Декорация та же, что в сцене 3 акта 1. Два смежных номера 109 и 110 в отеле «Флорида». Уже темно, и занавеси задернуты. В номере 110 темно, и там никого нет. Номер 109 ярко освещен: горит настольная лампа, люстра на потолке и лампочка, прикрепленная к спинке кровати. Включены и рефлектор и плитка. Дороти Бриджес в закрытом свитере, суконной юбке, шерстяных чулках и мягких сапожках что-то варит в кастрюле с длинной ручкой. В прикрытые занавесями окна проникает далекий гул орудий, Дороти звонит. На звонок никто не является. Она звонит еще раз.
Ох, чтоб его, этого монтера. (Подходит к двери и открывает ее.) Петра! Петра!
Слышны приближающиеся шаги горничной. Она показывается в дверях.
Да, сеньорита?
Где монтер, Петра?
Разве вы не знаете?
Нет. А что? Пусть он придет починить звонок.
Он не может прийти, сеньорита, потому что его нет в живых.
Что такое?
Он был убит вчера вечером, он вышел на улицу во время обстрела.
Он вышел на улицу во время обстрела?
Да, сеньорита. Он шел домой. Он немного выпил.
Несчастный!
Да, сеньорита, это ужасно.
А как он был убит?
Говорят, кто-то стрелял в него из окна. Я не знаю. Так говорят.
Кто же станет стрелять из окна?
Они всегда стреляют из окон по ночам во время канонады. Пятая колонна. Те люди, которые воюют против нас в самом городе.
А зачем им понадобилось убивать его? Ведь он был простой рабочий.
Они и видели, что он рабочий, — по одежде.
Ну конечно, Петра.
Потому-то они его и убили. Они наши враги. Даже мои враги. Если бы меня убили, они бы радовались. Они бы думали: одной рабочей душой меньше.
Но ведь это ужасно.
Да, сеньорита.
Это же отвратительно. Значит, они стреляют в людей, даже не зная, в кого они стреляют?
Ну да. Они наши враги.
Это ужасные люди.
Да, сеньорита.
А где мы возьмем монтера?
Завтра мы найдем кого-нибудь. Но сейчас никто не придет. Вы лучше не жгите столько света, сеньорита, а то как бы пробки не перегорели. Оставьте только одну лампу.
Дороти гасит все лампы, кроме лампочки у кровати.
Так мне даже не видно, что из моей стряпни выходит. Пожалуй, это и лучше. На банке не сказано, можно это греть или нет. Вот гадость, должно быть, получится!
А что у вас там варится, сеньорита?
Не знаю, Петра. Этикетки не было.
(заглядывая в кастрюлю) . Похоже на кролика.
Если похоже на кролика, значит, это кошка. Но только какой смысл укладывать кошатину в банку и посылать сюда из Парижа? Возможно, конечно, что это приготовили в Барселоне, потом отправили в Париж, а потом привезли сюда. Как вы думаете, Петра, это кошка?
Если это приготовили в Барселоне, одному богу известно, что это.
Ох, и надоело же мне с этим возиться. Петра, возьмите вы и сварите.
Хорошо, сеньорита. А что сюда прибавить?
(берет книгу, подходит к кровати и ложится) . Что хотите. Откройте первую попавшуюся банку.
Это для мистера Филипа?
Если он придет.
Мистеру Филипу не понравится первое попавшееся. Нужно быть поосторожнее, если это для мистера Филипа. Он уже раз швырнул на пол поднос с завтраком.
А почему, Петра?
Он что-то прочел в газете.
Должно быть, про Идена[23]. Он ненавидит Идена.
Все равно, это было очень нехорошо. Я сказала ему, что он не имеет права. No hau derecho, я сказала ему.
А он что?
Помог мне подобрать все, а потом хлопнул меня вот так, когда я стояла нагнувшись. Сеньора, мне не нравится, что он в соседней комнате. Он вам не пара.
Я люблю его, Петра.
Сеньорита! Пожалуйста, не надо. Сеньорита, он нехороший. Я не говорю, что он злой человек. Но он нехороший.
По-вашему, он противный?
Нет, не противный. Противный — это грязный. А он очень чистый. Всегда принимает ванну, даже когда нет горячей воды. В самый мороз и то ноги моет. А все-таки, сеньорита, он нехороший. И вы не будете счастливы с ним.
Петра, я еще никогда ни с кем не была так счастлива, как с ним.
Сеньорита, это ничего не значит.
Как это так, ничего не значит?
Здесь любой мужчина это умеет.
Вы просто нация хвастунов. Сейчас пойдут рассказы про конкистадоров и тому подобное.
Я только хотела сказать, что нехорошие мужчины все здесь такие. Случается, конечно, что и хороший человек таким бывает, настоящий хороший человек, как мой покойный муж. Но нехорошие — все такие.
Да, на словах.
Нет, сеньорита.
(заинтересованно) . Неужели в самом деле…
(грустно) . Да, сеньорита.
И вы думаете, что мистер Филип в самом деле нехороший человек?
(серьезно) . Ужасный!
Ох, где же это он пропадает?
Из коридора доносится топот тяжелых башмаков. Филип и три бойца в форме Интернациональной бригады входят в номер 110, и Филип зажигает свет. Филип — без шляпы, промокший, растрепанный. Один из бойцов — Макс, человек с изуродованным лицом. Он весь в грязи; войдя в комнату, он садится верхом на стул, складывает руки на спинке и опускает на них подбородок. У него очень странное лицо. У одного из бойцов через плечо висит автомат. У другого на поясе парабеллум в деревянной кобуре.
Эти две комнаты нужно изолировать от коридора. Всех, кто захочет меня видеть, вы сами введете сюда. Сколько людей внизу?
Двадцать пять.
Вот ключи от номера сто восемь и сто одиннадцать. (Дает каждому по ключу.) Двери откройте и стойте на пороге, чтобы следить за коридором. Нет, лучше возьмите каждый по стулу и садитесь в дверях. Ну, вот. Ступайте, товарищи!
Они отдают честь и выходят. Филип подходит к бойцу с изуродованным лицом. Кладет ему руку на плечо. Публике видно было, что он заснул, но Филип этого не знает.
Макс!
Макс, проснувшись, смотрит на Филипа, улыбается.
Очень трудно было, Макс?
Макс смотрит на него, снова улыбается и качает головой.
Nicht zu schwer.[24]
Ну, когда же он там бывает?
По вечерам, во время обстрела.
А где именно это?
На крыше одного дома на Эстремадурской дороге. Там есть башенка.
Я думал — на Гарабитас.
И я так думал.
А когда будет очередной обстрел?
Сегодня ночью.
В котором часу?
Viertel nach zwolf.[25]
Ты уверен?
Ты бы посмотрел на снаряды. Все приготовлено. Порядку у них немного. Если бы не мое лицо, я мог бы остаться и обслуживать орудие. Может быть, меня зачислили бы в часть.
Где ты переоделся? Я повсюду искал тебя.
В пустом доме в Карабанчеле. Там их больше сотни на участке, который никем не занят, выбирай любой. Сто четыре, кажется. Между нашими и их позициями. Было нетрудно. Солдаты — все молодежь. Только если бы офицер увидел мое лицо… Офицеры знают, откуда выходят с такими лицами.
Ну, так как же?
По-моему, идти сегодня в ночь. Чего дожидаться?
Как дорога?
Грязно.
Сколько тебе нужно людей?
Ты да я. Или кого ты пошлешь со мной.
Я пойду.
Отлично. А теперь, не принять ли ванну?
Правильно! Валяй.
А потом я немного посплю.
В котором часу выйдем?
В половине десятого.
Тогда ложись спать.
Ты меня разбудишь? (Идет в ванную.)
Филип выходит из комнаты, закрывает за собой дверь и стучит в дверь номера 109.
(с кровати) . Войдите!
Здравствуй, дорогая.
Здравствуй.
Ты стряпаешь?
Стряпала, но мне надоело. Ты голоден?
Как волк.
Вон там стоит кастрюля. Включи плитку, подогреется.
Что с тобой, Бриджес?
Где ты был?
Просто ходил по городу.
Зачем?
Просто так.
Ты оставил меня одну на целый день. С самого утра, как только убили этого несчастного мальчишку, ты ушел и оставил меня одну. Я целый день просидела тут, дожидаясь тебя. Никто даже не заходил ко мне, кроме Престона, да и тот вел себя так, что мне пришлось его выставить. Где ты был?
Просто так, шатался.
У Чикоте?
Да.
А эту противную марокканку видел?
Кого, Аниту? Видел. Она тебе кланяется.
Она ужасная. Можешь оставить ее поклоны при себе.
Филип положил себе на тарелку немного содержимого кастрюли и пробует.
Ого! Что это такое?
Не знаю.
Да! Вот это кушанье. Ты сама готовила?
(неуверенно) . Сама. Тебе нравится?
Я не знал, что ты умеешь так вкусно готовить.
(смущенно) . Тебе правда нравится?
Очень! Только с какой стати ты напихала сюда килек?
Черт бы побрал эту Петру! Не ту банку открыла!
В дверь стучат. В коридоре стоит управляющий. Его крепко держит за плечо боец с автоматом.
Товарищ говорит, что хочет видеть вас.
Спасибо, товарищ. Пусть войдет.
Боец с автоматом отпускает управляющего и отдает честь.
Сущая безделица, мистер Филип. Проходя по коридору, почувствовал запах жареного — учтите обостренное голодом обоняние — и остановился. Немедленно был схвачен этим товарищем. Все в порядке, мистер Филип. Сущая безделица. Не беспокойтесь. Bien provecho[26], мистер Филип. Приятного аппетита, мадам!
Вы пришли очень кстати. У меня есть кое-что для вас. Возьмите вот это. (Хватает кастрюлю, тарелку, вилку, ложку и отдает управляющему.)
Мистер Филип. Нет. Я не могу это взять.
Camarada филателист, вы должны.
Нет, нет, мистер Филип. (Берет.) Я не могу. Я тронут до слез. Никак не могу. Это слишком много!
Carnarada, ни слова больше.
Сердце мое тает в груди, мистер Филип, — от глубины чувствительного сердца приношу благодарность. (Выходит, держа в одной руке тарелку, в другой кастрюлю.)
Филип, не сердись на меня.
С твоего разрешения, я выпью виски с чистой водой. А потом, может быть, ты откроешь банку тушеного мяса и нарежешь луку?
Ох, Филип, милый, я не выношу запаха лука.
Думаю, сегодня ночью нам это не помешает.
Как, разве тебя здесь не будет?
Мне придется уйти.
Куда?
С приятелями.
Я знаю, что это значит.
Неужели?
Да. Слишком хорошо знаю.
Мерзко, правда?
Отвратительно! Глупо и отвратительно, на что ты тратишь свое время и свою жизнь.
В мои-то годы и с моими способностями.
Как тебе не стыдно уходить, когда мы могли опять так хорошо провести вечер.
Просто свинство, правда?
Филип, почему тебе не остаться? Можешь пить виски и вообще делать, что тебе угодно. Я буду веселая, буду заводить патефон и даже выпью с тобой — все равно, пусть завтра голова трещит. Если хочешь, чтобы был народ, позовем кучу народа. Пусть будет шумно и накурено, все, что ты хочешь. Не надо уходить, Филип!
Иди, поцелуй меня! (Обнимает ее.)
И не ешь луку, Филип. Если ты не будешь есть луку, я буду больше уверена в тебе.
Ладно. Не буду есть луку. Может, у тебя найдется кетчуп?
В дверь стучат. Боец в автоматом опять ведет управляющего.
Этот товарищ опять пришел.
Спасибо, товарищ. Пусть войдет.
Боец с автоматом отдает честь и уходит.
Я только зашел сказать, что отлично понимаю шутки, мистер Филип. Чувство юмора и тому подобное. (Грустно.) Только пища в наше время — неподходящий предмет для шуток. Если подумать, — также и для порчи. Но это не важно. Я понимаю шутки.
Возьмите эти банки. (Достает из шкафа мясные консервы.)
Чьи это консервы?
Очевидно, твои.
Благодарю вас, мистер Филип. Превосходная шутка. Ха-ха! Слишком дорогая, пожалуй. Но благодарю вас, мистер Филип. Благодарю вас, мисс. (Уходит.)
Слушай, Бриджес. (Обнимает ее.) Не сердись, что я сегодня такой несговорчивый.
Милый, я хочу только одного — чтобы ты не уходил. Я хочу, чтобы у нас было хоть немного по-семейному. Здесь хорошо. Я могу убрать твою комнату, там станет уютно.
Сегодня утром там было не очень уютно.
Я так уберу ее, что тебе приятно будет жить в ней. Я поставлю тебе удобное кресло, и настольную лампу, и полку с книгами, и картины повешу. Право же, я очень хорошо все устрою. Пожалуйста, останься сегодня дома, и ты увидишь, как будет хорошо.
Завтра останусь.
А почему не сегодня, милый?
Такой уж сегодня беспокойный вечер, хочется, знаешь, погулять, потолкаться среди людей. А кроме того, у меня свидание с одним человеком.
В котором часу?
В четверть первого.
Ну, после приходи.
Ладно.
Когда ни вернешься, все равно приходи.
Серьезно?
Да. Пожалуйста.
Он обнимает ее. Гладит по волосам. Закидывает ей голову и целует. Снизу доносятся крики и пение. Слышно, как поют «Песню партизан». Песню поют всю, до конца.
Хорошая песня.
Тебе и не понять, какая это хорошая песня.
Слышно, как поют «Bandiere Rossa».
А эту знаешь?
Он сидит на краю постели.
Да.
Лучшие люди, которых я знал, умирали за эту песню.
В соседней комнате боец с изуродованным лицом лежит на кровати и спит. Во время их разговора он вышел из ванной, высушил одежду, счистил с нее грязь и лег на кровать. Свет лампы падает на его лицо.
Филип, Филип, ну пожалуйста, Филип.
Знаешь ли, я сегодня не в настроении.
(разочарованно) . Вот это хорошо. Вот это мило. Но я ведь только прошу, чтобы ты остался. Просто останься дома, и мы посидим тихо, уютно, по-семейному.
Мне нужно идти. Правда.
Внизу поют «Коминтерн».
Вот это всегда играют на похоронах.
А поют не только на похоронах.
Филип, ну не уходи!
(обнимая ее) . До свидания.
Нет, нет. Не уходи. Я тебя прошу.
(вставая) . Слушай, перед тем как ложиться, открой оба окна. А то ночью, если будет обстрел, стекла лопнут.
Не уходи, Филип. Не уходи!
Salud, camarada.
Он не поднимает кулак. Идет в соседнюю комнату. Внизу опять поют «Партизан». Филип в номере 110 смотрит на спящего Макса, затем подходит к нему и будит.
!
Макс, мгновенно проснувшись, озирается, мигает от яркого света и улыбается.
Пора?
Да. Выпить хочешь?
(встает с постели, улыбается и ощупывает свои сапоги, которые сохли перед электрическим камином) . Очень даже.
Филип наливает виски в два стакана и тянется за графином.
Не подливай воды, жалко портить.
Salud.
Salud.
Идем.
Внизу бойцы поют «Интернационал». Пока занавес опускается, Дороти Бриджес в номере 109 лежит на постели и плачет, обхватив подушку руками.
Занавес
Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления