Онлайн чтение книги Эта цундэре никогда тебя не полюбит The Tsundere Definitely Can’t Go Dere
1 - 2.2

— Какая печальная история...

— ...Это...

— Аоцуки-сан?

— Я... Я… — голос ее дрожал.

— Что случилось? Ты в порядке?

Она оторвала взгляд от заметок и направила его на меня. Сильная убежденность наполнила ее глаза.

— Я... хочу найти владельца этих записей! — сказала она ясным голосом.

Я никогда не видел Аоцуки-сан такой. Она весьма непредсказуема, но, возможно, это был первый раз, когда она сама захотела что-то сделать. И раз уж она была так серьезна, я от всего сердца решил поддержать ее, но…

— Но эти записи не подписаны...

Ни в конце этих записей, ни на других многочисленных страницах блокнота, которые мы пролистали, нигде не было указано имени автора. Даже в самом дневнике все было написано от первого лица. Там было несколько имен, которые принадлежали друзьям автора, например "Ачхан" или "Юпон", но я понятия не имел, были ли это их настоящие имена.

Записи в дневнике после 31 августа резко менялись, перерывы между самими записями достигали многих дней, а сами они были всего по несколько строк. Однако, когда мы дочитали до самого конца, нам стало ясно, что их владелец уже закончил учебу.

— Давай закончим уборку и спросим об этом Сэнсэя. Может быть, она знает что то такое, что сможет нам помочь.

— А? Это невозможно~!

Это был ответ, который мы получили от Сирахамы-сенсея после того, как показали ей заметки и сказали: "Мы хотим найти владельца блокнота".

— Слушайте, я не знаю кто бы это мог быть, даже попытаться угадать не могу. Его владелец, вероятно, закончил школу довольно давно. Мне пришлось бы рассказать вам о всех выпускниках и чем они сейчас занимаются, а это нереально, так что ничего не выйдет! 

— ...Сенсей, мне действительно нужно выяснить, где сейчас находится этот человек.

— Я поняла это, но знаешь... — Сэнсэй посмотрела на Аоцуки-сан со встревоженным выражением лица, — если мы не знаем имени и в каком году владелец окончил школу, то найти будет практически невозможно. Но даже если бы мы нашли учителя, который узнал бы почерк, мы не имеем права передавать какую-либо личную информацию, такую как номер телефона например, да и другую тоже, так как это противоречит школьным правилам .

И в этом она была совершенно права. Просто подумайте, что бы чувствовал человек, о котором идет речь, когда мы заглянули бы в его  личную жизнь только потому, что эгоистично прочитали эти записи в его дневнике. Хотя, владелец записей и сам был отчасти виноват, хотя бы потому, что забыл здесь свой дневник.

— Н-но...!

— Почему ты так решительно настроена найти автора этого дневника, Аоцуки-сан?

Вопрос сенсея заставил Аоцуки-сан поперхнуться, и она отвела глаза.

— ...Нет никакой реальной причины.

Это был, должно быть, наихудший выбор слов в этой ситуации. Я понятия не имел о ее причинах, но она могла бы придумать любую другую причину вместо этой. Сомневаюсь, что, сказав такое, она получит поддержку Сэнсэя.

— Спасибо за уборку, но избавьтесь от этого дневника, ладно? И, уже поздно, так что вам двоим пора возвращаться домой.

Она проводила нас с улыбкой, и мы вдвоем покинули учительскую. Что же нам двоим теперь делать? Поскольку дом Аоцуки-сан недалеко от моего, может быть мы отправимся домой вместе. Вместе дойдем до станции, сядем на один поезд… Но, не смотря на то, что вокруг почти не было видно учащихся, если бы кто-то увидел вдвоем по дороге домой, это просто бы к недоразумению.

— Я пойду первой. Ты не можешь немного задержаться?

— А? Нам не нужно заходить так далеко...

Однако она даже слушать не стала и пошла прямо вперед.

— … Я говорю, что не хочу идти с тобой домой. Дело вовсе не в осторожности или чем-то в этом роде.

… Но такая формулировка буквально кричит о 100% осторожности. Она поняла, о чем я думал. Что я не хотел, чтобы другие наши одноклассники узнали о том, как мы с ней регулярно общаемся. Но именно потому, что Аоцуки-сан не винила и не упрекала меня за это, я чувствовал, как меня гложет чувство вины. В такие моменты она могла просто сказать "Это глупо" и всё.

По дороге домой я ненадолго зашел в ближайший книжный магазинчик и полистал свежие выпуски журналов, посвященных мужской моде (а не ранобэ, сожалению. Потому что кто-нибудь мог меня с ними увидеть). Потом запрыгнул в поезд и поехал домой…

Аоцуки-сан, как всегда, сидела на качелях в таком уже знакомом мне парке. Однако, в отличие от предыдущих раз, она просто сидела на качелях, без книги в руках. Было очевидно, что она была очень расстроена. Неужели то, что найти владельца этих заметок было практически невозможно, стало для нее таким шоком? Почему? Почему эти записки так важны для нее?

Может быть, это был кто-то, кого она знала? Маловероятно, ведь мы даже его имени не знали. Так что я ничего не понимал. Но учитывая ее состояние, я мог сказать, что это было для нее очень важно. Не то чтобы какой-то посторонний человек мог понять, через что проходят люди. В качестве примера я мог привести, например, то как люди оскорбляли меня и называли отвратительным, только за то, что мне нравится аниме, несмотря на то, что это было чем-то очень важным для меня. Поскольку я не хотел, чтобы другие наступали на то, что нравится мне, я решил это спрятать. Вот почему я знал, что и у других людей тоже может быть что-то ценное для них. То, чего я, возможно, никогда не пойму.

— ...Ах...

Тем временем Аоцуки-сан подняла голову и увидела меня.

— Ты все еще сидишь здесь, ха.

— Тебе не нужно заставлять себя приходить сюда.

Так она мне ответила, как бы напомнив мне, что я все еще практически игнорирую ее в школе. Но, поскольку я был трусом, я сменил тему.

— По поводу этих записей.

—...Да.

— Владелец этих заметок…Я не знаю, кто им может быть, но это было важно для тебя, верно, Аоцуки-сан?

— ……

Молчание означало подтверждение. Тем не менее, готов держать пари, с ее характером она не сказала бы мне больше, чем это.

… Но даже если так, я всё равно хотел ей помочь. Конечно, это было просто нелепо, ведь мы даже не были друзьями. Но человек, которого я хотел спасти - это прежде всего был я сам. Я хотел помочь своему прошлому "я", у которого вообще не было союзников, потому что надо мной издевались за то, что я был отвратительным отаку. Я видел себя в этом ее одиночестве и ее неуклюжести.

В конце концов, люди существуют только для того, чтобы помогать самим себе. Это отвратительно. Тем не менее, даже если это просто притворство, это лучше, чем вообще ничего не делать. А для Аоцуки-сан совершенно нормально ненавидеть этого эгоистичного меня.

— Не могла бы ты показать мне эти записи еще раз?

Сенсей сказал нам избавиться от блокнота, но я был готов держать пари, что Аоцуки-сан так и не выбросила его. Как и ожидалось, она достала записи из своей сумки. Получив блокнот, я просмотрел их еще раз. Там могла быть какая-то важная информация. В конце концов,на школу нельзя полагаться. И как я и предполагал, последняя страница оказалась чрезвычайно интересной.

* * * * *

“Вот и настал день выпуска.

Какое счастье, что мне удалось поступить в тот университет, куда и хотелось, но так как он далеко, я не смогу оставаться в этом городе.

И, честно говоря, мне грустно. Потому что это город, в котором произошла моя встреча с Шелл.  

С того самого дня я больше мы больше никогда не встречались… Но я все еще помню её.

Эй, Шелл. Ты назвала мои чувства временными и фальшивыми, но…Я все еще помню тебя. Ты сказала, что ненавидишь меня, но я все еще люблю тебя, даже сейчас.

Хотя, даже я, действительно не понимаю, как можно было так полюбить тебя всего за одно лето. Но ты именно ты была тем человеком, который уловил мое одиночество. Возможно, это и есть причина моей любви к тебе.

Шелл, ты пыталась вести себя круто, но я знаю, ты из тех, кому легко становится одиноко. Я же продолжаю улыбаться, когда на самом деле мне одиноко и грустно. Мне хотелось, чтобы кто-нибудь заметил это во мне. Именно потому, что мы похожи, ты и поняла меня. Но, видимо, этого оказалось недостаточно.

Нечестно было с твоей стороны бросать меня, говоря при этом, что это ради меня. Мне одиноко, Шелл. Но, начни я плакать, ты могла бы возненавидеть меня еще больше. Вот почему я покину этот город с улыбкой.

… Но я очень люблю этот город и школу. Итак, я буду возвращаться сюда хотя бы раз в год… Может быть, на фестиваль культуры. Каждый год классы работают очень усердно, так что, возможно, это будет весело. Не говоря уже о…

Как бы мне не было одиноко или грустно, я не хочу забывать этот город.”

* * * * *

— ...Может быть, мы сможем найти владельца на фестивале культуры?

Аоцуки-сан засияла, как звезда в ночи. Тем не менее, не было никакой гарантии, что владелец записей действительно приезжает на фестиваль культуры каждый год. Вполне может быть такое, что учеба в университете или уже даже работа, из-за которых может не хватать времени на то, чтобы вернуться домой. Но других идей на данный момент у меня просто не было.

— Но... как мы будем искать на культурном фестивале?

Поскольку я все еще был первогодкой, сам я никогда не был на фестивале культуры, но я приехал сюда в прошлом году, поэтому у меня было общее представление о том, что же это такое. Как и было сказано в дневнике, в нашей школе очень ответственно относились к проведению фестивалей культуры и на них обычно заглядывает много посетителей. Совершенно нереально было расспрашивать каждого. А если бы мы просто сообщили, что разыскиваем человека потерявшего дневник, сразу бы просто настроили его против себя, хотя я вообще сомневался, что Сенсей дала бы “добро” на это.

— Это довольно сложно. Было бы намного легче, если бы имя было просто написано в дневнике.

— … Но давать объявление, чтобы владелец сам пришел к нам, выглядело бы не чем иным, как издевательством, — Аоцуки-сан опустила голову.  — Думаю, это невозможно.

С мыслью "Плохое настроение” = “поторопись и сделай что-нибудь”, я выдавил из себя веселым голосом.

— Тогда как насчет такого?! Мы могли бы сделать публичное объявление, которое сможет понять только тот, о ком идет речь!

— Э... Что ты имеешь в виду?

— Ну, ты знаешь! Просто идея!

Дело в том, что я сам в это время бешено размышлял, сам не понимая, что же я пытаюсь сказать. Но продолжать просто неловко молчать было бы еще хуже, поэтому я просто продолжал говорить.

— Часть этого дневника похожа на рукопись, верно? Ближе к концу появляются имена, и там даже говорится об этой ведьме по имени Шелл. Так почему бы нам не использовать эту часть для фестиваля культуры?

— Использовать эту часть?

— Я имею в виду, например... как пьесу?

Это ведь обычное развитие событий, которое часто случается в лайт новеллах, не так ли? Говоря о мероприятиях для культурных фестивалей, всегда есть пара вариантов на выбор: спектакль или LIVE концерт. Ну, или косплей-кафе со всеми этими прекрасными героинями.

— Но… это ведь дневник, так что если мы просто возьмем и поставим по этим записям пьесу, это будет нарушением конфиденциальности.

— Ну да, идея просто использовать дневник никуда не годится. Но если мы воплотим идею рукописи в пьесу, то разве это не сработало бы? Мы оставили бы только основную часть, которую человек, о котором идет речь, поймет, а остальное скорректируем.

— Воплотим... оставив только основную идею...

— Ага. Мы используем роль ведьмы и изменим место действия с современной Японии, на некий фэнтезийный мир. Ведьмы ведь часто обыгрываются в таких ситуациях, верно? Таким образом, нам остается только добавить важные события и фразы, которые будут понятны владельцу.

Даже объясняя то что пришло мне в голову, я думал, что веду себя нелепо. Это была просто мимолетная мысль. Не говоря уже о том, что нам понадобилась бы помощь всех в классе, чтобы поставить это на фестивале культуры. Кроме того, нам пришлось бы создать сценарий, с которым все бы согласились. Хотя мы могли бы сделать сами, с помощью других это было бы намного проще. Тем не менее, это практически невозможно. Особенно учитывая положение Аоцуки-сан в классе. Ну и вообще, я сомневался, что Аоцуки-сан вообще согласится с этой идеей.

— ...Ну, знаешь, мне очень жаль. Ничего лучше я придумать не могу.

— ...Ты действительно >бесполезен<, Яфуне-кун.

— Ха-ха, как жестоко.

— Эм, нет, подожди...

— ...Хм?

— ...Нет, ничего особенного. Я все равно не могу этого сказать. —  Аоцуки-сан качнулась на качелях и спрыгнула, красиво приземлившись.

Возможно, это было лишь мое воображение, но мне показалось, что удрученное выражение, которое было у нее до сих пор, полностью исчезло. Во всяком случае, она казалась мотивированной…

— Яфуне-кун.

— Э, что...

Как только она позвала меня по имени, Аоцуки-сан приблизила ко мне свое лицо. Если быть до конца честным, она была очень близка. Мы были на таком расстоянии, что наши губы могли соприкоснуться.

...А? Что? Она подает мне сигнал поцеловать ее? Но ее глаза не закрыты. Кроме того, она смотрит на меня. Да и вообще, зачем ей вообще целоваться? Мы даже не пара. Но, увидев ее так близко, я снова осознал, что она действительно красавица.

— Эм... Аоцуки-сан?

Это было плохо. Из-за того, что она была так близко ко мне, я мог уловить ее сладкий аромат. Интересно, как она ухаживает за своим блестящим волосам… Не говоря уже о том, какой она использует шампунь. Однако, прежде чем опасный порыв взял надо мной верх, Аоцуки-сан отодвинулась.

— ...Аоцуки-сан? Что это было?

— ...На самом деле ничего.

—  Хотя ты так говоришь, но мне показалось, что…Я имею в виду, что только что...

— ...? Что, у тебя есть какие-то претензии?

— Я имею в виду... Если ты подходишь так близко ко мне, я не могу не думать, что ты собираешься поцеловаться.

В ответ на мои слова Аоцуки-сан в замешательстве наклонила голову, застыв на месте. Дерьмо, я пытался вести себя спокойно и... ну, не испуганным, но голос мой предательски дрожал. Неужели мои грубые мысли просочились наружу?!

В глубине души я паниковал как сумасшедший, и казалось, что Аоцуки-сан наконец поняла, о чем я говорю и ее глаза расширились.

— О... о-о-ч-чем ты думаешь, извращенец!

— Я имел в виду, когда твое лицо так близко…Кроме того, не слишком ли ты паникуешь?

— Э-это потому, что ты вдруг заговорил о п-п... поцелуе! Так непристойно! R18!

— Я почти уверен, что поцелуй подходит для всех возрастов!?

Сначала я подумал, что она просто ведет себя как цундере, но я думаю, это всё-таки из-за отсутствия у нее опыта.

— П-просто чтобы ты знал, я совсем не вижу тебя в этом смысле!

— Да, я знаю.

Даже если бы у нее действительно были какие-то положительные чувства ко мне, это то, что не должно развиваться никоим образом. Конечно, я совсем не ненавижу Аоцуки-сан или что-то в этом роде. Однако, поскольку мы даже не друзья, мы не можем пойти дальше этого.

Не говоря уже о том, что Аоцуки-сан не знает меня настоящего. Узнать, что у нее есть чувства к моему фальшивому "я", было бы слишком иронично. Но это не ее вина. Все потому, что я скрываю свою истинную сущность. Это крайне эгоистично - скрывать свое истинное "я" только затем, чтобы потом просить о том, чтобы тебя поняли. Я тот, кто обманывает ее, и тот, кто заслуживает всей вины.

— Вот почему я не буду проявлять привязанности к Аоцуки-сан, и хочу, чтобы она сделала то же самое по отношению ко мне.