Прокоп бродил по парку, безотчетно злясь и сонно позевывая. Он удивлялся — чего от него хотят? — и с неудовольствием рассматривал свои заношенные брюки и ботинки, смахивавшие на солдатские башмаки. Задумавшись, Прокоп едва не забрел на середину теннисного корта, где княжна играла с двумя франтами в белых костюмах. Он быстро свернул и пошел туда, где предполагал найти выход из парка.
С этой стороны парк оканчивался своего рода террасой: каменная балюстрада и отвесно вниз — стена, метров двенадцати высотой. Отсюда можно было любоваться сосновой рощей; внизу, вдоль опушки, ходил солдат с примкнутым к винтовке штыком.
Тогда Прокоп направился в другую сторону; там парк, полого спускался. Здесь он обнаружил пруд с купальнями, но, пересилив желание искупаться, вошел в чудесную березовую рощицу. Ага, здесь только забор из штакетника, полузаросшая тропинка ведет к калитке; калитка даже не заперта, можно выйти из парка в сосновый лес. Он тихо добрался по скользкому хвойному ковру до самой опушки. А, черт, перед ним — изгородь из колючей проволоки, в добрых четыре метра высотой! Интересно, прочна ли проволока? Осторожно попробовал рукой, ногой и вдруг заметил, что с той стороны проволочной изгороди за его действиями с любопытством наблюдает вооруженный солдат.
— Вот жара, а? — заговорил Прокоп, чтобы не показать смущения.
— Проход воспрещен, — ответил солдат.
Прокоп повернулся на каблуках и пошел вдоль проволочной изгороди. Сосновый лес сменился кустарником, за ним виднелись какие-то амбары и хлева — видимо, скотный двор; Прокоп заглянул в щелку забора — оттуда вдруг раздался страшный лай, рык, храп, и добрая дюжина догов, волкодавов и овчарок в остервенении кинулись к забору. Четыре пары недоверчивых глаз выглянули из четырех дверей. Прокоп на всякий случай поздоровался и хотел было двинуться дальше, но один из работников побежал за ним и сказал, что и здесь "ходить воспрещается!" — после чего проводил Прокопа до самой калитки в березовую рощу.
Все это очень расстроило Прокопа. "Карсон должен сказать мне, где тут выход, — решил он. — Я вам не канарейка, чтоб держать меня в клетке". Он обошел стороной теннисный корт и направился к парковой дорожке, по которой Карсон привел его к замку.
Но теперь на его пути возник словно сошедший с экрана парень в берете блином, пожелавший узнать, куда господин изволит идти.
— К выходу, — коротко ответил Прокоп.
— Но здесь проход воспрещен, — объяснил парень в берете, — это дорога к складам боеприпасов, и кто хочет туда попасть, должен получить пропуск в дирекции. А ворота, ведущие с территории замка, — как раз в противоположной стороне, идите назад по главной дороге, потом налево, пожалуйста.
Прокоп пустился по главной дороге и налево — и пожалуйста, добрался до больших решетчатых ворот. Дед привратник вышел отпереть их.
— Пожалуйте листочек!
— Какой листочек?
— Пропуск.
— Какой пропуск?
— Разрешение на выход.
Прокоп взбесился:
— Да что я, в тюрьме, что ли?!
Дед сочувственно пожал плечами:
— Прошу прощения — сегодня мне такой приказ даден.
"Бедняга, — подумал Прокоп, — ну, тебе ли задержать кого? Достаточно двинуть рукой вот так…"
Из окна сторожки выглянуло знакомое лицо, чрезвычайно напоминавшее лицо некоего Боба.
И Прокоп, даже не закончив своей мысли, повернулся спиной и побрел обратно к замку. Клянусь всеми чертями, сказал он себе, странные тут делаются дела.
Похоже, что кого-то не хотят выпускать. Ладно, поговорю с Карсоном. И вообще — чихать я хотел на их гостеприимство, к столу не пойду; не стану я сидеть с хлыщами, которые там, на корте, хихикали у меня за спиной. В крайнем возмущении поднялся Прокоп в отведенный ему покой, бросился в старинный шезлонг, жалобно скрипнувший под ним, и предался гневу. Вскоре постучал Пауль и мягко спросил, — пойдет ли господин к dejeuner.
— Не пойду, — проворчал Прокоп.
Пауль поклонился и исчез. Через несколько минут он появился снова, толкая перед собой столик на колесиках, уставленный бокалами, хрупким фарфором и серебром.
— Какого желаете вина? — деликатно осведомился Пауль.
Прокоп проворчал что-то в том духе, чтобы его оставили в покое.
Пауль на цыпочках подошел к двери, принял там из двух белых лап большую суповую миску.
— Consomme de tortues 1, - почтительно шепнул он и налил супу в тарелку, после чего миска была передана белым лапам. Таким же путем появились рыба, жаркое, салаты — блюда, которых Прокоп никогда не ел; он даже не знал толком, как их
1 Черепаховый суп (франц.).
едят, однако ему было стыдно обнаружить при Пауле хоть тень замешательства.
— Сядьте, — пригласил его Прокоп, понюхав и пригубив чуть терпкое белое вино.
Пауль сдержанно поклонился и, конечно, остался стоять.
— Слушайте, Пауль, — продолжал Прокоп, — как вы думаете я арестован?
Пауль учтиво пожал плечами.
— Простите, не могу знать.
— По какой дороге можно выбраться отсюда?
Пауль подумал немного.
— С вашего разрешения — по главной дороге, потом налево. Прикажете кофе?
— Что ж, давайте.
Прокоп ошпарил себе глотку превосходным мокко, и Пауль поднес ему вместе с серебряной зажигалкой все ароматы Аравии в сигарном ящике.
— Слушайте, Пауль, — снова начал Прокоп, откусывая кончик сигары, — спасибо за все. Не знали вы тут некоего Томеша?
Пауль, усердно вспоминая, обратил глаза к небу.
— Простите, не знал.
— Сколько здесь солдат?
Старый слуга подумал и стал подсчитывать:
— На главном посту — сотни две. Это пехота. Затем — полевые жандармы, не знаю, сколько их. В Балттин-Дортуме гусарский эскадрон. На полигоне в Балттин-Диккельне артиллеристы, но они сменяются.
— Зачем тут полевые жандармы?
— Прошу прощения, мы на военном положении. Завод боеприпасов.
— Ага. Значит, здесь вокруг — всюду посты?
— Здесь только патрули, ваша милость. Цепь — дальше, за лесом.
— Какая цепь?
— Запретная зона, ваша милость. Туда никому нельзя.
— А если кто захочет уехать…
— Должен попросить разрешение на выезд в комендатуре. Не угодно ли вашей милости еще чего-нибудь?
— Нет, спасибо.
Прокоп с наслаждением растянулся в шезлонге, как сытый бей. Ладно, посмотрим, сказал он себе; пока тут не так уж плохо. Он хотел поразмыслить о случившемся, но вместо этого ему вспомнилось, как прыгал, увертываясь от него, Карсон. "Неужели не догоню?" — подумал Прокоп и пустился вдогонку.
Достаточно было одного пятиметрового скачка, чтоб настичь беглеца, но Карсон поднялся в воздух, как кузнечик, и плавно перелетел через кусты. Прокоп топнул и взлетел следом за ним — только ноги поджал, перелетая над кустами. Еще толчок — и Прокоп полетел неизвестно куда, уже не заботясь о Капеопе. Он возносился над деревьями, легонький, сольный, как птица; попробовал сделать ногами несколько плавательных движений и поднялся выше!
Это ему очень понравилось. Сильными толчками он ввинчивался круто вверх. Под ногами, как четкий план, открылся замковый парк со всеми его беседками, газонами, петляющими дорожками; можно было распознать теннисный корт, пруд, крышу замка, березовую рощицу; а вон там — псарня, и сосновый лесок, и колючая изгородь, справа же начинаются склады боеприпасов, а за ними — высокая стена.
Прокоп полетел в ту сторону, где еще не успел побывать. По дороге сообразил: то, что он счел сегодня террасой, были остатки старых замковых укреплений, могучий бастион с бойницами и рвом, некогда питаемым водой из пруда. Прокопу важно было рассмотреть часть парка между главными воротами и этим бастионом; там — заросшие тропинки, буйный кустарник, насыпь — уже только метра в три высотой, а под ней то ли мусорная свалка, то ли куча компосту; дальше — огород, окруженный довольно ветхим частоколом, в частоколе — зеленая калитка; за нею — шоссе. Надо поглядеть поближе. — сказал себе Прокоп и стал медленно спускаться. Тут на шоссе выскакал кавалерийский эскадрон с саблями наголо и ринулся на Прокопа. Тот подтянул колени к подбородку, чтоб ему не отсекли ноги; но это движение сообщило его телу такой толчок, что он стрелой взвился в небо. Глянув еще раз на землю, он увидел все таким маленьким, точно смотрел на карту; далеко внизу, на шоссе, выехала крошечная батарея, сверкающий ствол орудия поднялся к зениту, вспухло белое облачко и — бумм! — первый снаряд пролетел над головой Прокопа. Пристреливаются, — сообразил Прокоп и поспешно задвигал руками, чтобы убраться подальше. Бумм! — второй снаряд просвистел мимо носа. Прокоп изо всех сил торопился прочь от этого места. Бумм! — третьим снарядом у него перебило крылья, Прокоп стремглав полетел головой вниз, и — проснулся. Кто-то стучал в дверь.
— Войдите! — вскакивая, крикнул Прокоп; он еще не совсем очнулся и с трудом соображал, где находится.
Вошел седовласый, благородного вида господин, весь в черном, и низко поклонился.
Прокоп стоял, ожидая, пока благородный господин заговорит.
— Дребайн, — представился министр (по меньшей мере!) и снова поклонился.
Прокоп отвесил столь же низкий поклон.
— Прокоп, — ответил он. — Чем могу служить?
— Не соблаговолите ли вы немного постоять?
— Пожалуйста, — пролепетал Прокоп, сбитый с толку: что с ним будут делать?
Седовласый господин изучал фигуру Прокопа прищуренными глазами; даже обошел его кругом и погрузился в созерцание Прокоповой спины.
— Могу я попросить вас немного выпрямиться?
Прокоп вытянулся, как солдат; какого черта…
— Разрешите, — сказал господин, опускаясь на одно колено.
— Что вам надо? — испуганно отшатнувшись, воскликнул Прокоп.
— Снять мерку, — с этими словами господин уже вытащил из заднего кармана сантиметр и принялся мерить длину брюк Прокопа.
Прокоп отступил к окну.
— Перестаньте, понятно? — раздраженно крикнул он. — Я не заказывал никаких костюмов.
— Мне уже дано распоряжение, — учтиво настаивал господин.
— Слушайте, — едва владея собой, начал Прокоп, — идите ко всем… Не нужны мне никакие костюмы, и точка! Поняли?
— Пожалуйста, — согласился господин Дребайн и присел на корточки; он приподнял жилет Прокопа, потянул за нижний конец брюк. — На два сантиметра длиннее, — заметил он, вставая. — Позвольте! — и опытной рукой скользнул Прокопу под мышку. — Слишком свободно.
— Ну и ладно, — буркнул Прокоп, поворачиваясь к нему спиной.
— Благодарю, — сказал Дребайн, разглаживая па лопатках Прокопа какую-то складку.
Прокоп обернулся вне себя:
— Эй вы, руки прочь, а не то…
— Простите, — извинился господин, мягко обхватывая его вокруг талии; и прежде чем Прокоп, охваченный жаждой убийства, успел пошевелиться, назойливый господин стянул сантиметр вокруг его пояса, отступил и, склонив голову, принялся разглядывать талию Прокопа. — Да, именно так, — вполне удовлетворенный, заметил про себя портной и низко поклонился со словами: — Честь имею…
— Иди ты к лешему! — гаркнул Прокоп ему вслед. — Ничего, завтра меня здесь не будет, — закончил он про себя, после чего, возмущенный, зашагал из угла в угол. — Да разрази их гром, неужели эти люди воображают, что я тут полгода проживу?
Тут, постучав, с видом невинного младенца, вошел Карсон. Прокоп остановился, сцепив руки за спиной, смерил его мрачным взглядом.
— Слушайте, — резко сказал он. — Кто вы такой, собственно говоря?
Карсон и бровью не повел; скрестив руки на груди, он поклонился на восточный манер:
— О принц Аладин, я — джин, твой раб. Приказывай — я выполню любое твое желание. А вы изволили соснуть? Ну, ваше благородие, как вам тут нравится?
— Чудесно, — с горечью ответил Прокоп: — Только я хотел бы знать: должен ли я считать себя арестованным и по какому праву?
— Арестованным? — ужаснулся Карсон. — Господи боже мой, разве кто-нибудь не пускал вас в парк?
— Нет; но — из парка.
Карсон сочувственно кивнул:
— Неприятно, правда? Мне очень досадно, что вы недовольны. Вы купались в пруду?
— Нет. Как мне отсюда выйти?
— Боже мой, да через главные ворота. Идите прямо, потом налево…
— И предъявите пропуск, так? Только пропуска-то у меня и нет.
— Какая жалость, — заметил Карсон. — А ведь здесь очень красивые окрестности.
— А главное — их тщательно охраняют.
— Очень тщательно, — согласился Карсон. — Прекрасно сказано.
— Послушайте! — взорвался Прокоп, потемнев от гнева. Думаете, очень приятно на каждом шагу натыкаться на штыки или колючую проволоку?
— Где же это? — удивился Карсон.
— Везде по краям парка.
— А зачем вас черти носят по краям? Ходите себе в середине, вот и все.
— Значит, я под арестом?
— Боже сохрани! Да, чтоб не забыть: вот вам удостоверение. Пропуск на комбинат, понимаете? Вдруг вам захочется заглянуть туда.
Прокоп взял удостоверение и удивился: там была наклеена его фотография, сделанная, видимо, сегодня.
— Могу я с этим пропуском выйти с территории?
— О нет, — поспешил ответить Карсон. — Не советую. И вообще будьте немножко осмотрительней, ладно? Понимаете? Вот, взгляните. — И он показал в окно.
— Что там?
— Эгон обучается боксу. Ага, съел! А с ним — фон Граун. Хо-хо, мальчишка не из трусливых!
Прокоп с отвращением смотрел на двор, где полуголый юноша, с окровавленным носом и губами, всхлипывая от ярости и боли, вновь и вновь бросался на своего более опытного противника, чтобы через секунду отлететь от него еще более жалким и окровавленным. Особенное омерзение внушало Прокопу то, что зрелищем этим любовались старый князь — сидя в кресле на колесах, он смеялся во все горло — и княжна Вилле, которая при этом спокойно беседовала с каким-то великолепным красавцем. Наконец, совершенно одурев, Эгон упал на песок; кровь капала у него из носа.
— Скоты, — проворчал Прокоп неизвестно по чьему адресу и сжал кулаки.
— Не надо быть таким чувствительным, — сказал Карсон. — У нас жесткая дисциплина. Живем… как на военной службе. Не балуем никого. — Он так выразительно подчеркнул последние слова, что они прозвучали угрозой.
— Карсон, — очень серьезно спросил Прокоп. — Я тут… ну, вроде как… в тюрьме?
— Да что вы! Всего лишь — на бдительно охраняемом предприятии. Пороховой завод — это ведь не парикмахерская, верно? Придется вам как-нибудь приспособиться.
— Я завтра уеду, — упрямо проговорил Прокоп.
— Ха-ха! — рассмеялся Карсон и шлепнул его по животу. Вот шутник! Итак, сегодня вечером вы заглянете к нам?
— Никуда я не пойду! Где Томеш?
— Что? Ах, ваш Томеш! Ну, пока он очень далеко. Вот ключ от вашей лаборатории. Там никто вам не помешает. К сожалению, у меня нет больше времени.
— Карсон, — начал было Прокоп, но осекся: Карсон сделал такой повелительный жест, что он не посмел продолжать; и Карсон удалился, посвистывая, как ученый скворец.
Прокоп пустился со своим пропуском к главным воротам. Дед-привратник, качая головой, внимательно изучил удостоверение: нет, эта бумажка — для ворот С, вон в ту сторону, к лабораториям. Прокоп отправился к воротам С; парень из фильма в берете блином, просмотрев удостоверение, показал: сначала прямо, потом третья поперечная дорожка на север. Прокоп, конечно, двинулся в южном направлении, но через три шага его задержал полевой жандарм: назад, третья дорожка налево. Прокоп плюнул на "третью дорожку налево" и пустился прямо через луг; через минуту за ним бежало трое: "Здесь ходить воспрещается!" Тогда он покорно пошел по третьей дорожке на север и, когда уже думал, что никто его не видит, свернул к складам боеприпасов. Там его остановил солдат с примкнутым штыком на винтовке и растолковал, что ему надо вон туда, перекресток VII, дорога № 6. Прокоп пытал счастье на каждом перекрестке, но всюду его останавливали и посылали на дорогу VII № 6. Наконец он смирился и понял, что литеры на удостоверении: "С3 п. w. F. Н. А. VII № 6 Ваг. V-7 S. Ь.!" — имеют таинственный и непреклонный смысл, которому следует слепо подчиняться. Он пошел по указанному пути. Там уже не было никаких складов, только маленькие железобетонные домики, обозначенные различными номерами — видимо, лаборатории; домики были разбросаны среди песчаных бугров и сосен, Дорога привела его к уединенному домику под номером V-7; на двери красовалась медная дощечка: "Инж. Прокоп". Прокоп открыл дверь ключом, который дал ему Карсон, и вошел.
Внутри оказалась прекрасная лаборатория химии взрывчатых веществ — настолько полно и современно оборудованная, что у Прокопа занялся дух от профессиональной радости. На гвозде висела его старая блуза, в углу, как в Праге, стояла солдатская койка, в ящиках превосходно сконструированного письменного стола, тщательно рассортированные и систематизированные, лежали все его печатные статьи и рукописные заметки.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления