Онлайн чтение книги Ворона в гареме Raven of the Inner Palace
1 - 4

Глава 1. Часть 4

— М-мы правда туда пойдем, Няньян? — чуть ли не плача спросила Дзю Дзю, которая шла следом.

— Я уже обмолвилась об этом. И хватит называть меня «Няньян». Я сейчас обычная служанка, так что обращайся соответствующе.

— Но ведь… — Дзю Дзю нахмурилась, словно ее что-то смущало. Похоже, она гадала, как же ей тогда проявлять уважение к Шоусюэ.

Девушки направились к юго-западной части двора. Когда они прошли красный мост, перекинутый через канал, Дзю Дзю внезапно опустила голову и спряталась за Шоусюэ. Шоусюэ даже не успела спросить, что происходит: она увидела на другом берегу у ив дворцовую служанку. Та самая, из дворца писарей, которая высокомерно приказала Дзю Дзю подшить одежду. Она, похоже, торопилась ко дворцу Хиен, потому не заметила их.

— Она уже прошла, — сказала Шоусюэ. Дзю Дзю испуганно подняла голову. Проверив противоположный берег, она облегченно вздохнула.

— Эта та служанка, которая обменивается письмами с евнухом дворца Хиен? Похоже, она здесь частый гость, хотя у нее должно быть довольно собственной работы.

— Да, но она говорит, что это не так. Говорит, что ни за что не свяжется с евнухом и что просто выполняет чью-то просьбу. И велела мне молчать о переписке

— Чью-то просьбу?

— Да, это другая служанка из дворца Писарей попросила передать письма вместо нее. Но ведь та служанка сама могла этим заняться, верно? Думаю, она просто стесняется сказать честно.

«Хм?»

Шоусюэ наклонила голову на бок. Верно, казалось невероятным, что эта служанка по доброй воле помогает кому-то с письмами.

Они продолжили путь и пересекли мост. Затем миновали несколько садов, дорогу с земляными стенами и многочисленные дворцовые постройки. Постепенно вокруг становилось все более пусто. Вокруг уже не было красочных садов, и здания здесь стояли простые и незамысловатые. Здесь жила прислуга.

Дом Сен Е находился на самом отшибе. Большие и малые каналы пронизывали дворец, но земли конкретно здесь с каналами было плохо. Потому здесь было сыро, а дома стояли в плесени и мхе. Поскольку сюда ссылали провинившихся, здесь было полно неблагонадежных низкоранговых евнухов и дворцовых служанок, так что с порядком и законом здесь все обстояло очень плохо. Чем ближе они подходили, тем отчетливее различали местами развалившуюся стену. Черепица с крыши здесь местами осыпалась. Дорогу здесь не покрывал гравий, из необработанной земли росли сорняки и торчали камни.

Несколько краснолицых евнухов, похоже, набрались дешевой выпивкой прямо посреди дня и теперь спали, привалившись к стене. Дзю Дзю испуганно вцепилась в спину Шоусюэ.

— Не стоит бояться, — сказала Шоусюэ.

Они бы все равно не стали бездумно на них нападать, но даже если бы и напали — дело небольшое. Вот если бы они решили их убить, тогда расклад бы был совсем иным…

Хотя, похоже, их ситуация оборачивалась как раз этим «если бы». Два евнуха, пошатываясь, направились к девушкам. Шоусюэ насторожилась, и тут еще двое евнухов вышли позади них из-за разрушенной стены. Все евнухи были в одеждах низших рангов, но глаза их выдавали. И едва Шоусюэ это осознала, они вытащили спрятанные на груди кинжалы, а Дзю Дзю взвизгнула. Девушек быстро окружили.

— Чего вы от нас хотите? У нас нет денег.

Они же просто молча сокращали дистанцию.

«А вот это может доставить проблем».

Шоусюэ напряглась. Она потянулась к пучку на голове, но тут же отдернула руку — вспомнила, что сейчас она одета как дворцовая дама, и потому в ее прическе не было цветов.

Щелкнув языком, она опустила руку ладонью кверху. На ее ладони вспыхнуло пламя. Воздух задрожал, затем пламя превратилось в дымку, и из нее образовались светло-розовые лепестки, сформировавшиеся в пион.

Увидев это, евнухи потрясенно застыли. Они недоуменно переглянулись между собой, пытаясь понять, что делать.

«Если напуганы, то отступите», — мысленно взмолилась Шоусюэ, но зря. Испустив победный клич, один из евнухов бросился вперед.

Шоусюэ дунула на пион. Тот, став порывом ветра, полетел на евнухов. Те закричали, видя, как на них несутся острые лезвия. Воспользовавшись ситуацией, Шоусюэ схватила Дзю Дзю за руку и проскользнула мимо евнухов.

— А-а-а-а-а!

Однако один из евнухов успел схватить ту за воротник.

— Дзю Дзю!

Шоусюэ снова попыталась применить свое искусство против этого евнуха, который уже достал кинжал, однако она не успевала. И тогда она бросилась наперерез клинку, но евнух внезапно упал на бок.

— Что вы творите!

На него откуда-то сбоку напал другой евнух. Выглядел он лет на тридцать, лицо у него было приятным.

— Зачем вам грабить двух беззащитных служанок? — гневно закричал он. Он навис над упавшим евнухом и попытался отобрать его кинжал. Но упавший пнул его в живот и вскочил. Однако едва он занес кинжал над евнухом, который пришел девушкам на помощь, откуда-то точно в его руку прилетел камень.

Раздался стон. Молодой евнух, не пойми откуда взявшийся, вывернул евнуху руку, в которой тот держал кинжал, и придавил его к земле. Но на этом все не закончилось. Застонали и другие евнухи, они хватались кто за руки, кто за ноги.

Этот молодой евнух обезоружил их всех.

— Пошли прочь!

Евнухи в панике бросились бежать. Молодой евнух освободил прижатого к земле противника, тот спешно вскочил и бросился вслед за товарищами, но тут же снова упал.

— Вы целы, Няньян? — повернулся к Шоусюэ евнух.

Ей было незнакомо это лицо. Красивый, выглядел лет на двадцать. Его глаза были особенно красивы. И даже шрам, пересекавший его щеку, смотрелся как украшение.

— Слуга Вэй Цин приказал мне вас сопроводить. Я Вэнь Ин Буду следовать за вами тенью. Простите за грубость.

Великолепно сложенный и стройный Вэнь Ин сложил руки на груди и учтиво поклонился.

— Вот как, Вэй Цин …

«Хитрый мужчина».

— Вы нас спасли. Примите мою благодарность. А кто эти люди? На обычных грабителей непохожи.

— Не знаю. Похоже, слуги вдовствующей императрицы.

— Вдовствующей императрицы?

«Разве она не под арестом? И почему они меня сейчас атаковали?»

— …Если так подумать, —Шоусюэ огляделась. Она поискала глазами первого евнуха, который им помог, но его нигде не было. — Этот евнух — помощник Вэй Цина ?

— Не знаю. Думаю, он просто проходил мимо.

Если она правильно помнит, одет он был как низкоранговый евнух: в темно-серую мантию и черную шапочку. И если он правда лишь проходил мимо, но решил помочь, врезавшись в толпу бандитов с ножами, то он очень благородный. Ей хотелось бы поблагодарить его, если им доведется увидеться снова.

— Дзю Дзю, ты не ушиб… — хотела спросит ьШоусюэ , но Дзю Дзю в этот момент рухнула, словно подкошенная, на колени, и выглядела так, будто собиралась разреветься. Что было вполне объяснимо.

— Ты в порядке? — Когда она протянула руку Дзю Дзю, та вцепилась в Шоусюэ и заплакала. — Мне жаль. Из-за меня ты подверглась опасности. Тебе следует ввернуться во дворец Ямей.

Она подняла свою голову, чтобы попросить Вэнь Ина проводить Дзю Дзю, но девушка замотала головой и отпустила Шоусюэ .

— Нет, я должна пойти с вами, няньян, — сказала она, вытирая слезы.

— Но…

— Вы пытались спасти меня, разве нет? — Это она говорила про тот момент, когда Шоусюэ пыталась закрыть ее собой от ножа евнуха. — Я пойду с вами.

Сказав это, Дзю Дзю всхлипнула.

— …Спасибо тебе.

В груди почему-то потеплело. Она впервые так себя чувствовала.

Вот так, с Дзю Дзю и Вэнь Ином по бокам от себя, Шоусюэ дошла до дома Сен Е. Ворота здесь были наполовину разрушены и накренены, а столбы при входе сгнили почти целиком. Они прошли их и увидели служанок в платьях землянистого цвета, устало стиравших белье в бадьях. Лица у них были бледными, некоторые женщины были в возрасте. Женщины не поднимали головы даже тогда, когда мимо них проходили.

Дзю Дзю встала поближе к руке Шоусюэ и пугливо огляделась. Это место называли еще «кладбищем придворных дам».

Едва они вошли в здание с замшелой черепицей, в нос им ударил запах затхлости. Стены покрывала плесень. Евнух, отвечающий за это место, провел их в заднюю комнату.

— Это комната Со Когё… Хотя, думаю, это пустая трата времени –что-то пытаться у нее выведать, — бросил евнух через плечо, даже не переводя взгляд своих безжизненных глаз на Шоусюэ и ее сопровождающих.

— Почему это?

— Сами поймете, когда увидите.

Евнух ушел. На входе не было двери, висела лишь грязноватая занавеска. Вэнь Ин стал на страже перед дверью, а Шоусюэ вошла в комнату. В тесной комнатушке у окна стояла простая кровать, а на ней лежала женщина. Евнух сказал, что сегодня она лежит в кровати, потому что еще со вчера у нее жар. В доме Сен Е было много тех, кто больше не мог двигаться из-за болезни.

У женщины были редкие и наполовину седые волосы, лицо и тело — исхудалыми. Из-за тусклой кожи и глубоких морщин она казалась старухой, но на самом деле, если присмотреться, была не так уж стара.

— …Со Когё? — спросила Шоусюэ , склонившись над кроватью.

Женщина приоткрыла глаза и уставилась на Шоусюэ . Взгляд ее блуждал, но она не отвечала. Шоусюэ собиралась повторить вопрос, но тут женщина открыла рот. Шоусюэ невольно вздрогнула и отпрянула. У женщины не было языка.

Взгляд женщины последовал за Шоусюэ ; она издала какие-то нечленораздельные звуки. Шоусюэ решила, что это означает «Да».

«Теперь я понимаю, почему евнух сказал, что это пустая трата времени».

Женщина просто не могла ответить на ее вопросы. Шоусюэ слышала, что во дворце отрезание языка служанкам было редким наказанием, и даже не думала, что столкнется с подобным. Это было ужасно.

«Я могу задавать лишь такие вопросы, на которые можно либо кивнуть, либо покачать головой».

— Я наложница-Ворона. Живу во дворце Ямей. Пришла сюда спросить тебя кое о чем. — ШОусюэ вытащила серьгу из-за пояса. — Ты узнаешь эту?..

Она хотела сказать «сережку», но тут выражение лица Когё резко изменилось. Глаза широко распахнулись, на лице читалась смесь страха и удивления. Она отчаянно пыталась что-то сказать, но из ее рта выходили лишь стоны и слюни.

— Это принадлежало Хан Оуджо?

Служанка закивала. Она жадно задвигала губами и зажестикулировала, словно пытаясь что-то написать в воздухе.

— …Хочешь что-то написать?

На ее вопрос Когё быстро закивала. Шоусюэ повернулась к Дзю Дзю.

— Принеси от евнуха кисточку и бумагу.

Дзю Дзю вышла, но почти сразу же вернулась с озадаченным лицом.

— Он сказал, что здесь такого нет. И что она не умеет писать, так что общаться таким образом с ней не выйдет…

Шоусюэ повернулась к Когё, а та покачала головой и пристально посмотрела в ответ. Она совсем не была похожа на женщину, которая лежала так, будто жизнь ее покинула. Ее взгляд излучал жизненную силу.

— Тогда мы заберем ее с собой во дворец Ямей. Вэнь Ин, позаботься о ней.

Они завернули Когё в тонкое одеяло, и Вэнь Ин взял ее на руки. Когда они собирались уходить, евнух бросился им наперерез.

— Вы не можете просто так забрать ее отсюда.

— Я наложница-Ворона. Беру эту женщину под свою ответственность. Если кто-то вздумает возмущаться, отправьте их во дворец Ямей.

Услышав о наложнице-Вороне, евнух тут же изумленно отступил. О ней ходили слухи, что она специализируется на проклятиях, в том числе смертельных. Даже те евнухи, кто зажигал фонари, не осмеливались приближаться близко ко дворцу Ямей.

Покинув дом Сен Е вместе с Когё, Шоусюэ поспешила во дворец Ямей. Там не было служанок, так что многие комнаты пустовали. Поместив в одну из них Когё, Шоусюэ подготовила немного бумаги и кисточку. Затем она измельчила чернила и поставила все это рядом с кроватью женщины. Когё села и взяла в руки кисть.

«Служанка в доме Сен Е научила меня писать, — неуклюже вывела на бумаге Когё. — Но если бы кто-то об этом узнал, они бы меня убили. Потому я притворилась, что не умею писать».

Шоусюэ нахмурилась на слове «убили».

«Служанку убили. Но убийство близкой служанки было бы слишком заметно, потому мне отрезали язык, чтобы я не могла говорить».

Под убитой, скорее всего, подразумевалась ее собственная служанка. Хотя в перечне было указано, что та умерла от болезни, так, выходит, на самом деле ее убили?

«Меня назначили служанкой другой супруги, потом меня подставили и по ложному обвинению отрезали язык».

Когё писала неаккуратно, ее словно распирало желание поскорее все написать. Женщина прикусила губу, выглядя расстроенной.

— Кто приказал сделать это с тобой? Кто именно хотел тебя убить?

Когё затрясло. Она глубоко вздохнула и продолжила писать.

«Вдовствующая императрица. Вдовствующая императрица отравила супругу-Сороку».

Супруга-Сорока была женой третьего ранга. Она была юной дочерью главного вассала и ходила с животом, когда ее убили. А обвинили Хан Оуджо.

«Все потому, что супруга-Сорока была беременна. А ее отец не состоял во фракции вдовствующей императрицы. На Хан Оуджо повесили это обвинение. Мою служанку подкупили, чтобы она подкинула в сундук Хан Оуджо молочай. Я видела это. Однако…»

Тут Когё остановила кисть. Когё взмахнула ею в воздухе несколько раз, но прикусила губу и опустила кисть.

«Я тоже сделала так, как мне велел евнух. Он угрожал убийством моей семьи. Я позволила Хан Оуджо умереть, ничего даже не сделав, чтобы ей помочь».

Плечи Когё тряслись, кисть в ее руке снова замерла.

«Я научилась писать, чтобы однажды все же рассказать правду. Если у вас эта серьга, значит, вы союзники госпожи Хан».

— Э?

Когё подняла голову.

«Я ошиблась?»

Шоусюэ не знала, почему ее приняли за союзницу Хан Оуджо, но она рассказала, что это Гаоцзюнь нашел серьгу, одержимую духом.

Когё побледнела, услышав слово «призрак».

«Это дух госпожи Хан?»

— Если серьга принадлежала ей, то вполне вероятно, —Шоусюэ вытянула руку с сережкой.

«Эта серьга принадлежала госпоже Хан. Я отлично ее помню. Но она была одна».

— Одна?

«Да, только одна, но Няньян всегда ее носила».

Под «Няньян» она, вероятно, имела в виду Хан Оуджо. У Когё глаза были затуманены, словно она погрузилась в воспоминания.

«Она мне однажды рассказала. Что отдала одну сережку своему жениху из родного города».

— Жениху?..

«Няньян была помолвлена с детства, но ее отец, гражданский чиновник, заставил ее пойти во дворец. Няньян отдала одну серьгу своему жениху и пришла сюда. И когда касалась этой серьги, вспоминала его. Няньян нельзя было назвать ярким и жизнерадостным человеком, но она была доброй. Мой отец владел всего лишь небольшой лапшичной, но меня все равно выбрали придворной и заставили войти во дворец. Почти все остальные придворные дамы происходили из знатных семей, а мне здесь приходилось трудно: меня не обучали ни читать, ни писать, утонченностью я тоже не обладала. Няньян было трудно на это смотреть, и она сделала меня своей помощницей. И все же…»

Рука Когё остановилась. Однако затем она, похоже, взяла себя в руки и продолжила писать.

«Однажды она кому-то отдала эту серьгу».

— Отдала?

«Она вернулась со двора, а серьги не было, и я решила, что госпожа ее где-то обронила, потому с беспокойством стала ее расспрашивать. Она лишь рассмеялась и сказала, что отдала ее плачущему ребенку. Похоже, ему пришлось нелегко во дворце. Уверена, что тот ребенок стал свидетелем доброты Няньян. Потому она не могла бы кого-то отравить. И раз у вас есть ее сережка, я подумала, что вы, должно быть, и есть тот ребенок, или знали ее. Тогда бы вы знали, что Няньян невиновна».

Когё отложила кисточку и вздохнула. Шоусюэ положила руку ей на лоб. Он горел. Должно быть, температура поднялась.

— Ясно. Отдыхай.

Но Когё вновь взялась за кисть и быстро что-то начертала.

«Няньян не просто ложно обвинили. Ее убили. Ее убили евнухи. Прошу, покарайте их. Я тоже готова понести наказание».

Написав это, Когё потеряла сознание. Шоусюэ положила ее на кровать, написала на листе «корень воловика, золотарник и пиннелия тройчатая» и отдала список Вэнть Ину .

— Передай лекарю, чтобы подготовил эти травы.

Вэнь Ин взял листок и тут же вышел из комнаты. Шоусюэ попросила Дзю Дзю присмотреть за Когё, а сама вернулась в свою комнату. Она положила сережку на стол и стала пристально ее рассматривать.

«Няньян не просто ложно обвинили. Ее убили».

Не потому ли Хан Оуджо стала призраком, который вселился в эту серьгу? И кому она отдала свою серьгу? Должно быть, они ее обронили. Если это произошло во дворце, возможно, они еще здесь. Может, это старая прислужница или даже евнух, которые были здесь еще при прошлом императоре?..

Шоусюэ приложила руку к виску. Что же ей делать? Хотя она в любом случае обязана сообщить обо всем Гаоцзюню.

Шоусюэ погладила сережку. Если бы она избавила Хан Оуджо от сожалений, была бы та довольна и свободна? Или наоборот, даже если она сделает все необходимое, придется проводить обряд изгнания?

Шоусюэ взяла сережку в руку и потрясла ее перед глазами.