№18[85]Записано в Шенкурском уезде Архангельской губ. AT 1889 К (804 А. Человек влезает на небо и спускается оттуда. Ср. тексты № 21, 418, 420—423, 427) + отчасти 218 В * (Небесная избушка. Ср. тексты № 20 21, 188, 420) + 37 (Лиса-лекарка или нянька, плачея. Ср. тексты № 21, 22). Традиционная для русских и украинских сказок контаминация Первый сюжет устно распространен в восточной части Европы и имеет историю, связанную со сборником немецких анекдотов «Путеводитель для веселых людей» (1781) и с «Повествованием барона Мюнхгаузена о его чудесных путешествиях и походах в Россию» Р. Распе (1785), «Удивительными приключениями барона Мюнхгаузена» Г. Бюргера (1786). Вариантов типа 1889 К: русских — 49, украинских — 11, белорусских — 10. В своем большинстве они представляют ту разновидность сюжета, которая известна по приключениям Мюнхгаузена: взобравшись на небо по дереву (бобовому стеблю), человек спускается на веревке, свитой из мякины, и падает. Данный и текст № 21 относятся к другой разновидности, которая характерна только для русских и украинских контаминации сюжетных типов 1889 К и 37 : старик, взбираясь на небо, роняет мешок; старуха, находившаяся в мешке, разбивается. В более развернутых, получивших отдельную разработку вариантах, сюжет типа 218 В* встречается только в восточнославянском материале (например, текст № 20). Русских вариантов — 12, украинских — 3, белорусских — 1. Сюжет типа 37 учтен в AT в сказках ряда скандинавских, балтских народов и в русском, польском, индийском, индонезийском, китайском, африканском сказочном материале. Русских вариантов — 20, украинских — 3. От них существенно отличаются некоторые не учтенные в указателе AT национальные варианты, например, латышские ( Арайс — Медне , с. 12), башкирский ( Башк. творч. , I, с. 6), татарский ( Тат. творч. , I, № 36), казахский ( Казах. ск. , III, с. 249—250), осетинский ( Осет. ск. , № 20). Исследования: Колмачевский , с. 169; Krohn. Bär , S. 93—97; Cerber A. Great Russian Animal Tales. Baltimore, 1891, p. 54; Бобров. РФВ , 1907, № 2, с. 344—347; Dähnhardt , IV, S. 247; Аникин , с. 83. К словам «Полез по корешку» (с. 31) Афанасьевым указан вариант: «Старик взял купил кирпичу, навозил и выклал лестницу до самого неба и полез»; к слову «Недалече!» (с. 31) вариант: «Последние ступеньки!»; к словам «старуха на землю свалилась и вся расшиблась» (с. 31) вариант: «Покатилась старуха по лестнице, только костье трещить». К словам «вниз по кочетку» (с. 31) вариант: «по лестнице».
Бывал-живал старик со старухой. Старик посадил кочешок[86]Ко́чень (кочан). в подпольецо, а старуха в попелушку[87]Куда собирается зола, пепел.. У старухи в попелушке совсем завял кочешок, а у старика рос, рос, до полу дорос. Старик взял топор и вырубил на полу прямо[88]Против. кочешка дыру.
Кочешок опять рос, рос, до потолку дорос; старик опять взял топор и вырубил на потолку прямо кочешка дыру. Кочешок рос, рос до неба дорос.
Как старику поглядеть на верхушку кочешка? Полез по корешку, лез-лез, лез-лез, долез до неба, просек на́ небе дыру и влез туда. Смотрит: стоят жерновцы[89]Жернова, или ручная мельница.; жерновцы повернутся — пирог да шаньга[90]Ватрушка, или хлеб из пшеничной муки, обмазанный сметаною и маслом., наверх каши горшок. Старик наелся, напился и спать повалился.
Выспался, слез на землю и говорит: «Старуха, а старуха! Какое житье-то на небе! Там есть жерновцы, как повернутся — пирог да шаньга, наверх каши горшок!» — «Как бы мне, старичок, там побывать?» — «Садись, старуха, в мешок; я тебя унесу». Старуха подумала и села в мешок.
Старик взял мешок в зубы и полез на́ небо; лез-лез, долго лез; старухе стало скучно, она и спрашивает: «Далеко ли, старичок?» — «Далече, старуха!» Опять лез-лез, лез-лез. «Далеко ли, старичок?» — «Еще половина!» Опять лез-лез, лез-лез. Старуха снова спрашивает: «Далеко ли, старичок?» Только старик хотел сказать: «Недалече!» — мешок у него из зубов вырвался, старуха на землю свалилась и вся расшиблась. Старик спустился вниз по кочешку, поднял мешок, а в мешке одно костье, и то примельчалось.
Пошел старик из дому и горько плачет. Навстречу ему лиска: «О чем, старичок, плачешь?» — «Как не плакать! Старуха расшиблась». — «Молчи, я вылечу». Старик пал лисице в ноги: «Вылечи, что угодно заплачу!» — «Ну, вытопи баньку, снеси туда толоконца мешочек, маслица горшочек, да старуху, а сам стань за двери и не смотри в баньку».
Старик вытопил баню, принес что надо и стал за двери; а лиса зашла в баню, двери на крюк, стала мыть старухины кости, моет — не моет, а все огладывает. Старик спрашивает: «Каково, старушка?» — «Пошевеливается!» — говорит лиска, а сама доела старуху, собрала костье и сложила в уголок и принялась месить саламату[91]Жидкая кашица ( Ред. )..
Старик постоял-постоял и спрашивает: «Каково, старушка?» — «Посиживает!» — говорит лиска, а сама саламату дохлебывает. Съела и говорит: «Старичок, отворь двери шире». Он отворил, а лиса прыг из баньки и убежала домой. Старик вошел в баню, поглядел: только старухины кости под лавкой, и те оглоданы, толоконце и маслице съедено. Остался старик один в бедности.
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления