Онлайн чтение книги Трижды судьба
Глава 10

Торн не спрашивал себя, почему он выбрал местом своего отдыха темное, затхлое и жесткое место. Он не пытался выяснить, откуда доносился запах горящего дерева. Торн был доволен тем, что может лежать здесь и медленно приходить в себя. В первую очередь он хотел забыть об ужасном путешествии, которое, к счастью, уже позади. Торн содрогался при одной лишь мысли о Мире-2. Ему казалось, что он очнулся после тяжелого гнетущего сна.

В следующее мгновение Торну надо проснуться и выполнить все запланированное. Он успокоится только тогда, когда предупредит мир о грозящей опасности и предпримет все необходимое, обеспечивающее крах предстоящему вторжению. Для этого нужно мобилизовать все силы.

Но сначала Торн погрузился в абсолютный покой, до конца испив наслаждение от мирного мгновения.

Торн удивился, что не закашлялся от дыма костра и ему так удобно лежать на жестком ложе.

Издалека донесся неприятный вой: звучал он приглушенно, словно исходил из глубин земли. А прозвучал угрожающе.

Торн немного приподнялся. Его рука коснулась скалистого потолка и медленно ощупала скальные стены по обеим сторонам ложа.

Торн понял, что вой доносился не из глубин земли, а откуда-то сверху, ибо он сам находился в какой-то норе.

Что, черт побери, мог делать Торн-2 в пещере Мира-1?

Почему на нем оказалась эта тяжелая странная одежда, состоявшая из шкуры и высоких сапог?

Зачем ему этот длинный нож, торчащий за поясом?

Темнота вокруг таила в себе опасность. Торн в лихорадочной спешке, еще раз ощупав пространство вокруг себя, установил, что он находится в своеобразной камере, в центре которой он мог стоять почти во весь рост. В стенах просверлены дыры, пол неровный.

В одной из стен заметно отверстие внизу. Торн опустился на четвереньки и медленно влез в него.

Узкий полый проход вел вверх, по пути запах дыма усилился. Через несколько поворотов замерцал серый сумрачный свет дня.

Тоннель стал шире и выше; теперь Торн мог выпрямиться во весь рост. Перед ним простиралась широкая пещера, ведущая наружу.

Перед пещерой распростерлась плоская местность, состоящая главным образом из нагромождений осколков скал и нескольких взъерошенных ветром елей. На земле лежал толстый белый снежный покров.

Торн лишь скользнул беглым взглядом по этой местности; его внимание привлек костер у входа в пещеру. От поднимающихся клубов дыма окружающий мир приобретал расплывчатые очертания.

Костер снова как-то привлек его внимание. Торн и сам не знал, почему. Разглядывая его более внимательно, Торн отметил: костер разложен и разожжен очень умело. Поленья сложены таким образом, что падают в огонь только при сгорании предыдущих. Неважно, кто разложил этот костер; важнее тот факт, что этот человек стремился обеспечить горение поленьев в костре в течение многих часов.

Почему он тратит время, с удивлением разглядывая этот умело сложенный костер?

Оторвав взгляд от пламени, Торн повернулся назад в своих тяжелых сапогах, добытых бог знает где Торном-2, и подошел снова ко входу в пещеру.

До его слуха донесся скрежет когтей по скале — создавалось впечатление, будто быстро удирал зверек.

Перед пещерой круто вниз уходила скальная стена, а на дне маленькой долины угадывалась замерзающая река. Над долиной висели тяжелые, серые облака: сгущались сумерки. Горизонт не просматривался — его закрывали вздымающиеся ввысь скалы. Было ужасно холодно.

Вся декорация возле пещеры показалась ему весьма знакомой.

Может быть, Торн-2 сошел с ума?

Иначе зачем же ему забираться в пещеру?

Будто именно он предусмотрел такой шаг, хотя трудно понять, как ему удалось за такое короткое время воплотить свой замысел.

Было бы сумасшествием вернуться в собственный мир и умереть от голода в этой захолустной дикой местности или пасть жертвой диких зверей, которые, несомненно, бесчинствуют здесь.

Первым делом Торну нужно взобраться на скальную стену, возможно, оттуда будет виден какой-нибудь знакомый небоскреб — прекрасный ориентир.

Вдруг Торн понял, что эта долина имеет огромное сходство с той, что находится рядом с театром на открытом воздухе: ведь в детстве они с Клоули часто бродили по ней. Слишком характерной и незабываемой была форма реки.

И все-таки это не та самая долина!

Совсем иной погодный пояс, и лес на зеленых холмах намного гуще. Кроме того, определенно существует много похожих долин.

Торн осмотрел тяжелую одежду, которую носил Торн-2. Его взгляд упал на ладони — и он, пораженный, зажмурился.

Он долго сидел с закрытыми глазами, и даже когда над ним зашуршал какой-то зверек и со скалы посыпались мелкие камешки, он не поменял позу.

Торн принял решение взобраться на скальную стену; оттуда лучше сориентироваться и определить свое местонахождение, а уж потом заняться подробным изучением своих рук и лица.

Это, скорее, принуждение, нежели свободный выбор.

Он подошел к каменной скамье у входа в пещеру; у него опять появилось мимолетное ощущение, будто где-то поблизости какой-то маленький зверек обратился в бегство. Он едва ли был больше кошки.

Торн поднял взгляд вверх и отыскал тропинку, извилистую, ведущую к вершине. И затем начал подниматься.

Через несколько шагов он увидел то, что заставило его застыть на месте.

Примерно в десяти метрах впереди на выступе скалы неподвижно сидели три кошки, разглядывая его.

Несомненно, это были обычные домашние кошки, хотя и со странно густым мехом.

При нормальных обстоятельствах невозможно найти кошек в отдаленной, слишком испещренной расщелинами местности. Присутствие этих животных указывало на близость людей и человеческого жилья.

Поскольку кошки не испугались Торна, можно было судить, что вид человека знаком им. Но почему же они удирали, если это действительно было так?

— Кис! — позвал он. — Кис-кис!

Звук, казалось, замирал в холодном воздухе.

Ему ответила черно-серая кошка, сидевшая справа.

Эхо не воспроизводило точно слово «кис», скорее, протяжное мяуканье, которое разносилось гулко среди каменной пещеры таким ужасным звуком, что по спине пробегала холодная дрожь.

— Кии-ис.

И Торн вдруг испугался.

Его нога зашуршала по скале, и кошки скрылись из виду.

Он храбро продолжил свой трудный путь, порой продираясь через густые заросли; разносилось странное эхо — звучал его голос; ему казалось, что кошки следуют за ним на его призыв по какой-то скрытой от него тропинке рядом.

Мысли Торна непроизвольно переключились на проблему интеллекта домашних кошек. Человек много веков пытался укротить это животное, навязав ему свою волю; однако это удалось не вполне, ибо кошки везде каким-то образом сохраняли свою независимость.

Вдруг до него донесся иной шум: это прозвучал тоскливый вой, который он слышал еще в пещере.

Так могла выть стая волков или собак; вой доносился из глубины долины.

Небо быстро темнело.

Торн сравнительно легко одолел крутой подъем: напрасно он опасался. Дышать становилось труднее, но дыхание оставалось довольно ровным. Он мог продолжать свой путь, но нуждался в передышке.

Здесь, на вершине, росли лишь отдельные деревья. Тропа широкими изгибами постоянно поднималась к вершине.

Над Торном простиралась стена с узким выступом; на нем опять уселись три кошки, внимательно следя за ним. Их склоненные головы свидетельствовали, что они устроили своего рода конкуренцию, в центре их обсуждения, несомненно, оставалась его личность.

Из глубины долины снова донесся протяжный вой. Кошки навострили уши.

Когда Торн снова двинулся в путь, одна из кошек — черно-серой окраски — прыгнула, едва не угодив в него, и исчезла внизу. Остальные две сопровождали его по тропинке сбоку.

Он ускорил шаги.

Дорога стала ровнее, и Торн быстрым шагом двигался вперед.

Из долины снова донесся вой, но кошки упрямо следовали за ним к вершине.

Все шло нормально, и его тело не испытывало чрезмерных нагрузок при подъеме; наступили сумерки.

Торн долго смотрел по сторонам. Мысли и ощущения теперь не играли никакой роли — все зависело от зрения.

Здесь, наверху, было еще довольно светло, ничто не загораживало горизонт. Вплоть до самого горизонта простирался белый снежный покров. Где-то вдали вздымалась крутая, покрытая льдом гора.

Единственный признак наличия жизни — тонкий столб дыма, поднимающийся к небу в некотором отдалении.

Торн некоторое время заставлял себя не смотреть на руины, попадавшие зачастую в поле зрения. То были причудливые развалины домов и зданий, вздымавшиеся посреди гигантской застывшей лавы.

Мир руин, освещенный последними лучами заходящего солнца.

Но Торн продолжал думать, его мысль работала. Его предположение относительно долины оказалось совершенно правильным. Эти покрытые снегом и льдом кучи обломков — не что иное, как бывшее здание Опалового Креста.

Везде были видны следы и останки громадных небоскребов, в которых когда-то размещался целый город. Некоторые обломки стен круто вздымались вверх, будто простирались к небу руки.

Это гигантское поле руин вряд ли могло быть Миром-1, даже если мир подвергся катастрофе. Нигде не найти следов Голубого Лорена и некоторых других небоскребов, внешний вид которых прочно врезался в память Торна.

Это и не Мир-2, ибо там в небо вздымались бы развалины Черной Звезды.

Торн посмотрел на свои руки.

Они сплошь покрыты твердыми мозолями и местами обморожены. Потрескавшаяся кожа, грязные ногти — и все же это, несомненно, были руки Торна.

Он, прижав ладони к лицу, ощупал щеки, нос, подбородок, почувствовал щетину на подбородке, коснулся длинных прядей волос под меховой шапкой.

Одежда Торна состояла из сшитых вместе меховых шкур и подбитых мехом сапог с мягкими подошвами.

На бедрах был затянут широкий пояс, а под ним два больших кармана. За пояс заткнут длинный нож.

В одном кармане находилась праща с толстой резиновой лентой и множеством гладких круглых камней. Там же лежали три потемневших куска мяса сомнительного происхождения.

В другом кармане Торн нащупал две упаковки высококонцентрированных питательных таблеток, на которых стояла дата выпуска двадцатилетней давности, маленькую фляжку, кремень, несколько пластмассовых книг-лент, пластмассовую лупу, свитый из жил животных шнур, маленький нож, каким пользуются резчики по дереву, массу неопределенных предметов и, наконец, крохотный гладкий серый предмет, присвоенный им во время симхромии об Игдраэшле.

Торн попытался внушить себе, что подобного поступка он не совершал, и у него оказался совсем иной предмет, хотя его пальцы поглаживали гладкую поверхность и ощупывали металлический цилиндр. Торн вспомнил, как считал его супергигантской молекулой, ключом, которым можно при правильном применении открыть двери в скрытые миры.

Торн подумал, что эта штука несомненно связана с его душой, а не с телом, которое уже претерпело различные изменения. Тут же невольно он задал вопрос: как же могло получиться, что предмет не обнаружили во время тщательного обыска в здании Черной Звезды.

Его внимание отвлек шум сзади, будто раздался щелчок.

Торн обернулся.

На тропинке, по которой он только что поднялся до вершины, появилась стая волков или собак — самое малое — штук тридцать. Стая бежала тем же путем, что преодолел Торн. Животные в стае явно придерживались какой-то определенной дисциплины. В сумерках Торну почудилось, что на некоторых животных воцарились маленькие существа, напоминая странных всадников.

Теперь Торн понял, зачем у входа в пещеру разожгли костер.

Стая оказалась между ним и костром. Торн, резко повернувшись, заторопился туда, где поднимался к небу дым.

На ходу Торн сунул в рот одну из таблеток концентрата, благодарно подумав о том Торне — он хотел его назвать Торном-3, — который так долго хранил эти таблетки, чтобы теперь попытаться придать ему новые силы.

Торн, не снижая темпа, заторопился по покрытому льдом плато. Когда таблетки подействовали на его кровообращение, он смог повысить темп. Оглянувшись через плечо, Торн убедился, что стая достигла вершины. Вой усилился.

Сквозь наводящую ужас тьму перед ним вспыхнул яркий свет.

По дороге встречались различные препятствия, и было чудом, что у него остались целы ноги. Красноватый свет становился все ярче, и Торн чувствовал: сзади его нагоняет стая.

Он подбежал к огню в последнее мгновение. Один из зверей, оторвавшись от стаи, прыгнул на него сзади. Торн, выхватив из-за пояса нож, повернулся назад. Его взгляд мельком упал на человека, сидевшего на корточках у костра с копьем в руке.

Разразилась настоящая битва, кругом злобное шипение, щелканье, рычание, сверкают белые клыки и мерцают красные глаза. В стороне три кошки, сидящие на спинах волкоподобных собак, по-видимому, дирижировали атакой стаи.

Вдруг, будто по неожиданной команде, звери бросились назад, и все внезапно прекратилось.

Не обменявшись ни единым словом, Торн и второй мужчина принялись наводить порядок, укладывать разбросанные тлеющие поленья. Скоро все следы сражения были ликвидированы.

— Они наверняка поймали тебя где-то? — спросил мужчина. — Возможно, у меня развито воображение, но мне сдается, что проклятые звери в последнее время попортили собак: у них отравлены клыки.

— Я так не думаю, — ответил Торн и начал осматривать руки, ища раны.

Мужчина кивнул.

— У тебя есть какие-нибудь продукты? — неожиданно спросил он. Торн ответил ему утвердительно и показал запас таблеток концентрата, что произвело на незнакомца огромное впечатление.

— Мы, безусловно, могли бы поохотиться вместе. Это намного лучше: один охраняет стойбище, пока другой спит.

Его слова вырывались торопливо и бессвязно, а голос дрожал, словно он давно не разговаривал. Мужчина искоса разглядывал Торна.

Торн, со своей стороны, рассматривал его гораздо детальнее. Незнакомец был немного ниже Торна и при ходьбе слегка прихрамывал. Лицо не казалось Торну незнакомым. Покрасневшие веки под густыми бровями создавали впечатление болезненности у этого человека. Присутствие Торна у костра, вероятно, как-то раздражало его.

— Откуда ты пришел? — спросил мужчина.

— Из пещеры в долине, — ответил Торн, одновременно задумываясь, насколько откровенным он может быть. — А как дела у тебя?

Мужчина медлил, глядя на него. Неожиданно он затрясся всем телом.

Торн присел на корточки у пылающего костра, его взгляд был направлен вдаль, в темноту, где то тут, то там вспыхивали пары красноватых глаз. У него создавалось впечатление, что история, рассказанная сейчас ему, была известна давно.

— Меня звали Даркингтон, я был студентом-геологом. Когда началась эта адская потасовка, я как раз находился в горах — и это спасло мне жизнь. Мы все, конечно, предчувствовали, что несчастье случится когда-нибудь, верно? Это уже витало в воздухе. Мы предполагали: однажды произойдет взрыв — результат скрытых опытов с магнетизмом, гравитацией и электричеством. — Было заметно, что ему трудно выговаривать слова. — Чем больше такие исследования скрывались от общественности, тем увереннее мы были в своих убеждениях: соответствующие изобретения существуют. Я убежден, подобные вещи вообще нельзя скрывать от народа. С мыслящими созданиями так поступать просто нельзя. Значит, я находился в горах, когда началась заварушка: в мгновение ока расплавились все металлы. Наша маленькая группа попала под облако дыма, двое умерли от удушья. Сначала мы пытались связаться с другими экспедициями, но в нашем районе дым становился все гуще, а после смерти еще двоих мы разбрелись в разные стороны. Потом я примкнул к группе мужчин; мы попытали счастья сначала как срермеры в районе севернее вулкана, но наделали достаточно ошибок. Когда же миновала первая долгая зима, нам пришлось распрощаться со всеми нашими надеждами, ибо климат резко изменился. Не хватало растительности, которая отдает в воздух необходимое количество кислорода. Потом я примыкал несколько раз к различным группам, бродившим по окрестным районам. Но когда появился каннибализм, а собаки и кошки становились все опаснее, я вернулся в этот район и, как видишь, с грехом пополам влачу свое существование.

Он повернулся к Торну. При необычном напряжении голос его зазвучал хрипло.

Торн покачал головой и уставился в темноту.

— Должен быть какой-то выход, — проговорил Торн медленно. — Этот путь, конечно, опасен, ибо ставка в этой игре — наша жизнь, но путь должен существовать.

— Путь? — непонимающе спросил другой.

— Да, дорога в тот район, где люди уже начали восстание. Я думаю, этот район находится где-то на юге. Может быть, нам придется искать эту местность очень долго, но мы обязаны найти ее.

Наступила долгая пауза. Незнакомец скользнул по Торну странным сострадательным взглядом.

— На тебя плохо подействовали сны, — пробормотал он тихо. — У меня тоже часто так бывает, эти сны оказывают такое сильное влияние, что я временами воображаю, будто все еще по-старому, как раньше. Но это только сны. Нет никаких общин. Некому больше восстанавливать цивилизацию. Разве только... — он махнул рукой во тьму, —... разве только вот эти дьяволы возьмут на себя решение такой задачи.