Онлайн чтение книги Мой орк 2. Другая история
Глава 6

Кархем поднялся, посмотрел на спящую в постели новенькую наложницу. Налия, кажется. Самка проявила себя неплохо, почти не сопротивлялась, разве что в самом начале, да и то из-за страха. А потом вела себя послушно, за что ей было разрешено остаться в покоях на ночь. Все-таки молодец Фарата, хорошо их учит.

Но, несмотря на полученное удовольствие, уснуть не вышло. Орк подошел к распахнутому настежь окну, сел на подоконник и уставился на небо, испещренное тысячами звезд. Ветер трепал пушистые кусты правительственного сада, ночные птицы, попрятавшиеся в кронах деревьев, издавали чудные звуки, время от времени слышался лязг металла и голоса стражников. И только Кархем прикрыл глаза, как до ушей донесся голос. Тот самый голос. Вожак тотчас встал. Неужели приснилось? Тогда начал вслушиваться. Правда, песня звучала очень приглушенно. А когда высунулся из окна, понял, откуда доносится голос – из купальной, расположившейся как раз под его покоями. Снова из купальной!

Недолго думая, натянул на себя штаны, быстро зашнуровал и отправился на поиски. Лишь бы успеть и поймать эту певчую птичку. Иначе впору думать, что в чертогах завелась дриада, слишком уж диковинный голос.

Кархем бесшумно спустился на первый этаж и тихо, словно ларнийский медведь, подкрался к купальной.

Далеко впереди сидела кучка самок, по одеждам все из прислуги, а одна из них пела. Вот и попалась… птичка… Сидела она боком, но из-за длинных волос, что лежали на плечах, лица было не рассмотреть. И вроде хотелось выйти, схватить девчонку, но не получилось, ноги, будто вросли в пол. Ее голос то лился лесным ручьем, то звенел ветром в камнях, то раскатывался весенним громом, то потрескивал костром, а главное, будил что-то глубинное в душе, давно позабытое, спрятанное. Вдруг вспомнились детские годы, когда детенышем он лазал по заснеженным скалам и вовсе не развлечения ради, а чтобы найти хоть что-нибудь съестное. Вспомнилось, как грел промерзшие насквозь руки и ноги у пещи, слушая завывание ветра по ту сторону гулума. Когда же проморгался, заметил, что все девушки плачут.

Неожиданно она замолчала и опасливо осмотрелась.

– Пора нам уходить, – прошептала, после чего набросила на голову платок.

Кархем в свою очередь узнал в ней ту, кою видел сегодня днем, это она шла за Фаратой.

– Спасибо, Эйва, – раздалось, чуть ли не хором. – Ты ведь споешь нам еще как-нибудь?

– Может быть.

И только девушки собрались сделать шаг в сторону выхода, как из тени выросла огромная фигура. Бедняжки со страху завизжали, заметались в разные стороны. Но когда орк вышел на свет, встали будто вкопанные, позабыв обо всем на свете.

– Уйти всем кроме одной! – голос вожака разнесся по купальной зловещим эхом. – Та, что пела, остаётся.

Риа вмиг побелела, посмотрела на Эйву, и с губ ее слетело еле слышное «прости».

– Я еще долго буду ждать? – Кархем сделал несколько шагов вперед.

Через минуту в зале остался только он и его добыча. Эйва стояла ни жива, ни мертва, то и дело сжимала руки в кулаки от ужаса и бессилия. Знала же, чувствовала, что все закончится плохо. Говорили ей, сидеть в кухне и не высовываться, но куда там… А вожак медленно подошел. Да он больше Тароса! Тело бугрится мышцами, опутанными жилами, на животе и ребрах виднеются шрамы, на груди чернеет татуировка, под которой все те же шрамы. На лицо посмотреть смелости не хватило.

– Эйва? Так тебя звать?

На что, молча, закивала.

– Знаешь, кто я?

И снова кивок.

– Скажи.

– Бэр Кархем, – промямлила кое-как, – хозяин.

– Посмотри на меня.

Бедняжка с трудом подняла голову, из-за чего платок соскользнул с волос, а лунный свет вмиг озарил светлые локоны. Кархем первым делом коснулся волос – мягкие, шелковистые. У девчонки очень большие глаза, пухлые губы. И все-таки глаза… в них столько животного страха, но в то же время решимости, а главное, ни намека на слезы. Такого взгляда нет ни у одной из его наложниц, те все как одна смотрят с покорностью и неестественным восторгом. Здесь же чувствуется дух сопротивления, неприязнь. Да, возможно, Фарата хороша в своем деле, но как порой хочется именно этого – животного сопротивления, когда самец покоряет самку силой, а она поначалу не хочет, но потом принимает его, подчиняется и остается верной до конца дней. Орк аж головой тряхнул, чтобы выбросить из головы столь коварные желания, иначе прямо здесь и сейчас возьмет эту мелкую, но такую непримиримую самочку. Она должна быть в его гареме!

– Иди за мной, – взял ее за руку, но девчонка уперлась.

– Нет!

– Да, – в ту же секунду подхватил строптивую и перекинул через плечо.

Эйва и рада бы закричать, но кого звать на помощь? Кто придет, если ее решил взять сам вожак? Никто!

– Прошу вас, я всего лишь служанка, – пропищала сдавленным голосом.

Но он ничего не ответил, так и дотащил до своих покоев. Дверь открыл ногой, отчего наложница подскочила в кровати, уставилась ошалевшим взглядом на хозяина.

– Вон, – рыкнул на неё.

На что Налия, молча, слезла с кровати и умчалась прочь, позабыв про одежду. А Кархем наконец-то опустил на пол эту дикую самку – негодяйка несколько раз больно дернула за волосы, пока пыталась вывернуться. Эйва же осознав, куда ее принес этот зверь, бросилась к окну, но орк перехватил в ту же секунду и с силой толкнул на кровать.

– Даже думать забудь, – процедил сквозь зубы.

– Я лучше сдохну! – выпалила, не думая.

– Это всегда успеешь, – поймал за лодыжку, подтянул к себе и уже собрался сорвать платье, как в двери не вошла, а скорее ворвалась Фарата.

– Стой, Кархем, – уже спокойно подошла к кровати. – Не торопись.

– Ты знала о ней? Знала же, – сердито посмотрел на смотрительницу, – и не сказала. Когда ее привели в чертоги?

– Пару недель назад.

– И почему она оказалась среди прислуги?

– Потому что, – произнесла на выдохе, – она не готова быть твоей наложницей.

– Что значит, не готова? – покосился на дрожащую девчонку.

– Ей всего семнадцать, Кархем. Эта самка мельче остальных. Разве сам не видишь? Я ее даже повитухе показывала, и Садат подтвердила мои сомнения. Незрелая. Если сейчас возьмешь…

– Я и не собирался ее сейчас брать, – как-то сразу успокоился. – Налия хорошо постаралась. Но мне нужно на нее посмотреть. Пусть разденется. И еще, ты знала, что девка поёт?

– Поёт? – выпучила глаза, затем повернулась к Эйве. – Ты уметь петь?

– Д-да, – прохрипела.

– Спеть, – полностью развернулась к ней. – Давай, давай.

Несчастная с трудом собралась с мыслями, прочистила горло, в котором словно кусок камня застрял, и запела. Кархем все это время стоял напротив и глаз с нее не сводил, впрочем, Фарата тоже слушала, замерев на месте.

– И не сказать мне, – покачала головой, когда Эйва смолкла, – гирэк (дура). Послушай, – снова обратилась к вожаку, – если уж очень хочешь видеть ее среди наложниц, наберись терпения. Пусть пока поет для тебя. Чем не услада? Пусть не для тела, но для души.

– Я все равно хочу видеть её.

– Увидишь. Эйва, раздеться.

На что девушка зажмурилась, обратилась к самой Мириде в молитве. А Кархему до того хотелось уже посмотреть на его будущую наложницу, что не утерпел – подошел, взял за руку и заставил подняться.

– Оставь нас, Фарата.

– Кархем, прошу тебя. Не надо торопиться.

– Сказал, оставь, – зыркнул на нее недобро.

– Хорошо. Я буду за дверью.

Когда смотрительница ушла, Кархем подтянул к себе Эйву.

– Сними эту тряпку, – дернул за рукав.

Но она все стояла, будто неживая, дышала-то через раз. Ведь перед ней один из самых жестоких и беспощадных убийц. Сам Кархем, о котором среди людей ходят страшные легенды. Казалось, Тарос ужасный, но нет, этот ужаснее. И сейчас наконец-то пришло осознание, куда она на самом деле попала – в ад.

– Габан, – кивнул с ухмылкой, – я сам, – взялся за подол и медленно потянул платье вверх.

Скоро взору предстала хрупкая фигура с тонкой талией, животиком, неширокими бедрами и совсем небольшой грудью. Однако на девчонке еще были штаны, их вожак стянул до колен. На лобке самки красовался островок волос, скрывший все самое сокровенное. Да, Фарата права, очень мелкая. Но тянет к ней с такой силой, будто век женщин не видел и наконец-то дорвался. Кархем положил руки ей на бедра и резким движением прижал девчонку к себе, после чего уткнулся носом в шею, втянул запах, который раскаленным клеймом отпечатался в памяти. А Эйва ощутила твердое как камень тело, горячее и гладкое. Однако сила, что таится в этом теле, вызвала новый приступ страха. Ноги бедняжки подкосились, так и обмякла в его руках, следом перед глазами потемнело.

Фарата уже было хотела вернуться в покои, попытаться еще раз вразумить Кархема, но в этот момент двери отворились, и вожак вышел с бесчувственной Эйвой на руках.

– Поселишь ее в отдельных покоях, – буркнул. – И впредь не прячь от меня ничего и никого. Поняла?

– Да, бэр Кархмем. Какие покои выберешь для нее? Есть с видом на реку, есть с видом на сад.

– На сад.

– Тогда нам туда, – указала вперед.