Онлайн чтение книги Приключения Рольфа
4. Охота на енота приносит Рольфу много неприятностей

Не час, а целых три часа прошло, пока Рольф добрался до Пайпетевского пруда. Он никогда ещё не был в этом месте; громко и отрывисто крикнул он три раза, как это было условлено раньше, и тотчас же получил ответ и указание, куда идти. Куонеб стоял на верхушке утёса. Увидя Рольфа, он провёл его к южной стороне вигвама. Рольфу представилось, что он вступает в новую жизнь. Некоторые из прежних соседей его в Риддинге, хорошо знавшие индейцев, много рассказывали ему о замечательном искусстве краснокожих в стрельбе из лука. Сам Рольф раза два встречался с проходившими мимо индейцами и до отвращения бывал поражён их грязным, нищенским видом. И вот здесь, в вигваме, он увидел нечто другое; идеального ничего не было, ибо по одежде своей индеец походил на бедного фермера, кроме головы и ног: голова у него была обнажена, а на ногах были надеты мокасины, украшенные бусами. Покрыт вигвам был парусиной с нарисованными на ней священными символами. Над огнём висел медный котелок продолговатой формы, какие изготовляются в Англии для продажи индейцам, а тарелки были сделаны из берёзовой коры и липового дерева. Ружьё и охотничий нож были произведениями рук бледнолицых, зато лук, стрелы, лыжи, том-том и футляр для ружья из кожи дикобраза были сделаны, очевидно, самим индейцем из материала, добытого им в лесу.

Индеец провёл Рольфа к себе в вигвам. Собака, почти ещё щенок, сердито заворчала, почувствовав ненавистный запах бледнолицего. Куонеб слегка ударил щенка по голове, что значило по-индейски: «Успокойся, всё хорошо». Отвязав затем собаку, он вывел её из вигвама.

— Снеси это, — сказал индеец Рольфу, указывая на мешок, висевший на палке между двумя деревьями.

Собака подозрительно повела носом в сторону мешка и заворчала; ей не позволили подходить к нему близко. Рольф попробовал подружиться с собакой, но безуспешно, и Куонеб сказал ему:

— Оставь Ску́кума[2]Скукум или Скукум-Чек — на одном из индейских наречий «мутные воды». в покое; он подружится сам, когда захочет… может и никогда.

Охотники вышли на открытую равнину, которая находилась на двести-триста ярдов дальше к югу. Здесь они выпустил из мешка енота, удерживая собаку на приличном от него расстоянии до тех пор, пока енот, собравшись с духом, не пустился бежать. Тогда собаку спустили с привязи, и она с громким лаем бросилась к еноту, который так хватил её зубами, что она с визгом отскочил назад. Енот нёсся вперёд изо всех сил, а по следам его — собака и охотники; собака снова схватила его и получила вторичный урок. Продолжая бежать вперёд, енот то увёртывался в стороны, то оборачивался назад, собираясь вступить в борьбу с собакой, и добрался таким образом до лесу. Здесь он остановился под невысоким, но толстым деревом и вскарабкался на него, в третий раз прогнал от себя собаку.

Охотники всячески старались раздразнить собаку, которая наконец, с громким лаем попыталась вскарабкаться на дерево. На этот раз они ничего больше не хотели, и первый урок Скукума был кончен. Он понял свою обязанность гнаться за большим зверем, узнал его запах и научился карабкаться на дерево, громко лая.

Тогда Куонеб, вооружившись вилообразной палкой и верёвочной петлёй, сам взобрался на дерево. После некоторого затруднения ему удалось накинуть петлю на шею енота и, стащив его с дерева, усадить в мешок; он отнёс его к вигваму и привязал там в ожидании дальнейших уроков. В последующие два-три урока о предполагал гнать его к дереву, как и сегодня, выпустить потом на свободу и дать ему уйти из виду, чтобы собака нашла его по следу и, выследив, загнала бы снова на дерево. Затем сбить его оттуда выстрелом и позволить собаке покончить с ним, а в награду устроить ей обед из мяса енота. Но планы Куонеба расстроились, ибо енот в последнюю ночь перегрыз свои путы, и утром вместо пленника Куонеб нашёл только ошейник и цепь.

Рольф был сильно взволнован всем, что видел в этот день. Охотничьи инстинкты ещё сильнее заговорили в нём. Никакой жестокости он не видел в том, что делал Куонеб; пострадала только собака, но она казалась совершенно счастливой и довольной. Всё это как нельзя более подходило к вкусам Рольфа; мальчик сразу почувствовал необыкновенный подъём духа и заранее уже мечтал о настоящей охоте на енота, когда собака будет окончательно выдрессирована. Только что пережитый эпизод представлял такой разительный контраст с той жалкой жизнью, которую он час тому назад оставил позади себя, что он стоял как зачарованный. Он ясно чувствовал запах енота, и глаза его горели и искрились. Он был так погружён в свои мысли, что не заметил приближения третьего лица, привлечённого необычным шумом охоты. Зато собака сразу увидела его; громкий лай её привлёк внимание охотников на человека, стоявшего на горе. Красное лицо и седые усы не оставляли никакого сомнения Рольфу, что это его дядя.

— Вот ты где, негодный мальчишка! Так-то ты теряешь время… погоди, я тебя проучу!

Собака сидела на привязи, индеец казался безобидным, а Рольф видимо струсил, и дядя окончательно расхрабрился. Он ездил перед этим в лес, и в руках у него была длинная плеть. Не прошло и минуты, как плеть, словно раскалённое железо, обвилась кругом ног Рольфа. Мальчик громко вскрикнул и пустился бежать; дядя преследовал его по пятам, осыпая ударами. Индеец, предполагавший, что это отец Рольфа, удивился его странному способу выражать свою любовь, но молчал, ибо пятая заповедь свято чтится в вигвамах индейцев. Рольфу удалось несколько раз увернуться от жестоких ударов, но тем не менее он был в конце концов загнан в угол между скалами. Ремень хватил его здесь прямо по лицу, оставив на нём красную, как бы обожжённую огнём полосу.

— Попался мне! — крикнул рассвирепевший пьяница.

Рольф обезумел от отчаяния. Он схватил два тяжёлых камня и с злым умыслом бросил один из них в голову дяди. Микки вовремя уклонился от него в сторону, но второй камень, пущенный ниже, ударил его по бедру. Микки заревел от боли. Рольф поднял ещё несколько камней и крикнул:

— Сделайте ещё один шаг — и я убью вас.

Красное лицо подёрнулось землистым оттенком, и Микки завопил в бессильном бешенстве, что Рольфа научил всему индеец и что он слишком поздно догадался об этом. И седоголовый пьяница, продолжая ругаться, вопить и изрыгать проклятия, захромал к своему нагружённому дровами возу.