Онлайн чтение книги Доктор Дулитл на Луне
ГЛАВА 9. МЫ ИЗУЧАЕМ ЯЗЫК РАСТИТЕЛЬНОГО МИРА

В те дни и я, и Доктор не раз вспоминали одного человека — и не раз жалели, что его нет с нами: я имею в виду Длинную Стрелу, индейского натуралиста, с которым мы встретились на острове Паукообразных Обезьян. Правда, он никогда не утверждал, будто понимает язык растений; но его познания в области ботаники и естествоведения были настолько своеобычны, что здесь, на Луне, этот человек мог бы оказать нам неоценимую помощь. Длинная Стрела, сын Золотой Стрелы, не записывал своих научных идей. Да и как он мог бы это сделать, не умея писать? Зато он мог объяснить, почему пчела одного цвета садится на цветок другого цвета, почему такой-то мотылек выбирает такой-то куст, чтобы положить свои яйца, почему именно эти, а не другие личинки пожирают корни вот этого водяного растения.

Вечерами мы с Доктором часто говорили о Длинной Стреле, гадая, где он сейчас и чем занимается. В момент нашего отплытия он оставался на острове Паукообразных Обезьян; но это вовсе не означало, что он пребывает там и по сей день. Прирожденный бродяга, обожавший борьбу со стихиями и с так называемыми законами природы, Длинная Стрела мог теперь находиться в любом уголке Северной или Южной Америки.

Очень часто Доктор заговаривал и о моих родителях. Очевидно, он чувствовал глубокую вину перед ними, — хотя мое тайное бегство нельзя было поставить ему в упрек.

— Стаббинс, — повторял он мне то и дело, — тебе не следовало лететь сюда… Да-да, я знаю: ты это сделал только ради меня. Джекоб, твой отец, — и твоя матушка тоже — они же места себе не находят после твоего исчезновения. И ответственность за это несу я… Ну, теперь уж ничего не поделаешь… Вернемся к нашей работе.

И Доктор с головой уходил в какое-нибудь новое исследование, оставляя эту тему, — до тех пор, пока она снова не приходила ему на ум.

Все то время, что мы изучали растительный мир Луны, нам не давала покоя мысль, что здешние животные по какой-то непонятной причине продолжают уклоняться от встречи-с нами. Вечерами, когда мы ложились спать, нам часто казалось, что рядом летают и ползают огромные мотыльки, бабочки или жуки.

Два раза мы почти убеждались в этом воочию, вскакивая с постелей и успевая заметить колоссальный силуэт, исчезавший в ночной мгле. Нам, впрочем, не удавалось подбежать поближе и разглядеть гостей как следует, пока они находились в поле зрения. Но кто бы ни были эти существа, ясно было, что они являлись нарочно, чтобы посмотреть на нас. И что все они имеют крылья. Согласно теории Доктора, меньшая сила гравитации способствовала тому, что крылья у лунных насекомых получили гораздо более мощное развитие, чем на Земле.

И еще эти следы таинственного великана… Мы наталкивались на них в самых неожиданных местах. Если бы Доктор предоставил Полинезии и Чи-Чи полную свободу и разрешил им пойти по следу этого огромного создания одним, то они, думаю, настигли бы его очень быстро. Но Джон Дулитл все так же ревностно заботился, чтобы его семейство держалось вместе. Безошибочная интуиция Доктора подсказывала ему, что любая попытка разделиться таит в себе угрозу. Кроме того, и Чи-Чи, и Полинезия были совершенно незаменимы в трудных ситуациях. Правда, никого из них нельзя было назвать бойцом тяжелой весовой категории, зато обе были превосходными разведчиками и проводниками.

Некоторые из наших экспериментов уводили нас очень далеко в вересковую зону: там, бродя по склонам холмов, мы изучали кустарники, усыпанные пышными, яркими цветами; часто мы совершали многомильные походы вдоль рек, разглядывая высокие лилии, которые покачивали своими царственными головами над прибрежной осокой.

И наши усердные труды начали мало-помалу вознаграждаться.

Я был по-настоящему поражен, когда узнал, насколько тщательно Доктор подготовился к этой экспедиции. Решив во что бы то ни стало постигнуть тайну языка, которым, по его предположению, владели лунные растения, он вскоре сказал мне, что нам нужно вернуться к месту высадки и принести оттуда оставшиеся вещи.

И на следующее утро ни свет ни заря Доктор, Чи-Чи и я отправились в путь. Полинезия была оставлена в лагере. Доктор не объяснил нам, почему не взял ее с собой, но мы были уверены: он, как и всегда, хорошо знает, что ему делать.

Это было долгое и утомительное путешествие. В один конец мы шли полтора дня, а обратно, с вещами, все два. На месте нашей посадки мы вновь увидели множество следов гигантского человека, а также другие странные отметины, испещрившие песок возле груды нашего багажа, — было понятно, что и здесь побывали какие-то любопытные существа, старавшиеся остаться незамеченными.

Более внимательно изучив следы великана — в тех частях, которые были особенно отчетливы, — Доктор пришел к выводу, что его правая нога значительно длиннее левой. Таинственный лунный человек явно страдал хромотой. Но со своим размахом шагов он и в этом случае должен был представлять очень большую опасность.

Повторю: когда мы вернулись в лагерь и начали распаковывать принесенные ящики и узлы, я понял, сколь основательно подготовился к этой поездке Доктор. Казалось, тут была всякая всячина, какая только могла понадобиться в пути: топорики, проволока, гвозди, напильники, ручная пила — словом, все, чего Доктор не рассчитывал добыть на Луне. Это было ничуть не похоже на багаж, который он брал в другие путешествия, — состоявший обычно из небольшого черного саквояжа и той одежды, что была на нем самом.

Как и всегда, после дороги Доктор позволил себе очень краткий отдых и, кое-как закусив, сразу принялся за работу. Наружу было извлечено не менее десятка различных приборов, которые он намеревался незамедлительно пустить в дело: для анализа звуковых сигналов, для измерения вибраций и прочее и прочее. Не прошло и часа, как вокруг нашего лагеря появилось полдюжины маленьких навесиков для этих устройств, сооруженных Доктором с помощью пилы, топора и других плотницких инструментов.