Онлайн чтение книги Граница пустоты Boundary of Emptiness
6 - 18

Мне нужно кого-нибудь избить.

Не важно, кого, но я предпочёл бы, чтобы это был кто-то, из-за кого я не буду чувствовать вины, и предпочтительно там, где никто не сможет увидеть меня. Для парня я довольно стеснителен, и я не хочу, чтобы меня выгнали из школы, по крайней мере, пока я не закончил.

Подумав об этом неделю, я точно знаю, кого бить и где это делать. Это будет парень из моей школы, на класс или два младше. Блондинистый парнишка «неправильно» посмотрел на меня, когда проходил по коридору. Место – неподалёку от игрового центра, где он часто бывает. Думает, что он крут, ставит рекорды в играх, распускает кулаки в адрес каждого, кто обыгрывает его.

Но он не делает этого внутри. Обычно вытаскивает бедолагу в аллею позади здания под предлогом дружеской беседы об игре, чтобы получить компенсацию с помощью своих кулаков, думая, что может стереть свой воображаемый позор, избив кого-либо. Это место решает задачу скрытости, так что некому призвать его к ответу.

Всё хорошо. Условия идеальны.

Слабаки вызывают у меня отвращение.

Я собрал в себе храбрость, чтобы предстать перед ней и признаться ей однажды, только для того, чтобы одной фразой она уложила меня.

Может быть, она была права. Я никогда не был в бою – физическом – в своей жизни. Я никогда не позволял ссоре обостриться до такого уровня и никогда не был храбр настолько, чтобы обострить её. Видимо, поэтому она назвала меня слабым.

И следовательно, я должен кого-то избить, чтобы избавиться от этой слабости. Это скорейшее доказательство силы, которое я могу придумать, и с тех пор я планировал и планировал до секунды. Ударить кого-то сильнее всего – это, наверное, одна из самых дурацких вещей, которые я еще не делал за свои семнадцать лет.

Итак, я начал выманивать парня.

Уже стемнело, когда я пришёл в игровой центр, и он был там. Я обыгрывал его в одной и той же игре, снова и снова, в течение часа. И когда пришло время вытащить меня наружу, я последовал за ним, медленно, словно сомневаясь. Это шоу. Подходящий момент для появления, когда он будет ожидать меньше всего. Так что он бросает на меня молчаливый приглашающий взгляд, его рост даёт ему дополнительную эффективность. Это само по себе развитие, потому что обычно дальше следует определённое количество уговоров. Сегодня ночь без слов. Он ведёт меня в аллею за зданием, и я следую за ним с притворным сомнением.

Хорошо. Успокойся. Наверняка он попытается ранить меня. И всё же мысль ранить его в ответ внушает мне некоторую неуверенность. Но скоро я избавляюсь от её. Всё-таки если он и правда готов навредить мне, никто не может судить, где преступление, а где наказание. Он тащит меня все дальше и дальше в аллею, свет с улицы едва достигает нас.

- Эй, - говорю я скучным голосом, заставляя его обернуться. Я вытаскиваю из-за спины маленькую деревянную дубину, которую прятал под рубашкой, и со всего маху опускаю её на голову парня.

Хруст, и затем глухой стук, когда парень падает на землю лицом вниз, словно марионетка. Несколькими секундами позже кровь начинает вытекать из раны на голове, стекая на асфальт аллеи, пачкая мусор и выброшенные шприцы вокруг его головы. Несколько секунд требуется на то, чтобы заключить, что он в ближайшее время не будет шевелиться.

- Что? – я не могу поверить в это.

Я лишь один раз его ударил деревянной палкой, и это была почти мгновенная смерть?

- Что за хрень? – неподдельный возглас.

В смысле, посмотрите. Это несчастный случай. Я не хотел убивать его! Это же не убийство, да?..

- Никогда не знал… - чего? Что люди хрупки и могут так легко умереть?

Но многие люди используют подручные предметы, так почему именно я убил кого-то? Все обращаются к насилию, но это мой первый раз! Так нечестно! Это я невезучий или это те люди такие везучие? Что, тут где-то рядом невезение раздают?

Я не знаю ничего.

Я не знаю.

Я не знаю!

Я не знаю ничего об этой ошибке или положении дел, или вопросе о том, было ли это преступлением, или даже об ответе на простой вопрос - что делать дальше. Но я знаю кое-что другое. Полиция будет считать это убийством, и не важно, сколько я буду умолять их поверить в то, что это несчастный случай и здесь нет греха. Скоро они поймают меня. И на этом всё закончится.

- Нет. Я не сделал ничего неправильного. Будет неправильно с их стороны запереть меня.

Но всё равно всё это нужно спрятать. К счастью, нет свидетелей, о которых нужно было бы позаботиться. Всё, что мне нужно сделать – это спрятать тело, и нормальность моей повседневной жизни будет восстановлена.

Но где я его спрячу? И как? Без свидетелей его просто невозможно спрятать. Я могу поджечь его, но даже так я не застрахован от ошибки. Не говоря о том, что это привлечёт интерес, которого я точно не хочу. Будь всё проклято. Если бы это было в лесу или в горах, я бы мог рассчитывать на то, что животные съедят его…

Просто понимаете… съедят его, естественно.

- Может, если я съем его, это прокатит?

Блин, ответ так прост, что можно танцевать! Я сегодня просто гениален! Если я так поступлю, от трупа мало что останется.

Но даже так, остаётся вопрос «как?». Слишком много мяса. Я не смогу съесть всё до утра. Может, стоит начать с крови. Да, с крови.

Я склоняюсь к телу, накрывая губами открытую рану ребёнка, из которой продолжает вытекать кровь, как вода из пробитой бутылки. Я начиная сосать, и густая кровь липнет к моим губам и горлу. Но через несколько секунд, я отхаркиваю всё, что успел выпить.

Чёрт возьми. Я почти ничего не выпил. Липнет к моему проклятому горлу, и как воду ее пить не получится. Если я так продолжу, я просто захлебнусь и умру здесь, как и он. О, боже, что мне делать? Не могу есть мясо, не могу пить кровь… Пока я думаю, не могу сдержать дрожь, и не в силах ничего поделать, кроме как дрожать здесь, словно жалкий псих.

Я убил человека.

Я даже не могу скрыть своего деяния.

Я убил человека.

Так закончится моя жизнь. В хаосе и замешательстве, лишённая лёгкого выхода в поле зрения.

- Почему ты не примешь себя до самого конца? – говорит голос, исходящий из-за моей спины. Когда я оборачиваюсь к его владельцу, я вижу человека в чёрном пальто, похожем на плащ в своей необъятности. Высокий теневой силуэт, который он отбрасывает на аллею, стоя напротив уличного фонаря, выглядит жестоким, и этого не может скрыть даже его массивный плащ. Его глаза, изможденные и затуманенные, несут вес вечности.

- Условные правила всё ещё ослепляют тебя, не подпуская к твоей истинной природе? – продолжает спрашивать он, глядя не на окровавленный труп позади меня, но только на меня.

- Правила? – шепчу я. Интересно, почему я не подумал, что есть что-то неправильное в том, чтобы съесть труп? Я даже не почувствовал отвращения, когда попытался пить кровь. Что приказало мне приложить губы к ране, но при этом ничего не чувствовать? Я пытался съесть кого-то, что, вероятно, является преступлением более тяжелым, чем убийство. Достаточно просто взглянуть на количество убийц, которые решали съесть свою жертву, и это точно будет небольшое число. Нет, большинство людей даже не думают об этом. Очевидно, потому, что каннибализм является очень странным, чуждым действием.

- Но я подумал, что это естественно, - говорю я, сам того не осознавая.

- Именно. Это значит, ты особенный, если выбрал такое действие после убийства. Большинство людей уже сбежали бы, оказавшиеся в тупике. Но ты воспринял собственное деяние в своей манере. Даже если эта манера решительно отделяется от консенсуса, это действие, за которое тебя нельзя винить.

Мужчина в чёрном делает шаг в аллею, шаг ко мне. Почему его слова звучат так сладко, почти заставляя меня забыть, что он свидетель моего преступления?

- Я? Особенный?

- Да. У консенсуса нет над тобой власти. Реальность правил связывает тех, кто отклоняется, их действия называются грехами. Но для отклонившихся, их действия – самая естественная вещь в мире. Так где зло в этом уравнении?

Он приближается, кладя руку мне на голову, и я не делаю ничего, чтобы остановить его.

Извращенцы и лунатики, и дегенераты, и дураки. Я не являюсь одним из этих невежественных людей. Но всё же если я по-настоящему безумен, я все равно ничего не могу поделать с трупом, правда?

- Я не нормален… другой, - бормочу я.

- Так и есть. И если ты настолько сломан, как сам говоришь, то тогда тебе остаётся найти выгоду в том, чтобы сломаться окончательно.

Его голос, звеня звуком какого-то колдовства, зарывается глубоко в мозг, сердце и остаток тела. Он прав. Он всегда был прав. И когда я принимаю его слова, мои дрожь и страх будущего изгоняются из тела, заменяются радостным ощущением, как будто я получил в аренду новую жизнь. Моё поле зрения белеет. Моё горло высыхает, и даже вдыхая воздух изо всех сил, я не могу вложить достаточно кислорода в лёгкие. Я чувствую себя так, словно тело сжигается болью, путешествующей через все мои вены и артерии, но это прекрасная боль, которую не смог бы даровать ни один наркотик.

Загадочный, жестокий на вид человек держит мою голову рукой, которая может раздавить меня. И под этой рукой я начинаю рыдать так, как никогда за всю свою жизнь. Слёзы теплые, рожденные удовольствием. Крик, который вылетел из моих лёгких, говорит о какой-то животной страсти.

Это… Это время и место, где я ломаюсь.

Мальчишка поглотил труп за час. Он не использовал никаких инструментов, кроме силы его собственных зубов и челюстей, пожирая нечто намного большее, чем он сам, целиком и полностью. Его язык не говорит о качестве, о сочности или о чем-то еще. Он видит ценность лишь в физическом напряжении, жевании его субъекта.

- Час? Ты великолепен.

Мужчина в чёрном внимательно рассматривает работу парня, будучи свидетелем всего случившегося. Парень лениво оборачивается к нему, лицо и рот покрыты густой кровью трупа и его собственной кровью, рождённой из его сломанного подбородка и собственной разорванной плоти, показывая плоды спешки и сложности его действия. Он, похоже, даже не знает, что это случилось. Парень вгрызался в труп, не останавливаясь ни на мгновение, не оставив ничего, кроме нескольких капель крови в тёмной аллее.

- Но твоё отличие будет определять тебя, - продолжает высокий мужчина. – Знание о своём истоке само по себе доведёт тебя лишь сюда. Ты должен вложить катализатор в свою душу, пробудить живую искру.

Мальчик слышит слова мужчины, глядя на него опустевшими глазами.

- Ты всё ещё на краю, на этой пустой границе. Следовательно, ты будешь каннибалом - с этой минуты и до самой смерти. Но ты не желаешь, чтобы она здесь закончилась. Ты будешь человеком, не связанным чувствами черни, но кем-то трансцендентным. Уникальная, новая жизнь родится здесь. Желаешь ли ты заполучить её?

Слова человека волшебны и очаровательны. Они глубоко впечатываются в затупившиеся мысли парня, вдавливаясь, словно подсознательная сила. Купаясь в крови, своей и жертвы, парень вяло кивает в ответ - действие, которое можно сравнить с молитвой собственному богу спасения.

- Закончено. Это будет первый, – человеку достаточно кивнуть и поднять правую руку с головы парня, чтобы тот завершил кровавый ритуал.

Он осмеливается задать мужчине один вопрос.

- Кто… кто ты такой?

Мужчина в чёрном плаще остаётся неподвижен. Его голос кажется усиленным какой-то силой творца, и в нём чувствуется сила, эхом отдающаяся от стен аллеи с шепотом веков:

- Маг. Арайя Сорен.

Наконец мужчина спрашивает настоящее имя парня.

Тот отвечает ему.

И внутри его лица, такого же каменного, что и сердце, мужчина находит желание улыбнуться.

- Лио. Жаль. Не хватает лишь одного шага для того, чтобы стать львом.

В его словах слышна неподдельная меланхолия, даже когда он улыбается.