Онлайн чтение книги Кот, который гулял под землей
СЕМНАДЦАТЬ

По радио каждые полчаса передавали сообщение об убийстве плотника, и у Квиллера беспрестанно звонил телефон. Ему пришлось отвечать на звонки друзей и маскирующихся под друзей недоброжелателей:

– Нет, я не убивал его, а если бы и убил, то уж точно вам бы не сказал.

– Спасибо, но мне пока не нужен адвокат. Лучше поищите доктора.

Были также звонки от каких-то агрессивно настроенных личностей, но Квиллер научился разговаривать с такими, когда работал в крупных газетах.

Он смотрел на котов, поглощающих завтрак, и пытался представить, что они увидели или услышали в день убийства, когда его не было дома.

Итак, Юты находились в гостиной: там у них стояли вода и ящик с песком. Возможно, они немного посидели на подоконнике и понаблюдали за плотником? Коко, наверное, стучал хвостом в унисон с молотком. Потом попили воды, сходили в туалет и прикорнули на диване.

Возможно, приехала какая-то машина или фургон и разбудила их, Коко во всяком случае. Может, он уже слышал раньше звук этого мотора? А что он услышал потом? Голоса, спор, шум борьбы? Может, он что-то увидел в окно? Слышал ли Коко, как открывали дверь, а затем люк?

После из подпола, наверное, донёсся шум. А какое-то время спустя крышка люка опять захлопнулась, и машина или фургон уехала… Или убийца пришёл сюда пешком по берегу? Вполне возможно… Всё успокоилось, Коко попил ещё воды и спал до тех пор, пока его не разбудил рёв бури и треск разваливающейся пристройки. Коко и Юм-Юм забились под диван. Позже они услышали, как по крыше стучит дождь. Было темно, и они очень проголодались.

Всё это происходило три дня назад. А сейчас коты, поев мяса тунца, сидели где-то под потолком, общаясь между собой одним им понятным способом. Коко, как обычно, устроился на лосиной голове, а Юм-Юм – в перекрестье балок над столом, за которым Квиллер, её добрый хозяин, часто проделывал какие-то интересные штучки с пишущей машинкой, ножницами и ластиками. Коты остались сидеть на своих местах даже тогда, когда в дом вошли двое полицейских.

На этот раз обязанности рыжеволосого детектива из Пикакса исполнял инспектор, приехавший из Центра, очевидно специалист по расследованию убийств. Он сказал, что хотел бы задать ещё несколько вопросов. Квиллер посчитал странным, что сюда, в эту глушь, специально прислали специалиста из-за убийства какого-то бродяги-плотника, тогда как в самом Центре сотни убийств оставались нераскрытыми. Усмехнувшись. Квиллер подумал, что этот инспектор просто захотел ненадолго уехать из города и порыбачить здесь.

– Садитесь, – пригласил Квиллер и сдвинул в сторону бумаги, захламлявшие стол.

Инспектор взял стул, а сопровождающий его местный полицейский остался стоять. Задав несколько обычных вопросов, инспектор спросил:

– Как по-вашему, сэр, Игнатиус Смолл был хорошим плотником?

– Мне кажется, он знал своё дело.

– Вам его кто-нибудь порекомендовал?

– Нет. Он – «свободный художник», а других плотников здесь нет. Летом в них ощущается большой недостаток.

– Как вы нашли его, сэр?

– Эта халтурщики, как их называют, околачиваются по барам. Его прислал сюда хозяин бара.

– Вы можете описать характер убитого?

– Улыбчив, спокоен, выполнял всё, что я ему говорил, и не возражал.

– Он всегда выполнял всё, что вы ему говорили?

– Да, насколько это было ему по силам. Он был немного тугодум и несколько медлителен.

– Вы бы сказали, что он… ленив , сэр?

– Если понимать под этим, что он часто засыпал на работе, то да, он был ленив или просто страдал болезненной сонливостью.

– Как вы относились к этому, сэр?

«Осторожнее, – подумал Квиллер, – он закидывает удочку». Вслух же произнёс:

– Я был доволен, что вообще нашёл хоть кого-то сделать пристройку. А так я бы не нанял человека без рекомендаций.

– Он когда-нибудь допускал ошибки в строительстве?

– Изредка, но это всегда можно было исправить.

– Он не доводил вас до бешенства?

– Что вы имеете в виду?

– Вы не угрожали ему физической расправой?

Квиллер непонимающе посмотрел на инспектора из под полуопущенных век:

– Объясните, что вы имеете в виду?

– Вы не грозились… придушишь его?

Квиллер сразу вспомнил обед в «Да» с Буши и Роджером. Их разговор подслушали!

В этот момент зазвонил телефон, и с балок свалился пушистый комок. Это была Юм-Юм.

С перепугу она заметалась по столу, раскидала бумаги и ручки и прямо через голову инспектора ринулась к книжному шкафу. В полёте она столкнулась с Коко, который камнем упал с лосиной головы. Вместе они прыгнули на спинку дивана, потом, как реактивные снаряды, пронеслись над столом, задевая стулья, и врезались в лампу. Телефон продолжал звонить. Пушистые комочки метались в разных направлениях. Вжик! Ух! Квиллер и полицейские только успевали увертываться. Потом телефон умолк, и коты, остановившись на диване, стали зализывать воображаемые царапины.

– Извините, – сказал Квиллер. – Это у них такая гимнастика.

– Просто испугались телефона, – заметил полицейский.

Инспектор встал:

– Спасибо за помощь, сэр. Вероятно мы ещё придём, чтобы задать вам пару вопросов.

Когда сыщики ушли, Квиллер строго сказал котам:

– Вы никогда не боялись телефона. Что же случилось? – Он дал им несколько хрустящих хлопьев в качестве лекарства от нервного шока.

Чтобы не видеть мрачного неба, затянутого тучами, и не чувствовать сырости (вот уже два дня как шёл проливной дождь), Квиллер растопил камин и растянулся на диване с чашкой кофе. Коты пристроились у камина, повернувшись спиной к огню и пристально глядя своими голубыми глазами в лицо Квиллеру: они ждали, когда он заговорит.

– Мне пришла в голову одна мысль, – задумчиво произнёс Квиллер, поглаживая усы, – в Мусвилле появился маньяк-убийца, отброс общества.

– Коко согласно мяукнул.

– Благодарю вас, сэр, за поддержку. В отличие от вас, туристическое агентство так легко со мной не согласится. Они не захотят портить репутацию города. Но я подозреваю, что полиция уже что-то пронюхала. Иначе отчего бы здесь появиться такому монстру, как этот инспектор? Ведь в Центре работы по горло. Наверняка сыщики, так же как и я, подозревают, что несколько вроде бы разрозненных несчастных случаев в Мусвилле – дело рук одного и того же маньяка-убийцы.

Коко снова мяукнул, проявляя необычайный интерес к теме разговора.

– Извини, старина, – улыбнулся Квиллер, – но с тебя хватит уже того, что ты нашёл труп. Больше ты не будешь заниматься никакими раскопками.

Квиллер продолжал задумчиво теребить усы.

– И где, интересно, они будут искать подозреваемых? Всего скорее, убийца – обычный с виду человек, но со скрытыми психическими отклонениями, он убивает и не ведает, что творит. Такое случается! Это может быть директор школы или глава туристического агентства. Вот почему так трудно найти такого преступника. Полиции предстоит нелёгкая работёнка. Похоже, убийца ненавидел какого-то одного плотника, а потом перенёс свою ненависть на всех плотников. Или убийца – сам плотник, маньяк, который хочет, чтобы у него совсем не осталось конкурентов. Если это так, то почему этот плотник не нанялся ко мне?

Квиллер встал и налил себе ещё кофе. Коты остались лежать как лежали.

Квиллер вернулся на диван и продолжил свои рассуждения:

– Я не могу понять самого механизма этого преступления: как можно просунуть тело в люк, затащить его в самую середину подпола, не оставив при этом ни одного следа, и закопать тело в сыпучий песок. Ведь высота подпола всего два фута или даже меньше. Конечно, Игги был тощий как спичка. Вряд ли он весил больше девяноста фунтов.

Квиллер ещё энергичнее принялся теребить усы.

– А может, Игги уже был там, в подполе, когда на него напали? Может, убийца заманил его туда россказнями о сокровищах Клингеншоена? Коко, сколько голосов ты слышал в подполе? Если два, то стукни хвостом два раза.

Никто из котов и ухом не повёл – они погрузились в крепкий послеобеденный сон.

Квиллер задвинул заслонку, не потревожив котов, и поехал в Мусвилл, чтобы забрать свою почту и купить кое-какие вещи взамен конфискованных полицией.

Все клиенты на почте оживлённо обсуждали убийство, но поспешили изменить предмет разговора, когда увидели приближающегося Квиллера. На его имя пришло много корреспонденции, даже слишком много, если учесть, что секретарша ушла в отпуск. Так получается всегда. Вот и теперь: спасение с острова Трёх Деревьев и шумиха вокруг убийства вызовут ещё больший поток писем.

Войдя в магазин, Квиллер заметил, что его с любопытством разглядывают покупатели. Владельцу магазина он сказал в шутку:

– Спасибо, что остановил дождь, Сесил. – Хаггинс возглавлял туристическое агентство и считал, что плохая погода лежит на его ответственности.

– Слишком поздно! – сокрушённо ответил тот. – туристы уезжают толпами, и меня проклинают рыбаки. Мы совсем не видели солнца в течение трёх дней… Кстати, – прибавил Хаггинс, понизив голос, – правда ли то. что говорят по радио?

– Горькая правда.

– Знаете, убийство – это очень плохо для бизнеса, даже хуже дождя. Туристам совсем не нравится, что убийца ходит где-то здесь на свободе. А как тело попало в подпол вашего дома, мистер К.?

– Если бы я знал.

– Вам сильно докучает полиция?

– Смею сказать, она докучает всем.

– Они кого-нибудь подозревают?

В разговор вмешался покупатель, огромный человек в пышной ковбойской экипировке и дорогих сапогах.

– Эй, так это у тебя под домом лежит мертвец? – спросил он с глупой улыбкой на своей толстой круглой физиономии.

– Рад сообщить, – вежливо ответил Квиллер, – что этот мертвец там больше не лежит.

– А как он туда попал?

– Не желаете ли, – обратился к колоссу хозяин магазина, трогая его за рукав, – пройти в инструментальный отдел? Нам только что поставили дисковые пилы. Вас они, несомненно, заинтересуют. А как постоянному и солидному покупателю, я дам вам пятипроцентную скидку.

Солидный покупатель переместился в другую половину торгового зала.

– Он бывает несносен, – сказал Сесил, сокрушенно покачав головой, – но покупает инструменты дюжинами, и мне не с руки обижать его. Иногда я чувствую себя виноватым: ведь они ему совершенно ни к чему. Но денег У него куры не клюют, и надо же их на что-нибудь тратить, так пусть уж тратит на электрические пилы. Вот так-то, по-моему. Правильно я говорю?

– Во всяком случае разумно. – согласился Квиллер. – Что слышно про наводнение? Как там дела?

– Хуже некуда. Ручьи из соседних округов выплескиваются в нашу реку. А она вся вздулась и сносит уже мосты. Беда, беда! По радио всё время сообщают, какие дороги закрыты.

Квиллер купил новый фонарик и попросил выпилить запасной ключ.

– Кстати, Сесил, вы записываете, кто заказывает у вас дубликаты ключей?

– Что вы, мистер К.! При той бухгалтерии, какую я веду для налоговой инспекции, где уж мне вести ещё учёт и тех, кто теряет свои ключи.

Хозяин проводил Квиллера до дверей и, когда их уже не могли услышать ни клерки, ни покупатели, тихо произнёс:

– Мне надо кое-что сказать вам, мистер К. Некоторые люди говорят о вас плохое. Мне это не нравится. Для них вы – отличный человек, если тратите деньги Фонда Клингеншоенов на общественные нужды, но, если что-то случается, они готовы смешать вас с грязью.

– Интересное наблюдение, – заметил Квиллер, – но, боюсь, я не совсем понимаю.

Сесил оглянулся вокруг и прошептал:

– Кое-кто здесь – обычно возмутители спокойствия не очень умны – думает, будто это вы убили плотника и закопали тело. Если они не знают правды, то обращаются к вымыслу и в девяноста девяти случаях из ста ошибаются.

Квиллер легкомысленно отнёсся к этим словам Хаггинса:

– Наверное, мне стоит позвонить Глинко и нанять телохранителя.

– Будь я на вашем месте, мистер, я бы вернулся в Пикакс от греха подальше, – посоветовал Сесил, – Шепчутся ведь не только об этом. Ещё говорят, что и Клема Коттла видели в последний раз, когда он работал у вас на строительстве.

Квиллер поблагодарил Сесила за заботу о нём и вышел из магазина. Итак, в мусвиллском обществе появилась новая сплетня. Чем не идея для колонки «Перо Квилла»?

Однако, когда Квиллер приехал домой, его хорошее настроение моментально улетучилось. В доме творилось чёрт знает что! Моментально вспомнились слова Сесила, но Квиллер быстро догадался, кто виноват в учиненном беспорядке. Со стола было начисто сметено всё, кроме пишущей машинки, индейские циновки с изжеванными углами были раскиданы по углам, сумка Эммы Уимзи раскрыта, и её содержимое валялось по всему полу.

– Негодные коты! – закричал Квиллер.

Юм-Юм шмыгнула под диван, а Коко своим обычным путем взобрался на лосиную голову. Бранью ничего не добьёшься. Так они выражали свой протест против сидения в доме и мстили за то, что последние несколько дней Квиллер мало обращал на них внимания. Возможно, коты считали, что он виноват даже в том, что не показывается солнце.

Квиллер терпеливо подобрал с пола настольные принадлежности. Точно так же терпеливо он собрал циновки и содержимое сумочки Эммы.

– Надеюсь, вы понимаете, – обратился Квиллер к котам, – что я претендую на звание святого, убирая всё это с таким величайшим терпением.

Ещё недоставало половины карандашей и ручек, но Квиллер знал, где они. Он взял метлу и стал шарить ею под любимым диваном Юм-Юм. Из-под дивана выкатилось следующее:

– несколько шариков скатанной кошачьей шерсти;

– зубная щётка с красной ручкой;

– две шариковые ручки и одна чернильная с золотым пером;

– три карандаша;

– открытка от Полли Дункан со следами кошачьих зубов;

– дешёвая помада, наверное, принадлежавшая Джоанне;

– белый носок с зелёной полоской.

Чтобы успокоиться, Квиллер налил себе кофе и занялся корреспонденцией. Сперва он прочёл открытку от Полли Дункан, Она никак не могла привыкнуть к климату Англии и простудилась.

– И она думает, что это – проблемы! – пренебрежительно сказал Квиллер. Коты слушали. Следующим он распечатал письмо из Общества помощи престарелым:

«Эмма Уимзи прожила долгую жизнь, – размышлял Квиллер. – Она получила образование, вырастила детей, работала на ферме. Молилась Богу, записала свои небольшие истории и провела последние дни среди заботливых "канареек" в желтых халатах». Представив, как эта маленькая хрупкая старушка, в бумажной шляпе на голове, отмечает свой девяностый день рождения, Квиллер почувствовал, что на глаза навернулись слёзы.

Он открыл ту самую коробочку с сердечком и подумал, что никто из её семьи не захочет принимать такого пустякового наследства. Если бы Эмма оставила старинные часы или пианино из красного дерева, они бы боролись за свою долю. Что ж, не очень-то весёлая идея для его колонки. В коробочке лежали всякие безделушки и бумаги. Хранилась и вырезка из газеты «Пикакский пустячок». наверное семидесятилетней давности:

Среди безделушек были монетка в пять центов с бизоном и пении с профилем Линкольна, крошечный медальон, синяя лента, которой Эмму наградили на ярмарке за самые вкусные домашние консервы, тонкое ожерелье с несколькими гранатами, причём одного не хватало, чей-то зуб, не иначе молочный зуб её первенца.

Коты покинули насиженные места, дабы понаблюдать за происходящим. Они чуть не извивались от нетерпения, видя, как Квиллер перебирает содержимое сумки Эммы.

В сумке лежали обычные школьные тетради (в них Эмма вела дневник) и куча рукописей на линованной бумаге, и коты ждали, когда Квиллер по своему обыкновению начнёт им читать вслух, – они с уважением относились как к книгам, так и к рукописям.

– Вот это и есть, – торжественно произнёс Квиллер внимавшим ему слушателям, – литературные труды простой женщины, которая окончила учительский колледж, работала в школе и вышла на пенсию, чтобы помогать своей семье. Она никогда не забывала, как надо правильно писать слова и ставить знаки препинания Она обладала стилем, и ей, безусловно, очень хотелось писать.

Порывшись в рукописях, Квиллер нашёл рассказ, озаглавленный так: «Лицо у моста». Внизу была приписка: «Эта история произошла на самом деле, и я часто рассказывала её своим детям. Они всегда пугались».

– От этого рассказа ваши усы закрутятся в колечки, – пообещал он котам и стал читать вслух: