Онлайн чтение книги Поднося вино Bringing wine
Глава 10 - Пьяный

Сяо Цзимин, набросив на плечи пальто, встал под фонарем. Держащийся на страже позади Чжао Хуэй произнес: 

  — Прошло не менее двух часов, по идее, он уже должен быть здесь. Сопровождающий только что сообщил, что эр-гунцзы сел на коня и уехал один. Куда можно было запропаститься так надолго? 

  Сяо Цзимин вдохнул морозный воздух. Он немного помолчал, глядя на небосвод, а затем сказал: 

  — Раньше, когда что-то его тяготило его, он садился верхом на коня и мчался к подножию хунъяньских гор. Эту привычку не изменить. 

  Чжао Хуэй вздохнул. 

  — Во всяком случае, наместник охранных войск ㅡ неплохая должность.

  Сяо Цзимин оглянулся на него и спросил:

  — Знаешь, о чем отец сожалеет больше всего в своей жизни?

  В ответ Чжао Хуэй неуверенно замотал головой.

  — Нам не дано выбирать, кем и когда родиться. А-Е поздний ребенок. Помнишь, как три года назад мы попали в засаду у подножия хунъяньских гор? Не дождавшись отправленного отцом подкрепления, А-Е возглавил отряд из двадцати охраняющих его кавалеристов и, ночью оседлав коня, переправился через реку Хунцзян. Пробродив полночи по трясине, он все же сумел поджечь зерновые запасы Бяньша. Когда я его нашел, он был с ног до головы измазан в грязи и нечистотах. А из-за долгого пребывания в воде в воде ссадины на его ногах уже распухли и загноились. В том году ему исполнилось всего четырнадцать лет... 

  — Я тогда спросил, было ли ему страшно, а он ответил, что хорошо повеселился. Отец часто говорит, что семья Лу — пустынные соколы, а семья Сяо — либэйские псы. Мне никогда не нравилась эта фраза. Но последние десять лет, на протяжении которых наши войска посылали сражаться, спуская как собак с цепи, эти слова уже не звучат так обидно. Я воюю по сей день и давно утратил жажду сражений. Семья Сяо ㅡ не псы, но единственный, в ком до сих пор живет волчья натура, — это А-Е. Он грезит о горах Либэя, но его вынудили отказаться от свободы верховой езды и заперли в Цюйду. Мы с отцом оба перед ним виноваты. 

  После некоторого молчания Чжао Хуэй посмотрел на Сяо Цзимина: 

  — Зачем шицзы принижает себя? Эр-гунцзы по своей натуре слишком  беспечен и не подходит на роль генерала. Неважно, родился он раньше или позже, он не сможет возглавить Либэй. Полководец должен обладать гибкостью, как после стократной закалки, и железной волей, подобной несокрушимой скале. Эр-гунцзы не под силу эта задача.

  Сяо Цзимин больше не произнес ни слова в ответ.

  Сильный ветер колыхал фонари. Хозяин и подчиненный прождали немногим менее часа, прежде чем увидели, как кто-то издалека мчится навстречу, подгоняя коня. 

  — Шицзы, — мужчина спрыгнул с коня и доложил: 

  — Эр-гунцзы угодил в неприятности! 

  Чжао Хуэй беспокойно схватился за рукоять клинка и сказал: 

  — Где сейчас эр-гунцзы?

  Получасом ранее. 

  Командир отряда подтолкнул закованного в кандалы Шэнь Цзэчуаня вниз по ступенькам. 

  — Пой, — нетерпеливо скомандовал командир со спины. — Давай, спой хоть пару строк!

  Шэнь Цзэчуань промолчал и уставился на человека, сидящего на корточках в тени стены. При виде кречета у него защемило в груди. Его скулы напряглись, а тело неподвижно застыло на месте. 

  Сяо Чие сказал: 

  — Подойди. 

  Шэнь Цзэчуань с трудом выдохнул горячий воздух. Медленно передвигая ноги, он пошел вперед, остановившись на небольшом расстоянии от Сяо Чие. 

  Сяо Чие поднялся и произнес: 

  — Что за человек твоя мать? 

  — Танцовщица из Дуаньчжоу, — ответил Шэнь Цзэчуань. 

  — Тогда пой! — пронзительный взгляд Сяо Чие заставлял ужаснуться. — Старый пес Шэнь ничему тебя не научил, но кое-кто другой должен был. 

  Шэнь Цзэчуань опустил голову, стараясь избежать его взгляда. Весь его вид кричал о том, что он напуган. 

  Он едва слышно пробормотал: 

  — …Я не умею. 

  — Подними голову! — Сяо Чие отшвырнул ногой фонарь. — Боишься меня? 

  Шэнь Цзэчуаню ничего не оставалось, кроме как повиноваться. Стоило поднять голову, как ему в нос ударила крепкая волна перегара. 

  Сяо Чие продолжил: 

  — Не умеешь петь, ничего. Отыщи для меня одну вещицу. 

  Шэнь Цзэчуань развел ладони в стороны, показывая надетые на него кандалы.

  Сяо Чие грозно свел брови к переносице: 

  — Ищи так. 

  Шэнь Цзэчуань присел на корточки, принявшись копаться в снегу. 

  Сяо Чие безучастно уставился на его макушку.

  — Вставай. 

  Шэнь Цзэчуань уперся руками в колени и снова встал. 

  Сяо Чие сказал: 

  — Без проблем садишься на корточки, ходить тоже ничего не мешает. По всей видимости, парчовые стражники, проводившие порку, были слишком заботливы, или дурное имя смягчило приказ? 

  — Естественно, все благодаря дурному имени, — ответил Шэнь Цзэчуань и добавил уже едва слышно: 

  — Счастливо отделался.

  — Бред, — Сяо Чие ткнул хлыстом в грудь Шэнь Цзэчуаня. — Тот мой удар должен был лишить тебя жизни. Твои боевые навыки хороши. 

  От соприкосновения с хлыстом по телу Шэнь Цзэчуаня прошелся озноб. Он еще больше съежился от страха и нервно произнес: 

  — Я кое-как оттянул свой последний час… И всего лишь влачу жалкое существование, не более… Эр-гунцзы честен и справедлив, зачем ему такой преступник, как я? Я уже получил по заслугам, отпустите меня. 

  — Правда? — хмыкнул Сяо Чие. 

  Шэнь Цзэчуань, силясь, подавил всхлип, и решительно закивал головой. 

  Сяо Чие убрал хлыст и сказал: 

  — Говорить можно все, что угодно. Но кто знает, правда это или нет. Вот что: попробуй тявкнуть несколько раз, как собака. Удовлетворишь меня ㅡ и я, так уж и быть, тебя отпущу. 

  Шэнь Цзэчуань не проронил ни звука в ответ.

  Напуганный взглядом Сяо Чие, командир отряда спешно толкнул Шэнь Цзэчуаня.    

  Лицо Шэнь Цзэчуаня вдруг вспыхнуло, он робко сказал: 

  — … Может хотя бы не при других. 

  — Катись! — коротко приказал Сяо Чие. 

  Командир отряда моментально воспрял всей душой и радостно сказал Шэнь Цзэчуаню: 

  — Давай, катись! Мы уходим… 

  Взгляд Сяо Чие устремился на лицо командира отряда, заставляя его вновь ощутить слабость в ногах. Он неловко указал на себя:

  — Я-я… мне катиться? Ладно… Ладно, я сейчас же уйду!

  Сцепив зубы, он обернулся и, несколько раз поскользнувшись на снегу, встал на небольшом расстоянии. 

  Выглядя слегка смущенным, Шэнь Цзэчуань шагнул вперед, чтобы сказанное достигло только ушей Сяо Чие: 

  — …Ты-то меня отпустишь, но отпущу ли я тебя? 

  Хлопья снежинок внезапно взметнулись, когда Сяо Чие схватил Шэнь Цзэчуаня за руку. Он усилил хватку, выражение его лица стало мрачнее дремучей чащи: 

  — Лиса наконец явила свой хвост. Я все думал, сколько еще ты будешь притворяться неокрепшим щенком? 

  Внезапно двое парней повалились на снег. Кандалы сковывали руки Шэнь Цзэчуаня, поэтому он пнул Сяо Чие ногой в низ живота и, перекатившись, приподнялся на локтях: 

  — Согласно императорскому указу, я должен отбывать наказание в заключении. Семья Сяо смеет ослушаться приказа и лишить меня жизни? После сегодняшней ночи… 

  Сяо Чие схватился за цепи на кандалах Шэнь Цзэчуаня и потянул его на себя. 

  Оказавшись снова прижатым лицом к земле, Шэнь Цзэчуань сквозь стиснутые зубы прорычал: 

  — Это неповиновение императорскому указу! Вся семья Сяо будет считаться соучастниками. Смерть такого ничтожества ничего не стоит, но охранные войска будут похоронены вместе со мной! 

  Нависнув сзади, Сяо Чие схватил Шэнь Цзэчуаня за глотку, насильно приподняв его голову. Бросив ему в лицо короткий смешок, он свирепо сказал: 

  — Считаешь себя такой важной шишкой, чтобы с тобой хоронили других? Ты достоин?! Убить тебя, что избавиться от сорняка! 

В старину богатых и знатных людей хоронили вместе с их слугами-рабами в знак их вечной верности ему. 

  Дыхание Шэнь Цзэчуаня стало стесненным. Внезапно он развернулся и набросил кандалы на загривок Сяо Чие, со всей силы потянув цепь на себя. В попытке помешать ему провернуть этот трюк, Сяо Чие поднял руку, но тут же получил удар с ноги в грудь. Двое юношей внезапно поменялись местами. 

  — Убить меня, что избавиться от сорняка? — Шэнь Цзэчуань наклонил голову и впился взглядом в глаза Сяо Чие. Наконец, посреди этого хаоса их взгляды встретились. Он сказал хриплым голосом: 

  — Благоприятный момент уже упущен. В будущем еще посмотрим, кто окажется охотничьим псом, а кто молодым зайчонком. Боюсь, очень сложно предугадать! 

  — Всех, кто осмелился тайно тебе помогать, — в глазах Сяо Чие вспыхнуло убийственное намерение, — я разыщу и убью каждого!

  Командир отряда был до смерти напуган таким внезапным поворотом событий и бросился к нему, чтобы остановить: 

  — Господин! Господин, его ни в коем случае нельзя убивать!

  — Верно! — Шэнь Цзэчуань жестко добавил: — Сегодня вечером эр-гунцзы пытался лишить меня жизни!

  — Заткнись! — Сяо Чие резко вытянул руку, намереваясь заткнуть ему рот. 

  Но он и предположить не мог, что Шэнь Цзэчуань разинет рот и вцепится в него мертвой хваткой. Он навалился всем весом на живот Сяо Чие, все глубже впиваясь зубами в плоть между большим и указательным пальцами.

  Сяо Чие холодно произнес: 

  — Думаешь, после сегодняшнего получится и дальше скрывать свои навыки? Твои познания в боевых искусствах явно выходят за рамки обычного!

  Командир отряда не смог их разнять и поспешно крикнул:

  — Быстрее оттащите его!

  Между зубами Шэнь Цзэчуаня сочилась кровь, но он отказывался ослаблять хватку. Хмельное состояние Сяо Чие после выпитого вина как рукой сняло. Он схватил Шэнь Цзэчуаня за воротник и попытался стащить с себя. Боль от укуса достигала самого сердца, однако, взгляд Шэнь Цзэчуаня запечатлелся в памяти куда ярче. 

  — Гунцзы! — Крикнул Чжао Хуэй, подгоняя коня. 

  Сяо Чие повернул голову и увидел своего старшего брата верхом на коне. Тот уже спешился и быстрым шагом поспешил к нему. В этот момент он не испытывал ничего, кроме стыда, как будто с него содрали кожу, выставив напоказ все изъяны. 

  Сяо Цзимин приземлился на колено и Шэнь Цзэчуань, разжав зубы, тут же отпустил Сяо Чие. На окровавленной ладони Сяо Чие четко отпечатались глубокие следы от зубов. 

  — Что здесь за переполох? — подошедший следом Чжао Хуэй бросил взгляд на израненную руку.  

  — Отведи юношу обратно, — усталым голосом приказал Сяо Цзимин. 

  Чжао Хуэй подхватил Шэнь Цзэчуаня и немедля направился к двери храма. 

  — Гунцзы пьян, — Сяо Цзимин посмотрел на командира отряда. — Не распространяйтесь об этом ночном происшествии. Я лично принесу извинения императору. 

  Командир отряда несколько раз поклонился ему, повторяя: 

  — Полагаюсь на вас, шицзы! 

  Сяо Цзимин встал. Чжао Хуэй уже успел сопроводить заключенного в храм и, наблюдая за развернувшейся сценой, обратился к командиру отряда: 

  — Этой ночью братья из охранных войск хорошо потрудились, гунцзы возвратится домой в безопасности. Нелегко нести караул в зимнюю ночь, поэтому я угощу всех вас, братья, горячим вином, и надеюсь, что вы не станете отнекиваться. 

  Не смея отказать, командир отряда вежливо кивнул головой. 

  Только после того, как все разошлись, Сяо Цзимин строго посмотрел на Сяо Чие, не удостоив его даже упреком.

  Сяо Чие так и не вытер кровь с руки. Он только открыл рот, намереваясь что-то сказать, как его старший брат уже развернулся и забрался на коня. 

  — Дагэ, — невнятно окликнул Сяо Чие. 

  Сяо Цзимин услышал его, но лишь пришпорил коня, быстро удаляясь.