Глава 5. Продолжение истории миссис Беннет

Онлайн чтение книги Эмилия Amelia
Глава 5. Продолжение истории миссис Беннет

– Не могу припомнить, на чем я остановилась… Ах, да, я, кажется, говорила вам о том, что считала тетушку своей соперницей; я испытывала к ней отвращение, сильнее которого едва ли возможно себе представить, и хотя это покажется вам странным, но она теперь с каждым днем держалась со мной все более и более любезно, однако, несмотря на это, моя ненависть к ней все усиливалась, поскольку я приписывала ее любезность сознанию одержанной надо мной победы; мне казалось, она уверена в том, что сердце, по которому я так пламенно томилась, всецело в ее власти.

Представьте же мое удивление, когда в один прекрасный день тетушка со всей возможной для нее обходительностью (поскольку ее лицо нельзя было счесть особенно приятным) осведомилась, нравится ли мне мистер Беннет? Ее вопрос, как вы догадываетесь, сударыня, поверг меня в немалое смущение, тотчас замеченное тетушкой, – и, не дожидаясь моего ответа, она заявила, что вполне уже удовлетворена, поскольку даже без особой проницательности мои мысли можно прочесть у меня на лице. «Что ж, дитя мое, я уже давно это подозревала и, полагаю, вам приятно будет узнать, что ваш возлюбленный, как я вчера убедилась, также питает к вам нежные чувства». Подобная новость, должна вам признаться, оказалась свыше моих сил, и я просила тетушку не добавлять больше ни слова. «Отчего же, дитя мое? – отозвалась тетушка. – Я обязана выложить вам все, как есть, в противном случае я не исполнила бы свой дружеский долг. Мистер Беннет, не сомневаюсь, питает к вам страсть, однако страсть такого рода, я полагаю, вам не следует поощрять. Позвольте быть с вами откровенной: я боюсь, что ему нравится только ваша внешность. Но ведь такого рода любовь, дитя мое, не способна принести то благоразумное счастье, к которому должна стремиться здравомыслящая женщина». Одним словом, я наслушалась всякого вздора насчет благоразумного счастья и здравомыслящих женщин, а под конец тетушка принялась меня уверять, будто по самом пристальном рассмотрении ей не удалось обнаружить, что мистер Беннет придерживается столь же высокого мнения и о моих умственных способностях, относительно которых она соблаговолила сделать мне немало похвал, перемежая их, однако, разного рода саркастическими замечаниями по поводу моей учености.

Надеюсь все же, сударыня, – обратилась миссис Беннет к Амелии, – вы не настолько низкого мнения о моей сообразительности, чтобы думать, будто у меня хватило глупости почувствовать себя задетой таким мнением мистера Беннета: ведь я сразу сообразила, что за ним скрывается. Его изобретательность не могла не привести меня в восторг: ведь он отыскал, вероятно, единственный способ примирить мою тетку с его явно неравнодушным отношением ко мне.

После этого мне уже недолго оставалось подкреплять свои надежды такими догадками. Вскоре мистер Беннет нашел возможность открыть мне свою страсть. Он говорил так решительно и в то же время так деликатно, его слова были исполнены такого пыла и такой нежности, что его любовь, подобно потоку, сметала на своем пути все преграды, и мне даже неловко признаться, как быстро ему удалось склонить меня к… к… одним словом, к тому, чтобы признаться ему начистоту.

Позже, когда мы сошлись теснее, мистер Беннет подробно описал мне, о чем он беседовал с моей теткой наедине. Для него не составило особого труда убедиться, что та более всего кичилась своими умственными способностями и ненавидела меня за образованность, которой завидовала. Страстно влюбившись в меня с первого взгляда и помышляя только о том, как упасть к моим ногам, мистер Беннет видел лучшее средство снискать благорасположение моей тетки в том, чтобы на все лады расхваливать мою красоту, то есть достоинство, на которое та уже давно не притязала, и всячески умалять мои умственные способности, о скудости которых он сокрушался, доходя почти до смешного. Причину моего скудоумия он усматривал в чрезмерной образованности; он даже высказал придуманную им для этого случая сентенцию, которая пришлась тетушке настолько по вкусу, что она сочла уместным ее присвоить, и впоследствии я не однажды слышала эту сентенцию из ее собственных уст. Ученость, заявил мистер Беннет, оказывает такое же действие на рассудок, как крепкий напиток – на организм; они отнимают у нас силу и природный огонь. Своей лестью он настолько обморочил мою тетку, что она поддакивала любым словам собеседника, не испытывая ни малейшего сомнения в его искренности; вот так тщеславие неизбежно подрывает твердыни нашего ума и делает нас уязвимыми для вражеских вылазок.

Вы, сударыня, без труда поверите, что я охотно простила мистеру Беннету все сказанное обо мне: я хорошо понимала, зачем он так говорит, и знала наверняка, насколько его речи не соответствуют его истинным мыслям. Однако я не могла быть в той же мере довольна моей теткой; она стала вести себя со мной так, будто я и в самом деле непроходимо глупа. Ее презрение, должна вам признаться, немного задевало мое самолюбие и, когда мы оставались вдвоем с мистером Беннетом, я, не в силах сдержаться, нередко выражала свое негодование, он же неизменно вознаграждал меня за это, делая самодовольство тетушки мишенью своего остроумия, которое было ему в высшей степени свойственно.

Однако именно это имело для нас самые роковые последствия; как-то однажды, когда мы потешались над тетушкой, уединившись в увитой зеленью садовой беседке, она незаметно подкралась туда и подслушала наш разговор. Как бы мне хотелось, моя дорогая, чтобы вы понимали латынь: я могла бы тогда привести вам латинскую фразу, в которой описывается ярость тигрицы, потерявшей своего детеныша.[207]Трудно сказать, у кого именно из латинских авторов миссис Беннет нашла этот образ, поскольку он достаточно часто встречается у римских писателей – например, в «Эпиграммах» Марциала (III, XLIV, 6–8), в «Фиваиде» Стация (IV, 312–316) и т. д. Ни у одного из английский поэтов, насколько мне известно, не найти ничего равного по силе выражения, да и мне, конечно, такое не по силам. Тетушка ворвалась к нам в беседку – и, широко разинув рот, изрыгнула на бедного мистера Беннета едва ли не все оскорбления, какие только существуют на том единственном языке, который она понимала: затем она выгнала нас обоих из дома, крикнув мне вслед, что мое тряпье она пришлет позже и чтобы я не смела больше переступать порог ее дома.

Посудите сами, сударыня, в каком бедственном положении мы очутились. Ведь я тогда еще не получила скромной суммы, завещанной мне отцом; что же касается мистера Беннета, то у него не было за душой и пяти фунтов.

При таких обстоятельствах человеку, любимому мной без памяти, не стоило особого труда убедить меня принять предложение, которое я, разумеется, считала чрезвычайно с его стороны великодушным; шаг мистера Беннета был вызван заботой о моем добром имени, и никакого другого объяснения, мне неприятного, не имел. Короче говоря, спустя два дня мы стали мужем и женой.

Мистер Беннет признался мне, что он теперь счастливейший из мужчин, я же искренне ответила ему, что на свете нет женщины, которой бы я позавидовала. Увы, как мало я тогда знала или подозревала, какую цену мне придется заплатить за все мои радости! Брак по любви – это, конечно, сущий рай, но столь полное счастье для смертных, наверное, – запретный плод, ибо, вкусив его однажды, нам приходится потом оплакивать утраченное до конца своих дней.

Первые испытания в совместной жизни обрушились на нас благодаря тетке. Крайне тягостно было жить под самым носом у столь близкой родственницы, которая не только не признавала нас, но изо всех сил упорно старалась нам досадить и даже сколотить против нас целую партию в приходе; людей грубых и невежественных всегда легко натравить против тех, кто выше их по своему положению и в то же время беднее их. Все это вынудило мистера Беннета искать случая поменяться местом с каким-нибудь викарием из другого прихода, а вскоре после приезда священника он еще более утвердился в этом своем намерении. Дело в том, что владелец прихода имел обыкновение проводить здесь три месяца в году, оставляя за собой часть комнат приходского дома, который был достаточно просторен для двух небольших семей, оказавшихся тогда под одной крышей. Столовались мы вместе и поначалу льстили себя надеждой извлечь из этого обстоятельства некоторую выгоду, так что мистер Беннет уже раздумывал, не повременить ли ему с отъездом. Но эти золотые мечты быстро развеялись: сколько ни старались мы угодить священнику, вскоре пришлось убедиться, что это невозможно. Если сказать коротко, другого такого брюзги свет не видывал. Из-за этого своего нрава он, несмотря на всю доброту и благочестивость, был совершенно невыносим – и все его достоинства были тут бессильны. Если завтрак не подавался точно в положенное время, если мясо было переварено или чуть-чуть недоварено, одним словом, если что-нибудь хоть самую малость было ему не по вкусу, этого было достаточно, чтобы он на целый день погрузился в мрачное расположение духа: поэтому доброе настроение посещало его весьма редко; ведь Фортуне, по-видимому, доставляет особое удовольствие идти наперекор натурам, которым обычная человеческая жизнь с ее многочисленными трудностями и неожиданными осложнениями совершенно не соответствует.

Теперь мистер Беннет бесповоротно решил покинуть приход, и я желала этого ничуть не меньше; однако, когда он попытался найти викария, который согласился бы поменяться с ним местом, оказалось, что это намного труднее, нежели он предполагал: нрав нашего священника был слишком хорошо известен среди окрестного духовенства, и всех страшила мысль о том, чтобы проводить хотя бы три месяца в году под его началом.

После долгих бесплодных поисков мистер Беннет счел за лучшее перебраться в Лондон – это огромное торжище любых занятий, как церковных, так и мирских. Этот план пришелся ему чрезвычайно по душе, и он решил без дальнейших отлагательств расстаться со своим священником, что и сделал по возможности наиболее деликатным образом; во время его прощальной проповеди не было такого человека в церкви, который бы не прослезился, за исключением немногих недоброжелателей, которым моей тетке, остававшейся по-прежнему непреклонной, удалось внушить беспричинную ненависть к нам.

Первую ночь по прибытии в Лондон мы провели в той гостинице, у которой высадились из почтовой кареты, а на следующий день рано утром муж отправился по делам и вскоре возвратился с хорошими новостями: ему удалось узнать о свободном месте викария; кроме того, он снял нам квартиру по соседству с одним достойным вельможей, по его словам, его однокашником по колледжу; далее он добавил, что располагает возможностью занять сумму, отказанную мне по завещанию, и притом под весьма умеренные проценты.

Этому последнему обстоятельству я была особенно рада; мы уже разменяли свою последнюю гинею, не говоря уже о том, что священник одолжил моему мужу десять фунтов, чтобы он расплатился с должниками в приходе: крайняя раздражительность соседствовала в нем с великодушием и другими прекрасными качествами – и, узнав его поближе, я очень сокрушалась, (не только за себя, но и за него самого) – уж очень он был неуживчивого нрава.

В тот же день мы покинули гостиницу и переехали в наше новое, для меня, по словам мужа, безопасное жилище; затем он с полной уверенностью в успехе, пошел хлопотать насчет денег, полагавшихся мне по завещанию.

Вернулся он, окрыленный успехом, поскольку человек, к которому он обратился, изъявил согласие выплатить требуемую сумму авансом, как только будут наведены необходимые справки и составлены соответствующие документы.

На это понадобилось, однако, так много времени, что за неимением средств мы очутились в прямо-таки бедственном положении и нужде; мне пришлось даже прибегнуть к самому тягостному средству – заложить одно из моих платьев.

Мистер Беннет между тем нашел, наконец, место в одном из лондонских приходов и, казалось, наши дела приняли благоприятный оборот, но вот однажды утром он возвратился домой явно чем-то подавленный, бледный, как смерть, и попросил меня раздобыть ему хотя бы каплю спиртного, поскольку почувствовал неожиданно полный упадок сил.

Я ужасно перепугалась, но тотчас опрометью бросилась вниз и выпросила у хозяйки немного рома; до того дня мистер Беннет к спиртному даже не притрагивался. Придя в себя, он стал меня успокаивать и уверять, что совершенно здоров, а причина его внезапной слабости – случившаяся с ним неприятность, от которой он уже вполне оправился.

Он рассказал мне все, что с ним произошло. Дело в том, что мистер Беннет постоянно откладывал свой визит к лорду, своему однокашнику по университету, о котором я уже упоминала и с которым мы теперь жили по соседству, дожидаясь того дня, когда он сумеет одеться подобающим такому случаю образом. И вот теперь, купив себе новую рясу, шляпу и парик, он пошел засвидетельствовать свое уважение старому знакомому, который в годы их совместного учения не раз прибегал к его помощи, пользовался его услугами и обещал в будущем воздать ему за это сторицей.

Мистер Беннет не без труда добился, чтобы его провели в переднюю милорда. Здесь он прождал, или вернее сказать, протомился более часа, прежде чем ему удалось увидеть милорда, да и произошло это благодаря чистой случайности: муж остановил хозяина, когда тот направлялся к выходу, где его ожидала карета. Памятуя об их прежней близости, мистер Беннет, не чинясь, хотя и с подобающим почтением, подошел к нему с намерением поздороваться, однако милорд, оборвав его на полуслове, высокомерно бросил ему, что не имеет удовольствия быть с ним знакомым.

– Возможно ли, милорд, – пораженно заметил мой муж, – чтобы вы так быстро забыли своего старого знакомого Тома Беннета?

– Ах, так это вы, мистер Беннет? – протянул милорд без особого воодушевления. – Вы уж извините мою забывчивость. Весьма рад вас видеть, однако прошу меня простить, поскольку я сейчас чрезвычайно спешу.

С этими словами милорд повернулся и без дальнейших церемоний, даже не пригласив зайти в другой раз, направился к выходу. Столь холодный прием со стороны человека, к которому мой муж питал искренние дружеские чувства и от которого у него было немало оснований ожидать не менее теплой ответной привязанности, и поверг беднягу в уже описанное мной ужасное состояние.

Хотя этот случай не повлек за собой никаких существенных последствий, я все же должна была упомянуть о нем, потому что из всех несчастий, когда-либо выпавших на долю моего мужа, это событие потрясло его более всех других. Едва ли есть надобность пускаться в рассуждения по этому поводу – тем более перед такой хрупкой натурой, как вы, сударыня; увы, подобное поведение встречается чуть не на каждом шагу и, тем не менее, нельзя не считать его жестоким, низким и глубоко противным истинному благородству.

Стремясь помочь мужу избавиться от тягостных переживаний, вызванных вероломством друга, я уговорила его ходить со мной в театр, что мы и делали каждый вечер чуть не две недели кряду; он всерьез пристрастился к этому развлечению и отнюдь не считал его неподобающим для служителя церкви; и то сказать: было бы совсем неплохо, если бы у тех непреклонных особ, которые не преминули бы осудить его за это, не водилось бы за душой куда более тяжких прегрешений.

Целых три месяца мы жили, признаться, в свое удовольствие; быть может, даже слишком в свое удовольствие, учитывая все наши обстоятельства; хотя развлечения, которые мы себе позволяли и были самыми скромными, однако же они ввели нас в немалые расходы. Если вы, сударыня, примете в соображение, что место викария приносило мужу менее сорока фунтов в год, а также то, что после уплаты долга священнику из прежнего прихода и еще моей тетке (с присовокуплением судебных издержек, ибо она решила взыскать с меня деньги посредством тяжбы), от полученной мной по завещанию суммы осталось меньше семидесяти фунтов, то вы едва ли удивитесь тому, что расходы на развлечения, одежду и повседневные нужды истощили почти всю нашу наличность.

Что и говорить, мы вели себя в ту пору довольно-таки неблагоразумно, и вы, без сомнения, ожидаете от меня на сей счет каких-то оправданий, но мне, право же, нечего вам возразить. Однако как раз в то время произошли два события, которые заставили мистера Беннета не на шутку призадуматься: во-первых, я вот-вот должна была родить, а во-вторых, мы получили письмо из Оксфорда с требованием возвратить сорок фунтов, о которых я уже упоминала. Ожидаемое прибавление семейства послужило для мужа предлогом, чтобы добиться отсрочки платежа: он пообещал возвратить через два месяца половину долга и добился таким способом снисхождения.

Вскоре у меня родился сын, и хотя это событие должно было, в сущности, еще более нас озаботить, мы были так этим счастливы, что едва ли когда рождение богатого наследника вызывало большую радость: вот насколько мы были беззаботны и как мало задумывались над теми неисчислимыми бедами и несчастьями, на которые обрекли человеческое существо – и притом столь для нас дорогое. Обычно крестины – в любой семье – день праздничного ликования, однако, если бы мы хорошенько поразмыслили над участью несчастного младенца, виновника торжества, как мало было бы тогда даже у самых восторженных и жизнерадостных родителей поводов для веселья.

Хотя зрение наше было слишком слабым, чтобы заглянуть в будущее, однако ради нашего ребенка мы не могли закрывать глаза на опасности, угрожавшие нам непосредственно. По истечении двух месяцев Беннет получил второе письмо из Оксфорда; написанное в чрезвычайно категорическом тоне, оно содержало угрозу без всякого промедления вчинить иск. Мы были до крайности этим встревожены, и мужу посоветовали во избежание ареста укрыться на время в границах вольностей королевского двора.

А теперь, сударыня, я перехожу к тому событию, за которым последовали все мои несчастья.

Тут миссис Беннет прервала свой рассказ, утерла слезы – и, извинившись перед Амелией за то, что оставляет гостью одну, поспешно выбежала из комнаты: ей необходимо было подкрепить свои силы лекарством, чтобы обрести возможность рассказать то, о чем пойдет речь в следующей главе.


Читать далее

1 - 1 18.05.15
Книга первая 18.05.15
Книга вторая 18.05.15
Книга третья 18.05.15
Книга четвертая 18.05.15
Книга пятая 18.05.15
Книга шестая 18.05.15
Книга седьмая. Глава 1 и притом весьма краткая, а посему не требующая никакого предисловия 18.05.15
Глава 2. Начало истории миссис Беннет 18.05.15
Глава 3. Продолжение истории миссис Беннет 18.05.15
Глава 4. Продолжение истории миссис Беннет 18.05.15
Глава 5. Продолжение истории миссис Беннет 18.05.15
Глава 6. Продолжение истории миссис Беннет 18.05.15
Глава 7. Дальнейшее продолжение истории 18.05.15
Глава 8. Продолжение истории 18.05.15
Глава 9. Окончание истории миссис Беннет 18.05.15
Глава 10, завершающая седьмую книгу 18.05.15
Книга восьмая 18.05.15
Книга девятая 18.05.15
Книга десятая 18.05.15
Книга одиннадцатая 18.05.15
Книга двенадцатая 18.05.15
Дополнение 18.05.15
Приложения
А.Г. Ингер. «Последний роман Генри Филдинга» 18.05.15
A.T. Ингер. «К истории публикации романа «Амелия» 18.05.15
Основные даты жизни и творчества Генри Филдинга 18.05.15
Глава 5. Продолжение истории миссис Беннет

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть