, тем не менее, она отказалась от этого и пошла по иному пути. Она взяла меч, облачилась в броню и понесла флаг своей страны, верхом на лошади ведя солдат в битву.

Ты знала, что этим все закончится.

Она знала, она понимала. Ее борьба всего лишь оттягивала неизбежный конец. Иные называли ее дурой, но она никому не позволяла смеяться над ней.

Люди в безопасности. Я выбрала правильный путь.

Пока она молилась, видения прошлого, ненаступившего будущего и жестокого настоящего сгорели, как угли, обратились в пепел.

Это была ее молитва, ее жертва. Если весь мир повернется к ней спиной и будет ее презирать, она умрет, зная, что не предала себя. Не было ни сожалений, ни мечтаний.

Наконец-то она получит покой. После того, как ее жизнь оборвалась, а огни потухли, в ее сердце продолжала гореть самоотверженная молитва, до конца свободная от сожалений.

Господи, отдаю Тебе тело свое...

Последние мысли потухли, и в последнюю секунду жизни она освободилась от страданий. Закончился сон одной девушки - началась легенда Орлеанской девы.