Онлайн чтение книги Обсидиановое зеркало The Obsidian Mirror
6

На следующее утро Сара ела тост в кухне, когда пришел Пирс. Он принес коробки с молоком и газету, следовательно, был в деревне. Но как сумел обернуться так быстро?

Девушка с тревогой покосилась на газету:

– Ну и кто они такие?

– О ком это ты?

– Мужчина и юноша. Приехали вчера вечером. Они еще в доме. И Венн… он не вернулся. Его всю ночь не было.

Пирс торопливо готовил завтрак.

– А ты наблюдательная. Это очень хорошо. Его сиятельству это пригодится. Только не забегай вперед. Венн делает что хочет, и поверь мне, в Лесу ему, в отличие от других, ничего не грозит.

Сара нахмурилась – Пирс уходил от ответа.

– А те, другие? Если они обо мне узнают…

Пирс к этому моменту уже занялся готовкой на древней печи – заливал молоко в овсянку.

– Не узнают. Паренек – сын старого друга Венна. Свалился как снег на голову. – Пирс насмешливо взглянул на Сару. – Они не здешние и ничего про тебя не знают. Так что ты здесь в безопасности.

Ответ не удовлетворил девушку. Она села за пустой стол, большой, как будто его сработали на сорок человек прислуги. Сара представила кухню, когда в ней полно народу, слуги суетятся вокруг очага, такого огромного, что можно легко устроиться на скамье внутри. На почерневшей каменной кладке висели тяжелые и покрытые толстым слоем сажи сковороды, вертела и медные горшки. Между ними пауки соорудили целое поселение из паутины. На стуле рядом с очагом дремали, свернувшись в большой клубок, три одинаковые черные кошки.

Сара повозила коркой тоста по тарелке.

– Можно мне погулять по дому?

– Да ради бога. Дом старый, гуляй – не нагуляешься. Но только не заходи на…

– На Тропу монахов. Я в курсе. – Сара посмотрела на Пирса. – Вы именно там этим занимаетесь?

Тот улыбнулся:

– Чем – этим?

– Хроноптикой.

Пирс продолжал перемешивать кашу, только теперь немного быстрее.

– Терпение, милая, скоро ты все узнаешь.

Девушка встала и с грохотом поставила тарелку в раковину.

– А про себя не расскажешь? Ты что, последний из прислуги? Когда-то здесь были и дворецкие, и лакеи, и горничные. Тьма народу.

– Ты так говоришь, будто вживую всех видела.

Сара пожала плечами:

– Даже сумасшедшие иногда читают книжки.

Коротышка как-то странно фыркнул и выловил из каши комочек сажи.

– Неужели? Это хорошо. Что касается меня, я – раб его сиятельства. Он трет лампу, и я сразу появляюсь. Свиснет – я тут как тут. Венн купил меня на рынке в Калахари за тридцать верблюдов и бутылку виски. Снял с меня вечные заклятья колдуньи с острова.

Это шутка? Если шутка, то невеселая.

– Ты на него работаешь?

– Я ему принадлежу, – кисло ответил Пирс.

И как она должна это понимать?

– Ты участвовал в его экспедициях?

– Много раз. В Андах. В Антарктике. Он всегда любил путешествовать. Можно сказать, мы с ним вместе обогнули земной шар.

Сара решила рискнуть и спросила:

– Но все изменилось после смерти его жены?

Пирс перестал размешивать кашу и повернулся к Саре. Лицо его было серьезным – никакого намека на юмор, пусть и своеобразный.

– Дам тебе совет: не упоминай о ней при Венне. Поняла?

Сара пристально посмотрела на Пирса:

– Этот дом полон секретов. А Венн? Его стоит бояться?

– Когда он в гневе, лучше держаться подальше. Но правда в том, что его гложет стыд и чувство вины. Не хочу, чтобы еще и ты его изводила.

В коридоре звякнул колокольчик. Девушка, желая покончить с этой темой, выглянула в коридор. Там на старых спиралях в два ряда висели колокольчики, и на каждом золотыми буквами написаны названия комнат на верхних этажах. Надписи поблекли от времени и едва читались, но это не проблема – она хорошо их помнила. На том колокольчике, который зазвонил, было написано: «Утренняя столовая».

– Они что, думают, здесь обслуживание как в отелях? – с неприязнью в голосе проворчала Сара, вернувшись в кухню.

– Может, и так. – Пирс поставил на поднос овсянку, тосты и чай. – И возможно, в первое утро нам стоит проявить к ним снисхождение. Почему бы тебе не отнести им завтрак? – Пирс открыл дверь. – Заодно познакомишься со злым парнем и крутым учителем.

Уортон снова дернул за шнур колокольчика.

– Зря время теряете, – заметил Джейк. – Они не станут обращаться с нами как с гостями.

Учитель вздохнул и подошел к столу. Оперся на него руками и посмотрел в окно. После холодной ночи на газонах появилась изморозь. Если по ним пройтись, подумал Уортон, земля захрустит под ногами.

– Как спалось? – спросил он.

Джейк пожал плечами. На самом деле он всю ночь ворочался с боку на бок, дважды садился на кровати и прислушивался к шорохам и скрипам чужого дома.

– Трудно расслабиться под одной крышей с человеком, который убил твоего отца.

– Джейк, тебе следует избавиться от этой навязчивой идеи, – с тревогой в голосе проговорил Уортон. – Ты ведь не можешь…

– Что я не могу? – Юноша достал из кармана сложенное письмо. – Вот мое доказательство. Сэр, не советуйте мне забыть об этом, потому что я никогда ничего не забуду. Хотите уехать – уезжайте. Я могу о себе позаботиться. – Он безрадостно рассмеялся. – Я ведь теперь дома.

Уортон вздохнул и почесал шершавый от щетины подбородок. Он тоже плохо спал этой ночью. Дом оказался слишком сырым. А вода утром – уж очень холодной для бритья. К тому же ни в его комнате, ни в ванной почему-то не было зеркал.

Джейк спрыгнул с кровати:

– Пойду поищу что-нибудь поесть.

Он пересек комнату, распахнул дверь и почти столкнулся с прислугой с подносом. Та ахнула и едва не выронила поднос. Джейк инстинктивно вцепился в него. Чашки и тарелки заскользили по гладкой поверхности, овсянка выплеснулась ему на руку. Девушка выхватила у него поднос:

– Ты что творишь! Я же могла все опрокинуть!

Юноша отступил на шаг:

– Но не опрокинула же.

Служанка прошла мимо него и поставила поднос на стол, а Джейк разглядывал ее, стоя у двери. Она была невысокая, стройная и шустрая. Светлые волосы подстрижены под мальчика. Одета в джинсы и фиолетовую кофту. Кофта велика – рукава закатаны. А еще девушка была в шерстяных полосатых варежках и шарфе, как будто в доме постоянно царил холод. Ботинки, как и кофта, явно не ее размера.

– Овсянка! – обрадовался Уортон. – Просто фантастика. Тосты! И мед! – Он начал разгружать поднос. – Надеюсь, мы не слишком вас побеспокоили, мисс…

– Это Пирс приготовил.

Джейк подошел к столу и сел:

– Твой дядя.

– Да.

Девушка всего секунду колебалась с ответом, но это не ускользнуло от наблюдавшего за ней Джейка.

– Горри, спускайся к нам, – позвал он.

Горацио спрыгнул с люстры, а следом за ним на стол полетела пыль и паутина. Племянница Пирса коротко вскрикнула, но не от испуга, а скорее от изумления. Горри заверещал на нее в ответ, схватил кусочек тоста и принялся его грызть.

– Это обезьяна?!

Девушка явно не могла поверить своим глазам, и это позабавило Джейка.

– А ты что, никогда обезьян не видела?

– Видела, конечно. Просто… Он твой? Можно я его потрогаю?

Сара с опаской потянулась к Горацио, а тот стал обнюхивать ее пальцы.

– Угости его. – Уортон передал Саре тост, а она протянула его мартышке.

Уортон переглянулся с Джейком, ему показалось, что они думают об одном и том же: девушка явно никогда в жизни не видела мартышек. То есть было похоже, что она даже не подозревала о существовании подобных животных.

– Хватит с него, он и так уже нахватался всего. – Джейк посадил Горацио на плечо.

Сара с трудом оторвала взгляд от чудесного зверька и посмотрела на молодого человека. Высокий, темноволосый, одет, насколько она могла судить, дорого, но небрежно. А еще грубый и высокомерный. В общем, на первый взгляд производил неприятное впечатление.

А вот учитель – крупный сильный мужчина – другое дело. Он с нескрываемым удовольствием принялся есть и одновременно нахваливал завтрак.

– Мед какой вкусный! Попробуй, Джейк, не пожалеешь. А хлеб! Свежайший. Мистер Пирс – великолепный повар.

– Я не голоден, – буркнул Джейк и повернулся к девушке. – Может, покажешь мне аббатство?

Ему явно не сиделось на месте.

Сара пожала плечами:

– Если хочешь.

Джейк отцепил от шеи свою обезьянку, а Сара на секунду запаниковала – у нее еще не было шанса проверить, насколько изменился дом. Но Джейку об этом говорить не обязательно, к тому же у нее появилась возможность побольше разузнать об этих гостях.

– Идите прогуляйтесь, – одобрил Уортон. – Извини, не расслышал, как тебя зовут?

– Сара, – представилась девушка и быстро вышла из комнаты.

– Это парадный зал, – рассказывала Сара, – Елизаветинской эпохи. Все панели, думаю, сохранились в оригинальном виде.

– Мне не нужен экскурсовод как в музее. Кстати, где вся мебель?

Сару тоже интересовал этот вопрос. Плиточный пол в зале был практически голым.

– Венн, наверное, все распродал. Содержать аббатство – дело дорогое.

– Сердце кровью обливается, – фыркнул Джейк. – Держать меня в закрытом швейцарском пансионе денег у него хватало.

– Может, из-за этого он и распродал всю обстановку. – Сара искоса глянула на Джейка, но он, даже если почувствовал насмешку, никак этого не показал.

В зале было холодно, как в леднике. Между рамами от стекающей за долгую ночь влаги выросли сосульки. Кто-то, возможно Пирс, не очень удачно украсил подоконники плющом и остролистом с красными ягодами. Возле окна сидела черная кошка и следила за гостями.

– Ты хромаешь, – заметил Джейк.

– А, это ерунда, ногу натерла, – соврала Сара и подумала: «Еще один наблюдательный нашелся».

Они обследовали первый этаж. Комнаты там были маленькими и почти все обшиты украшенными панелями с фестонами и масками. Половицы в длинных, погруженных в полумрак коридорах громко скрипели под ногами. В доме трудно было почувствовать себя уверенно: пол уходил то вниз, то вверх, стены скошены. У Джейка, пока они шли, появилось ощущение, что аббатство искривляется вокруг него. Массивные буфеты заставлены чашами и кубками. Освещение слабое. В маленьких створчатых окнах сквозь сплетения стеблей плюща смутно проглядывала зелень Леса.

Сара шла впереди и была потрясена увиденным. Она ожидала, что аббатство будет заброшенным, запущенным, непригодным для жизни, каким угодно, но только не таким. Здесь было мерзко, как в помойке. Шторы на окнах сгнили до такой степени, что казалось, могли рассыпаться в прах от одного только прикосновения. С потолка в ведра капала вода. Штукатурка отсырела, местами вспучилась и покрылась зеленоватыми разводами. В воздухе пахло плесенью.

Джейк заглянул в пространство под черной лестницей, где висели старинные портреты.

– Здесь всегда так было? Или все изменилось после… после того, как его жена…

Сара пожала плечами:

– Когда-то здесь было просто чудесно. Званые вечера, гости, слуги, огонь в каминах. Особенно на Рождество.

Они вышли в галерею, которая вела в клуатр. Все было так знакомо. Сара уверенно открыла дверь:

– Самая старая часть… построено в Средневековье. Настоящее аббатство, именно здесь когда-то и жили монахи.

Джейк разглядывал большой двор под открытым небом: стрельчатые арки, колонны и сводчатые галереи. А еще он увидел дрова, тачку и заржавевший велосипед.

– Кто-то держит свой хлам в гараже. Венн – в клуатре. И это типа должно произвести на меня впечатление?

– А ты впечатлен? Думаю, вряд ли. – У Сары возникло желание избавиться от этого самонадеянного типа. – А вот водоподъемное колесо, – объявила она и распахнула дверь в стене, заранее зная, что лопасти колеса обдадут Джейка водой и он вымокнет до нитки.

– Ну да, очень интересно, – пробормотал Джейк.

Сара уставилась на колесо. Она прогнило и покрылось водорослями.

А Джейк разглядывал Сару.

– Ты как? В порядке?

– Я в порядке. – Она закрыла дверь и быстро пошла дальше.

Джейк направился следом:

– Ты давно здесь?

– Пару недель. Надо подзаработать, вот помогаю Пирсу по хозяйству. А ты? Расскажешь про себя?

– Я уже говорил – учился в Швейцарии, а теперь вот вернулся.

– Как по мне – Венн деньги на ветер пустил.

– Прости, что?

– Ну, ты ведь не слишком-то ему благодарен? Кстати, ты насовсем вернулся?

– А тебе-то что?

– Просто спросила.

Дальше они шли без особого желания общаться.

Сара размышляла о том, что до Джейка из-за его самовлюбленности тяжело достучаться.

– А где комната Венна? – спросил он.

Сара понятия не имела где.

– Наверное, дальше за галереей.

– Интересно.

Сара провела Джейка по коридору, они свернули за угол и остановились.

Джейк замер на месте.

– Процитирую Ребекку: «Ух ты!» – пробормотал он.

Сара улыбнулась, отвернувшись, чтобы Джейк не увидел. Большая галерея производила впечатление на всех без исключения. Широкая, шире любого коридора, галерея тянулась вдоль дома метров на сто как минимум. Дубовые половицы застелены дерюгой, на белом потолке – лепнина с завитками и херувимами. И еще – выстроенные в ряд статуи на деревянных пьедесталах, о которых Сара уже почти забыла. Свет в то утро был тусклым, как будто холод прокрался в аббатство и затуманил все вокруг.

– Ты в порядке? – спросил Джейк.

И тут девушка почувствовала, что слезы застилают глаза.

Она передернула плечами и коротко ответила:

– Холодно тут.

Они пошли дальше. Джейк разглядывал застекленные шкафы с книгами и бюстами. Сара заметила, что он смотрит на свое искаженное солнечным светом отражение, а заодно и на ее у себя за спиной.

– Ты была здесь, когда пропал мой отец?

– Нет. Я…

Сара почувствовала озноб, как будто по галерее пробежал сквозняк.

Они одновременно обернулись.

Галерея шептала, как живое существо.

Слабый, похожий на шипение звук шел из дальнего конца галереи. По темным закуткам дрейфовал влажный воздух.

Джейк напрягся:

– Что это было?

– Не знаю.

Джейк еще секунду прислушивался, а потом быстро пошел на звук. Сара бросилась за ним.

– Мне кажется, не стоит…

– Испугалась?

– Нет, но…

Сара оглянулась на ряд запертых дверей.

Поскрипывали дубовые половицы. И пахло здесь иначе – в воздухе повис горький запах гниения. Сара заметила на потолке разводы от влаги.

Они остановились.

В узком проеме кто-то прислонил к стене деревянную панель. Джейк сначала подумал, что это картина, приподнял ее обеими руками и развернул.

На гладкой поверхности появился и сразу исчез солнечный блик.

Джейк увидел свое скошенное отражение.

Это было зеркало в деревянной раме, оно помутнело от времени, и темные пятна мешали разглядеть отражение.

Джейк прислонил зеркало к стене:

– Всего лишь зеркало. Что странно, потому как других зеркал в доме я не видел. Интересно почему?

Ответ последовал, но не от спутницы. Шепот прозвучал так близко, что у них аж дыхание перехватило. Туман в галерее сгустился, и Сара вдруг с ужасом поняла, что шепот исходит от зеркала.

– Поверни его обратно, быстро, – потребовала она.

Но Джейк ее не слушал. Он прикоснулся к черной поверхности – пальцы к пальцам – и вскрикнул от ужаса, потому что рука, которая, как ему казалось, была отражением, схватила его и рывком притянула к себе.

– Джейк, – прошептало отражение, – это я. Твой отец.