“За Гомера спорили семь
городов.
Три секции — за Михася Стрельцова:
Прозаик Стрельцов,
Лирик Стрельцов,
Критик Стрельцов?
За вечностью слово!”
Наверняка имя
Михась Стрельцов сегодня мало что скажет читателю небелорусскому. На слуху
другие имена белорусских прозаиков, поэтов, критиков. Но в каждой из этих
литературных ветвей одним из
первых может стоять Михась Стрельцов.
В каждой
литературе есть первоклассные поэты и прозаики, если можно так сказать,
для гурманов. В общебелорусском масштабе Михась Стрельцов – особа первого ряда, он и отличный прозаик, и отменный поэт, и литературный критик и эссеист. Творчеству
М. Стрельцова характерно сочетание импрессионистической манеры и
интеллектуализма как в поэзии, так в эссеистике и прозе.
Михась Стрельцов
– символ самобытности в национальном искусстве. Войдя в литературу,
Стрельцов сразу заговорил своим природным
голосом. Он имел прирожденный абсолютный литературный вкус. Сказать про него
- талант, будет правильно, личность – тоже. Но более всего слово явление немного очертит масштабы Михася
Стрельцова.
В этот сборник входят основные знаковые произведения Михася
Стрельцова. Проза Стрельцова продувается
“голубыми ветрами”. Его меньше интересуют судьбы и характеры, главное, на чем
он сосредоточен, — настроения, ощущения.
Литературоведы относят Стрельцова к белорусскому литературному
течению «детей войны» и к «филологическому поколению». Он писал о том же, что и
многие другие (о военном детстве, о проблеме «среднего человека» с его
трудностями прижиться в городе после деревенской жизни, о тернистом творческом
пути), но у него получалось через эти темы написать о мере добра, о надежде, о
мучительном ожидании и награде за терпение, о быстротечности времени, о
конфликте с собой, о жалости и о многом другом. Он шел со всеми, но его
выделяло «напряжение духовного зрения», как он писал о своем герое, но это описание точно определяет его
самого.
В этом сборнике
есть и удивительная повесть “Один лапоть, один чунь”, повесть о тех самых
мальчике Иванке и его деде Михалке, своеобразная попытка соединить “стихийную
мудрость детства с высоким опытом зрелости”. В этой повести стремление к
душевной гармонии и в тоже время ее недостижимость определяют драматизм произведения.
Возможно, что и этой же причиной
определялась и жизненная драма самого автора, его душевное распутье между городом и
деревней. (с)Leylek для Librebook.ru
