Онлайн чтение книги Дом стрелы
Глава 15. Находка стрелы

Комнаты Энн находились на третьем этаже, окна выходили в сад а спальня и гостиная соединялись друг с другом. Помещения были невысокими, но просторными, и Ано, окидывая взглядом спальню, с сомнением произнес:

– Если кто-то внезапно до смерти перепугался, он мог случайно забрести в эту комнату впотьмах и не найти выключатель. Над кроватью его нет. – Детектив пожал плечами. – Но он, конечно, постарался бы удостовериться в этой детали. Так что… – Нотки сомнения в его голосе исчезли.

Слова Ано были китайской грамотой для комиссара, его секретаря и мосье Бекса. Морис Тевне, казалось, собирался задать вопрос, но комиссар Жирардо, тяжело дышавший после подъема на два этажа, заговорил первым:

– Здесь мы не найдем ничего интересного. Девушка никогда не предложила бы нам шарить в ее вещах, если бы в них было что искать.

– Кто знает! – отозвался Ано. – Давайте посмотрим.

Джим вышел в гостиную. Ему не хотелось шаг за шагом следовать за Ано и комиссаром в их поисках. На столе в центре комнаты он заметил бумагу и письменные принадлежности. Ему захотелось рассортировать по порядку все нагромождение фактов и предположений, правды и лжи, среди которых он жил последние два дня. Джим знал, что наилучший способ добиться этого – изложить все на бумаге под рубриками «за» и «против» в стиле Робинзона Крузо на необитаемом острове. Времени ему должно хватить, так как неутомимые поиски Ано будут продолжаться не менее часа. Взяв лист бумаги и ручку, Джим начал писать. Однако процедура обошлась Энн Апкотт в несколько листов, а перо пару раз вылетало из ручки, куда его приходилось втыкать снова. Но в итоге Джиму удалось свести проблему к следующим пунктам:

1. ЗА

Хотя подозрение, что было совершено убийство, вначале возникло только из-за возвращения на полку «Трактата о Strophanthus hispidus», последующие события, а именно исчезновение отравленной стрелы, введение в дело Жана Кладеля, пользующегося дурной славой, рассказ Энн Апкотт о ее визите в «Сокровищницу», наконец, тайна жемчужного ожерелья миссис Харлоу, подтверждают эту версию.

ПРОТИВ

Но при отсутствии следов яда в теле покойной трудно представить, каким образом преступник может быть призван к ответу, если не произойдет:

а) Признание б) Совершение второго преступления аналогичного типа. Согласно теории Ано, отравитель всегда остается таковым.

2. ЗА

Если имело место убийство, вероятно, оно произоишло в половине одиннадцатого вечера, когда Энн Апкотт была в «Сокровищнице», где слышала звуки борьбы и шепот: «Так-то лучше».

ПРОТИВ

Рассказ Энн Апкотт может быть отчасти или целиком лживым. Она знала, что спальню миссис Харлоу откроют и обследуют и что жемчужное ожерелье исчезло, поэтому должна была понимать, что, прежде чем пропажу обнаружат, ей надо придумать историю, которая отвлекала бы от нее подозрения.

3. ЗА

Ясно, что, кто бы ни совершил убийство (если оно было совершено), Бетти Харлоу не имеет к этому никакого отношения. Она получена солидное содержание, а в тот вечер была на балу у мсье де Пуйяка. Более того, после смерти миссис Харлоу ожерелье стало собственностью Бетти. Будь убийцей она ожерелье бы не исчезло.

ПРОТИВ

Возможно, пропажа ожерелья не связана с убийством (если таковое имело место).

4. КТО ЖЕ ТОГДА МОЖЕТ БЫТЬ ВИНОВЕН?

а) Слуги.

В их пользу говорит длительный стаж службы. К тому же вряд ли кто-то из них мог настолько понять «Трактат», чтобы им воспользоваться. Если кто-нибудь из слуг замешан в этом, то только в качестве сообщника, выполняющего чьи-то указания.

б) Жанна Боден, сиделка.

ЗА

Ей следует уделить больше внимания. Слишком легко пришли к выводу, что она не имеет к этому отношения.

ПРОТИВ

Никто не подозревает ее. У нее отличная репутация.

в) Франсина Роллар.

ЗА

Сегодня она явно была испугана. Ожерелье было бы для нее немалым искушением. Не она ли склонилась над Энн Апкотт в темноте?

ПРОТИВ

Она скорее боится полицию как таковую, чем того, что ее обвинят в преступлении. Свою роль в сцене реконструкции она сыграла без запинки. Если Франсина в этом замешана, то только как соучастница.

г) Энн Апкотт.

ЗА

Она появилась в Мезон-Гренель благодаря Ваберскому и при сомнительных обстоятельствах. Для бедной компаньонки ожерелье – целое состояние.

Энн находилась в доме в ночь смерти миссис Харлоу. Она разрешила Гастону выключить свет и рано лечь спать. Ей ничего бы не стоило впустить Ваберского и получить ожерелье как награду за соучастие.

История, рассказанная Энн в саду, могла быть несколько адаптирована. Возможно, она сама прошептала Ваберскому «Так-то лучше».

Связь Энн с Ваберским объяснила бы его расчет на ее поддержку обвинения против Бетти.

ПРОТИВ

Появление Энн может иметь вполне невинное объяснение. Об этом невозможно судить, пока мы не узнаем больше о ее прошлом.

Ее рассказ о ночи с 27-го на 28 апреля может быть правдивым от начала до конца.

Рассказ подтверждает теорию убийства. Но кто шептал:. «Так-то лучше»? И кто склонялся над Энн, когда она проснулась?

д) Ваберский.

ЗА

Он негодяй и, по-видимому, шантажист.

Ок нуждался в деньгах и ожидал от миссис Харлоу большого наследства.

Он мог ввести Энн в дом, замышляя убийство.

Не получив прибыли от своего преступления, он обвиняет в нем Бетти с целью шантажа.

Узнав, что тело миссис Харлоу эксгумировали и произвели вскрытие, он упал в обморок. Если он сам использовал отравленную стрелу, то знал, что никаких следов яда не должно быть обнаружено.

Ваберский знал Жана Кладеля и, согласно его же словам, находился на рю Гамбетта неподалеку от лавки Кладеля. Возможно, он сам посетил Кладеля, дабы уплатить за раствор строфанта.

ПРОТИВ

Но он мог упасть в обморок, если считал, что никакого убийства не было вовсе.

Если убийство действительно произошло, то двумя наиболее очевидными подозреваемыми были Энн Апкотт и Ваберский, являющиеся сообщниками.

К такому выводу неохотно пришел Джим Фробишер, однако даже сейчас оставались вопросы, на которые он не мог ответить. Джим отлично понимал, что в расследовании преступлений он новичок и что, если бы ответы на эти вопросы были ему известны, его мысли могли бы принять иное направление.

Поэтому Джим прибавил к уже написанному тексту беспокоящие его вопросы:

1. Почему Ано не придает никакой важности возврат: «Трактата о строфанте» на свое место в библиотеке?

2. Что так поразило его на Террасной башне?

3. Что он собирался сказать, но так и не сказал мне в кафе на плас д'Арм?

4. Почему Ано обследовал все уголки «Сокровищницы» в поисках отравленной стрелы, кроме внутренности портшеза?

Звук осторожно закрываемой двери пробудил Джима от размышлений. Обернувшись, он увидел вошедшего из спальни Ано. Детектив стоял, держась за дверную ручку, и смотрел на Джима со странным удивлением во взгляде.

– Как же вы мне помогаете! – с улыбкой произнес он, подойдя к столу.

Хотя уши Джима были настроены на насмешливые нотки, ему не удалось обнаружить и намека на них. Голос Ано звучал абсолютно искренне, его глаза блестели, а черты массивного лица словно заострились, что Джим уже научился ассоциировать с новым поворотом в расследовании.

– Могу я взглянуть, что вы написали? – спросил Ано.

– Едва ли это окажется для вас полезным, – скромно отозвался Джим, но детектив покачал головой.

– Всегда полезно знать, что думает другой человек, а тем более, что он видит. Помните, что я говорил вам в Париже? В последнюю очередь люди видят то, что находится у них под носом.

Ано засмеялся, но Джим не мог понять причину его веселья. Тем не менее он передал ему свои записи, стыдясь, что их сочтут ученическими, но надеясь получить ответ на фигурирующие там вопросы.

Сидя у края стола, Ано читал текст, иногда произнося «ага!». При этом выражение его лица не менялось. Джим не знал, стоит ли ему выхватить бумаги из рук детектива и разорвать их или же постараться с гордостью сосредоточиться на некоторых наиболее удачных фразах. Ясно было одно – Ано воспринимал его работу вполне серьезно.

Закончив чтение, детектив какое-то время сидел молча.

– Да, здесь есть и вопросы, и дилеммы. – Он дружелюбно посмотрел на Фробишера. – Я использую одну аллегорию. У меня есть друг – испанский матадор. Он рассказывал мне о быках и о том, как глупы те люди, которые отказывают быку в уме. Не смотрите на меня с оскорбленным видом и не говорите, как я вульгарен и как отвратительны мои вкусы. Все это мне хорошо известно. Но вернемся к моему другу матадору. Он утверждает, что быку необходимо лишь немного опыта, чтобы перебить всех тореро в Испании, поэтому важно не дать ему приобрести этот опыт. Между выходом быка на арену и его гибелью проходит в среднем двадцать минут, и не должно проходить больше, если матадор благоразумен. Бык быстро усваивает законы битвы. Так вот, я старый бык, который дрался на арене много раз, а для вас это первая коррида, но прошло всего десять минут из двадцати, а вы уже усвоили многое. Здесь вы задаете несколько весьма толковых вопросов, которые я не ожидал от вас услышать. Когда истекут двадцать минут, вы ответите на них сами. А тем временем… – Ано взял другую ручку и вписал небольшое дополнение к первому пункту, – я продвину это на один шаг. Смотрите!

Он положил бумагу перед глазами Джима, который прочитал следующее:

…дальнейшие события, а именно исчезновение отравленной стрелы, введение в дело Жана Кладеля, пользующегося дурной славой, рассказ Энн Апкотт о ее визите в «Сокровищницу», наконец, тайна жемчужного ожерелья миссис Харлоу и находка стрелы, подтверждают эту версию.

Джим возбужденно вскочил со стула.

– Значит, вы нашли стрелу? – воскликнул он, бросив взгляд на дверь в спальню Энн Апкотт.

– Не я, друг мой, – с усмешкой отозвался Ано.

– Тогда комиссар?

– Нет, не комиссар.

– Значит, его секретарь? – Джим снова сел. – Жаль Он носит дешевые кольца. Мне он не нравится.

Ано весело засмеялся.

– Утешьтесь! Мне тоже не нравится этот молодой человек, которым комиссар так гордится. Мосье Тевне ничего не нашел.

Джим озадаченно посмотрел на Ано.

– В таком случае я не понимаю.

Детектив потирал руки.

– Докажите, что вы пробыли на арене десять минут.

– Думаю, что только пять, – с улыбкой ответил Джим. – Дайте подумать… Стрелу не обнаружили, когда мы впервые вошли в эти комнаты?

– Нет.

– Но ее обнаружили теперь?

– Да.

– И не вы?

– Нет.

– Не комиссар? И не Морис Тевне?

– Нет.

Джим покачал головой.

– Похоже, я не провел на арене и минуты. Ничего не понимаю.

Ано сиял от удовольствия.

– Тогда я прибавлю в ваши заметки еще кое-что.

Прикрывая бумагу от глаз Джима левой рукой, он что-то вписал в нее правой и триумфальным жестом положил ее перед Фробишером.

Джим прочитал свой последний вопрос:

4. Почему Ано обследовал все уголки «Сокровищницы» в поисках отравленной стрелы, кроме внутренности портшеза?

Приписка детектива выглядела так, словно Джим Фробишер сам ответил на вопрос:

Со стороны Ано было упущением забыть обследовать портшез, но, к счастью, эта маленькая оплошность не причинила вреда. Ибо Жизнь, с ее неисправимой склонностью к театральным эффектам, устроила так, что стержень отравленной стрелы оказался ручкой, которой я пишу эти заметки.

Джим посмотрел на ручку и уронил ее с испуганным возгласом.

Тонкий, похожий на карандаш стержень расширялся внизу, в том месте, где его держали пальцы, а перо было вставлено в дырочку, предназначенную для черенка металлического наконечника стрелы! Джим вспомнил, что перо один или два раза выпадало из стержня, и ему приходилось с силой втыкать его назад.

Внезапно ему в голову пришла ужасная мысль, и он со страхом уставился на Ано:

– А если я посасывал кончик ручки, обдумывая фразы?

– Господи! – Ано выхватил у Джима ручку и вытер ее носовым платком. Расстелив платок на столе, он тщательно обследовал его через лупу, которую достал из кармана, и наконец облегченно вздохнул: – Здесь нет ни следа красно-бурой пасты. Стрелу как следует вытерли, прежде чем положить ее на поднос для ручек. Я очень рад. Для меня было бы невыносимо лишиться моего младшего коллеги.

Фробишер перевел дыхание, закурил сигарету и тут же представил очередное доказательство того, что является новичком на арене.

– Какое безумие класть стрелу, которую, взглянув на иллюстрации в трактате, мог бы опознать даже ребенок, на открытый поднос для ручек! – воскликнул он.

Все выглядело так, словно Энн Апкотт не терпелось подставить свою шею под нож гильотины.

Однако Ано покачал головой:

– Это не такое уж безумие, друг мой. Старые правила всегда самые надежные. Спрячьте вещь в какой-нибудь потайной угол, и ее непременно найдут, но, если вы положите ее под носом у всех, она останется незамеченной. Нет-нет, это было ловко проделано! Кто мог предвидеть, что вместо наблюдения за нашими поисками вам придет в голову сесть за стол и излагать свои бесценные замечания на бумаге мадемуазель Энн? Но даже тогда вы не заметили, что держите в руках стрелу.

Тем не менее Джим не был удовлетворен.

– Прошло две недели с тех пор, как убили миссис Харлоу, если ее действительно убили. Не понимаю, почему стрелу не уничтожили!

– До сегодняшнего утра не возникал вопрос о стреле, – указал Ано. – Это экспонат коллекции – зачем же его уничтожать? Но этим утром обладание стрелой стало опасным. Ее нужно было срочно спрятать, а времени оставалось немного. Всего час, в течение которого мы с вами восхищались Монбланом с Террасной башни.

– И когда Бетти не было дома, – быстро добавил Джим.

– Да, верно, – согласился Ано. – Я об этом не подумал. Можете приплюсовать этот пункт, мосье Фробишер, к причинам, по которым мадемуазель Харлоу освобождается от подозрений. – Сделав паузу, он продолжал, обращаясь скорее к самому себе, чем к собеседнику: – Прибежать сюда… снять со стрелы наконечник… покрыть ее лаком, чтобы она не отличалась от других ручек на подносе… Не так плохо! – Детектив одобрительно кивнул. – Тем не менее ситуация становится скверной для нашей благовоспитанной мадемуазель Энн.

Звук передвигаемой мебели в смежной спальне привлек его внимание. Он извлек перо из стержня стрелы.

– Пускай какое-то время это останется между нами. – Ано завернул «ручку» в бумагу. – Пока об этом будем знать только вы и я – никто больше. Это мое дело, а не Жирардо. Не будем поднимать шум, пока не убедимся во всем полностью.

– Разумеется, – охотно согласился Джим.

Ано спрятал стрелу в карман.

– И это тоже, – сказал он, подбирая записки Джима. – Не стоит таскать их повсюду, рискуя потерять. Я отнесу их в префектуру вместе с другими моими находками.

Детектив спрятал записки в портфель и поднялся:

– Остальные детали стрелы, несомненно, окажутся где-то в этой комнате – найти их не составит труда. Но у нас нет времени на поиски, и, в конце концов, самую важную часть мы нашли.

Он повернулся к каминной полке, где несколько пригласительных билетов торчало из-под рамки зеркала, когда дверь открылась и из спальни вошли комиссар со своим секретарем.

– Ожерелья в той комнате нет, – заявил мосье Жирардо.

– Здесь тоже, – не краснея, отозвался Ано. – Давайте спустимся.

Джим был ошарашен. Сначала Ано пренебрег седаном, а сейчас гостиной Энн, где и не подумал искать ожерелье. Детектив направился к лестнице, даже не обернувшись. Неудивительно, что в Париже он назвал себя и своих коллег слугами Удачи.