Онлайн чтение книги LOUNA. Грязные гастроли
Глава 5

В Саранске LOUNA выступала в клубе Horovod. Организатор концерта Сергей Кокин относится к тому типу людей, на которых держится вся рок-движуха в нашей стране. Он привозит только те группы, которые ему нравятся, и планирует мероприятие, только если имеет на руках сумму, достаточную для того, чтобы покрыть все расходы. Даже если он не продаст ни одного билета, то все равно сможет расплатиться с артистами и подрядчиками. Просто у человека такое непростое и дорогое хобби – организовывать концерты. Одни тратят деньги на занятия дайвингом, другие прокачивают тачки, а Сергей Кокин возит в Саранск рок-группы. Несет крест культурного подвижничества на Руси.

В «Хороводе» еще не проводили концертов с живым звуком. Изначально тут не было ни сцены, ни звука, ни света. Только дискотечный аппарат, который для рок-концерта в большинстве своем бесполезен. Оборудование взяли в аренду, а сцену возвели из конструкций, используемых на уличных городских мероприятиях. Полный DIY. При этом, само помещение говорило о том, что постоянные посетители клуба любят, когда все дорого и богато. Зеркала, золотые вензеля, а гримерка вообще больше походила на апартаменты маркиза де Сада. За плотными бархатными шторами располагался небольшой VIP-зал с красными плюшевыми диванами, низкими столиками и большой красной ванной посередине. Вода к ней не была подключена, поэтому артисты завалили ее куртками и рюкзаками.

К началу осени Рубен уже свел материал, и надо было думать, где издать пластинку. На то, что какой-нибудь лейбл возьмется печатать за свой счет первый альбом малоизвестной группы, рассчитывать не приходилось. Своих денег у музыкантов тоже не было. Нужен был инвестор. К тому времени они очень хорошо общались с Дмитрием Петровым, продюсером телеканала A-One, который по иронии судьбы был первым вокалистом группы TRACKTOR BOWLING. Он выступал с «Трактором» всего раз, на первом концерте, в сентябре 1996 года. Петров рассказал про своего знакомого Алексея Шеметова, предпринимателя, который хотел делать бизнес на музыке. Антон тут же ему предложил инвестировать в альбом группы LOUNA, Алексею идея понравилась.

Вообще работа с «Луной» должна была стать началом нового продюсерского центра Megaherz, которым планировали управлять Дмитрий Петров, Антон Дьяченко и Алексей Шеметов. Но со временем эта тема заглохла.

Когда я услышал про Алексея Шеметова, то у меня в голове сразу всплыло воспоминание из детства. На стыке восьмидесятых-девяностых мой отец служил в Германии, и наша семья прожила там четыре года. Когда мы жили в городе Йютербог под Берлином, в нашей дворовой компании был заводила по имени Леха Шеметов. Он был прогрессивным парнем, слушал «Кино», Roxette и виртуозно матерился. Так вот, оказалось, что инвестор первого альбома группы LOUNA – это именно тот Шеметов, от которого я узнал о существовании рок-музыки. Получается, что мы с ним писали на стенах «Виктор Цой» еще тогда, когда Цой был на самом деле жив. Не метафорически.

Альбом «Сделай громче!» презентовали в клубе «Икра». Это был первый сольник группы за полтора года существования. Уверенности в успехе мероприятия придавало то, что материал получился действительно крутым и уже отовсюду шли положительные отзывы. Плюс ко всему за пару месяцев до релиза LOUNA выступила на передаче «Парный прогон» телеканала A-One, и там они собрали полный клуб «Б2». Да, вход был бесплатный, но, как показывала практика, если группа была аудитории неинтересна, то народ не приходил даже забесплатно. «Икру» забили полностью – около шестисот человек. Это был первый аншлаг в карьере молодой группы.

– Перед тем концертом мы дали какое-то рекордное количество интервью. Буквально несколько часов подряд общались с прессой, – Леня только что отжался двадцать раз, начав приводить тело в тонус перед концертом. Даже мне предложил отжаться вместе с ним, но я вежливо слился.

Там же в «Икре» отсняли материал для видеоклипа на песню «Мой рок-н-ролл». Петрову пришла идея сделать клип сразу в двух форматах: в обычном и в псевдо-3D. Правильнее назвать это стереоизображением, когда на картинке искусственно смещают цветовые слои. Потом на презентации клипа в клубе «Б2» посетителям раздавали стереоочки. Один глаз зеленый, а другой красный.

– Дима Петров делал клип бесплатно, – рассказывал Вит. – Но в обмен он попросил поставить во время презентации клипа в «Б2» на разогрев молодую команду «Пионерлагерь Пыльная Радуга» из Твери, которой он начал заниматься. Нам эта идея не понравилась, мы не любили в столицах играть с разогревом, но выбора у нас не было. Заплатить за клип мы не могли. Дима еще спрашивал мое мнение насчет названия, оно ему казалось странным. Я там включил гуру, сказал, что оно длинное и ребятам будет с ним сложно. Не знаю, передавал он им это или нет. Хорошо, конечно, если не передавал. Кстати, тогда я уже был вскользь знаком с их творчеством, у меня даже в «ВКонтакте» была добавлена пара их демок. А на самом концерте вышло как-то странно. Они зашли такие хмурые, расположились в уголке гримерки и даже не пытались с нами общаться. Если они не хотят, то нам тоже не надо. Не знаю, может у них сложилось мнение, что мы какие-то пафосные уроды, но вообще мы всегда открыты к общению. Все, кто с нами играл, могут это подтвердить. Позже они разогревали нас в Твери, и ситуация повторилась один в один. А потом, когда я их всей душой полюбил, мне даже стало не по себе от того, что мы с ними столько пересекались, но никогда не общались.

– С самого начала я вообще не делала никаких ставок на «Луну», – сказала Лу. Мы уже перешли в нашу вип-гримерку. – Меня просто перло то, что мы делали. Я ждала концертов только потому, что потом мы пойдем в бар и будем круто тусить. Помню, Вит на меня орал, когда на презентацию альбома я не выучила тексты. Вышла на сцену и поняла, что не помню слова «Бойцовского клуба». Ну, я там заскримила как обычно, все равно никто ничего не понял.

При том, что Лу считает себя довольно циничным человеком, в тот момент она думала не о молодой перспективной команде с потенциально сильным материалом, а о группе TRACKTOR BOWLING. Коллективе, которому она отдала несколько лет жизни. В «Тракторе» в 2010 году тоже вышел отличный альбом. И если у ТБ никогда не было студийных фитов с другими артистами, то LOUNA на первом же альбоме зарядила сразу три, включая совместную работу с Эрвином Хачикяном, который прописал партию клавиш для песни «Во мне». Это музыкант из команды Сержа Танкяна.

– Я с Эрвином познакомилась еще в 2007 году, когда случайно в «Точке» облила пивом его менеджера Рэя, – продолжала Луся. – Я сразу такая: «Ой, чувак, сорян». А потом смотрю, рожа у него явно не наша. Америкос, стопудово. Ну, мы разговорились, и оказалось, что Танкян завтра играет в клубе «Б1». А мы до этого с «Трактором» как раз пытались вписаться к нему на разогрев, но не вышло. Там же в «Точке» я затусила с музыкантами Сержа и в том числе с Эрвином.

Коллаборация с американским пианистом была неплохой галочкой для пресс-релиза. Эрвин без проблем согласился прописать партию клавиш, но, когда он прислал файл, чуваки немного приуныли. Они-то думали, что армяно-американец сочинит какую-нибудь интересную мелодию, которая скрасит аранжировку, а Эрвин сыграл простенькую партию, которую еще надо было подумать, куда приткнуть. В принципе от нее можно было бы и отказаться, но понты дороже денег. Терять подпись на диске «feat Erwin Khachikjan (Serj Tankian)» никому не хотелось.

– В какой-то момент мы поняли, что наши новые песни были скорее панк-роком, нежели металлом, и решили, что нам надо быть ближе к панковской аудитории. – Вит тоже зашел в гримерку, до этого он пересчитывал мерч по другую сторону от бархатных штор. – Нам казалось, что материал «Луны» будет им интересен, потому что в отечественном, да и в западном, панк-роке групп с женским вокалом не много. Мы к этому времени были уже знакомы со Спириным и предложили ему спеть в треке «Свободное падение».

– С Димой Спириным вообще удивительно знакомство у всех происходит, – добавила Луся. – Его вроде как не было в твоей жизни, а потом он возникает, и такое ощущение, что он у тебя на диване жил последние десять лет.

Нам пришлось прервать общение. Дело в том, что вчера в Нижнем Новгороде Вит все же повредил голеностоп. Вроде ничего не порвал, но потянул знатно. Басист хромал, и сохранялась опасность того, что оставшуюся часть гастрольного тура он будет доигрывать сидя. Лу попросила меня сходить в аптеку и купить согревающую мазь.

Я вышел из клуба и зашагал в ту сторону, где, как мне казалось, могла быть аптека. Благоустроенные улицы мордовского города были покрыты обычной желтой листвой и типичной русской грязью. Увидев светящийся зеленый крест, я свернул туда. Отсчитав за мазь 217 рублей 32 копейки, вернулся в клуб. Да, в Саранске очень точные цены, и у продавцов всегда есть мелочь для сдачи.

Январским утром, в первый рабочий день 2011 года, Ксения Зацепина мучительно спала в своей кровати. С вечера она накрутила бигуди, а ночь на бигудях – то еще удовольствие. Тревожный сон пиарщицы прервал звонок на мобильный. Московский городской номер. Незнакомый. Обычно она не отвечала на телефон пока не проснется, но в этот раз сделала исключение.

– Але, – Ксюша старалась говорить максимально собранным голосом.

– Ксения, добрый день. Вас беспокоит программный директор «Нашего радио» Филипп Галкин. Мне надо с вами поговорить по группе LOUNA. Мы в редакции подумали и решили взять вашу песню в эфир, в ближайшую «Чартову дюжину».

– А какую песню?

– Ну, как какую… Сейчас, минуточку, посмотрю… «Бойцовский клуб».

Выбор Галкина шокировал всех. Они никак не могли представить, что песня с таким жестким текстом может попасть на радио. Какая угодно – «Сделай громче!», «Карма мира», «Во мне», но не «Бойцовский клуб». Да что там говорить, вообще сам факт того, что эфирная радиостанция заинтересовалась их материалом было уже разрушением всех шаблонов.

– Был вечер, я выходил с работы, и мне позвонила Ксюша, – сказал Сергей. – Когда она сказала мне эту новость, у меня в буквальном смысле чуть ноги не подкосились. Я на тот момент четко понимал, что попасть на топовую рок-радиостанцию для альтернативной группы просто невозможно. А мы себя причисляли именно к альтернативной сцене. Сначала я подумал, что она меня разводит, и даже потом перезвонил ей, чтобы удостовериться, что это не шутка. Тогда я понял, что происходит что-то серьезное.

– Никто из нас вообще не думал о «Нашем радио», – рассказывал Вит. – Сколько бы мы ни пробовали до этого выходить на них с «Трактором», никакой реакции не было. Бесполезно. Мы были уверены, что у программного директора в кабинете стояло специальное ведро для дисков альтернативных команд.

– У «Союза» была договоренность с журналом Rolling Stone, по которой они печатали рецензии на альбомы, выпускаемые у них в лейбле, – Лу говорила очень громко, чтобы перекричать звуки, исходящие со сцены. Там Живодер начал прокачивать порталы. – Журналист Борис Барабанов узнал о нас из Rolling Stone, впечатлился «Бойцовским клубом» и отнес диск Галкину.

Филипп Галкин был человеком либеральных взглядов и не скрывал своего мнения, что кондовый русский рок давно уже перестал протестовать. По сути, это был уже не столько рок, сколько шансон с песнями про абстрактные вещи. А рок-группа должна быть на острие. Чувствовать, что происходит в обществе и резонировать в своей музыке. LOUNA как раз стала таким резонатором. В тот момент сошлись сразу несколько факторов. В 2010–2011 годах в стране была так называемая «медведевская оттепель», относительная свобода слова, в обществе росли протестные настроения. И тут появилась новая банда, которая играла бодрое музло и говорила о том, что действительно волновало людей. Сами того не осознавая, они попали точку, которой еще не существовало за год до этого и уже не было через год после.

– За всю историю существования «Нашего радио» я видел только два момента, когда туда могли проникнуть новые группы, – к разговору присоединился Сергей Понкратьев, сидевший на диване и попивавший чай из пластикового стаканчика. – Это когда там программным директором был Семен Чайка, который массово запустил в эфир новые коллективы, и Филипп Галкин. Вот нам повезло пролезть в эти двери.

Одновременно с релизом альбома LOUNA представила клип на заглавную песню «Сделай громче!». Его сняла компания STG Cinema с режиссером Святославом Подгаевским. Съемки проходили на нескольких локациях: в офисе A-One, около торгового центра «Европейский» и в одном из московских переулков, где снимали Рубена, у которого сломалась машина.

– Машину для съемок я взял у своего друга, басиста проекта Southwake, – Рубен вернулся со сцены, где помогал Панку. – У него был старый Volkswagen Polo, который отлично сгодился для роли поломанной тачки. По сюжету я ехал на тусу и сломался. Я вообще очень плохой актер, и мне с большим трудом давались эти эмоции, а прыжок с щелчком пятками в конце – это был экспромт. Изначально его не планировали.

Финальный угар, символизирующий тусовку у Вита дома, снимали в арендованной фотостудии, находившейся на заводе «Арма» в районе Курской. Для Сергея Мозжерова, звукорежиссера группы, эта съемка стала судьбоносной. Там он познакомился со своей будущей женой, которая была администратором этой фотостудии. Для массовки позвали всех друзей группы, а также несколько татуированных девушек из арт-команды Matreshka Girls. Во время съемок даже получилось уговорить девчонок оголить торсы и драться в таком виде подушками. Правда, на финальном монтаже самые сочные места закрыли черными плашками. Облом. Для того, чтобы превратить фотостудию в настоящую рок-хату, каждый привез что-то из дома. Стопки журналов, плакаты, старый телевизор. Гитару, которую разбивали в кадре, привез Вит. Это был его домашний инструмент, который он когда-то купил за сто долларов.

– В клип попал уже третий дубль, – Сергей Понкратьев допил чай и начал посматривать на пиво. – Когда я первый раз шарахнул, то ни телевизор, ни гитара не разбились. Кстати, гриф от нее до сих пор хранится у меня дома. Это уже исторический артефакт, и я когда-нибудь повешу его в рамке. Тогда я первый раз в своей жизни разбивал гитару, и это был такой адреналин!

Главным реквизитом на студии был алкоголь. Часть закупили централизованно из бюджета клипа, а остальное привозили гости. По сценарию планировалось, что это будет большой веселой тусовкой. Но участники не играли, они действительно здорово накидались и просто угарали на камеру. Съемки продлились всю ночь, а потом, когда алкоголь начал уже отпускать, им пришлось еще несколько часов мучительно приводить студию в порядок.

На альбоме «Сделай громче!» еще планировался совместный трек с Рустемом Булатовым, вокалистом группы LUMEN. Лу с Витом подкатили к нему на вечеринке компании Sennheiser, куда они были приглашены как участники TRACKTOR BOWLING. Им был близок протестный настрой Тэма. Текст песни «Кому веришь ты?», которую они хотели с ним исполнить, тоже был пропитан серьезным скепсисом по отношению к политикам.

– У нас была полемика с Рубеном по поводу текста этого трека, – рассказывал Вит. – Он просил поменять отдельные фразы, которые ему не нравились. Например, «в одной лапе власть, в другой менты». Он говорил, что это одно и то же. Мы долго спорили, и в итоге я сказал, что оставляю за собой авторское право нарушить где-то логику ради образности. Это же был офигительный образ скипетра и державы в лапах орла!

Специально для презентации Рустем на несколько дней прилетел в Москву из Уфы. Надо было отрепетировать песню, сходить вместе на «Наше радио», поучаствовать в программе «Звездочат» на телеканале A-One и, собственно, выступить в клубе «Б2». На концерте Булатов был немного шокирован тем бардаком, который творился в гримерке «Луны». Двери не закрывались, и зайти мог любой человек, мало-мальски знакомый с группой. В LUMEN всегда был четкий контроль доступа, и команда могла спокойно настроиться перед выступлением. После этого концерта музыканты «Луны» тоже задумались о том, что наверное стоит ограничить доступ в гримерку. Дело было даже не в удивлении Тэма, а в том, что они недосчитались большого количества мерчевых футболок. Кто-то брал сам, кто-то кому-то дарил по пьяни, и в итоге унесено было едва ли не больше, чем продано. Бизнес на мерче получался сомнительный.

Когда Рустема привезли в аэропорт Шереметьево, чтобы отправить домой, возникла небольшая заминка. Оказывается, Ксюша купила билеты на другой день. Это типичная ошибка. Когда смотришь рейс на время после полуночи, то надо ставить дату на завтрашний день. Благо, что до вылета оставалось время, а в самолете еще были места. Но у Вита с Лусей, которые провожали Тэма, не было с собой нужной суммы, и они решили метнуться домой за деньгами. Жили они в Строгино, это относительно недалеко от Шереметьево, и ночной трафик позволял довольно быстро обернуться туда-обратно. В 2011 году было проще превышать скорость, так как камеры на дорогах еще не получили такого распространения. Но Яндекс-навигатор тоже еще не придумали, поэтому Вит заплутал на обратном пути и пару раз заехал не туда, теряя ценные минуты. Пока музыканты гоняли по столице, Ксюша сходила с ума от собственной невнимательности. Хуже ситуации придумать сложно. Пригласили человека, сказали, что все будет круто. А нифига так не было. Было очень не круто. Тэм планировал успеть на утреннюю репетицию LUMEN в Уфе. Он и так прилетал впритык.

– Ты прости меня, дуру, – Ксюша набралась смелости и позвонила Тэму, который сидел в это время в Шереметьево.

– Да чего ты переживаешь? Ребята должны успеть, живут недалеко, пробок нет. Я же с тобой тоже билеты проверял. Все нормально, – Рустем был предельно спокоен и доброжелателен.

– Нет, это ужасно! Я виновата!

– Ты знаешь, это как раз тот момент, который мы с тобой еще много лет будем при встрече вспоминать и ржать. Поверь мне, – ответил ей Рустем.

– Так быстро, как в ту ночь, я еще не ездил, – рассказывал Вит. – От Шереметьево до Строгино я доехал за девятнадцать минут. Мы с Лусей забежали в аэропорт, благо ночью народу немного, купили билет, и Тэм счастливый улетел. Но самое интересное выяснилось потом. Через несколько дней после этого я разбирал свою поясную сумку, с которой я ходил постоянно, и нашел там приличный кусок «твердого». Ваня Мартынов, который раньше играл с нами, подарил его мне за месяц до этого. Я бросил в сумку и забыл, поскольку не особо этим интересуюсь и взял подарочек скорее из вежливости. Оказывается, я с таким грузом несколько раз проходил через досмотр в аэропорту. С тех пор я стал внимательнее относиться к подобным вещам.

После выхода альбома и попадания трека на «Наше радио» Антону стало проще договариваться с региональными организаторами о концертах, и начались регулярные выезды за пределы Москвы, которые дико бодрили всех участников команды.

– За четыре часа в поезде в Смоленск мы знатно накидались с Еленой Александровной и Олей Ермаковой, – Лу ржала едва ли не громче звука, идущего со сцены. – Прямо так и напиши, пусть страна знает своих героев. Это девчонки из нашего саппорта. Я в Смоленске выступала в реальное говно, плюс еще выпила в клубе какого-то местного энергетика мерзкого. Меня жутко мутило весь концерт, сдерживалась, чтобы не блевануть, а после выступления побежала в туалет. Но там нет отдельного сортира для артистов, и надо было идти в общий. Ксюша побежала со мной. Я только открыла кабинку и сразу этими райдерными бутербродами: «У-А-А-А-А!» Как аэрозолем по стенам прошлась. А Ксюша перекрыла вход в туалет и орала: «Стоять! Тут занято!»

Если к концертам TRACKTOR BOWLING Лу относилась серьезно, то выступления «Луны» были праздниками, где она отдыхала и тусила в полный рост. Выезд в Белгород тоже был отмечен отжигом вокалистки. Они ехали в плацкартном вагоне и всю дорогу алкоголизировались коньяком. К ночи артисты пребывали уже в приличный кал. И чем сильнее часовая стрелка приближалась к цифре двенадцать, тем чаще по вагонам проходил наряд полиции. Служители закона постоянно делали замечания шумной компании, и чуваки каждый раз неловко и довольно палевно прятали бутылки под стол. Менты прекрасно понимали, чем они тут занимаются, но не хотели разводить скандал и просто просили их успокоиться и ложиться спать.

– Я пошла в туалет и вижу через дверь тамбура, что они опять идут, – Лу продолжала каминг-аут. – И мне показалось хорошей идеей закрыть дверь между вагонами на защелку. Я как-то не подумала, что у них есть ключ, чтобы открыть с другой стороны. Но самое главное, что они видели меня через это окошко. Прошли к проводнику, узнали, что за девушка сидит в этой алкотусе, и вернулись обратно: «Госпожа Геворкян, пройдемте с нами».

Рубен сразу включил камеру на телефоне и стал их снимать: «Так, представьтесь! Какая причина задержания?» После небольшого препирательства вокалистке все же пришлось пройти с полицейскими в купе проводника.

– Они угрожали самой страшной карой в мире: внести меня в черный список этого направления железной дороги, – все в гримерке буквально катались от смеха. – Давайте! Наконец-то это случится, и в Белгород, Курск и другие подобные города мы, наконец, будем ездить на микроавтобусе! И Харьков мне, пожалуйста, плюсаните туда же. Все закончилось тем, что мы подписали им пару плакатов, задарили диски и пригласили на концерт. Потом они пришли с семьями, счастливые такие.

– В Белгороде мы выступали в клубе, который был построен над автомойкой, – присоединился к рассказу Рубен. – Там все было плохо, но самое странное это как мы пытались подключить гитару к комбику. Он включался, лампочка горела, но звук не шел. Мы уже проверили шнуры, все покрутили, а звука все равно не было. Нам в голову не могло прийти, что внутри физически не было динамика. Мы к звукачам обращаемся: «Вы что, обалдели?» А они такие: «Ничего не знаем, вчера “Рондо” играли на этом аппарате. Все было нормально». И потом мы читали в сети комментарий от представителя этого «клуба», что приезжала пафосная группа LOUNA, которая тут носом водила.

– А я, как обычно, не обошелся без традиционной травмы, рубился в шортах и пропорол себе икру гвоздем, торчащим из барабанного подиума. Так и доигрывал, а по ноге текла кровища, – добавил Вит.

– Это был мини-тур из трех городов: Белгород, Воронеж и Тула. Все три города нас разогревала группа «Обе-Рек», – Леня уже взял палочки и начал привычную процедуру отстукивания по пэду. – Мы потом ехали из клуба в гостиницу и дико стебали «Обе-Рек» с Колей Вощиловым, который рулил этот концерт. Ржали, какой же все-таки кал их песня «Ты – моя вода». А потом оказалось, что их барабанщик ехал в нашем автобусе рядом с водителем и все это слышал.

– Тогда же у нас появилась традиция выбирать туровый гимн, который мы постоянно пели на гастролях, – добавил Сергей. – И первым гимном была песня «Ты – моя вода» группы «Обе-Рек».

Весна 2011 года была богата интересными выездами. Например, на концерт в Калугу они приехали в полуразобранном состоянии. Незадолго до этого Сергей Понкратьев отдыхал в Шри-Ланке и вернулся оттуда с какой-то странной сыпью. Не то краснуха, не то аллергия. При том, что Лу не болела в детстве краснухой, контакт с потенциальным больным был совершенно ни к чему. Они даже начали думать, кем заменить Сергея на этот концерт, но за пару дней до выступления он позвонил и сказал, что загадочная хрень прошла так же внезапно, как появилась. Леня же поломался прямо перед концертом. Отменять свое участие он не стал, но чувствовал себя предельно мерзко. Играл с высокой температурой и едва держался на ногах. В качестве тур-менеджера с ними поехал Антон Дьяченко, у которого тоже все было не слава богу. Антон страдает аллергией на цветение березы и каждый год буквально помирает, если, конечно, не успеет свалить в южные края, где нет берез. Он повелся на рекламу и купил в соседней палатке книжку от аллергии. Если оставить за скобками саму абсурдность того, что аллергию можно победить прочтением книжки, то можно сказать, что это ему все равно не помогло.

Я был организатором этого концерта, и меня сильно удивило, что в Калугу приехало человек двадцать из Москвы. Фан-клуб группы легко можно было отличить по футболкам LOUNA и белым театральным маскам, вроде той, что была изображена на обложке первого сингла «Черный». Фишка с масками появилась еще на московских концертах. Одни покупали их в театральных магазинах, другие просто вырезали из бумаги. Но когда в зале было несколько десятков человек в белых масках, это всегда дико бодрило группу и создавало свою атмосферу.

Я спустился на первый этаж клуба «Хоровод» и организовал себе рабочее место. После бардака в Нижнем, когда я весь зарылся в футболках и ничего не мог найти, стало понятно, что надо тщательнее подходить к раскладке товара. Я по-хозяйски сдвинул диван в холле, отжал один большой стол и два маленьких, выставив их буквой П. Выложил перед собой весь товар с ценами, а по бокам разложил футболки по принтам, размерам и половым признакам. Место оказалось настолько удобным, что я чувствовал себя в силах отоварить толпу любой численности. Но к моему удивлению народ не попер сносить мерч, как это было днем ранее в клубе Milo. Посетители скромно раздевались в гардеробе прямо напротив меня и тихо уходили в сторону. Несколько человек очень робко подходили «просто посмотреть». Сначала это казалось очень странным, а потом я понял, что саранская публика вообще вся без мерча. За все время прошло всего два-три человека в футболках LOUNА и еще человек пять в ДДТ, «Сектор газа» или вроде того. Судя по тому, что рассказывал организатор Сергей, в городе с рок-движухой было не очень. Стоит ли удивляться, что мерч народу тоже не был интересен. Билет на концерт – это уже большие расходы.

После концерта мы перекусили в гримерке, погрузились в автобус и поехали в гостиницу, которая была полной противоположностью вчерашнему «Марриотту». Саранский гостон не смог удивить нас даже теплыми номерами. Дубак был такой, что раздеваться не хотелось совсем. Самый холодный номер сначала достался Лусе, но потом выяснилось, что его бронировали для меня. Лу сразу обрадовалась мазе переехать в помещение потеплее, но подняла вопрос предельно корректно: «Вова, не мог бы ты поменяться со мной номерами? Ну, понимаешь… Если я там заночую, то завтра уже ничего не спою… Мне просто нельзя переохлаждаться… Ведь все равно его на твое имя бронировали…» Я без проблем махнулся комнатами, уверенно парируя бесконечные извинения вокалистки. Нам оставалось спать всего несколько часов. В шесть утра мы должны были уже быть на вокзале, где нас ждал поезд до Ижевска.