Онлайн чтение книги Трижды судьба
Глава 4

Клоули, скорчившись в своем летательном аппарате, несся к верхним этажам Голубого Лорена. По спине пробегала холодная дрожь. Вообще-то ему давно надо было бы отдохнуть дома, хотя бы немного привести в порядок свои мысли.

Или, может быть, ему прямо сию минуту надо было начать поиски Торна.

Он был настроен и морально подготовлен сначала выполнить эту задачу, иначе не сможет успокоиться, а потом остальные дела.

После исчезновения Торна сцена в зале Опалового Креста представляла собой гигантское сборище людей, повергнутых и разочарованных. Они должны быть довольны хотя бы тем, что могут продолжать работу.

Приговор Комитета, отвергающий гипотезу Торна, пошатнул уверенность всех присутствующих, особенно членов Комитета. Каждый, сидевший на сцене, чувствовал себя побитой собакой.

Почему, черт побери, Торн так неожиданно покинул собрание? Может, он действительно испытал гипнотическое внушение? Ведь он выплыл из зала, словно лунатик: именно этот факт больше всего взволновал Клоули.

Торн вообще был странным парнем. Даже после долгих лет знакомства с ним Клоули считал его поступки непредсказуемыми.

Если Торн сбежал, то что-то стряслось по вине Клоули...

Аппарат немного качнуло, и Клоули был вынужден сосредоточиться, чтобы придерживаться выбранного маршрута.

Он невольно задавал себе вопрос, удалось ли ему незаметно покинуть Опаловый Крест. Кое-кто из собравшихся хотел с ним поговорить. Теоретические выкладки, как мог, поддерживал Файрмур, но и он, безусловно, хотел уточнить некоторые подробности, однако Клоули все-таки удалось ускользнуть из зала.

А если кто-то направлял его по этой дороге?

Замечание Конджерли о предсказателях могло быть чисто случайным, и все же оно очень ранило Клоули. Если Конджерли и Темпельмар догадались, что он задумал, тогда все пропало!

Было бы лучше отказаться от этого плана или по крайней мере отложить его.

Нет, слишком сильным было внутреннее чувство долга. Его какой-то магической силой влекло высокое здание Голубого Лорена.

В голове роились мысли. Зеленые огоньки на карте мира — зелень и голубизна Игдраэшла. В каком мире Ходерсон нашел прообразы своего произведения?

А существовало ли воздействие загадочных существ, которому он, как ему казалось, тоже подвергался?

Прямо перед ним возвышалось гигантское здание Голубого Лорена. Верхняя часть купола всегда мерцала от зноя, даже когда на поверхности Земли не царила летняя жара. Повсюду были налицо признаки пробуждающегося дня. На наружных стенах здания прилипло множество грузоподъемников, разгружавших или принимавших груз. Около одного из люков находилась толпа детей, направляющихся в школьное отделение.

Клоули на мгновение завис над посадочной площадкой, а затем быстро приземлился, как птица. Дыхание прерывистое, в ушах звон, и он потер уши и щеки окоченевшими ладонями. Возможно, ему следовало бы войти в здание через главный вход внизу, но нетерпение заставило его выбрать этот путь.

Субтронная энергетическая волна пронесла Клоули около четверти мили над одним из главных входов; именно оттуда он направился в помещение психологов.

Дорогой он украдкой осматривался по сторонам. Опять в нем поднялись сомнения. А если Конджерли прав? Если все доказательства действительно основаны только на суевериях? Если мнение об угрозе миру, высказанное Комитету, базируется лишь на неверном толковании предложенных доказательств?

Клоули вдруг показался сам себе шарлатаном; он засомневался, не лучше ли на самом деле сейчас же повернуть назад.

Но внутренняя убежденность перевесила. Какую-то деталь ему нужно выяснить любой ценой!!

Перед дверью он остановился, но тут же, не задумываясь, перешагнул порог, направляясь к письменному столу, за которым сидела неподвижная, одетая в черное фигура.

Лицо Октава казалось очень старым; это впечатление усиливалось от белоснежных волос, впалых морщинистых щек и глубоких морщин под глазами. Мысли Клоули невольно обратились к глубоким пластам истории средневековья, когда рыцари в латах устраивали турниры, а народ передавал из уст в уста легенду об эликсире, который мог обеспечить вечную жизнь. Он припомнил имевшие место слухи, согласно которым Земля время от времени посещалась одетыми в темное людьми, обладавшими этой самой вечной жизнью.

Клоули медленно сел на стул.

— Я вижу сопротивление твоей теории, — сразу начал Октав. — Это сопротивление со стороны членов Всемирного Комитета всю ночь доставляло тебе хлопоты. Речь идет о проблемах, которые мы с тобой обсуждали во время симхромии. Я вижу людей, сомневающихся в твоей теории и не желающих поддаваться влиянию твоих убеждений. Я представляю отчетливо двоих оппонентов, резко противопоставляющих себя тебе, но я не могу понять мотивы их поведения. Я вижу, как ты потерял самообладание, когда тебя бросил на произвол судьбы твой друг. И теперь ты хочешь сдаться.

Обо всех этих поступках, подумал Клоули, он мог узнать совсем просто, установив наблюдение. И все же такое фантастическое видение и умение читать мысли и сегодня производило на него впечатление, точь-в-точь как в тот самый день, когда он впервые увидел Октава в особом одеянии в качестве психолога.

Клоули опустил глаза под воздействием взгляда Октава.

— Ну, как дела с будущим миров? — сдержанно спросил Клоули, совсем обыденно, как это может прозвучать только в этой комнате. — Видишь ли ты что-нибудь отчетливое?

— Лишь схематические сны, — бесцветным голосом ответил Октав, — загадочные существа в образе людей проникают на Землю и готовятся к удару. Но откуда они и когда вторгнутся, я ничего не могу сказать. Твоя попытка убедить других в существовании этих инопланетян только усилила эту опасность.

Клоули, вздрогнув, немного выпрямился. Вопрос о Торне готов был сорваться с языка, но он сдержался.

— Послушай, Октав, мне обязательно нужно побольше узнать у тебя об этих существах. Ты, очевидно, что-то от меня скрываешь. И если я по твоим скрытым намекам все-таки выберу путь, а потом узнаю от тебя, что я ошибся, мне придется худо. Ты должен подробно описать, в чем состоит эта угроза. Сделай это ради блага человечества.

— И вызвать силы, которые уничтожат нас? — Октав пристально смотрел на него. — Внутри миров есть другие миры, как колеса, вложенные в колеса. Я и так сказал слишком много, об остальном я умалчиваю в интересах твоей же безопасности. Кроме того, действительно есть вещи, которых я не знаю и которые скрыты даже от Великих Экспериментаторов. Кстати, мои предположения могут быть далеки от истины, даже дальше, чем твои.

Мысли Клоули вертелись вокруг одной темы: кто такой Октав и что может скрываться за этой античной маской? Что скрывается за масками Конджерли и Темпельмара? За маской Торна? За его собственной маской? Есть вещи, которые скрыты даже от собственного сознания. Какое будущее ожидает этот мир масок?

— Так что же мне делать, Октав? — устало спросил он.

— Я тебе уже не раз говорил, — ответил Октав. — Ты должен подготовить свой мир к любой неожиданности. Мобилизовать все силы и оружие, чтобы не быть беззащитными жертвами в руках охотников.

— Но как мне это сделать, Октав? Мои предложения идентифицировать надвигающуюся на нас опасность везде отклонены. Как же я могу предложить миру всеобщую мобилизацию без всяких оснований?

Октав некоторое время помолчал. Когда он наконец ответил, в его голосе слышался горький упрек вековой мудрости.

— Тогда ты должен назвать миру причину. Всякое правительство всегда находило причину, чтобы мотивировать какое-либо мероприятие. Ты должен назвать опасность, понятную для людей с куцей способностью восприятия. Подожди-ка... Марс...

От двери донесся негромкий шум. Октав повернулся, и его рука украдкой скользнула в вырез темной одежды. Очевидно, он что-то искал там, и когда ничего не смог найти, на его лице появилось выражение недоверия.

Клоули бросил взгляд на дверь.

Там стояла темная фигура, взгляд которой, отличающийся твердостью, был устремлен на Октава. Сделав короткое нетерпеливое движение головой, фигура исчезла, но ее облик во всех подробностях прочно запечатлелся в сознании Клоули.

От мелькнувшей здесь недавно фигуры тоже исходило впечатление бесконечной старости, а в глазах притаилась мудрость веков. Это была фигура богоподобного существа, хотя в ней отсутствовала божественная доброта.

Одежда существа была сделана из вещества, напоминающего пластик. Клоули неожиданно подумал об изображениях одежды девятнадцатого и двадцатого веков, которые он видел в историческом альбоме.

Октав без всяких объяснений встал и прошел через дверь в соседнюю комнату. Его рука опять скользнула в вырез одежды — и снова в ладони пусто. Он лихорадочно пытался вспомнить о предыдущих событиях, чтобы не оказаться в смертельной ловушке.

Октав исчез в соседней комнате.

Наступила мертвая тишина.

Клоули ждал.

Время текло медленно. Клоули слегка покашлял, потом, неожиданно встав, подошел к двери, ведущей в соседнюю комнату, снова вернулся на свое место и продолжал ждать.

Он задумался о суевериях и мимолетных явлениях в виде призраков в средневековых одеждах. Он размышлял о древней мудрости, которую он увидел в глазах Октава и на лице той, другой фигуры, явившейся в облике человека.

Клоули снова поднялся и двинулся к двери в соседнюю комнату.

Комната, в которую он вошел, была маленькой, скупо меблированной. В ней не было ни окон, ни дверей. Стены совершенно гладкие и чистые.

В комнате не было ни единой живой души.