Онлайн чтение книги Псы Господа
Глава 2. ПУТЬ ДИЛЕТАНТА – I. Светлов, Псковская область, деревня Беленькая, 07 июля 1999 года

1.

Дверь сарая распахнулась. Светлова швырнули внутрь. Руки связаны, перед глазами расплывалась кровавая муть – и не было возможности смягчить удар, уберечься от новых синяков и ссадин.

Голоса – где-то высоко-высоко, в багровой бесконечности. Бесплотные голоса, но отнюдь не ангельские.

–Убьешь ведь… – Голос сиплый, невнятный.

– Оклемается, гаденыш…

Кто из них дергает веревку, стягивающую запястья? Грубая рука касается шеи, разворачивает голову.

– Дышит, сука, – в сипении чувствуется нотка радости. Боится «мокрой» статьи? Не похоже, ох как не похоже…

– Пущай подышит, хе-хе… – Мерзкий смешок. – Развиднеется – разберемся. Слышь, ты?

Хрясь, хрясь, хрясь… Наверняка это бородатый пинает под ребра. Он помнит его сапоги-кирзачи…

Как, интересно, ему удается не застонать?

Надо собраться, попробовать суггестию. Но нужен зрительный контакт, иначе никак.

Кто-то хмыкает. Потом смачно харкает. Размеренные шаги.

Дверь захлопывают с пушечным грохотом, и кажется, что пушка выстрелила прямо в него…

Он лежал, дыша коротенькими, незаконченными вдохами – острая боль вцеплялась в ребра. И не только в ребра. Болело всё… Чем они ударили его по голове? Какая разница… Не позволяй заходить себе за спину – и не будешь терзаться такими вопросами.

Инквизитор… Мокрая курица… Вляпался в дерьмо по самые уши. Даже с головой.

Стянутые за спиной руки уже затекли, их Светлов почти не чувствовал.

Он попытался встать, но удалось подняться лишь на колени. Потом накатила тошнота, Светлов привалился к стене. Боль постепенно уходила, не то слабела, не то становилась привычной.

Попробовал вздохнуть глубже – получилось. Долго дышал, закачивая в кровь кислород, отгоняя вставшую перед глазами пелену. Это хорошо, значит ребра не сломаны, просто отбиты…

А больше ничего хорошего. Задание суб-аналитик Светлов провалил с треском. Сам выпросил, сам и провалил. И мысль о том, что на его месте любой оперативник Конторы попался бы точно так же – не утешала. Потому что оперативники так не попадаются. Точно. Это исключительно его личная прерогатива.

Что вообще-то странно. Светлов никак не мог отнести себя к разряду хронических неудачников и недотеп, вечно вляпывающихся в неприятности.

Напротив, до того, как он сменил работу, жизнь Александра была вполне благополучной. Ну ладно, скажем прямо, юрисконсульт – не самая веселая профессия. Зато приличная работа. Спокойная. Размеренная. И платили хорошо. Скажем так – достойно. Ему одному хватало. Скучно только было. Тоскливо.

Зато теперь весело. Можно смеяться до слез…

…Мокрая одежда неприятно липла к телу. Ему удалось наконец встать. И рассмотреть свою темницу.

Бревенчатый сарай метра три на три, не больше. В углу пара лопат, грабли, ведра, какой-то хлам. Хорошо, что его не кинули туда. Лунный свет проникает в узкое горизонтальное отверстие почти под потолком. Это не окно – просто нет части бревна…

Кстати, о бревнах. Здесь не Сибирь, где дерева в избытке, а надворные постройки возводят на века… В здешних деревушках сараи строят тяп-ляп, на скорую руку, из самых бросовых досок.

К чему бы этакое монументальное сооружение? Держат пленников – а заодно, чтобы зря не простаивало, складируют сельхозинвентарь?

Светлов пнул стену. Сверху посыпалась труха, но развалить сооружение таким образом не удастся. Бревна крепкие.

А дверь? Если попробовать с ней?

Нет, толстые доски, закрыто плотно. Черт, это не сарай, это натуральный бункер!

Тогда руки? Уж руки-то он сумеет освободить? Можно сделать подкоп… И что дальше? Тридцатикилометровый ночной марш по болотам?

Ничего… Утром, когда за ним придут, иметь в руках лопату – это почти победить! Его научили использовать в качестве оружия любые подвернувшиеся под руку предметы…

Голова только кружится.

Светлов сел на земляной пол, постарался успокоиться и расслабиться. Вдох… Четыре удара сердца – и медленный, до конца, выдох. И думать о чем-нибудь хорошем… Ага, о развязанных руках и автомате с подствольником, например. Не юродствуй, Светлов! Не восстановишь к утру форму – и ты покойник. Вдох-выдох… И о чем-нибудь хорошем – о детстве, о школе, о маме, о Маришке… Вдох-выдох…

Но вместо мамы и Маришки перед внутренним взором Светлова возникла холодная улыбка Бориса Евгеньевича, его куратора.

2.

С Борисом Евгеньевичем он встретился в месте весьма обыденном – для молодого юрисконсульта обыденном, разумеется. В здании городской администрации, где заодно квартировали и налоговая инспекция, и соцстрах, и пенсионный фонд. Дело у Светлова там случилось более чем заурядное – регистрация новой фирмы. Вернее, не совсем новой, контора с незатейливым названием «Рассвет» седьмой год уверенно рассекала бурные волны российского рынка, но…

Но есть в родном законодательстве один замечательный пункт: нельзя налоговикам проверять вновь созданные фирмы в первые три года их существования. Пусть, дескать, встанут на ноги, оперятся, обрастут шерстью и жирком, а уж тогда…

Однако лишь глубоко наивные люди станут дожидаться, когда их придут стричь и доить. Остальные же попросту через три года зарегистрируют контору с очень похожим названием – не «Рассвет», например, а «Рассвет-2000». И со спокойной душой ответят на звонок из налоговой: извините, граждане, «Рассвет» здесь больше не обитает. Ныне владелец и гендиректор фирмы «Рассвет» – Иванов Иван Иваныч, документы все у него, с него и спрос… Но вы же, сняв трубку, представились «Рассветом»? – будут давить неугомонные мытари. Э-э-э, мы другой «Рассвет», никакие не правопреемники… Так, случайные тезки. Понятное дело, искать бомжующего по подвалам дядю Ваню (на котором, кроме старого «Рассвета», еще полсотни фирм числится) налоговики не станут. Всем всё понятно, а не подступишься…

…В коридоре фонда социального страхования – в просторечии соцстраха – всё шло обычным порядком. Публика, собравшаяся поставить на учет вновь созданные фирмы, как всегда, четко делилась на две категории: взмокшие новоиспеченные бизнесмены либо их бухгалтера, решившие сэкономить на услугах профессионалов и самолично пройти все круги бюрократического ада. И упомянутые профессионалы, чувствующие себя тут как рыба в воде и прекрасно знающие, кого и как умаслить небольшим презентом, чтобы не возвращаться раз за разом в один и тот же кабинет из-за мелких неточностях в документах.

Профессионалом считал себя и Светлов. Хотя на презенты предпочитал не тратиться.

Подошла его очередь. Открывая дверь кабинета, Светлов почувствовал пристальный взгляд. Мужчина в хорошем, дорогом костюме рассматривал его в упор.

Смутное воспоминание шевельнулось в голове. Кажется, именно этого человека он видел вчера в налоговой инспекции. И еще в Госкомстате. Коллега, наверное… Но размышлять о случайностях и совпадениях не стал – начиналась работа, требовалась полнейшая сосредоточенность.

– Что у вас? – спросила соцстраховская девушка голосом базарной торговки. Причем – отчего-то казалось Светлову – торговки, продающей рыбу. Несвежую… Тухлую…

– Новая фирма, на учет встать. Вот заявление. – Светлов протянул девушке заранее заполненный бланк, подписанный учредителем и украшенный оттиском изготовленной три дня назад печати.

Девушка – имя ее и ей подобных Светлов запоминать не считал нужным – чуть ли не вырвала лист из рук. Оглядела критически.

Нет, лапонька, тут все в порядке, думал Светлов. Бланк ваш, родной, вчера его здесь брал. Ну подними глазки-то, оторвись от бумаги…

Лицо регистраторши расслабилось.

– Доверенность!

– Пожалуйста, – Светлов протянул бумагу каким-то лихим, не то гусарским, не то кавалергардским жестом .

Девушка наконец подняла глаза. И взглянула на него с интересом.

– У меня все в порядке, – сказал он.

Сказал уже с нажимом – с самым первым, легоньким… И тут же совершил ошибку. Совсем небольшую: позволил себе снисходительно улыбнуться. Чуть-чуть.

Рано… Девица восприняла улыбку как личный вызов.

– Н-дя? Неужели? – она впилась глазами в документ, выискивая хоть какой-нибудь ляп – отсутствие даты, например. Или чуть смазанную букву в оттиске печати. – Не пойдет ваша доверенность. Не нотариальная.

И ответно улыбнулась.

Дверь за спиной Светлова приоткрылась. Девушка зыркнула в ту сторону, но, вопреки обыкновению, не рявкнула на нахала: «Заходить по одному!!!» Вообще ничего не сказала.

Кто-то из своих, мельком подумал Светлов, в последний раз пытаясь выиграть схватку без грубого нажима:

– Для представления интересов частных лиц в госорганах не нужна нотариальная доверенность.

– А я говорю: нужна! С нас требуют. Следующий!

Дверь открылась полностью и на пороге возник тот самый, смутно знакомый бизнесмен в хорошем костюме. Странно, кажется, он занимал очередь недавно.

Не вовремя…

– У меня с доверенностью все в порядке, – сказал Александр твердо. Сделал два шага к девице, взглянул в упор, глаза в глаза. Она сморгнула, попыталась отвести взгляд – и не смогла. Неуверенно переспросила

– Все в порядке?..

– Конечно. Здесь нужна простая письменная форма, а не нотариальная.

– Но нам говорили… – Она замялась, голос звучал вовсе уж растерянно. Лобик наморщился, словно юная бюрократка очень старалась вспомнить, что же именно им говорили – и не могла. Собственно говоря, именно это с ней и происходило…

– Вы ошиблись, – еще чуть-чуть нажал Светлов.

– Ладно, давайте заявление. Но доверенность я заберу!

– Конечно, нет проблем…

А вот теперь можно и улыбнуться – по-настоящему победно. Кстати, девушку зовут Варвара, вспомнил Светлов. Редкое ныне имя. Красивое… Да и сама ничего из себя. Но должность, конечно, собачья.

Бизнесмен в хорошем костюме оказался немым свидетелем оформления документов. А когда Светлов вышел в коридор, бережно убирая в папку информационное письмо о постановке ООО «Рассвет – 2000» на учет в фонде социального страхования, сзади прозвучал негромкий уверенный голос:

– Молодой человек, можно с вами побеседовать?

Светлов удивленно обернулся. Похоже, этот настырный тип добровольно пропускает свою очередь. Зачем тогда ломился в кабинет?

– На предмет?

– Исключительно деловое предложение.

Взгляд у бизнесмена оказался внимательный, даже напряженный.

– Это интересно… но я сейчас занят.

– Понимаю, – собеседник протянул Александру визитку. – Ковалев Борис Евгеньевич. Позвоните, как освободитесь. Обязательно позвоните.

– Хорошо, – кивнул Светлов.

Звонить он ни секунды не собирался. Ясное дело – еще один клиент, оценивший, как непринужденно Саша Светлов отрабатывает гонорары. Но – ни к чему. С людьми, случайно увидевшими его за работой , Светлов предпочитал не продолжать знакомство. Во избежание… Да и клиенты нынче идут косяком – все спешат привести учредительные документы ранее зарегистрированных фирм в соответствие с новым законом об обществах с ограниченной (ну просто микроскопической!) ответственностью…

И все-таки он позвонил.

В тот же день.

Сам не понимая: зачем?

И лишь спустя долгое время сообразил: Борис Евгеньевич попросту, не затратив лишней секунды, без раскачки словами, сыграл в ту же игру, что и Светлов с наивной Варварой. И выиграл в первом же раунде – как мастер-профессионал у новичка, впервые вышедшего на ринг. Чистым нокаутом.

3.

Встретились они в тот же вечер, в небольшом кафе. Борис Евгеньевич предпочел сразу взять быка за рога.

– Как часто вы это проделываете? – спросил он первым делом.

– Что?

– Ваш коронный трюк, Александр. Я хочу знать – как часто вы демонстрируете его?

Светлов нахмурился. Ему казалось, что термин «трюк» не совсем верно отражает процедуру регистрации юридического лица. Конечно, нужна некоторая сноровка, но не более того. И только потом понял, что своего имени он Ковалеву не называл. И визитку не вручал…

– Что вы имеете в виду? – Светлов постарался дать понять, что подобный жаргон в деловом разговоре неприемлем.

– Вы легко убедили девочку в том, что все ваши документы в порядке.

– Они и были в порядке. Нотариальная форма не требовалась…

– Я знаю. Я не об этом, – Борис Евгеньевич поднял руку, прерывая Светлова.

– Тогда я не понимаю вас. Вам нужен юрист?

– Я бы поставил вопрос по другому – вам нужна интересная работа?

– Насколько интересная? – спросил Светлов.

Обет на верность фирме он не давал, а получить любое предложение о новой работе всегда лестно. Тем более что потенциальный работодатель выглядит весьма респектабельно.

– Что вы подразумеваете под интересом?

– Оплату труда, разумеется.

– Я думаю, оплата труда вас устроит в полной мере. Поверьте на слово.

– Допустим. А профиль? Что за фирма? Торговля?

– Нет, не торговля.

Светлов молчал, ожидая продолжения. Гадать он не собирался.

– Хм. Скажем так… Что вы думаете о полувоенной организации?

«В ФСБ так не вербуют, – подумал Светлов. – Однозначно. Туда кадры отбирают еще среди студентов. Значит, какая-то частная охранная структура… Но зачем я им?»

– Вообще-то я занимаюсь в основном хозяйственным правом. Налоги, бизнес. Вряд ли я буду вам полезен.

– У вас есть ценное качество, которое меня интересует.

– Какое же?

– Вы можете внушать людям то, что вам нужно.

– Что?!

– Вы отлично меня слышали.

– Вы с ума сошли! С чего вы взяли?!

– Хорошо, Александр, я не буду вас убеждать сейчас. Просто подумайте над моими словами. Вспомните кое-что. Возможно, этот дар убеждения работает не всегда, включается стихийно…

– Подождите! Вы что, решили, что я экстрасенс? Только потому, что эта дура в соцстрахе взяла у меня документы? Но я же говорю вам: они были в порядке! В полном порядке! Я не первый год этим занимаюсь, понимаете? Девочка заблуждалась, и я ей объяснил!

– Верно. Достаточно было пары фраз. Вполне убедительно. Я бы даже сказал: впечатляюще.

Светлов сидел за столом, нахмурившись.

– Обдумайте мои слова. Я предлагаю вам интересную работу в одной организации. Это не бизнес, но оплачиваем работу сотрудников мы щедро. Мне кажется, вы человек, не лишенный воображения. Вы сможете узнать многое о себе, научитесь использовать резервы организма, разовьете свой дар. Отличные перспективы и смысл в работе я вам обещаю. Вы понимаете меня?

Светлов слушал монотонную речь, не особо вникая. То, что говорил этот человек, Ковалев Борис Евгеньевич, в голове укладывалось с трудом. Точнее сказать, никак не укладывалось. Было немыслимым. Он, Саша Светлов, двадцати семи лет от роду, не женат, детей нет, по крайней мере, ему о таковых ничего не известно, – экстрасенс-гипнотизер?

Он и в самом деле не считал себя гипнотизером. Гипноз ассоциировался с эстрадой, с черным фраком, с пронзительным взглядом и уверенным голосом – и с заторможенными полусонными людьми, выполняющими дурацкие команды…

А он? Ну да, имеет талант располагать к себе людей, может заставить поверить в свои слова собеседника, не очень-то к тому расположенного… Но внушить той же Варваре, что она примадонна оперного театра – да еще так, чтобы выдала арию?.. Даже не смешно.

А может быть, все гораздо проще? Может быть, его собеседник не совсем в себе? Точно! А он, идиот, развесил уши.

– Послушайте… я ценю то, что вы обратились ко мне, но не уверен, что подойду вам.

– Понимаю, – Ковалев улыбнулся. – Вы считаете меня ненормальным. И зря, между прочим. Совершенно зря. Кстати, у вас в печенье тараканы.

– Что? – Светлов взглянул на тарелку и вскочил. Золотистая горка печенья шевельнулась, и мерзкое рыжее насекомое выползло из-под нее. За ним еще одно. Светлов почувствовал дурноту.

– Спокойно! – Борис Евгеньевич схватил Александра за руку. – Это шутка.

Тараканы бесследно исчезли. Печенье, покрытое сахарными крупинками, все так же лежало на тарелке.

– Извините, Александр, но иначе вы бы не поверили мне на слово. Я же хочу, чтобы вы восприняли моё предложение серьезно. Внушить человеку что-либо не так уж и сложно, вы сами видели, верно? А небольшая демонстрация существенно экономит время.

Светлов молчал.

– Давайте прервем наш разговор на сегодня. Подумайте над моими словами, хорошо?

Он раздумывал несколько часов – сидя в одиночестве в кафе, и потом, бесцельно бродя по ночным улицам.

Вернее, считал, что раздумывает и сомневается… На самом деле в этом вопросе подумали за него. И приняли решение. Впрочем, Александр никогда не жалел, что в конце концов снова позвонил Борису Евгеньевичу. Ибо со своим не контролируемым и стихийно развивающимся даром он, Светлов, рано или поздно оказался бы Конторе. Но могло получиться, что в качестве клиента…

4.

Светлов поверил сразу. Его собеседник попросту расставил точки над i, назвал вещи своими именами. Наверное, Борис Евгеньевич еще не успел выйти из кафе, когда Светлов понял, что одна его жизнь закончилась и началась другая.

Оставался один вопрос – настоящая ли у него была жизнь до того? Он считал себя ловким, опытным профессионалом, способным решать проблемы. Умел хорошо убеждать и клиентов, и чиновников-бюрократов. За что Сашу весьма ценили в фирме… Ценили – и вполне достойно оплачивали. Оклад семьсот долларов, плюс немаленький процент с заплаченных «его» клиентами денег – не так уж плохо для недавнего выпускника юрфака, не имевшего никаких связей на выбранном поприще.

Но встает вопрос: а чего вы, Светлов Александр Антонович, стоите без… Он запнулся мысленно на этой фразе. И действительно – как это назвать? Внушение? Экстрасенсорика? Слово «гипноз» по-прежнему казалось неприменимым…

Какая разница…

Юрфак… А смог бы ты, Саша Светлов, поступить туда столь легко – без блата, без взяток? К тому же изрядно подзабыв школьные знания за время службы в армии?

Да и два армейских года, пролетевшие так быстро и спокойно, без намека на какую-либо дедовщину… Он всего лишь сказал, что умеет рисовать и будет очень хорошо, если ему поручат именно это занятие, – и большая часть службы прошла в комнатенке при штабе, заваленной наглядной агитацией, даже его раскладушка помещалась там с трудом…

Внезапно всплыло в памяти то, что он старался вспоминать как можно реже, что хотел бы позабыть навсегда.

Татьяна…

Десятый класс, семнадцать лет, она – первая красавица школы, а он… В общем, до смешного банальная история: ночью Сашку терзали не то мечты, не то видения – яркие, обжигающие. А днем он робел и мялся, и не знал, как подойти к ее компании – к уверенным, хорошо упакованным, и хуже того – к снисходительно-дружелюбным…

Но закончилась банальная история необычно. Новогодний школьный бал, усыпанный конфетти пол. Он и она двигались в медленном, тягучем танце – пригласил, набрался смелости, она снисходительно согласилась, позади кто-то хихикнул…

– Я люблю тебя, – сказал он тихо, чтобы могла слышать лишь она.

Она чуть отстранилась, но все равно была рядом. Глаза смотрели в глаза.

– И ты тоже любишь меня, я знаю, – сказал он твердо. – Поверь мне, любишь. И мы должны быть вместе.

Мать работала в ночную смену, Маришка по такому поводу куда-то умотала до утра (якобы провести с подругой ночь за конспектами, сессия, дескать, в разгаре) – они были в квартире одни. Татьяна одевалась, собирая по комнате разбросанное нижнее белье – напряженная, скованная, молчащая, избегающая смотреть на него… Он сидел на краю измятой постели и хотел ей что-то сказать… Но сказать, глядя в глаза, и всё никак не мог встретиться взглядом, а потом встретился-таки…

Ее взгляд, обжегший, как выплеснутая в лицо кислота, он не мог забыть до сих пор. Но она так ничего и не сказала Сашке. За все последовавшие месяцы совместной учебы… Ни слова.

Не всё, далеко не всё он может внушить…

Но разве он делал это корыстно? Сознательно во вред другим? Или хотя бы специально?

Нет, никогда.

Он на самом деле хорошо учился, хорошо рисовал, хорошо работал. И любил Татьяну…

Не было необходимости убеждать кого-то во лжи.

А если бы была?

Когда он просил разменять квартиру – мать и Маришка сразу согласились.

Почему? Как он сможет узнать – добровольным ли стало то решение? Многие так делают, ничего особенного нет в желании взрослого сына жить отдельно. Но..

Но если бы он захотел чего-нибудь… такого… такого…

Светлов мысленно расхохотался, представив себя – убеждающего продавщицу в ювелирном одеть ему пару золотых цепей на шею – просто так, бесплатно, за красивые глаза.

Значит, им всем повезло, что Саша Светлов хороший человек? Что не причиняет никому вреда? Им повезло… А ему?

Что он теперь должен думать и чувствовать – когда начальник хлопает по плечу и говорит: «Молодец, отличная работа», когда друзья улыбаются и говорят, что он клёвый парень, когда девушка шепчет: «Я люблю тебя»?

Как он сам-то сможет жить, не зная, когда влияет на других людей, подчиняя их себе, а когда нет?

Он должен это знать. Точно и определенно.

…Открывая дверь своей квартиры, Светлов понял, что уже принял решение.

Да, ради этого знания… и, возможно, нового умения, будем честны перед собой, – он сменит работу, позвонит Борису Евгеньевичу и скажет, что согласен. Согласен на все.

Он должен знать – кто он есть и чего стоит в этом мире. Знать досконально.

Иначе жизнь не имеет смысла.

5.

Сейчас те вопросы казались глупыми и смешными. Какая разница, кто он есть – если через несколько часов всё равно станет покойником?

А он станет – если не сумеет или не успеет перетереть свои путы о лезвие лопаты. О тупое и ржавое лезвие. Чем его, интересно, связали? Не веревка, что-то плоское, но длинное, куда длиннее брючного ремня… Вожжи? Вполне вероятно…

Смешно – на пороге третьего тысячелетия оказаться связанным вожжами… Но скоро станет не до смеха.

Небо в крошечном прямоугольнике как бы окошка медленно светлело.