Онлайн чтение книги Детоубийцы
VII.

Проведя два дня вн трактира, Тонетъ понялъ, какъ сильно любитъ Нелету.

Порой къ его отчаянію примшивалась мысль о потер того пріятнаго и веселаго существованія, которымъ онъ раньше пользовался, о томъ изобиліи, въ которое онъ погружался, какъ въ волны блаженства. Кром того, недоставало ему очарованія тайной любви, о которой догадывалась вся деревня, нездороваго удовольствія ласкать свою возлюбленную среди опасности, почти въ присутствіи мужа и постителей, всегда рискуя быть накрытымъ.

Изгнанный изъ трактира С_а_х_а_р_а онъ не зналъ, куда итти. Пробовалъ найти друзей въ другихъ трактирахъ Пальмара, жалкихъ хатахъ, съ однимъ только маленькимъ боченкомъ, куда лишь изрдка заходили выпить люди, не имвшіе, ввиду сдланныхъ долговъ, возможности постить трактиръ С_а_х_а_р_а. Тонетъ бжалъ отъ этихъ кабаковъ, словно царствующая особа, по ошибк попавшая въ харчевню.

Дни онъ проводилъ, скитаясь по окрестностямъ деревни. Когда эти скитанья ему надодали, онъ уходилъ въ Салеръ, Перель о , въ гавань Катаррохи, куда-нибудь, лишь бы убить время. Онъ, обыкновенно столь лнивый, цлыми часами работалъ весломъ въ лодк, чтобы навстить друга только для того, чтобы выкурить съ нимъ сигару.

Оботоятельства вынуждали его жить въ хат отца, и онъ съ нкоторымъ бездокойствомъ смотрлъ на Тони, порой угадывая по его лицу, что онъ знаетъ обо всемъ случившемся. Отъ скуки Тонетъ измнилъ поведеніе. Вмсто того, чтобы иерекочевывать изъ одного конца Альбуферы на другой, словно посаженное въ клтку животное, ужъ лучше помочь бдному отцу. Начиная съ слдующаго дня онъ, какъ въ былое время, со свойственной лнивымъ людямъ, когда они ршатся работать, преходящей напряженностью вырывалъ илъ со дна каналовъ. Тони поблагодарилъ его за это раскаяніе тмъ, что пересталъ хмурить брови и заговорилъ съ нимъ.

Онъ знаетъ все. Все произошло такъ, какъ онъ предсказывалъ. Тонетъ измнилъ традиціямъ Г_о_л_у_б_е_й и отецъ глубоко страдалъ, слыша, что говорятъ о его сын. Для него было тяжелымъ ударомъ видть, какъ сынъ живетъ на счетъ трактирщика и отбиваетъ у него жену.

– Это ложь… ложь!- отвчалъ К_у_б_и_н_е_ц_ъ со страхомъ человка, сознающаго себя виновнымъ. Это клевета!

Тмъ лучше. Тони былъ бы радъ, если бы это было такъ. Самое главное было то, что онъ избавился отъ опасности. Теперь надо работать, бытъ честнымъ человкомъ, помочь отцу въ его стремленіи засыпать болото землей. Когда болото превратится въ поле, когда пальмарцы увидятъ, какъ двое Г_о_л_у_б_е_й собираютъ съ него много мшковъ риса, онъ – Тонетъ – встртитъ подругу. Онъ можетъ тогда выбрать себ одну среди двушекъ въ ближайшихъ деревняхъ. Богатому человку ни въ чемъ не бываетъ отказа.

Ободренный словами отца, Тонетъ съ истиннымъ остервененьемъ отдавался работ. Бдная П_о_д_к_и_д_ы_ш_ъ работала рядомъ съ нимъ еще больше чмъ, когда бывала одна съ отцомъ. К_у_б_и_н_е_ц_ъ вчно находилъ, что она работаетъ слишкомъ мало. Онъ былъ требователенъ и грубъ съ бдной двушкой. Онъ нагружалъ ее, какъ животное, хотя самъ первый начиналъ уставатъ. Задыхаясь подъ тяжестью корзинъ съ землей и постоянной работы весломъ, бдная П_о_д_к_и_д_ы_ш_ъ тмъ не мене радостно улыбалась, а вечеромъ когда, вся разбитая, готовила ужинъ, она съ благодарностью глядла на своего Тонета, этого блуднаго сына, который такъ много заставилъ отца страдать, а теперь благодаря хорошему поведенію позволялъ стойкому труженику ясно и доврчиво глядть въ будущее.

Однако К_у_б_и_н_е_ц_ъ отличался невыдержанной волей. Посл бурныхъ порывовъ активности въ немъ брала верхъ властная и безграничная лнь.

Посл мсяца такой работы Тонетъ утомился, какъ и прежде. Значительная часть поля была уже засыпана, оставались однако глубокія ямы, приводившія его въ отчаяніе, бездонныя дыры, черезъ которыя снова вливалась вода, медленно подтачивая нагроможденную съ такимъ трудомъ землю. К_у_б_и_н_е_ц_ъ испытывалъ страхъ и разочарованіе передъ огромностью предпріятія. Привыкшій къ роскошной жизни въ трактир С_а_х_а_р_а, онъ возмущался при мысли о плохой д П_о_д_к_и_д_ы_ш_а, о жидкомъ, безвкусномъ вин, о черствомъ маисовомъ хлб и попорченныхъ сардинкахъ, единственной пищ отца.

Спокойствіе дда возмущало его. Тотъ по прежнему бывалъ въ трактир С_а_х_а_р_а, словно ничего не случилось. Тамъ онъ обдалъ и ужиналъ, прекрасно сошелся съ трактирщикомъ, довольнымъ тмъ, какъ старикъ эксплуатировалъ свое мсто. А съ внукомъ онъ не желалъ длиться! Съ нимъ онъ не говорилъ ни слова, когда видлся вечеромъ въ хат, словно онъ не существуетъ, словно не онъ хозяинъ пути!

Ддъ и С_а_х_а_р_ъ хотятъ эксплуатировать его и останутся съ носомъ. Быть можетъ все негодованіе трактирщика не имло другой цли, какъ отдлаться отъ него, чтобы увеличить свой доходъ. И съ той жадностью, жестокой и бездушной, свойственной деревенскому люду, который въ денежныхъ длахъ не считается съ родственными чувствами, Тонетъ накинулся на Г_о_л_у_б_я однажды ночью, когда тотъ собирался на ловлю. Онъ – Тонетъ – главный хозяинъ мста, а вотъ уже сколько времени не видалъ ни одного сентима. Правда, онъ хорошо знаетъ, что уловъ не такой блестящій, какъ въ прежніе годы, но дла все таки идутъ, и ддъ и дядюшка Пако положили въ кошелекъ не одинъ дуро. Онъ знаетъ это отъ скупщиковъ угрей. Пусть дадутъ ему ясный отчетъ. Онъ хочетъ имть свою часть или онъ отберетъ мсто и поищетъ себ мене хищныхъ компаньоновъ.

Дядюшка Г_о_л_у_б_ь, считавшій себя неограниченнымъ господиномъ надъ всми членами семьи, въ дервую минуту хотлъ разможжить внуку голову весломъ, но вспомнилъ о неграхъ, которыхъ К_у_б_и_н_е_ц_ъ убивалъ въ далекихъ странахъ. Чортъ возьми! Взрослаго нельзя бить, хоть онъ и принадлежитъ къ семь. Къ тому же угроза отнять мсто для ловли испугала его.

Дядюшка Г_о_л_у_б_ь дустился въ мораль. Если онъ не даетъ ему денегъ, то потому, что знаетъ его характеръ. Деньги – погибель юношей. Онъ пропьетъ ихъ, проиграетъ бездльникамъ подъ тнью какой-нибудь хаты въ Салер. Лучше если деньги сохранитъ ддъ и это будетъ лишь на пользу Тонету. Если ддъ умретъ, кому какъ не внуку, будетъ прирадлежать все его состояніе?

Однако Тонетъ не хотлъ довольствоваться одними надеждами. Онъ хочетъ получить свое или отберетъ мсто. И посл тяжелыхъ ссоръ, продолжавшихся боле трехъ дней, рыбакъ, наконецъ согласился однажды вечеромъ вынуть изъ-за пояса кошелекъ, и со скорбнымъ лицомъ отсыпать нсколько дуро. Можетъ взятъ ихъ! Жидъ! Злодй! Какъ только онъ ихъ истратитъ въ нсколько дней, пусть снова придетъ, пусть не иметъ угрызеній. Какое ему дло, если ддъ издохнетъ. Онъ уже ясно представляетъ себ свое будущее, представляетъ его себ съ ужасомъ. Онъ будетъ работать, какъ рабъ, чтобы внукъ могъ жить бариномъ. И онъ совсмъ удалился отъ Тонета, словно потерялъ навсегда то небольшое чувство, которое когда-то питалъ къ нему.

Получивъ деньги, К_у_б_и_н_е_ц_ъ не вернулся въ хату отца. Онъ пожелалъ занятъся отъ нечего длать охотою, вести жизнь стрлка, питаясь тмъ, что застрлитъ, и началъ съ того, что купилъ себ ружье лучше тхъ почтенныхъ пищалей, которыя хранились дома. П_і_а_в_к_а, изгнанный изъ трактира С_а_х_а_р_а на другой день посл удаленія Тонета, ходилъ вокругъ него, видя его празднымъ, разочаровавшимся въ работ, которую исполнялъ въ хат отца.

К_у_б_и_н_е_ц_ъ сошелся съ бродягой. Онъ былъ хорошимъ товарищемъ, который могъ быть ему полезенъ. У него была хата, правда, похуже собачьей конуры, однако она могла служить имъ убжищемъ. Тонетъ будетъ охотникомъ, П_і_а_в_к_а – собакой. Все у нихъ будетъ общее: да и вино. Подходитъ это бродяг? П_і_а_в_к_а былъ обрадованъ. Онъ тоже внесетъ свою часть въ общее хозяйство. Онъ превосходно уметъ вытаскивать верши изъ каналовъ и забравъ уловъ, снова опускать ихъ въ воду. Онъ не походилъ на нкоторыхъ безсовстныхъ воришекъ, которые, по словамъ пальмарцевъ, похищали не только душу, но и тло, то есть самыя сти. Тонетъ будетъ заботиться о мяс, онъ – о рыб. Такъ и поршили. Съ тхъ поръ только изрдка видли въ деревн внука Г_о_л_у_б_я съ ружьемъ на плеч, комически посвистывавшаго П_і_а_в_к_, шедшему вслдъ за нимъ съ опущенной головой, и хитро озиравшемуся по сторонамъ, нтъ ли чего-нибудь подъ руками, что можно было бы стащить.

Цлыми недлями они жили въ Деес жизнью первобытныхъ людей. Во время своей спокойной жизни въ Пальмар, Тонетъ часто съ грустью вспоминалъ годы войны, среди безграничной свободы, лицомъ къ лицу съ военными опасностями. Всегда глядя въ глаза смерти, не видишь ни препятствій, ни преградъ и съ карабиномъ въ рук исполняешь вс свои прихоти, подчиняясь лишь закону необходимости.

Привычки, появившіяся у него въ годы воинственяой жизни въ лсу, вновь воскресли теперь въ немъ въ Деес, въ двухъ шагахъ отъ мстечекъ, гд существовали и законы и власти. Изъ сухихъ сучьевъ оба товарища строили себ въ какомъ-нибудь уголк лса шалашъ. Когда ихъ мучилъ голодъ, они убивали пару кроликовъ или дикихъ голубей, порхавшихъ среди сосенъ. Когда имъ нужны были деньги на вино, или патроны, Тонетъ бралъ ружье и утромъ набивалъ дичи, которую бродяга продавалъ въ Салер или въ гавани Катаррох, и возвращался домой съ бурдюкомъ, который прятался въ кустахъ.

Ружье Тонета, дерзко раздававшееся по всей Деес, было угрозой для сторожей, которымъ пришлось разстаться съ своей прежней спокойной жизнью отшельниковъ.

П_і_а_в_к_а стоялъ на сторож какъ собака, между тмъ какъ Тонетъ охотился. Увидвъ своими зоркими глазами бродяги приближеніе враговъ, онъ свисталъ товарищу и они прятались. Часто преслдователи встрчались съ внукомъ Г_о_л_у_б_я лицомъ къ лицу, но каждый разъ онъ гордо настаивалъ на своемъ желаньи продолжать жить въ Деес. Однажды сторожъ выстрлилъ въ него, но тотчасъ услышалъ въ вид грознаго отвта свистъ пули около головы. Противъ прежняго солдата доносы были безполезны. Онъ былъ человкъ пропащій, не боявшійся ни Бога, ни чорта. Онъ стрлялъ такъ же хорошо, какъ ддъ и если онъ посылалъ пулю мимо, то потому, что хотлъ сдлать предостереженіе. Чтобы съ нимъ покончить, надо было просто убить его. Сторожа, имвшіе большія семьи, вступили въ конц концовъ въ молчаливое соглашеніе съ дерзкимъ охотникомъ и когда раздавался выстрлъ его ружья, они длали видъ, что плохо разслышали и всегда бжали въ противоположный конецъ.

Отовсюду изгнанный, всми битый, П_і_а_в_к_а чувствовалъ себя сильнымъ и гордымъ подъ покровительствомъ Тонета и когда онъ показывался въ Салер, онъ глядлъ на всхъ съ дерзостью мопса, чувствующаго свою безопасность подъ охраной хозяина. Взамнъ этого покровительства онъ исполнялъ роль сторожа и когда порой аоказывалась пара жандармовъ изъ уэрты Русафы, П_і_а_в_к_а угадывалъ ихъ, раньше чмъ видлъ, точно чуялъ ихъ.

– Треуголки идутъ!- говорилъ онъ товарищу.

Въ т дни, когда до сосдству съ Деесой виднлись желтые ремни и лакированныя треуголки, Тонетъ и П_і_а_в_к_а уходили на Альбуферу. Свъ въ одну изъ лодокъ Г_о_л_у_б_я, они перезжали отъ заросли къ заросли, стрляя ло птицамъ, которыхъ подбиралъ бродяга, привыкшій даже зимой входить въ воду по самый подбородокъ. Бурныя ночи, темныя и дождливыя, которыя Г_о_л_у_б_ь ожидалъ, какъ манны небесной, изъ-за предстоявшаго богатаго улова, Тонетъ и П_і_а_в_к_а проводили въ хат послдняго, сбившись въ уголъ, такъ какъ вода цлыми струями вливалась сквозь щели крыши.

Тонетъ находился въ двухъ шагахъ отъ отца, но избгалъ его, боясь его суроваго и грустнаго взора. П_о_д_к_и_д_ы_ш_ъ осторожно приходила, чтобы принести Тонету чистое блье, и заботливо исполнить ту работу, которую можетъ сдлать только женщина. Утомленная дневнымъ трудомъ, бдная двушка чинила при свт фонаря лохмотья, сидя около обоихъ бродягъ, не обращаясь къ нимъ съ словами упрека, только изрдка бросая на брата взглядъ, полный муки.

Проводя ночи вдвоемъ, они, не переставая пить, говорили о своихъ сокровенныхъ думахъ. Привыкнувъ по примру П_і_а_в_к_и къ безпрестанному пьянству, Тонетъ не удержался и сообщилъ товарищу тайну своей любви къ Нелет.

Въ первое мгновеніе бродяга хотлъ возражать. Не хорошо это! "Не пожелай жены ближняго". Потомъ изъ благодарности Тонету сталъ находить извиненія и оправданія для его вины, съ грубой казуистичностыо стараго ризничаго. Они, конечно, имютъ нкоторое право любить другъ друга. Если бы они сошлись посл брака Нелеты, ихъ грхъ былъ бы великъ. Но они знали другъ друга еще дтьми. Они считались женихомъ и невстой. Вина на сторон С_а_х_а_р_а который вмшался, когда его не просили. Онъ разстроилъ ихъ отношенія. По дломъ ему! И вспоминая о томъ, какъ часто толстякъ выгонялъ его изъ трактира, онъ смялся довольнымъ смхомъ надъ его семейной бдой, считая себя отомщеннымъ.

Когда вино въ бурдюк приходило къ концу и фонарь гасъ, П_і_а_в_к_а, закрывъ пьяные глаза, говорилъ безтолково о своихъ врованіяхъ.

Привыкнувъ къ его болтовн, Тонетъ спалъ, не слушая его, между тмъ, какъ соломенная крыша хаты тряслась отъ порывовъ втра и дождь просачивался черезъ нее.

П_і_а_в_к_а, не уставая, говорилъ. Почему онъ такой несчастный? Почему страдаетъ Тонетъ, тоскуетъ и скучаетъ съ тхъ поръ, какъ не можетъ видться съ Нелетой? Почему въ мір царитъ несправедливость? Почему въ погон за деньгами народъ живетъ не такъ, какъ велитъ Богъ?

И приблизившись къ уху Тонета, онъ пробуждалъ его, таинственнымъ голосомъ говоря о скоромъ осуществленіи своихъ надеждъ. Приближаются хорошія времена. О_н_ъ уже родился. П_і_а_в_к_а видлъ Его, какъ вотъ видитъ Тонета и Онъ коснулся своей божественно-холодной рукой его – бднаго гршника. И въ десятый разъ разсказывалъ онъ о своей таинственной встрч на берегу Альбуферы. Онъ возвращался изъ Салера съ пакетомъ патронъ для Тонета и по дорог вдоль озера онъ испыталъ такое глубокое волненіе, словно приближается что-то такое, что парализуетъ его силы. Ноги подкосились и онъ упалъ на землю, желая заснуть, уничтожиться, не просыпаться больше.

– Ты просто былъ пьянъ!- говорилъ Тонетъ въ этомъ мст разсказа.

П_і_а_в_к_а протестовалъ. Нтъ! Онъ не былъ пьянъ. Въ тотъ день онъ мало выпилъ. Доказательствомъ можетъ служить то, что онъ не спалъ, хотя тло и отказывалось ему служить.

Вечеръ кончался. Альбуфера окрасилась въ темный цвтъ. Вдали надъ горами небо было залито красными волнами крови и на этомъ фон П_і_а_в_к_а увидлъ человка, шедшаго по дорог и остановившагося около него.

Бродяга содрогался при одномъ воспоминаніи. У Него было грустное и нжное лицо, борода раздленная на двое, и длинные волосы. Какъ Онъ былъ одтъ? Онъ помнитъ только блый хитонъ, нчто въ род туники или очень длинной блузы, а на плечахъ у него былъ подавлявшій его своей тяжестью какой-то предметъ, котораго П_і_а_в_к_а не могъ одредлить. Быть можетъ, то было новое орудіе пытки и казни, символъ новаго искупленія человчества. Онъ склонился надъ нимъ и весь свтъ сумерекъ, казалось, сосредоточился въ его глазахъ. Онъ протянулъ одну руку и коснулся пальцемъ лба П_і_а_в_к_и. Отъ этого прикосновенія холодъ пронизалъ его до самыхъ костей, отъ головы до пятъ. Нжнымъ голосомъ прошепталъ онъ нсколько гармоническихъ и странныхъ словъ, которыхъ не разобралъ бродяга, и удалился улыбаясь, тогда какъ онъ отъ сильнаго волненія впалъ въ глубокій сонъ, и проснулся только нсколько часовъ спустя, когда кругомъ стояла глубокая ночь.

Больше онъ не видалъ Его, но онъ убжденъ, что это именно О_н_ъ. О_н_ъ снова пришедъ въ міръ, чтобы спасти свое дло, запятнанное людьми. Снова О_н_ъ находится въ поискахъ бдныхъ, смиренныхъ духомъ, жалкихъ рыбаковъ лагунъ. П_і_а_в_к_а будеть однимъ изъ избранныхъ. Не даромъ же О_н_ъ коснулся его своей рукой. И бродяга съ рвеніемъ врующаго объявилъ о своемъ намреніи покинуть товарища, какъ только снова явится желанный мессія.

Тонетъ возражалъ сердито, такъ какъ сонъ его былъ нарушенъ, и угрожалъ ему суровымъ голосомъ. Пусть замолчитъ! Сколько разъ онъ ему говорилъ, что это не боле, какъ пьяный бредъ! Если бы онъ былъ трезвъ, какъ и слдовало бы быть, разъ онъ исполняетъ порученія, онъ понялъ бы, что таинственный человкъ никто иной, какъ итальянскій бродяга, который два дня въ Пальмар точилъ ножи и ножницы, имя за спиной точильныи станокъ.

Изъ страха передъ рукой покровителя П_і_а_в_к_а утиолкалъ. Тмъ не мене его вра была оскорблена и возмущалась вульгарными объясненіями Тонета. Онъ еще увидитъ Е_г_о! Онъ убжденъ, что снова услышитъ его нжный и странный говоръ, почувствуетъ на лбу холодное прикосновеніе Его руки, увидитъ Его добрую улыбку. Его приводила въ уныніе только мысль, что встрча можетъ повториться къ концу вечера, когда посл неоднократнаго утоленія жажды онъ плохо держится на ногахъ.

Такъ проводили зиму оба товарища. П_і_а_в_к_а лелялъ самыя безумныя мечты, Тонетъ думалъ о Нелет, которую больше не видалъ, потому что во время своихъ рдкихъ путешествій въ Пальмаръ молодой человкъ останавливался на церковной площади и не осмливался подойти къ трактиру С_а_х_а_р_а.

Подъ вліяніемъ этой продолжавшейся цлые мсяцы разлуки въ памяти его воскресало былое счастье и на разстояніи оно принимало увеличенные размры. Образъ Нелеты наполнялъ его душу. Онъ видлъ ее въ лсу, гд они дтьми заблудились, на озер, гд они отдались другъ другу подъ сладкими таинственными чарами ночи. Въ царств воды и ила, гд протекала его жизнь, онъ не могъ сдлать ни одного движенія, чтобы не натолкнуться на воспоминаніе о ней. Возбужденный воздержаніемъ и бродячей жизнью, Тонетъ спалъ нсколько ночей тревожнымъ сномъ и П_і_а_в_к_а слышалъ, какъ онъ звалъ Нелету съ ревомъ безпокойнаго самца. Въ порыв безумной страсти Тонетъ почувствовалъ необходимость увидть ее. С_а_х_а_р_ъ, болзнь котораго все усиливалась, отправился въ городъ. Въ полдень К_у_б_и_н_е_ц_ъ смло вошелъ въ трактиръ. Вс обычные постителй сидли у себя дома и онъ могъ увидтъ Нелету одну за стойкой.

Увидя его въ дверяхъ, трактирщица вскрикнула, словно передъ ней предсталъ возставшій изъ гроба. Глаза ея сверкнули радостью, но сейчасъ же потускнли, какъ будто разсудокъ вернулся къ ней, и она склонила голову съ негодующимъ и непристулнымъ видомъ.

– Уходи, уходи!- бормотала она. Или ты хочешь меня погубить!

Погубить ее! Это предположеніе доставило ему такое мученіе, что онъ не осмлился возражать. Инстинктивно онъ отстуиилъ и когда раскаялся въ своей слабости, онъ былъ уже далеко отъ трактира на площади.

Онъ не ршился вернуться. Когда подъ вліяніемъсдерживаемой страсти онъ думалъ пойти къ ней, было достаточно вспомнить ея лицо, чтобы остыть. Между ними все кончено. С_а_х_а_р_ъ, надъ которымъ онъ въ былое время смялся, былъ неодолимымъ препятствіемъ.

Ненависть къ ея мужу побуждала его розыскіивать дда. Все, что онъ предприметъ противъ него, будетъ убыткомъ для супруга Нелеты! Ему нужны деньги! Они наживаются, а о немъ, хозяин мста, забыли! Эти просьбы вызывали между ддомъ и внукомъ ссоры и пререканія, которыя страннымъ образомъ не кончались дракой на берегу канала. Старые рыбаки удивлялись тому терпнію, съ которымъ Г_о_л_у_б_ь уступалъ внуку. Годъ выдался плохой. Г_л_а_в_н_ы_й п_у_т_ь не давалъ того улова, на который разсчитывали. С_а_х_а_р_ъ къ тому же былъ боленъ и несговорчивъ. Самъ дядюшка Г_о_л_у_б_ь порою желалъ, чтобы годъ скоре кончался и наступила новая жеребьевка, чтобы послать къ чорту дло, доставившее ему столько непріятностей. Его старая система была все же лучше. Пусть каждый ловитъ за свой страхъ. Никакихъ компаньоновъ, хотя бы то была жена!

Когда Тонету удавалось вытянутъ у дда нсколько дуро, онъ весело свисталъ П_і_а_в_к_ и они отправлялись отъ одного трактира въ другой, до самой Валенсіи, проводили нсколько дней, кутя въ кабакахъ предмстій, пока пустота кошелька не вынуждала ихъ вернуться на Альбуферу.

Разговаривая съ ддомъ, онъ узналъ о болзни С_а_х_а_р_а. Въ Пальмар ни о чемъ другомъ не говорили, такъ какъ трактирщикъ былъ первой персоной въ деревн, тмъ боле что въ минуты нужды почти вс обращались къ его милости. Болзнь С_а_х_а_р_а становилась серьозне. Это не была вовсе мнительность, какъ думали раньше. Здоровье его было надорвано, но видя его все боле толстымъ, тучнымъ и жирнымъ народъ серьезно говорилъ, что онъ умираетъ отъ избытка здоровья и слишкомъ хорошей жизни!

Съ каждымъ днемъ онъ все больше жаловался, не въ силахъ опредлить, въ чемъ заключается его болзнь. Проклятый ревматизмъ, послдствіе болотистой почвы и неподвижной жизни, гулялъ по его жирному тлу, игралъ съ нимъ въ прятки, преслдуемый домашними средствами, неспособными однако поймать его въ его безумной скачк. Утромъ трактирщикъ жаловался на головную боль, а вечеромъ на животъ или опухоль конечностей. Ночи были ужасны и часто онъ вскакивалъ съ постели, открывалъ окно несмотря на зимнюю стужу, говоря, что задыхается въ комнатахъ, гд недостаточно воздуха для его легкихъ.

Былъ моментъ, когда ему казалось, что онъ открылъ сущность болзни. Онъ знаетъ ее! Знаетъ даже имя этой негодной! Чмъ больше онъ лъ, тмъ трудне ему дышать и онъ испытываетъ страшную тошноту. Болзнь его происходила отъ желудка. И онъ принялся лчиться, говоря, что дядюшка Г_о_л_у_б_ь мудрецъ. По словамъ рыбака, онъ страдаетъ отъ избытка удобствъ, отъ слишкомъ обильной пищи и хорошаго вина. Его врагомъ является – богатство.

Посл изгнанія изъ трактира Тонета страшная свояченица снова сблизилась съ С_а_х_а_р_о_м_ъ. Зять ея, наконецъ, проявилъ совсть, какъ выражалась дикая гарпія. Она выходила ему навстрчу, когда С_а_х_а_р_ъ гулялъ по деревн. Или она вызывала его изъ трактира, не осмливаясь предстать передъ Нелетой, зная, что та выгонитъ ее. Во время этихъ свиданій она съ преувеличеннымъ интересомъ разспрашивала его о его здоровь, жаля его за его безумный шагъ. Посл смерти п_о_к_о_й_н_и_ц_ы ему слдовало бы остаться одинокимъ. А онъ хотлъ разыграть молодого парня, женившись на двочк, и вотъ теперь у него есть все: и непріятности и болзнь. Хорошо еще, что это неблагоразуміе не стоило ему жизни!

Когда С_а_х_а_р_ъ пожаловался ей на желудокъ, злая кумушжа взглянула на него съ изумленіемъ, словно въ голов у нея зародилась мысль, которая безпокритъ ее самое. Въ самомъ дл, у него болитъ желудокъ? Можетъ, ему дали что-нибудь, чтобы покончить съ нимъ? И въ злыхъ глазахъ злой старухи трактирщикъ увидлъ такое ясное, такое враждебное Нелет подозрніе, что пришелъ въ бшенство и чуть не побилъ ее. Убирайся, злое животное! Не даромъ покойница говорила, что боится сестры больше дьявола. И онъ повернулся спиной къ своячениц, предпочитая больше съ ней не видаться.

Подозрвать въ такихъ ужасахъ Нелету! Никогда жена не была съ нимъ такъ добра и заботлива. Если въ душ дядюшки Пако еще оставался слдъ недовольства отъ того времени, когда Тонетъ велъ себя какъ хозяинъ трактира, пользуясь молчаливымъ согласіемъ жены, то этотъ слдъ исчезъ передъ поведеніемъ Нелеты, забывавшей вс хозяйственныя дла, чтобы исключительно думать о муж.

Сомнваясь въ знаніяхъ того почти бродячаго врача, бднаго наемника науки, который два раза въ недлю прізжалъ въ Пальмаръ, пичкая всхъ хиной, словно то было единственное ему извстное лекарство, идя на встрчу все возраставшей лни мужа, она одвала его, какъ ребенка, надвала на него каждую часть костюма среди жалобъ и протестовъ ревматика и отвозила его въ Валенсію, чтобы его изслдовали знаменитые врачи. Она говорила за него и совтовала ему, какъ мать младенцу, длать все, что приказывали ему эти господа.

Отвтъ былъ вое тотъ же. У него просто ревматизмъ, но ревматизмъ застарлый, не локализованный въ опредленномъ мст, а пропитавшій весь его организмъ. Это послдствіе его бродячей юности и неподвижной жизни, которую велъ теперь. Онъ долженъ двигаться, работать, длать побольше физическихъ упражненій и – главное – не предаваться излишествамъ. Пусть онъ воздерживается отъ вина. Въ немъ нетрудно угадать трактирщика, который не прочь выпить съ постителями… Никакихъ другихъ злоупотребленій. И врачъ понижалъ голосъ, многозначительно подмигивая и не осмливаясь ясно формулировать свои оовты въ присутствіи женщины.

На Альбуферу они возвращались на мгновенье воспрявувшими духомъ, посл совтовъ врачей. Онъ былъ готовъ на все: хотлъ длать движенія, чтобы освободиться отъ жира, окутавшаго его тло, и мшавшаго ему дышать, отправиться купаться, какъ ему рекомендовали, будетъ слушаться Нелеты, знающей больше его и поражавшей своимъ умньемъ говорить даже этихъ важныхъ сеньоровъ. Но стоило ему только вступить въ трактиръ, какъ его ршенье испарялось. Сладостная нга бездйствія охватывала его и каждое движеніе руки стоило ему жалобъ и крайняго напряженія. Онъ проводилъ дни около печки, глядя въ огонь, съ пустой головой, выпивая по настоянію друзей. Отъ одной чарки не умрешь! И когда Нелета сурово посматривала на него, браня его какъ ребенка, великанъ смиренно оправдывался. Онъ не можетъ не считаться съ постителями. Надо уважить ихъ. Дло важне здоровья.

Несмотря на такой упадокъ силъ, на такое безволіе и болзненность, его плотскій инстинктъ, кадалось, усиливался, и до того обострялся, что постоянно мучилъ его огненными уколами. Въ объятіяхъ Нелеты онъ немного успокаивался. То былъ какъ бы ударъ бичомъ, встряхивавшій весь его организмъ и посл него нервы его, повидимому, приходили въ равновсіе. Она бранила его. Онъ убиваетъ себя! Пусть вспомнитъ совты врачей! Дядюшка Пако оправдывался тмъ же соображеніемъ, какъ и тогда, когда выпивалъ. Отъ одного раза не умрешь! И она покорно уступала, причемъ въ ея кошачьихъ глазахъ сверкала искра злой тайны, словно въ глубин своего существа она испытывала странное наслажденіе отъ этой любви больного, которая сокращала его жизнь.

С_а_х_а_р_ъ стоналъ подъ гнетомъ плотскаго инстинкта. Это было его единственнымъ развлеченіемъ, его постоянной мыслью среди болзни и неподвижности ревматика. Ночью онъ задыхался, ложась въ постель, а утро онъ ожидалъ, сидя въ веревочномъ кресл у окна, мучительно задыхаясь отъ астмы. Днемъ онъ чувствовалъ себя лучше и когда ему надодало жарить ноги передъ огнемъ, онъ шатаюіцейея походкой уходилъ ю внутреннія комнаты.

– Нелета, Нелета!- кричалъ онъ голосомъ, въ которомъ чувствовалось желаніе и въ которомъ жена утадывала мольбу.

И оставляя стойку на попеченіи тетки, она шла къ нему съ покорнымъ лицомъ и оставалась невидимой боле часа, тогда какъ постители смялись, хорошо освдомленные обо всемъ, благодаря постоянному пребыванію въ трактир.

Дядюшка Г_о_л_у_б_ь становившійея все мене любезнымъ съ своимъ компаньономъ, по мр того какъ подходила къ концу эксплуатація мста, говорилъ, что С ахаръ и его жена гоняются другъ за другомъ, какъ собаки на улиц.

Свояченица утверждала, что зятя хотятъ убить. Нелета – преступница, а тетка ея – вдьма. Об они дали дядюшк Пако какое-то зелье, отъ котораго помутился его умъ, быть можетъ п_р_и_в_о_р_о_т_н_ы_е п_о_р_о_ш_к_и, которые умютъ стряпать нкоторыя женщины, чтобы расположить къ себ мужчинъ. Вотъ и гоняется бднякъ бшено за нею, не въ силахъ насытитъся и каждый день теряя частицу здоровья. И нть на земл справедливости, которая покарала бы это преступленіе.

Состояніе дядюшки Пако оправдывало сплетни. Постители видли, какъ онъ сидлъ неподвижно у очага, даже лтомъ, стремясь поближе къ огню, на которомъ кипло кушанье изъ риса и говядины. У его лица летали мухи и онъ не обнаруживалъ желанія отогнать ихъ. Въ солнечные дни онъ кутался въ плащъ, стоная, какъ ребенокъ, жалуясь на холодъ, который вызывалъ въ немъ боль. Губы его посинли, дряблыя, отвислыя щеки были желты, какъ воскъ, а выпуклые глаза были окружены черной тнью, въ которой, казалось, утопали. То былъ огромный жирный, дрожащій призракъ, нагонявшій тоску на постителей.

Дядюшка Г_о_л_у_б_ь, покончившій дло съ С_а_х_а_р_о_м_ъ, не посщалъ его трактира, утверждая, что вино кажется ему мене вкуснымъ, когда онъ смотритъ на эту кучу болзней и стоновъ. Такъ какъ у старика теперь были деньги, то онъ посщалъ небольшой кабачекъ, куда за нимъ послдовали его друзья и число постителей трактира С_а_х_а_р_а значительно пордло.

Нелета совтовала мужу отправиться купаться, какъ ему рекомендовали врачи. Тетка подетъ съ нимъ.

– Потомъ, потомъ,- отвчалъ больной.

И продолжалъ сидть неподвижно въ кресл, не въ силахъ разстаться съ женой и этимъ угломъ, къ которому точно приросъ.

Начали пухнуть лодыжки, принимая чудовищные размры. Нелета только и ждала этого. Опухоль лодыжки (да, онъ хорошо помнитъ это названіе) предсказывалъ одинъ изъ врачей, когда они въ послдній рааъ были въ Валенсіи.

Это проявленіе болзни вывело С_а_х_а_р_а изъ его соннаго состоянія. Онъ тоже зналъ, что это значитъ. Проклятая сырость Пальмара бросилась ему на ноги, ввиду его неподвижнаго образа жизни. Онъ послушался Нелеты, ея приказанія, перехать въ другое мсто. Какъ вс пальмарскіе богачи они имли въ Русаф свой маленькій домикъ на случай болзней. Тамъ онъ могъ пользоваться совтами врачей и аптеками Валенсіи. С_а_х_а_р_ъ отправился въ путь въ сопровожденіи тетки жены и отсутствовалъ дв недли. Только что опухоль немного спала, онъ пожелалъ вернуться. Онъ чувствуетъ себя хорошо. Не можетъ онъ жить безъ Нелеты! Въ Русаф онъ чувствуетъ холодъ смерти, когда вмсто жены, видитъ морщинистое и острое, похожее на угря, лицо старухи.

Снова пошли старые порядки и въ трактир, какъ безпрерывная жалоба, раздавались слабые стоны С_а_х_а_р_а.

Въ начал осени ему пришлось въ худшемъ состояніи вернуться въ Русафу. Опухоль распространилась уже на огромныя, обезображенныя ревматизмомъ ноги, настоящія ноги слона, которыя онъ влачилъ съ трудомъ, опиралсь на ближайшихъ людей и на каждомъ шагу испуская стонъ.

Нелета проводила мужа къ почтовой барк. Тетка отправилась утромъ впередъ, на т_е_л__г_ у_г_р_е_й , чтобы приготовить все въ дом въ Русаф.

Ночью, готовясь итги спать, когда трактиръ ужъ былъ запертъ, Нелет показалось, что она слышитъ со стороны канала свистъ, знакомый ей еще съ дтства. Она полуотворила окно, чтобы посмотрть. Это былъ онъ! Онъ ходилъ взадъ и впередъ, какъ побитая собака, съ смутной надеждой, что ему откроютъ. Нелета закрыла окно и вернулась на постель. То, чего требовалъ Тонетъ, было явнымъ безуміемъ. Она не такъ глупа, чтобы скомпрометировать свое будущее въ порыв юношеской страсти. Какъ говорила ея врагъ, свояченица, она была умне старухъ.

Польщенная той страстью, съ которой Тонетъ приходилъ къ ней, какъ только видлъ ее одной, трактирщица заснула, мечтая о миломъ. Надо ждать! Быть можетъ былое счастье вернется, когда они мене всего о томъ думаютъ.

Въ жизни Тонета произошла новая перемна. Онъ снова сталъ послушнынъ, жилъ съ отцомъ, работалъ въ пол, почти уже засыпанномъ землей, благодаря упорству дядюшки Тони.

Кончилось пребываніе К_у_б_и_н_ц_а въ Деес. Жандармы изъ уэрты Русафы часто посщали лсъ. Эти усачи-солдаты, съ инквизиторскимъ лицомъ велли ему передать о своемъ намреніи на первый выстрлъ, который раздастся въ сосновомъ лсу, отвтить пулей изъ маузера. К_у_б_и_н_е_ц_ъ принялъ ихъ предостереженіе къ свднію. Люди съ желтыми ремнями были не чета стражникамъ Деесы. Они могли его уложить подъ любымъ деревомъ, откупаясь бумажкой съ отчетомъ о совершившемся. Онъ снова разстался съ П_і_а_в_к_о_й, который вернулся къ прежней бродячей жизни, украшая себя въ пьяномъ вид цвтами, росшими на берегу, и мечтая о мистическомъ видніи, произведшемъ на него такое сильное впечатлніе.

Тонетъ въ свою очередь повсилъ ружье въ хат отца и поклялся, что навсегда раскаялся. Онъ хочетъ, чтобы его считали серьознымъ человкомъ. Онъ будетъ такимъ же добрымъ и почтительнымъ сыномъ дядюшк Тони, какъ послдній – дду. Глупостей больше не будетъ. Растроганный отецъ обнялъ Тонета, въ первый разъ посл его возвращенія съ острова Кубы и вмст они отдались длу осушки полей съ горячностъю людей, видящихъ близкій конецъ своого дла.

Грусть подняла энергію Тонета, закалила его волю. Подъ вліяніемъ страсти, пожиравшей его внутренности, онъ нсколько ночей кружился вокругъ трактира, зная, что Нелета одна. Онъ видлъ, какъ слегка открывалось и снова закрывалось окно. Безъ сомннія, она его узнала, и все же оставалась безотвтной, неприступной. Нтъ больше надежды! Ему оставалась только любовь семьи. И съ каждымъ днемъ онъ все боле привязывался къ отцу и П_о_д_к_и_д_ы_ш_у, раздляя ихъ иллюзіи и разочарованія, для съ ними ихъ нищету и удивляя ихъ своей трезвостью, ибо онъ почти не пилъ, разсказывая по вечерамъ отцу о своихъ военныхъ приключеніяхъ. П_о_д_к_и_д_ы_ш_ъ сіяла отъ счастья и если вступала въ разговоръ съ сосдкой, то для того, чтобы расхвалить брата. Бдный Тонетъ! Какой онъ добрый! Какъ онъ можетъ радовать отца, когда захочетъ!

Нелета неожиданно покинула трактиръ, чтобы похать въ Русафу. Она такъ спшила, что не хотла дожидаться почтовой барки и просила Г_о_л_у_б_я отвести ее въ своей лодк въ Салеръ, въ гавань Катаррохи или въ какой-нибудь пунктъ материка, откуда она могла бы направиться въ Русафу.

Здоровье С_а_х_а_р_а ухудшилось. Онъ находился въ агоніи. Для Нелеты не это было важно. Утромъ пріхала тетка съ извстіями, отъ которыхъ она остолбенла за стойкой. Уже четыре дня, какъ свояченица въ Русаф. Она втерлась въ домъ въ качеств родственницы и бдная тетка не осмлилась протестовать. Она привела съ собой племянника, котораго любила, какъ сына. Онъ жилъ у нея: это былъ тотъ самый, котораго Тонетъ побилъ въ ночь а_л_ь_б_ъ. Сначала ухаживавшая за больнымъ тетка молчала по доброт простодушной женщины. Они родственники С_а_х_а_р_а и у нея не было мужества лишить больного этихъ посщеній. Потомъ подслушала кое-какіе разговоры С_а_х_а_р_а и свояченицы. Эта вдьма изъ силъ лзетъ доказать ему, что никто его такъ не любитъ, какъ она и племянникъ. Говорили и о Нелет. Только что онъ ухалъ, какъ каждую ночь въ его дом бываетъ внукъ Г_о_л_у_б_я. А сверхъ того (и здсь голосъ старухи задрожалъ отъ страха) вчера въ дом были два сеньора, приведенные свояченицей и ея племянникомъ. Одинъ спрашивалъ тихимъ голосомъ С_а_х_а_р_а, а другой писалъ. Вроятно, составлялось духовное завщаніе.

При этомъ извстіи Нелета обнаружилась вся. Ея нжный голосъ съ сладкими переливами сдлался грубымъ. Ясныя капельки ея глазъ блестли, словно они тальковые и по ея блой кож потекла волна зеленоватой блдности.

– Чортъ возьми!- вскричала она не хуже любого рыбака, посщавшаго ея трактиръ.

И ради этого она вышла замужъ за С_а_х_а_р_а? Радя этого терлливо сносила его безконечную болзнь, силясь казаться нжной и заботливой. Въ ней со всей своей безконечной силой трепеталъ эгоизмъ деревенской двушки, ставящей интересъ выше любви. Въ первое мгновенье она хотла ударить тетку, принесшую ей это извстіе, когда ничмъ уже нельзя помочь. Но вспышка гнва отняла бы у нея время и она предпочла поспшно побжать къ барк Г_о_л_у_б_я, и сама схватила весло, чтобы какъ можно скоре выбраться изъ канала и аоднять парусъ.

Подъ вечеръ она, какъ ураганъ, влетла въ домикъ въ Русаф. При вид ея свояченица поблднла и инстинктивно попятилась къ двери. Не успла ояа скрыться, какъ получила пощечину отъ Нелеты и об женщины съ глухимъ, нмымъ бшенствомъ вцпились другъ въ друга, перебгая съ одного конца комнаты на другой, ударяясь объ стны, олрокидывая мебель, крпко держа другъ друга скрюченными руками за волосы, какъ дв запряженныя въ повозку коровы, когорыя дерутся, не въ силахъ разъединиться. Свояченица была сильна и внушала нкоторый страхъ пальмарскимъ кумушкамъ, зато Нелета несмотря на свою нжную улыбку и сладкій голосокъ отличалась изворотливостью гадюки и кусала свою противницу въ лицо съ такимъ бшенствомъ, что проглатывала лившую съ нея кровь.

– Кто тамъ?- стоналъ въ сосдней комнат голосъ С_а_х_а_р_а, ислуганнаго шумомъ.- Что тамъ такое?

Находившійся при немъ врачъ выбжалъ изъ спальни и съ помощью племянннка свояченицы посл долгихъ усилій, получивъ не одну царапину, смогъ наконецъ разнять женщинъ. Въ дверяхъ столпились сосдки. Он восхищались слпымъ бшенствомъ, съ которымъ сражались об женщины и хвалили мужество маленькой рыжеволосой, плакавшей, потому что не могла больше о_т_в_е_с_т_и д_у_ш_у.

Свояченица С_а_х_а_р_а убжала съ племянникомъ, дверъ захлолнулась. Нелета съ растрепанными волосами и покраснвшимъ отъ царапинъ блымъ лицомъ, вошла въ комнату мужа, очистивъ зубы отъ крови врага.

С_а_х_а_р_ъ походилъ на разваліину. Ноги чудовищно вздулись: отекъ распространялся теперь, по словамъ врачей, на животъ и губы его посинли, какъ у мертвеца.

Онъ казался еще огромне, сидя въ веревочномъ кресл, съ головой ушедшей въ плечи, погруженный въ апоплексическую сонливость, которую могъ стряхнуть съ себя только цною большого усилія. Онъ не спросилъ о причин шума, точно сейчасъ же забылъ о немъ и только увидя жену, сдлалъ гримасу, которая должна была выражать радость, и забормоталъ:

– Плохи дла, плохи!

Онъ не могъ двигаться. Какъ только онъ ложился, онъ задыхался, такъ что приходилось бжать, чтобы поднять его, словно пришелъ его конецъ.

Нелета приготовилась остаться у мужа. Своячениц уже не придется больше торжествовать. Она не покинетъ его, пока онъ не поправится настолько, чтобы вернуться въ Пальмаръ.

Однако она сама не надялась, что С_а_х_а_р_ъ будетъ въ состояніи возвратиться на Альбуферу. Врачи не скрывали своего печальнаго мннія. Онъ умираетъ отъ ревматизма сердца, отъ а_с_и_с_т_о_л_і_и. Болзнь неизлчимая. Сердце неожиданно перестанетъ сжиматься и наступитъ конецъ жизни.

Нелета не покидала мужа. Изъ ея памяти не исчезали сеньоры, писавшіе что-то около него. Сонливость С_а_х_а_р_а приводила ее въ бшенство. Ей хотлось знать, что диктовалъ онъ подъ проклятое нашептываніе свояченицы и она встряхивала его, чтобы вывести изъ его сонливости.

Приходя на мгновеніе въ себя, дядюшка Пако говорилъ все одно и тоже. Онъ устроилъ все къ лучшему. Разъ она не чувствуетъ за собой вины, разъ она любитъ его такъ, какъ неоднократно клялась, ей нечего бояться.

Два дня спустя С_а_х_а_р_ъ умеръ въ своемъ веревочномъ кресл, задушенный астмой, весь распухшій, съ посинвшими ногами. Нелета почти не плакала. Другой вопросъ занималъ ее. Когда тло было похоронено, и она отдлалась наконецъ отъ утшеній, которыя ей расточали жители Русафы, она думала только о томъ, чтобы разыскать нотаріуса, составившаго завщаніе и узнать волю покойнаго мужа.

Она очень скоро осуществила свое желаніе. С_а_х_а_р_ъ въ самомъ дл сумлъ хорошо устроить дло, какъ онъ уврялъ вь послднія минуты жизни.

Своей единственной наслдницей онъ назначилъ Нелету, оговоривъ впрочемъ, что если она вторично выйдетъ замужъ или если ея поведеніе будетъ указывать на любовную связь съ другимъ человкомъ, то та часть его состоянія, которой онъ могъ располагать, должна перейти къ своячениц и родственникамъ первой жены.