Онлайн чтение книги Айн Рэнд. Сто голосов
Джек Бангей

Джек Бангей в течение пятнадцати лет работал ассистентом кинопродюсера Хэла Уоллиса[75]Хэл Уоллис (1894–1986) – американский кинопродюсер, который в 1933–1944 годах возглавлял производственный департамент студии Warner Bros. Обладатель премии «Оскар» за фильм «Касабланка» и двух наград имени Ирвинга Тальберга. ( Прим. пер. ), a в 1946 году был секретарем мисс Рэнд.

Даты интервью: 6 и 10 июня 1996 года.

Скотт Макконнелл: Как вы познакомились с мисс Рэнд?

Джек Бангей: Я познакомился с Айн во время съемки Источника студией Warner Brothers. Это произошло в студии, когда она пришла писать для нас сценарий. Я работал тогда на Хэла Уоллиса, являвшегося начальником производства студии Warner Brothers. А потом несколько месяцев в 1946 году жил вместе с Айн и Фрэнком в их доме в долине.

Что вы делали для мистера Уоллиса?

Я был кем-то вроде привилегированного мальчика на посылках. Я занимался буквально всем. Мне приходилось работать с режиссерами, актерами, костюмерами, искать для него таланты, а если что-то шло не так – исправлять ситуацию. Не думаю, что в то время, когда он работал с ней, на Уоллиса работало слишком много писателей.

Как долго вы проработали у Хэла Уоллиса?

Почти пятнадцать лет. Я окончил колледж, когда он работал над Касабланкой [в 1942 году].

Расскажите мне о взаимоотношениях мисс Рэнд и мистера Уоллиса.

Могу сказать только то, что как босс и автор они ладили превосходно. Я никогда не слышал, чтобы они спорили. Они обнаруживали полное единодушие, чем я был отчасти удивлен. Потому что заранее предполагал наличие между ними некоторых разногласий. Оба они принадлежали к числу доминирующих людей, однако способны были обсуждать свои мнения.

Какой была тогда Айн Рэнд?

Прекрасные глаза, прекрасные черные волосы, очень заметные губы, привлекательное лицо, не слишком широкая, но обворожительная улыбка. Но поверьте, когда ты смотрел на эту женщину, то сразу понимал, с какой активной и живой личностью имеешь дело. Это было видно по ее лицу. Оно буквально дышало женской сущностью. Это было удивительно. Она была очень чувственной женщиной. Это сразу ощущалось.

А как она двигалась? Была ли наполнена энергией, высоким напряжением?

О да. Именно высоким напряжением… причем постоянно. Оставалось только гадать, способен ли этот аккумулятор когда-нибудь сесть. Это чувствовалось буквально во всем. Она не позволяла себе ни мгновения расслабленности. Мыслительный процесс шел в ней без остановки. Эта машина никогда не выключалась. И этот магнетизм, это динамо, крутившееся внутри этой женщины, никогда не отключалось. Оно вращалось все двадцать четыре часа в сутки, и я, бывало, удивлялся тому, что она вообще способна спать. Я обожал ее.

Но, должно быть, время от времени она все-таки производила впечатление утомленной или усталой?

Я никогда не замечал ничего подобного.

А почему вы поселились вместе с мисс Рэнд и мистером О’Коннором?

Они сами попросили меня об этом. Наверно, потому, что она хотела постоянно обсуждать со мной возникающие у нее вопросы. В то время я лучше нее разбирался в кинопроизводстве. Но я не работал специально на нее, у меня оставалась моя работа в студии. Я приходил в дом и уходил из него. Я, как и прежде, работал на киностудии и, откровенно говоря, не могу сказать, по какой причине поселился с ними, если только не считать того, что она сама попросила меня об этом, а мне было приятно их общество.

Айн работала тогда на старой пишущей машинке «Роял», я даже не поверил своим глазам. На старой, шаткой, раздолбанной машинке. Я позвонил в фирму «Роял» и растолковал им ситуацию: дескать, Айн Рэнд, знаменитая писательница, вынуждена печатать на старой пишущей машинке вашей фирмы – и они прислали ей новую с иголочки. Получив ее, Айн пришла в восторг, она была очень счастлива. Новая машинка ей полюбилась[76]Благодарственное письмо компании см. в Letters of Ayn Rand, стр. 285..

Опишите, как мисс Рэнд работала в студии и дома.

Она писала отрывки сценария дома, приносила их в студию и отдавала на переписку. Их отправляли различным людям и все такое. По-моему, она приносила рукописные тексты. Не помню, чтобы она печатала их.

Можете ли вы что-нибудь сказать о методике работы мисс Рэнд, какой вы ее видели?

Нет, потому что она запиралась в комнате, в библиотеке, и не выходила из нее. После завтрака она ни с кем не разговаривала. Так что, когда она работала, мы с Фрэнком уже не беспокоили ее. Никогда. Ее не следовало отрывать от работы целый день.

Она тогда работала над сценариями или над Атлантом?

Над Атлантом.

Она выходила к ланчу или по какой-нибудь другой причине?

К ланчу она выходила, но иногда разговаривала с нами, а иногда нет.

Мистер О’Коннор всегда присутствовал на ланче?

Да, всегда. Будет она говорить с нами или нет, всегда оставалось на ее собственное усмотрение. Если она говорить не хотела, молчали и мы – значит, она была занята размышлениями. Однако было очень интересно следить за человеком, настолько погруженным в работу.

Что она делала по вечерам?

Мы ужинали, разговаривали и все такое. Она была очень общительной.

А вы много разговаривали с ней на философские темы?

Достаточно много.

A были у вас особые темы?

Нет. По большей части помню, как она говорила мне: «Когда ты начнешь писать?»

И она давала вам какие-то конкретные советы?

Нет. Просто говорила: начинай, а я потом помогу. A кроме того, подписала подаренную мне книгу: «Созревающему писателю». Я очень, очень ценю этот подарок. Она хотела, чтобы я стал писателем. Это был ее пунктик: «Ты должен, ты должен, ты должен…»

И вы стали писать?

Немного и недостаточно. Мне следовало бы написать о внутристудийной жизни.

А о чем еще вы разговаривали с ней?

Она расспрашивала меня о Голливуде, каким я его знал. Голливудские персоналии всегда интересовали ее. Каковы они сами, какой образ жизни ведут и все такое. Она любила музыку.

А каким образом она ее слушала?

На этот счет у нее был свой маленький фокус. Она ходила по дому с тросточкой и выстукивала ею какой-то чечеточный ритм. Выходила по вечерам со своей тросточкой, выстукивая тустеп. Ну, что-то вроде [Марлен] Дитрих. Минут десять или пятнадцать. Какой-нибудь передававшийся по радио мотив, насколько я помню. Мы с Фрэнком смотрели на это и веселились. Это было сразу и здорово, и восхитительно.

Ей нравилось работать в Голливуде?

Не сказал бы, что Айн было очень уж радостно в Голливуде. В Нью-Йорке ей было приятнее жить. В Чатсворте у нее был прекрасный дом, однако она больше любила Нью-Йорк и считала себя нью-йоркской жительницей. В этом городе она была счастлива. В известной мере она была помешана на Нью-Йорке. Помню, что в более поздние времена она могла видеть Эмпайр-стейт-билдинг из своей квартиры. Она обожала все это: дома, небоскребы… Приезжая в Нью-Йорк, Айн считала, что попадает в рай. В Нью-Йорке ей нравилось все. Она сама говорила это мне.

Какой репутацией пользовалась Айн Рэнд в Голливуде?

Как мне кажется, ею восхищались как писательницей. Политически все зависело от того, на какой стороне ты находился. Насколько помню, время это было плохим для киноиндустрии. Все эти междоусобицы и борьба всех со всеми, погубленные карьеры и все такое… это было ужасно.

Я был удивлен тем, что она прекрасно ладила со мной, хотя мы придерживались противоположных политических воззрений, однако не обсуждали их.

А случалось ли, чтобы она из-за этого обходилась с вами грубо или оскорбительно?

Нет-нет, никогда. Мы сотрудничали вне зависимости от собственных убеждений.

Не приходилось ли вам видеть, как она обсуждала свою философию с различными людьми или спорила с ними?

Помню, что Айн, случалось, разговаривала на эту тему, но не помню, чтобы она с кем-то спорила. Она очень строго придерживалась собственных идей, в этом не может быть сомнения. В этом отношении, с моей точки зрения, она вела себя как самая настоящая леди.

А чем занимался на их ранчо мистер O’Коннор?

Фрэнк следил за домом, за всем, что творилось в нем, а кроме того, занимался садом. Он любил цветы и всякие растения. У него были один или два помощника. Он выращивал цветы и овощи. А на какое-то время устроил у себя питомник.

Из Фрэнка мог получиться хороший руководитель. Он был симпатичным и обаятельным человеком. Очень тихим. И очень обаятельным для тех, кто понимал это…

Случалось ли вам встречаться с Альбертом Маннхеймером? [77]Мистер Маннхеймер был близким другом мисс Рэнд. Драматург и сценарист, в 1950 году он был номинирован на премию «Оскар» за сценарий к фильму по пьесе Гарсона Канина Born Yesterday (Рожденные вчера), шедшей в 1946 году на Бродвее.

Да. Я знаю, что она ужасно, ужасно симпатизировала ему. Они были очень близкими друзьями. Я думал, что она назначит его своим наследником.

А чем они занимались вместе?

Они много говорили о политике. Они оба интересовались ею, как и писательским делом.

Она разговаривала с вами о своих родственниках и семье?

Она не рассказывала мне о своих оставшихся в России родственниках. Ее ужасало то, что их могли репрессировать из-за нее. Именно это служило главной причиной ее умолчания и бросалось в глаза. Именно поэтому она взяла себе имя Айн Рэнд. Я много лет не знал ее настоящего имени.

А она никогда не рассказывала вам о том, откуда взяла себе такое имя?

Нет, никогда не рассказывала! Мы считали его русским. Настоящего своего имени она тоже не называла. Я спрашивал ее об этом, и мы даже разговаривали с ней на эту тему, и она сказала, что боится повредить кое-кому в России. Но кому именно, родственникам или друзьям, не сказала. Не захотела сказать.