Япония и японская литература глазами России разных поколений

Долгое время Япония выглядела для жителей России страной загадочной и непонятной. Её культура разительно отличалась от русской, а многие её аспекты и вовсе были противоположны. Вместо принятого на западе христианства – синтоистское многобожие или непонятное буддийское ничто. Вместо букв – иероглифы, вместо благопристойных дам – ублажающие клиентов гейши и ойран, вместо социализма – капитализм, вместо пшена и хлеба – рис и онигири…

Неудивительно, что несмотря на географическую близость, Япония была для России очень далёкой страной.

Впервые Россия заинтересовала восточным соседом ещё когда была Империей. Несколько послов уплыли на острова и несколько краеведов написали научные статьи о японской культуре, однако большинству людей Япония была неизвестна и неинтересна.

Ситуация стала меняться только в конце 19-го века и начале 20-го. Увы, не в лучшую сторону – когда Российская империя задумала взять под контроль часть азиатских земель, Япония оказалась её главным противником. В конце концов противостояние вылилось в войну, после которой Япония надолго оказалась помечена как враг.

Русский генерал на японской гравюре

Это отношение не улучшилось и после революции, когда Российская империя преобразовалась в СССР. Напротив, Япония стала для неё классовым врагом, ведь там всё ещё был капитализм, а некоторые эмигранты, сторонники старого режима, нашли там убежище.

Во многих художественных произведениях раннего СССР Японию рисовали как маленькую злобную страну, которая ищет способы, как бы навредить северному соседу. Чаще всего такими способами были браконьерство, шпионаж и диверсии.

В 30-е годы паранойя стала нарастать и воплощалась уже не только в книгах и фильмах, но и в реальности. Охота на японских шпионов обернулась массовыми репрессиями. Попали под них все, кого можно было заподозрить в связях с Японией – в том числе этнические корейцы, живущие на территории СССР, и китайские беженцы, которые пытались спастись в Советском Союзе от японо-китайской войны.

Япония в свою очередь не делала ничего, чтобы улучшить отношения с СССР. Напротив, она относилась к коммунизму и социализму так же негативно, как и социалистические страны относились к капитализму. Некоторые коммунистические общества в ней приравнивались к террористам, а проявления социалистической пропаганды могли считаться преступлением.

Такие отношения между странами создали в глазах обывателей образ опасной страны, врага, который подсылает шпионов и устраивает диверсии, разлагает умы молодёжи, противостоит светлому коммунистическому будущему, и к которому однозначно надо относится с подозрением. Последствия этого отношения в некоторой степени сказываются до сих пор.

В то же время политическая вражда не мешала культурному обмену - несколько одностороннему, впрочем. В первой половине 20-го века японская литература была большой редкостью в СССР, и большинство русских читателей даже не знало о ней. С другой стороны, русская литература нашла большой отклик в Японии среди читателей и писателей. Многие японские классики, вроде Рюноске Акутагавы или Осаму Дадзая, создатели современного языка и облика японской литературы, черпали вдохновение у классиков русских – Толстого, Чехова, Тургенева и многих других.

Много лет спустя, после нескольких войн и десятилетий взаимного недоверия, этот интерес японцев к русской литературе стал одним из поводов для улучшения отношений. Стали издаваться книги – японские или русских востоковедов. Переводились и выходили в прокат некоторые полнометражные аниме, такие как «Корабль-призрак» или «Таро, сын дракона». Создавались совместные проекты, как «Пингвинёнок Лоло».

Аниме, выходившие в прокат в СССР

Под конец Советского Союза на литературном поле Япония была представлена в основном серьёзными произведениями – средневековая классика, вроде «Записок у изголовья», притчи Акутогавы, размышления о конформизме Кобо Абэ, сборники классической поэзии или театральных пьес.

С одной стороны, это придало Японии ореол интеллектуальности – тонкие сложные произведения для эстетов (которых сейчас вполне могли бы назвать задротами). С другой стороны, даже эти произведения редко доходили до массового читателя, для которого восток оставался делом тонким и загадочным. А то и опасным.

В результате к началу 90-х по стране бродило множество нелестных стереотипов о Японии и её культуре. Когда Железный Занавес рухнул и в страну полилась зарубежная продукция, к японским произведениям большинство людей, выросших в СССР, отнеслись с подозрением.

Главным объектом подозрений стало аниме. Завоевав любовь зрителей младшего возраста, аниме было объявлено выросшими при Советском Союзе родителями главным врагом детской психики. А чуть позже тот же маркер получили связанные с японской анимацией мангой и ранобэ.

Одной из причин неприязни стали кардинальные различия в культуре. В первую очередь в представлении о том, для кого делают мультфильмы и комиксы. Если в постсоветских странах они воспринимались как произведения для детей, в Японии их делали для всех возрастов, включая жанры "только для взрослых". Различие понимания того, что можно показывать детям, а что нельзя, аниме часто критиковали за эротизм, кровавость и жестокость. В том, что вообще можно показывать и издавать – гендер-бендер, однополые отношения, отношения женщин и тентаклей… В японской анимации много странного.

Другой причиной стала убеждённость, что большинство заграничных произведений пропагандируют чуждые «западные» ценности, через детей развращают, расширяют окно Овертона и склоняют ко всякому. Несмотря на расположение на карте, когда речь заходила об аниме, Япония в глазах консерваторов превращалась в носителя именно «западных» ценностей.

Типичный зритель аниме по мнению одной морализаторской брошюры

Если большая литература нашла благодарных читателей, Мураками, Кобо Абэ и другие авторы серьёзных книг стали узнаваемыми, то с детской и подростковой возникли большие сложности.

Представления об аниме быстро распространились на всю детско-юношескую продукцию из Японии. Выбирая книги для детей, родители с опаской относились к японским авторам – вдруг ребёнок прочитает там что-то вредное и запретное.

При этом именно манга и аниме изменили представления россиян о Японии. Для детей 90-х, которые выросли на японских мультфильмах и сейчас уже заводят собственных детей, это больше не далёкая загадочная страна со странной философией – она стала гораздо ближе и понятнее. 

Её культура стала вызывать большой интерес, а произведения японских авторов становятся более востребованными у публики.

И больше всего это заметно именно по развлекательной подростковой литературе – особенно ранобэ. Вслед за популярными аниме-тайтлами становятся востребованными и книги, по которым они сняты. А вслед за ранобэ тянется остальная литература Японии. 

Если пятьдесят лет назад японские книги были увлечением маленького круга интересующихся,  то сейчас всё больше читателей обращают на них пристальное внимание. Даже составители такого консервативного сегмента как школьная программа, задумываются о включении азиатской литературы в список рекомендованного чтения.

Многие японские авторы, писавшие для детей и подростков, считаюются классикой на родине, но остаются неизвестными для российской публики. Однако теперь, когда отношение к Японии и её литературе кардинально изменилось, есть надежда, что и они доберутся до русского читателя.