Онлайн чтение книги Беспомощная рука, или возмездие Дикого леса
Глава VIII. КЛЯТВА ХРАНИТЬ СЕКРЕТ

Оставим черных стервятников, дерущихся над останками медведя, и перенесемся в место неподалёку, где лежит на траве туша ещё одного медведя. Рядом с ней — совсем другие действующие лица: шесть всадников и дюжина собак.

Это те самые молодые охотники, которые разбили свой бивак на поляне; а медведь — тот, что имел неосторожность заглянуть в их лагерь.

Животное только что было убито — его задушили собаки, а охотники добили одним-двумя выстрелами. Но не все собаки уцелели: две или три из них — самые молодые и неосторожные — лежали мёртвые рядом со зверем, которого они травили.

Охотники только что прискакали сюда и остановились над черной окровавленной тушей. Преследование, короткое и быстрое, закончилось; и теперь, впервые после того, как покинули поляну, они оказались в состоянии размышлять. И сразу же страшная мысль посетила их.

— О Боже! — воскликнул молодой Рэндалл. — Индеец! Мы оставили его висящим на дереве на одной руке!

— О Господи, в самом деле! — повторил за ним Спенсер; все шестеро побледнели и с испугом посмотрели друг на друга.

— Если он отпустил ветку, то он…

— Если! Несомненно, он отпустил, и давно. Прошло уже добрых двадцать минут, как мы покинули поляну. Невероятно, чтобы он провисел так долго — это просто невозможно.

— И если он отпустил ветку?

— Тогда он мертв.

— Но ты уверен, что петля была у него на шее? — ты, Билл Бак, и ты, Альф Брэндон — ведь это вы двое сделали это!

— Ага! — огрызнулся Бак. — Вы же сами видели. И она непременно затянулась, если он сорвался. Конечно, мы не думали, что все так закончится; и кто мог предположить, что как раз в это время медведь выскочит из лесу? Черт побери, если черномазый отпустил ветку, он уже мертв, и всё тут. Теперь ничего не поделаешь.

— Что будем делать, ребята? — спросил Граббс. — Это грязное дело теперь будет нелегко уладить, я думаю.

У них не нашлось ответа на эти слова. У каждого на лице появилось какое-то странное выражение. Это было скорее опасение за возможные последствия, нежели раскаяние. Некоторые, более молодые и менее беспечные, как будто немного сожалели о случившемся, но всё же преобладал страх.

— Что будем делать, ребята? — снова спросил Граббс. — Мы должны что-то сделать, нельзя же оставлять все как есть.

— Не лучше ли будет нам поехать назад, на поляну? — предложил Спенсер.

— Это теперь бессмысленно, — ответил сын торговца лошадьми. — То есть, я хотел сказать, мы уже его не спасем. Если никто больше не был там с тех пор, как мы его оставили, мы найдем черномазого мертвым — мертвым как Юлий Цезарь.

— Вы думаете, что кто-то мог бы прийти раньше нас и спасти его?

Этот вопрос интересовал всех. Они были бы рады получить на него положительный ответ.

— Там мог бы за это время кто-то побывать, — ответил Рэндалл, ухватываясь за эту мысль, как утопающий хватается за соломинку. — Тропинка проходит через поляну — прямо мимо того места. Многие ходят этим путем. Кто-то мог бы появиться там вовремя. Поэтому мы должны вернуться и посмотреть. Хуже от этого не будет.

— Да, нам лучше вернуться, — согласился сын плантатора. — Нам лучше вернуться туда, но с другой целью.

— Ты имеешь в виду — изобразить самоубийство? Но ты забыл, что мы привязали его левую руку. Из-за этого случившееся не будет выглядеть как самоубийство. Он просто не мог сделать это сам.

— Я имею в виду другое.

— Что же тогда?

— Если он повешен, то повешен и, прежде всего, мёртв. Мы не вешали его, и тем более не намеревались этого делать. Это ясно.

— Я не думаю, что нас можно преследовать по закону, — предположил сын судьи.

— Но у нас могут быть неприятности, и этого следует избежать.

— Что же ты предлагаешь, Альф?

— Как известно, мертвые уже не свидетели, а тем более — мертвые, закопанные в землю.

— В этом рассуждении есть рациональное зерно, в самом деле! — согласился Бак.

— Версия о самоубийстве неправдоподобна. Даже если бы мы сняли и спрятали веревку, привязывающую его руку к бедру, есть еще дочь Рука. Она видела, что парень остановился и беседовал с нами. И если она найдет его повешенным спустя всего полчаса после этого, нет никакой возможности убедить кого бы то ни было, что это самоубийство. Нет, ребята, нам, безусловно, следует спрятать его тело.

— Верно, это для нас единственная возможность избежать неприятностей, — согласились остальные.

— Тогда поехали. Мы не должны терять ни минуты. Девушка может вернуться и увидеть, что с ним стало, или сам старый Рук может пожаловать, или кто-то еще пройдёт по тропинке. Поехали!

— Стойте! — воскликнул Рэндалл. — Нужно кое-что сделать, пока какая-нибудь случайность нас не разъединила.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы все сейчас замешаны в этом грязном деле — мы все в одной лодке! Не имеет значения, кто из нас задумал все это и кто набросил веревку. Все согласны с этим, не так ли?

— Да, все согласны. Я подтверждаю.

— И я.

— И я.

Все шестеро дали согласие, и это говорило о том, что все они действительно хотели бы выпутаться из сложного положения и не намерены искать правых и виноватых.

— Хорошо, — продолжил Рэндалл, — тогда мы должны быть честными друг перед другом. Мы должны поклясться в этом, и именно сейчас, перед тем, как двигаться дальше. Я предлагаю, чтобы все мы принесли клятву.

— Мы сделаем это. Ты, Рэндалл, произноси слова клятвы, и мы будем повторять их за тобой.

— Разверните тогда лошадей так, чтобы мы оказались лицом друг к другу.

Лошади были поставлены в круг, голова к голове, так, что их удила почти соприкасались.

Рэндалл произнёс клятву, и остальные повторили за ним:

— Мы клянемся, все и каждый из нас, хранить секрет смерти метиса-индейца, которого зовут Чак, не раскрывая его ни словом и ни действием, клянемся никогда не разглашать обстоятельства, приведшие к его смерти, в суде перед лицом закона; наконец, клянемся друг перед другом свято соблюдать эту клятву вплоть до нашей смерти. Клянемся, да поможет нам Б-г!

— А теперь, — сказал Брэндон, как только шесть молодых негодяев скрепили рукопожатием этот отвратительный договор, — нам следует пойти туда и как можно скорее спрятать тело индейца. Я знаю здесь поблизости пруд, достаточно глубокий для того, чтобы можно было утопить труп. Если его обнаружат там, это будет лучше, чем если бы он висел на дереве.

Никто не отреагировал на последние слова Брэндона, слова, которые могли бы несколько успокоить подавленных свершившимся юношей, и все отправились к лагерю в полной тишине.

Не нашлось ни одного из них, кто не трепетал бы от страха, возвращаясь на поляну, где еще недавно они проявляли такую буйную радость, издеваясь над несчастным индейцем.

Однако грязное дело было сделано, и обстоятельства требовали от них вернуться, чтобы скрыть следы преступления.