Онлайн чтение книги Корни
Глава 4

Освежающие короткие дожди теперь шли почти каждое утро. Когда небо прояснялось, Кунта и его товарищи выскакивали на улицу.

– Моя! Моя! – кричали они, указывая на радугу, упиравшуюся в землю совсем рядом.

Но вместе с дождями появились и тучи летающих насекомых, которые жалили так больно, что дети тут же скрывались в хижинах.

А потом одним поздним вечером неожиданно начались большие дожди. Люди сидели в своих холодных хижинах, прислушиваясь, как вода стекает по соломенным крышам, со страхом глядя на вспышки молний и успокаивая детей, которые дрожали при раскатах грома. Когда дождь немного стихал, в ночи раздавался лай шакалов, завывание гиен и кваканье лягушек.

Дождь шел и на следующую ночь, и на следующую, и на следующую – только ночью. Берега реки и поля превратились в непролазное болото, а деревня – в грязную лужу. Но каждое утро до завтрака все мужчины пробирались по грязи в маленькую мечеть Джуффуре и молили Аллаха послать им больше дождя, потому что сама жизнь людей зависела от того, насколько сильно промокнет земля до прихода жары. Жара иссушит посевы, если корни ростков не смогут добраться до накопившейся в почве влаги.

Старухи и дети собирались в детской хижине, сырой и плохо освещенной. Единственным обогревом были сухие палки и лепешки навоза, которые сжигали в плоском очаге прямо на земляном полу. Старая Ньо Бота рассказывала детям о страшных временах, когда сильных дождей не хватало. Как бы ужасно ни было на улице, Ньо Бото всегда могла припомнить время, когда было еще хуже. Она рассказывала детям, как после двух дней сильных дождей снова началась жара. Люди молились Аллаху изо всех сил, плясали танец дождя, каждый день приносили в жертву двух коз и вола, но все растущее на земле начало засыхать и умирать. Пересохли даже лесные источники, и к деревенскому колодцу потянулись сначала птицы, а потом лесные животные, умирающие от жажды. На кристально-чистом небе каждую ночь зажигались тысячи ярких звезд, дул холодный ветер, а люди начинали болеть. Всем было ясно: в Джуффуре пришли злые духи.

Все, кто мог, продолжали молиться и танцевать. Наконец, в жертву были принесены последние козы и волы. Казалось, что Аллах отвернулся от Джуффуре. Старые, слабые и больные начали умирать. Многие покинули деревню и отправились в другие места, чтобы стать рабами у тех, у кого была еда. Люди готовы были на все ради пропитания. Оставшиеся же окончательно пали духом и просто лежали в своих хижинах. И тогда, говорила Ньо Бото, Аллах направил в голодающую деревню Джуффуре марабута[11]Мусульманский праведник, паломник. Каирабу Кунту Кинте. Увидев страдания людей, он опустился на колени и стал молиться Аллаху. Он молился целых пять дней, не прерываясь на сон и время от времени делая лишь несколько глотков воды. И вечером пятого дня пошел сильный дождь – настоящее наводнение. Этот дождь спас Джуффуре.

Когда Ньо Бото умолкла, дети с уважением посмотрели на Кунту, который носил имя столь достойного предка, мужа бабушки Яйсы. Кунта и раньше замечал, как родители других детей относятся к Яйсе. Он чувствовал, что его бабушка – очень важный человек, такой же, как старая Ньо Бото.

Сильные дожди продолжали идти каждую ночь. Кунта и другие дети стали замечать, что взрослые ходят по деревне по щиколотку в грязи, а порой и по колено. А потом они стали плавать на лодках, чтобы добраться до нужного места. Кунта слышал, как Бинта говорила Оморо, что рисовые поля полностью залило водой болонга. Замерзшие и голодные отцы детей почти каждый день жертвовали Аллаху драгоценных коз и волов, латали текущие крыши, укрепляли поплывшие хижины – и молились о том, чтобы погибающий рис и кускус дожили до урожая.

Но Кунта и другие дети были еще слишком малы. Они не думали о голоде, им нравилось играть в грязи, бороться друг с другом и скользить прямо на голых ягодицах. Но все мечтали снова увидеть солнце. Дети махали серому небу и кричали – точно так же, как их родители:

– Солнце, свети! И я убью для тебя козу!

Животворный дождь даровал новую жизнь всему вокруг. Повсюду пели птицы. Деревья и растения покрылись ароматными цветами. Красновато-коричневая грязь, хлюпающая под ногами, каждое утро покрывалась ковром ярких лепестков и зеленых листьев, сбитых ночным дождем. Но пышность расцветающей природы не спасала жителей Джуффуре. Урожай еще не созрел и был не пригоден для еды. Взрослые и дети с жадностью смотрели на тысячи крупных манго и аллигаторовых груш, под весом которых сгибались ветви. Но зеленые плоды были твердыми, как камни, а у тех, кто пытался их попробовать, сводило живот и начиналась рвота.

– Кожа да кости! – восклицала бабушка Яйса, прищелкивая языком каждый раз, когда видела Кунту.

Но и сама бабушка была такой же худой, как мальчик. Все кладовые Джуффуре почти опустели. Тех немногих коз, коров и кур, которых не съели и не принесли в жертву, нужно было беречь – и кормить! – чтобы в следующем году появились телята, козлята и цыплята. В пищу людей пошли грызуны, коренья и листья. Сборы начинались на восходе и заканчивались с закатом.

Мужчины отправлялись в леса за дичью, как часто делали в другое время года, но теперь им не хватало сил, чтобы дотащить добычу до деревни. Табу запрещало мандинго есть павианов, которые водились вокруг в изобилии. Не могли они касаться и птичьих яиц, и миллионов больших зеленых лягушек-быков, которые считались ядовитыми. Жители Джуффуре были правоверными мусульманами, и они лучше умерли бы, чем прикоснулись к плоти диких свиней, которые целыми стадами бродили прямо по деревне.

На верхних ветвях большого капока издавна селились журавли. Когда выводились птенцы, взрослые журавли сновали туда и сюда, принося им рыбу, пойманную в болонге. Выждав подходящий момент, старухи и дети бежали под дерево, начинали кричать и кидать вверх небольшие палки и камни. Из-за этого шума и суеты птенцы не успевали подхватить рыбу, и она падала прямо на землю. Дети дрались из-за добычи, и у какой-то семьи появлялся ужин. Если кто-то оказывался особо метким, то камень попадал прямо в неловкого, покрытого пухом молодого журавля, и тот замертво падал на землю вместе с рыбой. Тогда несколько семей могли вечером полакомиться журавлиным супом. Но такое случалось очень редко.

Поздним вечером семьи собирались в своих хижинах. Каждый приносил то, что удалось найти, – иногда попадался крот или горсть крупных личинок. Из всего этого готовили суп, щедро приправленный перцем и специями, чтобы улучшить вкус. Но подобная еда наполняла желудок, не принося ничего полезного. И тогда люди Джуффуре начали умирать.