Онлайн чтение книги Грёзы обычного солдата о былом Hiraheishi wa Kako wo Yumemiru
7 - 17

Следующий бой был у Каторы.

И как и в прошлый раз, это была королевская битва с целителями по краям арены.

— … Опять сделаем ставки?

На мои слова Келкейр вначале поморщился, но всё же ответил:

— Давай. Почему бы и нет?

Похоже решил отыграться за тот раз.

Услышавшая это Тиана начала возмущаться:

— … Брат мой, именно так люди и разоряются.

Очень глубокие слова.

Он-то ещё аристократом родился, но сколько простолюдинов оказывались в кабале из-за долгов.

Однако же её слова не достигли брата, он уже думал, какую бы теперь сделать ставку.

— Ставка – это хорошо, но Катора – не Хаким, так что тут надо ставить уже на победу или поражение.

Я кивнул в ответ Келкейру:

— Ага… Катора конечно сильная, но у неё нет такого подавляющего преимущества, как у Хакима. Она вполне может и выбыть.

Довольно жестокая оценка.

Всё-таки она не была монстром, но и слабой её нельзя было назвать.

По сравнению с Хакимом её вполне могли одолеть.

— Ладно… Тогда ставим на победу или поражение?

— Я не против… Но на что ты ставить собрался?

Я хотел поставить на победу Каторы.

Конечно она не ужасно сильная.

Однако на источнике она показала действительно хорошие навыки.

К тому же она была неплохо натренирована, с такой силой она вполне могла победить.

И вообще Катора была моей подругой. Мне хотелось, чтобы она выиграла.

И Келкейр с гордостью ответил мне:

— Конечно же на победу. А ты?

— Я тоже хочу поставить на победу.

— Эй, эй, в прошлый раз я проиграл. Дай в этот раз мне выбрать, Джон.

Келкейр смотрел на меня рыбьими глазами.

Довольно трусливо, но в этот раз шансы и правда равны.

В этот раз было неизвестно, действительно ли получится победить.

Келкейр был прав, в тот раз я победил, так что можно было пойти на небольшую уступку.

Всё-таки мы просто развлекаемся.

Выиграю или проиграю, кошелёк не опустеет, подумаешь, если придётся потом выполнить чужое указание.

И всё же Келкейр мне уже должен, так что если я проиграю, будем в равных условиях.

Простолюдин и аристократ будут в равном положении, очень даже неплохой расклад.

То есть даже в случае проигрыша мне не достанется.

Понимая это, я сказал Келкейру:

— … Эх, ну ладно. Как пожелает господин аристократ. Так ты ставишь на победу?

— Хо-хо, для простолюдина ты довольно сообразительный.

Услышав меня, Келкейр ответил в том же духе довольно высокомерно.

А потом продолжил как обычно:

— … Ладно, я ставлю на победу Каторы, а ты на поражение. Идёт?

— Да идёт. Ставка та же?

Согласовав ставки, мы пожали руки и уставились друг на друга.

Вот что значит, хорошие друзья.

***

На арене Катора была довольно спокойна.

Там не должно быть молоденькой девушки, но она была.

В окружении кучи сильных мужчин она держалась очень достойно.

Обычная девушка не была способна на такое, но Катора была слишком хорошо натренирована за время проведённое в горах.

Я не знал, через какие тренировки прошла девушка, но прекрасно знал, как Хаким может гонять людей.

Хаким выжимал людей до той самой грани, после которой они ломаются, давил их до самого предела.

Таково было обучение Хакима.

Если через него прошла Катора…

Её не испугают ни сильнейшие воины, ни величайшие маги.

Хаким был страшнее всех их вместе взятых.

Катора тоже верила в это.

Я слишком хорошо знал Хакима.

Потому-то я и хотел поставить на Катору… Но что уж теперь.

Даже если я проиграю, мне хотелось, чтобы Катора продвинулась дальше.

И вот…

— Начали!

Раздался голос, провозгласивший начал боя.

В тот же миг воины и маги начали атаковать друг друга.

А Катора…

Она была не такой, как Хаким, но демонстрировала настоящую красоту.

Множество воинов подходили к ней, но все разлетались в стороны.

Не десяток, но с парой-тройкой Катора могла справиться.

Она принимала удар, уклонялась, и атаковала одного за другим, к этому она уже привыкла, так что могла сражаться против нескольких противников одновременно.

Почему же?

Просто к Хакиму приходили сражаться и группы противников.

Им нужна была голова старика, но он говорил, что это тоже тренировка, так что Каторе тоже приходилось драться.

Желая получить его жизнь, они далеко не всегда нападали один на один.

Наоборот, видя его, они старались привести с собой как можно больше людей.

Должно быть именно в таких условиях Катора выживала.

Так что возможно даже такой бой не казался ей многочисленным.

Всё-таки по тому, как билась девушка, моя ставка была неудачной.

И всё же её стиль был непривычен для этого времени, так что вызывал у меня тёплые чувства.

Она была из тех, кто использовал в равной степени стиль святого меча и Сурт.

В той жизни мы тоже поначалу учили эти техники.

Очень многие вначале учились стилю святого меча, а после появления Хакима, мы начали изучать стиль Сурт.

В то время стиль Сурт как единственный практически никто не знал.

Знать оба стиля, можно сказать, было даже лучше.

Всегда можно было переключиться.

Стиль Сурт не был абсолютно безупречен.

Он специализировался на атаках в слепые зоны, но был не очень сбалансирован.

И этот пробел мог заполнить стиль святого меча.

Хаким сам не возражал против этого, говоря, что в бою надо использовать всё, потому большинство мечников и стали такими.

Потому мне было очень приятно наблюдать за боем Каторы.

Как на мечника тех времён.

Стоит закрыть глаза, как передо мной сразу появляется образ.

Если Хаким возьмётся за обучение, я снова смогу увидеть это.

Мне стало приятнее на душе, когда я подумал об этом.

И пока я размышлял, количество людей на арене всё уменьшалось.

Катора была всё ещё в строю, и ран на ней почти не было.

Вопрос мог быть в физической выносливости, но она довольно долго прожила в горах и теперь дышала не тяжелее других воинов.

А когда людей осталось немного, внимание к Каторе повысилось.

— … Плохо, на неё все нацелились, — сказал Келкейр.

Оставшиеся участники были очень даже хороши.

Пока количестве людей не сократится, бой не закончится, поэтому все нацелились на наиболее слабых.

И девушка казалась одной из самых удачных целей.

Катора заметила это, но не ушла в глухую оборону.

— … О, решила атаковать. Понятно, в подобной ситуации это очень даже неплохо.

Я сказал это, когда Катора, не желая оказаться в безвыходном положении, устремилась к противникам.

Размахивая мечом, она показывала силу человека, способного победить.

И теперь все пришли к пониманию, что за противник перед ними.

Она перестала быть удачной целью и стала серьёзным противником.

Это была её победная стратегия.

Она хотела продемонстрировать свою силу, чтобы показать, что она неподходящая цель.

— Вот это… Плохо.

Плохо было для моих шансов на победу.

Людей оставалось всё меньше и для поражения девушки надо было, чтобы её атаковало сразу много человек, но на это рассчитывать не приходилось.

Катора умело обменивалась ударами сразу с несколькими противниками… Здесь не было действительно сильных оппонентов, один на один девушке противостоять не мог никто.

Остальное лишь дело удачи.

Вымотается ли первой Катора или…

— … Эх, ну точно.

— Отлично! Победа за мной!

Я и Келкейр говорили в противовес друг другу, раздался сигнал об окончании боя.

И конечно на арене стояла Катора, поднимая руку вверх и провозглашая свою победу. Она распробовала вкус победы.

Как распробовал её и парень рядом со мной…

— Джон, я ведь победил?

Передо мной лыбился господин аристократ, что аж бесило, но победа есть победа. Остаётся лишь смириться.

— Да… Я проиграл. Ну ладно. И… Что теперь? У нас обоих теперь есть по одному желанию… Обойдёмся взаимозачётом?

Такая возможность была приемлема.

Так никто никому ничего не сможет приказать, и неприятных указаний не будет.

Так-то предложение было рациональным.

— … Нет, никаких взаимозачётов!

— … Почему? – недовольно спросил я.

Заполучив победу, Келкейр не собирался легко с ней расставаться.

Он начал ехидно лыбиться:

— Так ведь это скучно. Мало ли когда чего захочется… А у нас как раз по желанию имеется, — так он сказал.

«Да уж», — думал я, пока смотрел на Келкейра, сейчас он даже слушать ничего не будет, я мог лишь вздохнуть и покачать головой:

— Эх, ладно. Когда ты такой, спорить бесполезно.

— О, понимаешь, значит. Не зря ты мой лучший друг.

Говорил он довольно, но это было лишь его самолюбие.

Я даже не знал, радоваться или удивляться, хотелось лишь молчать и смириться с подобным фактом.

Я сказал ему:

— Отличный же у меня друг…

Говорил я не откровенно, а с долей иронии…

— Вот-вот, верно говоришь! – сказал Келкейр, улыбаясь.

Я снова вспомнил о том, что иронию он не очень хорошо умеет определять.