Онлайн чтение книги Работа над ошибкой
VI

Когда мальчик вернулся в квартиру, Алена и Родион завтракали на кухне. Эмиль повесил ключи на крючок и снял башмаки. В прихожую вышла Алена.

– Ну как, удачно? – спросила она, жуя что-то.

Эмиль протянул сестре сверток.

– Кажется, да. Посмотри сама.

Алена развернула пакет и заглянула в него. Донесся резкий запах навоза. Сморщившись, женщина отстранила от себя целлофан.

– Что за запах, не пойму?

– Конский навоз. Документы ведь из деревни прислали. Вот. Проверь, пожалуйста, все ли там верно?

Сестра брезгливо вытянула папку и отбросила пустой пакет на пол.

– Кошмар! Надо бы выветрить этот чудовищный аромат. Выглядит, надо признать, хорошо.

– Мам, чем так ужасно пахнет? – возмутился из кухни Родион.

Алена оставила без ответа вопрос сына. Она открыла скоросшиватель и принялась изучать «личное дело» брата. Эмиль скинул куртку и направился в ванную комнату.

– По-моему, все верно, – подтвердила сестра. – Как тебе это удалось?

– Чудеса, да и только, – ответил мальчик, намыливая руки. – Я потом все расскажу. Сейчас надо идти в школу.

– Предлагаю не сдавать документ сегодня. Оставлю папку на балконе, пусть проветрится денек. Отнесешь завтра.

– Пожалуй, ты права.

Времянкин вытер руки и направился в гостиную. Он быстро переоделся в школьную форму, доставшуюся ему от племянника.

– А вы, сеньор, что расселись? Заканчиваем завтракать – и на выход, – поторапливала сына Алена.

Эмиль достал из-под подушки конька, прицепил его на подклад школьного пиджака, вышел в прихожую и начал надевать верхнюю одежду. Из кухни в коридор вырулил жующий Родион и тоже приступил к сборам. Алена намеревалась проводить мальчиков и уже одевалась к выходу.

– Мы сами доберемся, – остановил ее Эмиль.

Женщина застыла в согнутом положении, с расстегнутым сапогом в руках и уставилась на брата.

– Уверен? – уточнила она.

– Да, не волнуйся.

Эмиль и Родион ушли. Пока они ехали в лифте, племянник задумчиво смотрел в пол, а дядя тем временем наблюдал за племянником. Ему было хорошо знакомо это выражение лица. Сомкнутые губы, при разомкнутых челюстях. Словно Родион держал что-то во рту. Это была типичная мимическая примета матери Эмиля, ныне покойной, бабушки Родиона. «Любопытное свойство генов, – подумал Времянкин. – Фамильная подпись».

Они вышли из подъезда и какое-то время шли молча. Эмиль думал о том, насколько удивительно, что помимо особенных черт детям передаются характерные ужимки их предков. Он чувствовал теплое отношение к этому мальчику и тревогу за его будущее.

Отец Родиона оставил их с Аленой ради девушки помоложе. Очевидно, что развод родителей сказывался на состоянии мальчика. Родион часто бывал задумчивым, неразговорчивым. Он, вероятно, скучал по отцу, но, кажется, переносил свою печаль достойно, насколько это было возможно. Эмиль думал о том, что мог бы и раньше обратить внимание на настроение племянника. Но дядя был слишком занят своими проблемами. «Бедный мой племянник, что ждет тебя в жизни? Как тебе помочь?» – думал Времянкин.

Попутно Эмиль разминал пальцы рук. Он делал это машинально, не отвлекаясь от мыслей. Обе его кисти прятались под рукавами куртки. Он выполнял простые упражнения, помогающие держать руки в тонусе: касался большого пальца мизинцем, потом безымянным, средним, указательным по очереди. Затем то же самое в обратном порядке. Эмиль стремился добиться чувства уверенности в пальцах, хлесткости ударов и ровного ритма.

– Как дела, вообще? – нарушил молчание дядя.

– Нормально. А что?

– Просто интересно.

– Ничего интересного.

– А хоккей как?

– Нормально.

– Тебе нравится?

– Пойдет.

– Будешь известным спортсменом?

– Ага.

Родион отвечал сухо, демонстрируя нежелание поддерживать беседу. Эмиль не знал, как разговорить племянника, с какой стороны к нему подобраться.

– Будешь выигрывать медали, кубки. Станешь чемпионом. Это здорово!

– Я хочу заработать много денег, – после непродолжительной паузы заявил Родион.

– Для чего тебе много денег?

– Куплю нам с мамой дом. И тачку. И кучу слизняков.

– Каких еще слизняков?

– Никогда не видел слизняков?

– Ты про улиток без раковины?

Родион достал из кармана брюк замусоленный ярко-оранжевый комочек и протянул его дяде. Это была склизкая субстанция в форме осьминога, с налипшими на нее ниточками и какими-то крошками.

– Они бывают разные. У меня есть такой и дракон, – без особого энтузиазма сообщил Родион.

Времянкин вернул осьминога племяннику. Тот убрал слизняка обратно в карман.

– Что с ними делают?

– Играют. Можно в стену бросить или в стекло. Он прилипает.

– Для чего тебе куча таких?

– Не знаю, – пожал плечами Родион. – Они крутые. Хочу набрать целый бассейн.

Мальчики подошли к школе. У центрального входа снова собралась компания забияк. Пятеро парней, гогоча, толкались на пятачке и задирали почти всех, кто входил в здание.

– Ты это… Иди в школу, не жди меня, – отмахнулся племянник.

Он остановился рядом с подростками, поздоровался со всеми за руку и пристроился с краю. Эмиль направился к входу. Прямо за ним шла девочка лет тринадцати. Кто-то из парней крикнул ей вслед:

– Егорова, покажи сиськи!

Компания тут же разразилась громким смехом. Времянкин обернулся, чтобы посмотреть на племянника. Тот глупо хихикал рядом со старшими товарищами.

– Урод! – вяло огрызнулась Егорова.

Эмиль вошел в школу. Он быстро избавился от верхней одежды и направился к директрисе. Женщина встретила мальчика у своего кабинета и повела знакомить с учителем. По дороге Светлана Владиславовна поинтересовалась, когда придут документы. Мальчик уверил ее, что предоставит личное дело в ближайшие дни. На том и сошлись.

Оказавшись в крыле начальной школы, они подошли к кабинету первого «А» класса. Звонок еще не прозвенел. Дети носились по коридору. Светлана Владиславовна подвела Эмиля к молодой преподавательнице, представила его и попросила педагога найти для мальчика место. Затем они начали говорить о предстоящем родительском собрании. Времянкин не стал вникать в разговор. Вместо этого он рассматривал учительницу.

Елена Евгеньевна, так ее представила директриса, производила впечатление человека со своеобразным чувством прекрасного. К такому выводу Эмиль пришел из-за причудливой прически женщины. Она имела весьма странную форму квадрата, который держался за счет большого количества лака на волосах. «К огню ее лучше не подпускать», – подумал Эмиль. У Елены Евгеньевны были тонкие губы, маленькие грустные глаза и острый вытянутый нос, покрытый неровным слоем пудры. Серое трикотажное платье несуразного кроя хорошо демонстрировало особенности ее фигуры. При общей худощавости она имела очень широкие бедра и огромный зад. Времянкин вдруг понял, что слишком пристально разглядывает части тела Елены Евгеньевны, и поспешил отвести взор, пока его не застукали. Директриса закончила обсуждение с педагогом и обратилась к Эмилю:

– Начнешь трудиться здесь, а мы пока подготовим программу индивидуальной траектории развития. Меня не будет до пятницы. Когда вернусь, посмотрим, что у нас получается. Документы принеси, не забудь. Оставишь их в приемной.

– Понятно, Светлана Владиславовна. Спасибо вам!

– Ну, давайте.

Директриса кивнула и ушла. Времянкин понял, что эта неделя будет своеобразным тестовым периодом, испытательным сроком, в течение которого он должен продемонстрировать свое превосходство над другими учениками. Елена Евгеньевна склонилась к мальчику, натянула улыбку и, задрав подкрашенные брови, начала кивать.

– Ну, здравствуй. Познакомимся еще раз?

Она зачем-то растягивала слова, будто говорила с плохо слышащим человеком.

– Здравствуйте, – ответил Времянкин. – Давайте познакомимся.

– Меня зовут Елена Евгеньевна. А тебя зовут?..

– Эмиль.

– Ой, как здорово! Какое редкое и красивое имя. Ну хорошо, Эмиль, давай пойдем в класс и найдем тебе место.

– Пойдемте.

– Очень хорошо.

Учительница завела Времянкина в класс. За отдельными партами кучковались небольшие компании детей. Мальчики отдельно, девочки отдельно. Все они заметили новичка и тут же принялись о чем-то перешептываться, хихикать. У Эмиля возникло ощущение, будто он участвует в каком-то эксперименте, в котором наблюдают за поведением человеческих детенышей в социуме. Утрированные, ничем не маскируемые реакции наблюдаемых вызывали у Эмиля улыбку. «Ничего, скоро вы научитесь подавлять это. Натренируетесь скрывать свои эмоции. Какие же вы смешные», – думал он. Кроме этого Времянкин понял, что дети признали в нем ребенка. Он решил, что это важно. Елена Евгеньевна положила руку на плечо мальчика и повела между рядами ученических столов к последней парте, расположенной у окна. Половину рабочей поверхности занимали чьи-то школьные принадлежности, другая сторона, та, что ближе к батарее отопления, была свободна.

– Взгляни на доску, – попросила учительница. – Хорошо видишь отсюда?

– Да. Все в порядке, – предварительно убедившись, заверил Эмиль.

– Тогда располагайся здесь.

Времянкин снял со спины рюкзак и выложил на стол пенал и тетрадь для письма. Прозвенел звонок. Елена Евгеньевна направилась к доске. Дети из коридора стягивались в класс и занимали свои места. К столу, за которым сидел Эмиль, подошла миловидная девочка с темно-русыми волнистыми волосами, собранными в хвостик. Она уставилась на нового соседа по парте, нахмурившись. Тот дружелюбно улыбнулся ей.

– Привет! – поздоровался Времянкин.

– Ты не трогал мои вещи? – насторожилась она.

– Да вроде нет.

– Я этого не люблю, – предупредила девочка и села рядом.

– Я запомню.

Наконец дети уселись, и учительница закрыла дверь кабинета.

– Здравствуйте, ребята! – театрально произнесла она.

Дети дружно поднялись со своих мест. Эмиль поступил так же.

– Здравствуйте, Елена Евгеньевна! – хором ответил класс.

Времянкин давно отвык от школьного этикета, поэтому присоединился к остальным лишь на отчестве преподавательницы.

– Ой, какие вы молодцы! – интонировала она, словно играла в спектакле для самых маленьких. – Садитесь, пожалуйста.

Ученики сели.

– Многие из вас уже успели заметить, что у нас в классе новенький. Хотите с ним познакомиться?

Дети замычали нестройным множеством голосов. Кто-то говорил – «хотим», некоторые отвечали – «да».

– Ой, как хорошо, – прервала какофонию Елена Евгеньевна и перевела взгляд на Эмиля. – Расскажешь нам немного о себе?

Времянкин поднялся с места. Преподавательница стояла рядом со своим столом, сцепив ладони в области бедер. Она смотрела на новенького, ободрительно кивая.

– Не стесняйся. Смелее.

Эмиль окинул класс взглядом, улыбнулся и приветственно поднял правую ладонь.

– Привет! – Времянкин опустил руку. – Меня зовут Эмиль. Я приехал из небольшой деревни, которая находится в Ярославской области. Буду учиться в вашей школе. Что еще? Мне семь лет. Что еще сказать? – обратился он к учительнице.

– У тебя есть какие-нибудь увлечения, Эмиль? Ребятам это может быть интересно.

– Да, есть! Я без ума от музыки.

Класс захихикал.

– Так, ребята. Тихо. Слушаем, – вмешалась Елена Евгеньевна.

– Люблю джаз, классику. Играю на фортепиано и еще на нескольких музыкальных инструментах, – отчитался Времянкин. – Вот, пожалуй, и все, что я могу сказать о себе.

– Очень хорошо, – резюмировала учительница. – Скоро будет новогодний концерт. Может быть, ты сыграешь что-нибудь для гостей праздника?

– Возможно.

– Здорово! Пожалуйста, садись, начнем урок.

Времянкин сел.

– Ребята, сегодня девизом нашего урока будет следующая пословица…

Елена Евгеньевна подошла к правой части доски. На черной поверхности белым мелом был аккуратно выведен короткий афоризм.

– Каждый день жизнь прибавляет частицу мудрости, – прочитала учительница вслух. – Вот наш девиз на сегодня. Как вы понимаете эту пословицу, ребята?

Сразу после вопроса дети начали тянуть руки. Учительница охватила взглядом желающих высказаться и обратилась к мальчику в среднем ряду, который даже привстал с места, чтобы вытянуть трясущуюся конечность выше остальных.

– Артем, как ты понимаешь эту пословицу?

– Это значит, каждый день мы получаем в школе знания.

– Так, молодец! Кто еще скажет?

Елена Евгеньевна указала на рвущуюся в бой ученицу из третьего ряда.

– Полина, пожалуйста.

– Каждый день в школе прибавляет знания.

– Так. Лида?

Преподавательница кивнула девочке из первого ряда.

– Это значит, что когда мы приходим в школу, мы получаем новые знания.

– Хорошо. Эмиль, что ты думаешь?

Женщина посмотрела на Времянкина. Тот, глядя на доску, медленно поднялся с места. Он понимал, что хотела услышать Елена Евгеньевна – короткий внятный ответ про то, как полезно учиться. Она смотрела на Эмиля, застыв в авансирующей улыбке, задрав подбородок, в ожидании достойной версии. Но что-то мешало ему просто подыграть учительнице и закрыть тему. Сомнения, которые Времянкин привык выставлять напоказ, рвались наружу. Мысленно он пытался одергивать себя, но все же выпустил рефлексирующую сущность, чем заметно сбил темп урока.

– Каждый день жизнь прибавляет частицу мудрости. Хм… Как я это понимаю? Так сразу и не скажешь. Я не уверен… В жизни бывают разные дни, по-моему. Иногда мы действительно узнаем что-то новое, а иногда… Частица мудрости. Мудрости. Я не знаю… Возможно, время, потраченное впустую, тоже делает нас мудрее? Трудно сказать. Простите, кажется, я точно не знаю, что такое мудрость. Не могу ответить.

– Ой, ушел куда-то Эмиль. Садись.

Елена Евгеньевна перевела взгляд на другого ученика. Времянкин сел. Дети продолжали тянуть руки.

– Что думаешь, Ваня?

– Каждый день в школе мы становимся умнее.

– Умничка. Достаточно, ребята. Опустите руки. Первый урок у нас – русский язык. Достаем тетрадки для прописи.

После слов учительницы дети зашуршали бумагой.

– Тетрадь с наклоном положу, ручку правильно держу. Сяду прямо, не согнусь. За работу я…

– Возьмусь, – поддержал класс Елену Евгеньевну.

– Три строки вниз, четыре пальчика, – инструктировала учительница.

Она взяла паузу и подождала, пока дети отмерят нужное расстояние на листках. Эмиль наблюдал за соседкой по парте и делал то же, что и она.

– Итак, читаем хором, что будем писать.

Женщина указала на доску.

– Пя-тна-дца-тое но-я-бря. Точка, – хором произнесли дети и принялись записывать.

– На следующей строчке сколько пальчиков? – спросила учительница.

– Два, – вразнобой ответили дети.

– Что пишем дальше? Хором.

– Классная работа. Точка, – дробили дети в унисон.

Времянкин быстро записал на бумаге нужное словосочетание, поднял голову и оглядел класс. Ребята подолгу выводили каждую букву. Кто зевая, кто высунув язык, кто почесывая затылок.

– Ты успеваешь, Эмиль? – поинтересовалась Елена Евгеньевна.

– Да. Да, – кивнул он.

– Сегодня на минутке чистописания мы будем писать… Рита?

Елена Евгеньевна обратилась к соседке Эмиля. Девочка встала и посмотрела на доску. В месте, на которое указывала учительница, были написаны три буквы – большая «И» и маленькие «о» и «я».

– Мы будем писать прописную «И» и строчные «я» и «о», – ответила ученица.

– Правильно. Умничка. Эмиль, чем отличаются эти буквы?

Рита села. Времянкин поднялся с места.

– Хмм… Они просто разные, – растерялся он.

– В чем их отличия? Кто скажет? Садись, Эмиль.

Эмиль сел. Дети подняли руки. Учительница обратилась к мальчику из третьего ряда:

– Женя.

– В букве «И» только палочки, – ответил мальчик и сел.

– Так. Что еще? Павлик.

Поднялся паренек в очках из второго ряда.

– В букве «я» – два звука, а в остальных по одному.

– Правильно, садись. Что еще? Рита?

Снова поднялась соседка Времянкина.

– «О» – это твердая гласная, а «и» и «я» – мягкие.

– Умничка, Маргарита! Садись. Все молодцы! Давайте запишем эти буквы в тетрадки. По четыре строчки на каждую буковку.

Дети принялись выводить символы в строчках. Эмиль подсмотрел, как это делает Маргарита, и тоже приступил к письму. «Да, уж… Просто разные? Серьезно? Нашел что сказать. Сегодня же засяду за учебники», – думал он. Времянкин справился с заданием быстрее остальных. Склонившись над тетрадкой, он украдкой наблюдал за действиями учительницы. Та прохаживалась вдоль рядов, заглядывая в прописи учеников. Некоторых поправляла, других хвалила. Времянкин решил, что нужно что-то писать, чтобы не привлекать к себе внимания выдающимся бездельем. Он открыл последнюю страницу тетради и, к уже существующим линиям, пририсовал еще несколько. Получился нотный стан. Эмиль начал записывать мелодию, которая пришла ему в голову на рассвете, в лесу. Он исписал целый лист, остановился и задумался. «Из этого может вырасти интересная композиция. Как бы ее развить?» – озадачился Эмиль и проиграл в голове получившийся мотив. Он повернулся к окну, взглянул на голые кусты в школьном дворе, вернулся к записям и дорисовал еще несколько нот.

Времянкин заметил, что Маргарита то и дело исподтишка поглядывает в его тетрадь. Очевидно, ей было интересно, чем таким занят «новенький». Он с улыбкой взглянул на девочку. Та сделала вид, что сосредоточена на письме. Маргарита к этому моменту выполнила только половину задания. В класс постучались. Елена Евгеньевна подошла к двери и выглянула в коридор. Ей что-то сообщили.

– Дети, продолжаем писать, – обратилась она к классу. – Не отвлекаемся.

Учительница снова выглянула за дверь. Эмиль смотрел на Риту и едва сдерживался, чтобы не засмеяться. Ему было забавно наблюдать за тем, как она пыталась скрыть свой интерес к загадочным знакам, выведенным соседом на бумаге. Наконец она не выдержала и заговорила:

– Нельзя рисовать в тетради. Тебя будут ругать.

– Не страшно, – ответил Времянкин и записал еще пару нот.

Маргарита цокнула языком, наморщила лоб, описала взглядом дугу и вернулась к заданию. Вероятно, этот жест означал, что она сделала все, что могла, для спасения невоспитанного соседа. Дескать, она предупредила.

Девочка сосредоточилась на правописании. Неожиданно Эмиль заметил, что лицо его соседки по парте в момент концентрации принимает такое же выражение, какое было у Родиона в лифте этим утром. Та самая мимическая примета. Словно что-то было у нее во рту. Ее профиль внезапно показался Времянкину до странности знакомым. «Кого же она мне напоминает?» – задумался он. Эмиль вдруг вспомнил сцену у школы, случившуюся немногим ранее. Он вспомнил лицо хихикающего племянника. «Стоял там и смеялся как дурак. Как прихвостень какой-то. Надо отвадить парня от этих идиотов», – думал он.

Елена Евгеньевна так и проговорила с неизвестным через порог до самого звонка. Началась перемена. Дети лихо повскакивали со своих мест, чтобы заняться наконец важным делом – ерундой. Они в основном бесились, бегая друг за другом, и делали что-то еще, не представляющее для Эмиля особого интереса.

Он узнал у Риты расписание и одолжил учебники, чтобы ознакомиться с темой предстоящих уроков. Пока шумела перемена, Времянкин успел подготовиться к возможным вопросам учителя. На уроке математики он с легкостью решал примеры у доски, чем впечатлил Елену Евгеньевну. Он быстро выполнил все необходимые задания, а оставшуюся часть времени потратил на развитие своего музыкального сочинения.

На следующей перемене дети организованно отправились в школьную столовую, обедать. Елена Евгеньевна проследила, чтобы весь класс уселся за накрытым столом и приступил к еде. В меню комплексного обеда Эмиля ждал приятный сюрприз в виде паровых котлет. Вкус этих котлет – одно из лучших воспоминаний, оставшихся у него после школьных лет. Забылись люди, имена, события, но не эти мясные комочки. Во взрослой жизни они попадались ему крайне редко. В домашних условиях создать подобное чудо достаточно сложно, а для ресторанов блюдо уж слишком незамысловатое. Стоит сказать, что в последние годы Времянкину частенько приходилось мечтать о вкусной еде. Приготовленная на пару котлета из школьной столовой – одна из его любимых гастрономических фантазий. Сатисфакция была близка. Но сначала ему предстояло победить тарелку горохового супа. В предвкушении приятного перекуса Эмиль взялся за ложку.

В столовой находились ученики начальных классов и их педагоги. Школьники постарше, очевидно, обедают в другое время. Времянкин заметил, что все дети располагались в пространстве строго по возрастному принципу, не смешиваясь между собой. Равные кучковались с равными. Было ли это обязательным правилом или простой условностью вроде сложившейся традиции, Эмиль пока не понимал. Преподаватели разместились за отдельным столом, в месте, откуда хорошо просматривался весь зал.

«Все это уже было», – вдруг подумал Времянкин. Каждая ложка горохового супа в этих безусловных обстоятельствах, как очередная страница фотоальбома, погружала его в прошлое. Он вспоминал. Не что-то конкретное, а ощущения. Каким он был, как чувствовал вкус и запах, как слышал. И даже как подносил ложку ко рту. Детали накачивали его воображение. Ощущения стремительно усиливались, наслаивались на реальность, накрывая Эмиля с головой. «О нет. Так не пойдет. Нескончаемое дежавю. От этого можно сойти с ума. Нужно отвлечься, – подумал он. – Нужно срочно переключиться».

Времянкин увидел в глубине зала Родиона. Тот сидел в компании двух сверстников. Они оживленно обсуждали что-то. «Подойти? – подумал Эмиль. – Рядом свободное место как раз. Это не запрещено, интересно? С другой стороны, чего тут такого? Ну, подойду. И что? В истории человечества всегда находились люди, которые могли взглянуть на заведенные порядки под другим углом. Они просто задавались вопросом: «Почему так?» – и это сомнение ложилось в основу прогресса. Сегодня я буду этим человеком. Усомнюсь в порядке, пожалуй. Подойду». Мальчик огляделся по сторонам, сполз со стула, стянул со столешницы тарелку со вторым блюдом, вилку и направился к племяннику.

– Эмиль! – окликнула его Елена Евгеньевна.

Времянкин остановился и посмотрел на учительницу через плечо.

– Ты куда? – спросила она.

– Я? Туда.

Эмиль кивнул в сторону Родиона и, не дожидаясь реакции Елены Евгеньевны, продолжил идти куда шел. С каждым шагом внутри мальчика разрасталось новое сомнение: «Ну, кто меня тянет? Зачем нужны эти провокации? Не лучшее время для скандалов. Это мое упрямство. Желание самоутвердиться на пустом месте…»

– Не урони тарелку, – напутствовала Елена Евгеньевна. – Пожалуйста, – через паузу добавила она.

Этими словами учительницы, брошенными вслед бунтарю, благополучно завершилась маленькая революция Времянкина. Он улыбнулся.

Эмиль остановился у стола, за которым сидел Родион. Приятели племянника тут же уставились на странного первоклашку.

– Тебе чего? Потерялся? – спросил упитанный паренек, сидевший напротив Родиона.

В его тоне ощущалось высокомерие. Его деловитая физиономия намекала на некоторое превосходство перед мальчиком помладше.

– Можно к вам? – спросил Эмиль.

– Ваши едят в другом конце. Оглянись, – буркнул тот же мальчик.

В ответ Эмиль снисходительно улыбнулся. Ему казалось странным, что разница в два-три года в этом возрасте может служить препятствием на пути к общению. Во взрослом мире на подобное расхождение мало кто обратит внимание. Но здесь, похоже, дела обстояли несколько иначе. Пара лет – это ширина пропасти, пролегающей между первоклассниками и четвероклассниками. Эмиль взглянул на Родиона. Тот, молча, доедал суп. Времянкин поставил тарелку на стол, пододвинул стул и сел рядом с племянником.

– Наглая малышня пошла, – возмутился пухляк и усмехнулся.

На его щеках проявились две круглые ямочки. Не обращая внимания на комментарии, Эмиль принялся за тушеную капусту с котлетами.

– Слушай, парень, – не унимался здоровяк. – Тут взрослые разговаривают вообще-то. Не для твоих ушей это, понятно?

– Отстань от него, Вовчик. Пусть сидит. Это мой родственник, – наконец вмешался Родион.

– Че, правда? – удивился второй приятель – рыжий мальчик в очках.

– Да, правда. Меня зовут Эмиль. Буду учиться в вашей школе. Тебя зовут Вова? – обратился Времянкин к полному пареньку.

– Вова, Вова, – ответил тот.

– А тебя? – спросил Эмиль у рыжего.

– Величай меня Игорь, по прозвищу Несокрушимый, – кривляясь, произнес он, чем насмешил своих друзей.

Состроенная Игорем рожица заставила улыбнуться и Эмиля. «Как забавно ведут себя дети, когда рядом нет взрослых», – подумал он. Несмотря на холодный прием, Игорь и Вова оказались дружелюбными, непосредственными ребятами. И Родион с ними был совсем другим. Раскрепощенным, разговорчивым и даже артистичным. Таким своего племянника Эмиль еще не видел. Ему было приятно узнать, что у Родиона в жизни присутствует другой тип отношений, где друзья могут нормально общаться на различные темы, никого при этом не унижая. Времянкин понимал не все, о чем они говорили. Ребята живо обсуждали всевозможные новинки индустрии детских развлечений, о которых Эмиль никогда не слышал. Он молча следил за увлекательной болтовней десятилеток и уминал паровой биток. «Не подвела котлетка!» – подумал Времянкин.

«Окружающий мир» прошел как нельзя лучше. Эмиль уверенно пересказал три абзаца текста, прочитанных им на перемене, и снабдил ответ несколькими увлекательными фактами по теме, которых не было в учебнике. Учительница не могла нарадоваться такому изложению материала.

Времянкин вернулся домой в хорошем настроении. Он решил, что до наступления январских каникул сдаст экзамены начальной школы, чтобы с нового года двигаться дальше. Из доступных источников он смог узнать все, что было нужно об учебном плане начальных классов, и незамедлительно приступил к изучению предметов.

Вечером, когда Алена вернулась с работы, на столе уже стоял ужин. Эмиль приготовил спагетти с томатным соусом и салат из свежих овощей. После трапезы сестра помогала сыну с уроками. Времянкин, вымыв грязную посуду, уединился в гостиной. Он достал дневник, вписал дату и подробно изложил на бумаге весь прошедший день. Закончив писать, Эмиль принял на полу упор лежа и приступил к отжиманиям. В комнату заглянула Алена.

– Делаешь зарядку? Перед сном?

Эмиль сделал последнее упражнение и поднялся с пола. Он тяжело дышал.

– Утром не успел. Хочу приучить себя к поддержанию нормальной физической формы. Здоровье мне пригодится. Немного внимания к своему организму, соблюдение правил гигиены, бережное отношение к зубам и так далее.

– Вот это правильно. А то я уже разваливаюсь.

– Что с тобой?

– Да… То там, то сям. То поясница, то еще что-нибудь. Возрастное, видимо.

– Возрастное? Тебе тридцать пять!

– Вот бы скинуть лет пять… восемь. Так чтобы сын узнавал.

– Слушай, я помню про твою просьбу. Как будет такая возможность, спрошу. Обязательно.

– Да я так…

Алена оглянулась на закрытую дверь и вдруг перешла на шепот:

– Удалось поговорить с Родионом?

– Ну, так. Перекинулись парой слов, пока шли в школу.

– И чего, чего?

– Трудно, конечно, из него информацию выуживать.

– Я же говорила.

– Доверия нет пока. Спрашивал про хоккей, нравится ли ему и так далее.

– Ага. А он?

– Сказал, что хочет заработать много денег, чтобы купить маме большой дом и тачку.

Алена улыбнулась:

– Мой зайчик. Он такой добрый. Любит маму, золотко мое.

– Мотивация у парня есть. Приоритеты расставлены. Думаю, все будет отлично.

– Хоть бы.

Эмиль начал заводить будильник.

– Ты не рассказал, как добыл документы, – вдруг вспомнила сестра.

Времянкин сначала хотел дать Алене прочитать запись в дневнике, описывающую все произошедшее, но осекся. Он решил, что в этом случае придется рассказать ей о коньке. К этому Эмиль был пока не готов.

– Один мой знакомый работает в соответствующей структуре. Попросил его помочь. Сказал, что это для близкого родственника и тому подобное. Мы хорошие друзья, поэтому он не отказал, – соврал Эмиль.

– Как попросил?

– То есть?

– Он не удивился твоему нынешнему облику? Голосу?

– Мы не виделись и не говорили. Мы переписывались. – Эмиль откашлялся.

– Ну, ясно. И так быстро, главное, все устроилось, – удивлялась Алена.

– Для него это ерунда.

– А запах откуда?

– Уронил в навоз… Случайно. Не спрашивай, где я нашел навоз.

– Это нужно умудриться. Ну… Утром ты говорил про чудеса. Я уж подумала… Абракадабра. А это старое доброе кумовство, оказывается.

– Разве не чудо?

– Чудо, что в нашей семье хоть кто-то обладает связями. Это точно. Ладно, братец, пойду укладывать свое сокровище. Спокойной ночи. И кстати, спасибо за ужин. Потом дашь мне рецепт соуса.

Алена вышла. Эмиль поставил будильник на стол, выключил свет и лег спать.


Читать далее

Фрагмент для ознакомления предоставлен магазином LitRes.ru Купить полную версию
Орсон Петерсен. Работа над ошибкой
I 11.07.19
II 11.07.19
III 11.07.19
IV 11.07.19
V 11.07.19
VI 11.07.19
VII 11.07.19
VIII 11.07.19
IX 11.07.19
X 11.07.19

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть