Онлайн чтение книги Собрание сочинений в шести томах. Том 2
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Чем я могу вам отплатить

За все заботы и вниманье?

Одним лишь: все мои старанья

Урокам нашим посвятить.

Благодарю. Я поручусь,

Что будут приняты без спора

Условья ваши.

Нет, сеньора,

Иначе будут, я боюсь,

Мои условья таковы,

Что вам покажутся, наверно,

Они нескромными чрезмерно.

Чего же требуете вы?

Не денег!

Но тогда чего же?

Лишь благосклонности.

Она

И так вам, кажется, дана:

Отец вас оценил, я… тоже.

Благодарю вас за участье,

Но вам скажу одно в ответ:

Несчастному надежды нет!

Несчастны вы? Но в чем несчастье?

Я опоздал… Так рок судил.

Меня учить вы не хотите?

Я торопился, но, простите:

Меня другой опередил.

Другой? Я слышу в первый раз.

Но я ведь видел сам воочью

Вчера, как под балконом ночью

Он славно танцевал для вас.

Могу ль не сетовать на это?

Чтоб он попал под ваш балкон,

Чтоб получил согласье он,

Довольно было пируэта!

Ведь я в тени, к балкону близко,

За каждым туром наблюдал.

О, он недаром танцевал:

Ему обещана записка!

Погибну я!.. Такой удар!

Ему — записка? И об этом

Я слышу в первый раз.

С ответом

На ту, что он вложил в футляр.

Какой же интерес, однако,

Должно в вас это возбуждать,

Когда так много увидать

Могли вы средь ночного мрака?

Мрак иногда скорей, чем свет,

Все прояснит.

Скажите, кто вы?

Кто я? Ваш раб, всегда готовый

Служить вам.

И не больше?

Нет.

Но как известно стало вам…

Я знаю имя властелина

Всех ваших мыслей: Вандалино!

Вот как?

Он все открыл мне сам,

Притом сказал, к моей печали,

Что после встречи в час ночной

Сегодня вы ему со мной

Прислать записку обещали.

Записку? С вами?

Да, вчера.

Не понимаю…

Без сомненья,

Тут вышло недоразуменье:

Вот что наделала сестра!

Его вы любите?

Не знаю.

Как честь свою мне уберечь?

Скажите правду, заклинаю!

Об этом после будет речь.

Плетется тут интриги сеть.

Пока, я вас прошу, молчите.

Вы вверились моей защите,

Мой долг — молчать иль умереть.

До смерти вам еще далеко!

Но нам пора начать урок —

Нас этот разговор отвлек.

Да, вы пришли ведь для урока!

Дай мне гитару!

Вот она.

Но вам ее настроить надо:

Все струны выбились из лада.

Вчера тут лопнула одна…

Рука безумца в том видна.

А эти ослабели.

Живо.

Давай!

Извольте.

Подтяну

Я ослабевшую струну…

О, как она звучит фальшиво!

Фальшиво инструмент звучит,

И это словно вас смешит?

Вот, право, музыкант на диво!

Но инструмент любви ведь любит

Разнообразие во всем;

Подчас, пожалуй, прелесть в нем

Фальшь больше правды усугубит

И лучшим сделает мотив.

Быть может, музыкант фальшив?

Дай бог, чтоб так была фальшива

Та, для кого играет он!

Так оба равный ритм и тон

Найдут для своего мотива.

Любовь всем равенство дает

Своею силою могучей,

Но часто красота созвучий

Зависит от фальшивых нот.

Таит божественные звуки

Душа моя, как инструмент:

И вот теперь в один момент

Она к любви попала в руки.

Любовь чарует нас игрой…

Но хоть играет и прекрасно,

Расстроен инструмент ужасно:

Его нарушили вы строй!

Пять струн в душе у человека.

Чтоб ни одна не порвалась,

Меж ними сердце держит связь,

А наша грудь — для сердца дека.

В ней звуки сладостно слились

И страстно на свободу рвутся,

И вздохи, точно гаммы, льются

По шкалам сердца вверх и вниз.

Пять струн — пять чувств.

Во-первых, зренье.

То — прима: надо увидать

Предмет любви, чтобы отдать

Ему навеки поклоненье.

Секунда — это будет слух.

Согласно с зреньем чувство это

В вопросе выбора предмета,

Не разделяем мы их двух.

Поставим третьим — обонянье:

Как терция, оно звучит,

Любимой аромат таит

В себе всю силу обаянья.

Над нею кварта верх берет,

Земное страстное желанье,

А это, чувство осязанья,

Невольный страх с собой несет.

К нему же квинтой будет бас,

То чувство вкуса, и известно,

Что с осязанием совместно

Оно является у нас.

Когда, как нежным дуновеньем,

Любви небесная рука

Тех струн касается слегка,

Дано звучать им вдохновеньем

И песни рая вызывать.

Но ревности жестокой муки

Способны исказить те звуки

И струны навсегда порвать…

О, философией такой

Вы набросали арабески

Дамасской золотой нарезки [17] Вы набросали арабески Дамасской золотой нарезки … — Древний Дамаск в Сирии славился искусством своих оружейных мастеров и резчиков по стали, украшавших лезвия клинков изящными узорами.

На инструмент прекрасный свой!

Как эти струны деликатны,

И как игра на них нежна!

Она любовью внушена.

Начнем. Но вам бы, вероятно,

Хотелось, чтоб играл вам он?

Тогда б урок вам был отрадой?

Нет! Одного тебя мне надо,

Сойди с небес сам Аполлон!

Так ты не отвергаешь дара

Моей любви?

Так любишь ты?

Тебе от сердца полноты

Отвечу песенкою старой:

«Пусть скажет за меня гитара».

Неужто ремесло твое —

Гитара?

Нет, мой враг прекрасный!

Из-за тебя мой рок злосчастный

Заставил в руки взять ее.

Ты дворянин? Признайся мне!

«Пусть скажет за меня гитара!»

Я дворянин, и род наш старый

Известен нашей всей стране.

Я долго странствовал, далеко.

От итальянских берегов

Вернулся я под отчий кров,

В родной Лерин, по воле рока.

Желая праздник увидать,

Приехал я вчера в Туделу

Затем, чтоб увидать Флорелу

И сердце ей навек отдать!

Тебе на играх, преклоненный,

Вручил я зеркало, как приз.

Взгляни в него ты, как Нарцисс

Глядел в ручей, собой плененный!

Но знай: прекраснее вдвойне,

Флорела, образ тот, который

Твои увидеть могут взоры

В его хрустальной глубине.

Тобой пленился я мгновенно.

Всегда я смелым был бойцом,

И вот, чтоб к вам проникнуть в дом,

Прибег я к хитрости военной.

Отныне я в твоих руках.

Посмею ль ожидать успеха,

Иль Вандалино мне помеха

И не напрасен весь мой страх?

Теперь твой приговор приму.

Я все сказал: казни иль милуй!

Как я могу казнить, мой милый,

Раз я сама виной всему?

Ты мне сказал, что благороден,—

Могу ль тебя я упрекнуть?

К моей душе нашел ты путь:

Он одному тебе свободен.

Идешь на смелые дела

Ты, как и следует герою.

Но духом я сравнюсь с тобою:

Я женщина, но я смела!

Борись! Ждет счастье впереди!

Не думай же о Вандалино:

Я расскажу, что за причина…

Ты все узнаешь! Подожди!

Я положу конец обману…

Ах! Мой отец! Скорей начнем!

Я так растерян… Как при нем

Держаться? Что играть?

Павану!

Отлично.

Пусть она идет

Под звук красивого мотива.

Та, кто танцует, так красива,

Что блеск паване придает

И вдохновенье виртуозу.

Брось шутки: не до шуток тут!

Могу ли я шутить? Идут.

Прошу вас, становитесь в позу!

Так хорошо?

И я с тобой

Готов приняться за ученье.

Чтобы прогнать твое смущенье,

Мы будем вместе, ангел мой!

Вы посмотрите, какова?

Танцует не шутя Флорела.

Начать урок и я б хотела.

Простите… реверанс сперва…

Такой?

Нет, ниже приседайте.

Вот так?

Так… Корпус попрямей…

Головку выше…

Так?

Смелей!

Немного медленней играйте.

Вот так… назад… и поворот.

Но кончить время уж настало.

Ведь затруднительно начало,

И легче все потом пойдет.

Но за успехи поручиться

Могу я, впрочем, только с тем,

Что никаких других систем

Моя не примет ученица.

И я хочу уверен быть,

Что радость вам доставит знанье,

А вы мне дайте обещанье

Все танцы прежние забыть.

Как в вас к себе доверья мало!

Я очень вами дорожу.

Позднее я вам расскажу

О том, как прежде танцевала.

А я все тайны моего

Искусства вам открою скоро.

А вы что знаете, сеньора?

Не знаю ровно ничего!

Не может быть, мой ангел нежный.

Начни и ты урок смелей.

Где ступишь ножкой ты своей,

Взойдут цветы в пустыне снежной.

Мне стыдно — не умею я!

Умеет, как еще! Недавно

Меня вмешала в танец славно

Сестрица милая моя!

С чего ж начать хотите вы?

Разучим все, что вы хотите.

Хибао с ней вы разучите

Ценою вашей головы.

Но если ножки так красивы,

От них не будет никогда

Для головы моей вреда.

Оставь! Слова ее шутливы:

Она от счастья без ума,

Что так уже танцует ловко.

Сестра — ужасная плутовка! —

Танцует хорошо сама!

Вчера так танцевала мило,

Что — правда, в темноте со мной

Смешал ее учитель мой.

Вчера? Когда же это было?

Но кто же ей играл?

Не он.

Ее он принял за другую:

Он думал, это я танцую!

Я в заблужденье был введен:

Поддавшись странному обману,

Вас видел в сумраке ночном.

А я спала спокойным сном.

С другим учиться я не стану.

Нужна мне только эта честь.

Но ваша, может быть, сестрица

Желает у других учиться…

А разве здесь другие есть?

Флорела шутит неуместно.

Альберто! Вы — учитель мой,

Не будет им никто другой!

Других и нет, как мне известно,

И вас соперники не ждут.

Ну что ж? Пора начать занятья.

Нет, нет, не стану танцевать я,

Пока вы остаетесь тут.

Она стесняется при муже.

Уйдемте лучше мы, сеньор!

Стесняется при муже? Вздор!

Танцуй при всех! Ну, дочка, ну же!

Не стану! Это свыше сил!

Ну, докажи свою охоту.

Не сдвинусь с места ни на йоту,

Хотя б весь мир меня просил.

Мне принужденье нестерпимо!

Тебя не принуждаю я!

Ломанье, милая моя!

Ломаюсь? Я?

Невыносимо!

Дай научиться мне сперва.

Когда я выучусь отлично,

Я буду танцевать публично,

А раньше — нет!

Она права.

Сеньор! Ее не принуждайте!

А знаете, день так хорош!

Поедем за город?

Ну что ж!

Так кликни слуг.

Эй, вы! Седлайте

Скорее нам двух лошадей.

Заглянем, может быть, к соседям?

Нет, так, недалеко поедем,

Чтоб не замучить лошадей…

Подышим воздухом полей.

Ну, наконец-то! Вот мученье!

Все на урок свалила я,

И хитрость удалась моя,

Но мне совсем не до ученья.

О чем ты говорила с ним?

От Вандалино под секретом

Ко мне он прислан за ответом.

Ах!.. За ответом? За каким?..

На то любовное посланье.

Ему открыла, верно, ты

Мою любовь, мои мечты?

Вот каково твое желанье?

Хоть для тебя не жду добра,

Сказала: «Дам ответ», сестра!

Ответ готов…

Отдай, но, слышишь,

Скажи, что ты все это пишешь!

Смотри, опасная игра!

Сестра! Доставь мне эту радость!

Ведь ты свободна… Между тем

Мне рисковать пришлось бы всем.

Дай мне любви изведать сладость!

Вот хорошо! А как же я?

Он будет думать, что Флорела

Принадлежит ему всецело…

Ведь здесь на карте честь моя!

Не беспокойся ты напрасно:

Клянусь тебе, ему потом

Признаюсь честно я во всем!

Вот вам письмо… Теперь вам ясно —

Не мною писано оно.

Его скорее передайте,

Да по пути не потеряйте,—

Оно сохранным быть должно.

Все понял — более ни слова.

Письма, обещанного мной,

Он ждет, как доктора больной,

Как пилигрим — родного крова.

Что на словах ему сказать?

Чтоб отвечал без промедленья!

Чтоб отвечал мне.

Без сомненья,

Нельзя иного ожидать.

Так я иду, простите…

С богом!

Белардо! Ты готов? Идем!

Куда поспешно так?

С письмом.

Тебе я расскажу о многом.

Мы потолкуем по пути.

Опять обманы, Фелисьяна?

Ну что ж? Бояться ль мне обмана?

Из-за любви моей пойти

На многое, на все готова!

Но что ж ему ты пишешь там?

Что? Правду с ложью пополам.

Что я могу сказать другого?

Как хочешь! Пусть! Люби… и лги…

Тебя судить не стану строго…

Будь счастлива… Но, ради бога,

Ты честь мою убереги.

О, понимаю я прекрасно,

Что не по вкусу мой герой

Моей сестрице дорогой!

Любовь виной тут — это ясно.

Любовь? Что это за намек?

Любовь!

К кому?

Ну, брось, не скроешь,

Кому так нежно глазки строишь:

Учитель наш тебя увлек!

Увлек? Меня? Бедняк безродный,

Когда отвергнут мной и тот,

К кому тебя любовь влечет,—

Твой Вандалино благородный,

Твое земное божество!

Сознайся — верно угадала?

Какие глупости! Нимало!

Нелепость этого всего

Тебе поступок мой докажет:

Скорей все кончить поспешу —

Пойду к отцу и попрошу:

Пусть он учителю откажет!

К чему? Учителя прогнав,

Любви не выгонишь, сестрица!

С тобой никак не сговориться!

Кто сердится — всегда неправ!

Но не сердись: и так все сложно…

Пойдем-ка лучше в сад со мной

Пройдемся.

На тебя, друг мой,

Сердиться, право, невозможно!

Да успокойтесь хоть немного!

О нет! Пока письма я жду,

Себе я места не найду!

Надежда хуже, чем тревога.

Как медлит он… или она?

Ждет случая…

А вдруг Флорела

Мне написать не захотела?

Утрата чести ей страшна…

Пусть вас сомненье не смущает.

Ах, чем бы время мне убить?

Как ожиданье убивает!

Что ж, пофехтуем, может быть?

Развеселил! К чему рапира

И блеск зловещий лезвия,

Когда мечтами в небе я?

Скорей бы подошла мне лира.

Так вам поэзия нужна?

Любя, становишься поэтом.

Ведь смысл поэзии весь в этом:

Она высоких чувств полна.

Дать книгу вам? Здесь много разных.

А о любви идет в них речь?

Да.

Что ж, давай, но не отвлечь

Меня от мыслей неотвязных!

Возьмите, предложу вам том —

Творения Льва Иудея [18] Лев Иудей (Leon Ebreo) — писавший по-испански еврейский философ Иегуда Абрабанель (1460–1520), один из основоположников ренессансного неоплатонизма, автор «Диалогов о любви» (изд. в 1535 г.).

Тоску такую? Вот идея!

Мне не понять ни слова в нем.

А Марий [19] Марий . — Имеется в виду, вероятно, модный в конце XVI и в начале XVII в. итальянский поэт Джамбаттиста Марино, автор поэм и стихотворений, написанных в вычурном, манерном стиле.? Вот литература!

Чуть-чуть получше. Ах, как прав

Поэт Овидий был, сказав,

Что «тéмпора лентéскунт курэ» [20]Время исцеляет любовную тоску (лат.)  — стих из «Искусства любви» Овидия.…

Хоть я не очень с ней знаком,

Но будто это по-латыни?

Но что же от моей богини

Альберто не идет с письмом?

Что задержать его могло б?

Я точно как больной в припадке:

Меня от страшной лихорадки

То в жар кидает, то в озноб.

А вот и врач! Вам легче станет!

О, наконец явился тот,

Кто жизнь и счастье мне несет!

Я не мешаю? Ты не занят?

Мешаешь? Ты? Что за вопрос!

Я ждал тебя — вот все занятья.

Но, милый, жажду слышать я,

С чем ты пришел? Что ты принес?

Она с тобою говорила?

Доволен можешь быть вполне:

Из-за тебя достались мне

Лучи небесного светила.

И как она тебя хвалила!

Она божественно добра!

Но где ж письмо?

Не написала.

Как так?

Сестра ей помешала.

Сестра? Ах, да! Там есть сестра!

Вот, верно, злобное творенье!

Исчадье ада, демон зла!

Она мне пережить дала

Такое страшное волненье…

Там из-за свадьбы все в смятенье.

Сестра! Ей фурии родня —

Совсем не этот ангел рая,

Пред кем должны мы, замирая,

Стоять, колени преклоня.

Эй, плащ и шпагу мне достань!

Сумею справиться с сестрицей!

Ну, полно, полно кипятиться!

Ты заплатил безумству дань.

Тебя я мигом успокою:

Пусть чары этого письма

Рассеют все!

Она сама

Писала собственной рукою.

Ах! Из твоих священных рук

Беру с восторгом весть благую!

«Священных рук»? Я протестую —

Уж ты кощунствуешь, мой друг.

Среди частей различных тела

Нет ничего дороже глаз:

Лишь им могу доверить смело,

Как будто короля указ,

Что пишет ангел мой Флорела.

Дай кресло, Тельо, поскорей!

Присядь, пока письмо прочту я.

Благодарю.

Теперь, ликуя,

Моя душа, блаженство пей!

Сеньор! Осмелюсь, с позволенья,

Задать один вопрос пустой.

Осмелься: смелости такой

Пусть будет глупость извиненье.

Никак понять я не могу:

Отдавши сердце вам всецело,

Как может посылать Флорела

Записки вашему врагу?

Да ты не знаешь ведь обмана

И всей задуманной игры:

Записка — от ее сестры!

Да? Но при чем же Фелисьяна?

Она безумно влюблена

В него!

А! Вот какое дело!

А он мечтает, что Флорела

Из-за него лишилась сна?

Под этой маскою решила

Сестра добиться счастья с ним:

Безумно ею он любим.

Пошла на хитрость! Мило, мило!

А он-то думает, простак,

Что ночью говорил с Флорелой!

Мне на руку обман их смелый,

И многого добьюсь я так.

Такого счастья я не стою!

Довольно, что она моя.

Она велит, чтоб нынче я

Пришел к ней в сад порой ночною!

Сбылось все так, как ты хотел.

Но возросло мое смущенье…

Я вне себя от восхищенья,

Но — недостаточно я смел!

Была прекрасней Мелибея,

Любил Калисто горячей [21] Была прекрасней Мелибея, Любил Калисто горячей … — Мелибея и Калисто — герои «Трагикомедии о Калисто и Мелибее», обычно называемой «Селестиной», выдающегося диалогического романа XV в. (первое известное издание — 1499 г.), авторство которого приписывается бакалавру Фернандо де Рохасу.,

Однако сад во тьме ночей

Помог сойтись им не робея.

Красноречив ее ответ.

Не лжет записка, без сомненья:

На страстные мои моленья

Красавица не скажет «нет»!

Что ж пишет?

Мне дает согласье,

Но просит дать расписку в том,

Что я женюсь на ней потом [22]… но просит дать расписку в том, Что я женюсь на ней потом . — Такого рода обязательства, ярко характеризующие дворянские нравы XVI–XVII вв., неоднократно фигурируют в судебных протоколах эпохи. Наличие подобного документа позволяло предъявлять крупные денежные иски по отношению к нарушителям брачного обещания..

Мечтаю я об этом счастье!

Сейчас расписку напишу —

Я ждать не в силах! А покуда,

Альберто, друг, вот сотня скудо [23] Скудо — эскудо.,—

Возьми их от меня, прошу!

Добьюсь ее — получишь втрое!

Любезный друг! Сто лет живи!

О чудный сад моей любви,

Где ждет блаженство неземное!

О сад моих заветных грез!

Сад? Виноградник, без сомненья!

Спеши туда без промедленья,

Сбирай плоды душистых лоз!

Я нетерпением томим…

Сойди скорее, ночь благая,

Веди меня в обитель рая,

Где ждет меня мой серафим!

Но как его отец взглянул на это?

Узнав, что я коней привел обратно,

А сын его остался здесь, в Туделе,

Он понял все и очень взволновался.

Надеется, сеньор, что вам удастся

Уговорить уехать Альдемаро,

Иначе завтра сам приедет он.

Не удивляюсь… Молодой безумец

Ему забот немало доставляет!

Ведь он — отец, и как зеницу ока

Боготворит единственного сына,

А тот ему приносит только горе.

Ученье бросил, странствовал по свету,

В Италии служил в войсках, потом

Во Фландрию проследовал в сраженье

За герцогом, чей сын здесь коннетаблем.

И что ж? Едва успел с войны вернуться,

Недолго он порадовал отца:

Четыре дня — и ускакал в Туделу!

И остается здесь без объяснений!

Но чтоб ты знал, где корень всех несчастий,

Скажу тебе: влюбился он безумно

В дочь Альбериго. Чтоб встречаться с ней,

Взялся он за гитару, и теперь

В их доме учит танцам он сестер

Под именем подложным, как наемник.

В Лерин хотел я ехать, но в тревоге

Я с полдороги повернул назад:

Ведь он мне брат! Могу ль его оставить?

Но как поправить эту нам беду?

Слов не найду! Вступить на путь позора

Из-за такого вздора, как любовь?

Ему не прекословь! Он очарован,

Он заколдован дивной красотой

Сеньоры той!

И стал он самозванцем!

И учит танцам! Свой старинный род

Он предает на стыд и посмеянье!

Оставь старанья: здесь помочь нельзя.

Но, пригрозя ему отцовским гневом,

Легко вполне вам укротить его.

Не выйдет ничего, пропало дело.

Им овладела пламенная страсть,

И ей во власть он отдался бездумно.

Но так безумно поступать с собой!

Играть с судьбой! Сеньор! Ваш ум поможет.

Быть может, убедить удастся вам…

Нет, слишком он упрям: здесь труд напрасный.

Отец несчастный! Горем потрясен,

Удара он снести не будет в силах.

У старцев в жилах кровь хоть холодна,

Но если вдруг она вскипит чрезмерно,

Тогда наверно можем ждать конца!

За смерть его отца тогда ответим.

Покончить с этим как-то надо нам.

Но как его найти?.. Да вот он сам!

В порядке ли струна, Белардо? Тронь-ка!

Сеньор! Тихонько: здесь чужие есть.

Имею честь! Вы, верно, из оркестра,

Сеньор маэстро?

С этим стариком

Как будто я знаком.

Вы из Лерина?

Забыли вы долг сына, мой сеньор!

Какой позор! Для рыцаря Наварры!

Под звон гитары танцам обучать!

Как тут смолчать? Где ж гордость кавальеро?

Ведь ваша сфера — подвиги войны!

И вы должны ценить свое призванье

И дарованья…

Очень буду рад:

Пойдет на лад, коль есть у вас охота.

Я вас в два счета обучу всему.

Я не пойму.

Больших не надо сроков:

В пять-шесть уроков с вами все пройдем,

Ручаюсь в том: прыжки, и реверансы,

И контрадансы…

Ждет вас господин!

Его седин святыню пощадите,

В себя придите, вспомните ваш род —

Он вас зовет! Со стен родного крова

Глядит сурово славных предков ряд.

Они вам говорят о славной цели,

О ратном деле. Иль милей для вас

Пускаться в пляс?

Никто уже не спорит,

Что не позорят пляска и любовь.

Не прекословь! Романы и поэмы

На эти темы говорят всегда,

Что нет стыда — там, где любви победа.

Дон Рикаредо! Да вступитесь вы!

Боюсь, увы, он не в своем рассудке.

Мой друг, брось шутки!

Мы, сеньор, вдвоем

Уроки с ним даем.

Оставь упорство.

Твое притворство слишком ясно мне!

Легко вполне понять основу дела:

Начнете смело правою ногой,

Потом — другой: скользить быстрее… тише…

Носок повыше… там прыжок идет

И поворот — с поклоном грациозным.

Но будь серьезным! Я, как старший брат…

Вас не хотят они понять. Да бросьте,

Не то мы кости будем доедать!

Могу вам дать мой адрес для урока:

Здесь недалеко Альбериго дом.

Клянусь мечом, я вне себя от гнева!

Вот тут — налево.

Ох, пора б поесть!

Прощайте!

Но…

Сеньор! Имею честь!

Я вне себя!

Смеется он над нами.

Не может быть! Тут дело много хуже:

Всего страшней — он потерял рассудок.

Как быть?

Не заблуждайтесь, мой сеньор!

О нет! Ведь это надо помешаться,

Чтоб старшему так дерзко отвечать!

Притворство, чтоб отделаться от нас.

Все выясню, и богом я клянусь,

Что увезу его — живым иль мертвым!

Сегодня ж ночью мы в Лерин уедем!

Проклятая любовь всему виной.

Кто ей поддастся, тот утратит разом

Свою свободу, мужество и разум.

Так удалось им сговориться?

Она ему велела ждать

И ночью в сад тайком явиться.

Но неужли сестра решится

Его любовницею стать?

Да, кажется, ей так угодно!

О боже мой! Так низко пасть

Такой сеньоре благородной!

Обман в ней разжигает страсть:

Ей сладко счастие украсть.

Но он ведь будет в заблужденье,

Что знал со мной он наслажденье!

Погибнет честь моя навек!

Да, в вашем полном снисхожденье

Уверен этот человек.

О, это будет верх позора!

Молва пойдет повсюду скоро,

Что с Вандалино я близка!

Ответ имеет уж сеньора?

Альберто нет еще пока.

Меня бесчестье запятнает…

Как выйду замуж я тогда?

Ну да, а ей что за беда?

Вас губит, а себя спасает.

Меня сестрица плохо знает!

Но я не допущу стыда…

Когда у них свиданье?

Ближе

К полуночи.

А, так!.. Иди же,

На страже будь, ступай туда.

Вознаградить тебя сумею.

Нет, мне награда не нужна:

Я вас люблю и вам верна.

Мне честь моя всего важнее:

Меня заботит лишь она.

Нет! Никогда не умирает тот,

Чья жизнь прошла светло и беспорочно,

Чья память незабвенная живет,

В сердцах людей укоренившись прочно.

Ведь раб не тот, кто стонет под кнутом,

Не тот отшельник, кто по воле неба

Живет в уединении глухом,

И нищ не тот, кто просит корку хлеба.

Но тот и раб, и нищ, и одинок,

Кто в жизни выбрал спутником порок

И продал честь за сладкий яд отравы.

Свободу ж, царство, счастие нашел

Тот, кто избрал при жизни ореол

Высокой чести и бессмертной славы.

Я вас тревожу, дорогая.

Не смел бы беспокоить вас,

Когда б не личный ваш приказ:

Пришел, его я исполняя.

Вот вам ответ. С ним вместе шлет

Свою любовь и поклоненье.

Мой бог! Какое оскорбленье!

Как отомстить? Вот, вот, вот, вот!

Что значит…

Я в негодованье.

Подумайте! Узнала я,

Что в эту ночь сестра моя

Ему назначила свиданье.

Да, это так.

Он думать смеет,

Что это я к нему пойду

И на свидании в саду

Сегодня мной он овладеет!

Он неминуемо узнает,

Кто был в объятиях его.

Но честь моя не допускает

И подозренья одного.

И если ты не понимаешь,

Как горько я оскорблена,

Твоя любовь ничтожней сна

И чести ты совсем не знаешь.

Я — Альдемаро из Лерина:

Алькальд почтенный — мой отец,

Высокой чести образец,

Хоть замок наш — одна руина.

Наш род был знатен и богат,

Теперь, увы, он только знатен!

Но чести долг всегда мне свят —

На нашем имени нет пятен.

Я — Альдемаро из Лерина:

За вашу честь я постою

Не менее, чем за свою,

Даю вам слово дворянина!

Тебе я верю, и вдвоем

Мы средство мщения найдем.

Вот мысль!

Что, что?

Постой немного…

Я знаю, как!

Но ради бога,

Скажи скорей!

Я вижу путь:

Он пишет ей в своем письме,

Что ночью он возьмет преграду

И, перебравшись за ограду,

Он будет ждать ее во тьме.

Но помешаем мы их плану:

Мы ей письмо передадим,

Но — заменив его другим,

И пусть он ждет там Фелисьяну!

А мы напишем ей, что он

В сад выйти ночью не решится,

Что погубить ее страшится,

Придет же только под балкон.

Ты поняла? И Фелисьяна

Пусть ждет его хоть до утра.

Так и дождешься ты, сестра,

Героя своего романа!

Спасти ее мой долг прямой,

Чтоб нашу честь не запятнала:

Ее во что бы то ни стало

Спасу я от нее самой!

Ступай, пиши! Да, без сомненья,

Для нас иного нет пути:

Ведь если надо честь спасти,

И ложь бывает во спасенье.

Так завтра, если вам угодно,

Поедем вместе дичь стрелять.

Сейчас в природе благодать.

В лесу и в поле превосходно.

Но что ж там нового?

Весна!

Полна цветов и упоенья…

Хоть с той весной, что здесь, сравненья

Не может выдержать она!

Вот это комплимент на славу!

Как вы галантны, милый зять!

Пойду скорей сестру позвать —

Любезности ее по праву.

Письма какого-то клочки?

Гм… Да… Кто любит, тот ревнует:

Мысль о жене меня волнует…

Но, может быть, все пустяки?

Письмо совсем не к ней, быть может?

Воображение тревожит

Мне душу призраком пустым?

Но и любовь — воображенье,

И сердца каждого движенье —

Все только — тучка, ветер, дым…

А все-таки хочу собрать я

Клочки письма, чтоб их прочесть.

Как только сделать, чтоб мой тесть

Не видел моего занятья?

Ему не стоит сообщать

Моих ревнивых опасений,

Чтоб в нем не вызвать подозрений,

Пока всего не буду знать.

Сеньор! Вот странность я заметил,

Когда въезжали в город мы:

Среди вечерней полутьмы

Был небосвод так дивно светел.

Свет, говоришь, заметил?

Да.

На небе в зареве багряном,

Как бы окружена туманом,

Вставала странная звезда.

Мне показалось, что комета.

А почему решил ты так?

Так странно прорезали мрак

Лучи особенного света.

Существование комет

Всегда смущало человека,

И Плиний-младший и Сенека [24] Плиний-младший — Плиний Цецилий Секунд (62 — ок. 114 гг. н. э.) племянник известного натуралиста Плиния-старшего, автор девяти книг «Писем», в которых трактуются самые различные вопросы общественной жизни того времени, содержатся картинные описания примечательных явлений природы, местностей и пр. Сенека — выдающийся римский философ-стоик, уроженец города Кордовы (4 г. до н. э. — 65 г. н. э.), которому, между прочим, принадлежит труд «Семь книг вопросов природознания».

Им занимались много лет.

Комету отличим легко мы

Среди других небесных звезд:

В ней голову, ядро и хвост

Установили астрономы.

Они бывают трех сортов…

Каких?

Зовут их: волосатой,

Иль бородатой, иль хвостатой,

Смотря по виду их хвостов.

Старик отлично занялся!

Их различить весьма несложно:

У первой — сразу видеть можно

Лучи как будто волоса,

Вторая сходна с бородою…

А третья с чем?

С хвостом. Когда

Взойдет на западе звезда,

Плодам грозит она бедою.

Да, и родиться в этот год

Девчонки будут непременно,

Когда ж на юге?

Всей вселенной

Жестоких бедствий ряд несет.

Из надвоздушных сфер звезда

Грозит бедой великим мира.

Когда ж блестит среди эфира,

Как меч, войну несет всегда.

А эта?

А она где встала?

Там, на востоке, полевей.

Постой — я прослежу за ней,

Но принесу очки сначала.

Ну вот ушел. Теперь проверю,

Что мне удастся здесь прочесть:

Дрожать ли за свою мне честь,

Оплакивать ее потерю?

«Любовь моя…» Ох!.. «Я приду…»

Ужель к моей жене записка?

Нет, это подозренье низко.

Другой клочок: «…в полночь, в саду…»

Еще клочок: «…я твой всецело…»

Клочок побольше: «…так любить,

Как я, — нельзя…» Но, может быть,

Всему виновница — Флорела?

Я убедиться должен сам,

К кому любовное посланье:

Подстерегу в саду свиданье —

Поверю лишь своим глазам!

Бумага порвана в клочки

Иль честь разорвана на клочья?

Но все узнаю в эту ночь я.

О роковые лоскутки!

Что вы храните так коварно —

Спасенье или гибель мне?

И уничтожу ль вас в огне

Иль сохраню вас благодарно?

Любая буква, точка, штрих

Мне шепчут о моем позоре…

Терпенье! Я узнаю вскоре,

Что для меня таилось в них!

Не изменила бы ни слова.

Но уж не слишком ли сурово

Мы издеваемся над ним?

Что значит? Ты его жалеешь?

О нет! Мне честь всего важней,

И надо думать лишь о ней!

Любовь моя!

Ты мной владеешь,

О мой учитель дорогой!

О дорогая ученица!

Действительно, могу гордиться

Я ученицею такой.

Все позы, жесты, повороты —

Ты всё усвоила вполне.

Все объяснил так хорошо ты,

Все сразу стало ясно мне.

Моя Флорела! Я под властью

Желаний, и желанья те

К твоей стремятся красоте,

Но не считай их низкой страстью!

Пылаю чистой я мечтою

До самой смерти быть твоим.

Мечты! Надежда имя им,

И я твоей награды стою,

Флорела!

Говори еще!

Я так волнуюсь… Ради бога,

Прости высокопарность слога,

Но я люблю так горячо!

Скажи: тебя не оскорблю я,

С таких высот спустясь во прах

И высказав в простых словах,

Что страстно жажду поцелуя?

Ты это должен знать и сам.

О, если это оскорбленье,

Мои все просьбы, все моленья

Я принесу к твоим ногам!

Так скоро просишь поцелуя!

Мой бог! Я заслужил укор,

Я омрачил твой милый взор…

О, накажи меня, молю я!

Но я, как Фаэтон, хотел

На яркой колеснице Феба

Подняться прямо к солнцу в небо

И пал от лучезарных стрел.

Так, вижу я в невольном страхе,

Что слишком высоко взлетел:

Упасть на землю мой удел

И пред тобой лежать во прахе.

Но ты ведь снова можешь ввысь

Меня поднять: я умоляю —

Простишь ли ты меня?

Прощаю…

Встать — чтобы выше вознестись.

Открой же мне свои объятья,

Своей судьбе не прекословь!

Тебе не в силах отказать я.

Моя любовь!

Моя любовь!

Глазам не верю — вот так славно!

Она в объятьях у него?

Нас увидали!

Ничего!

Со мною в такт скользите плавно.

Теперь извольте ручку снять…

Одни вы поверните вправо…

Я поняла вас?

Браво, браво!

Теперь прошу ко мне опять.

Что это?

А, вот Фелисьяна!

Сеньора выше всех похвал.

Меня совсем очаровал

Ваш танец. Что это?

Сердана.

Прелестный танец!

В нем весьма

Разнообразные фигуры.

Еще не все прошли мы туры.

Флорела! Как насчет письма?

Оно в моих руках.

О боже!

Ты уж прочла?

К несчастью, да.

Что это значит?

От стыда

Чуть не сгорела я.

Но что же…

Флорела! Прочитать мне дай!

Его письмо мне непонятно:

С ума сошел он, вероятно.

Давай скорей!

Ну что ж, читай!

Писать тебе так равнодушно!

За то, что я любовь мою

Ему всецело отдаю,

Безумью своему послушна!

Сестра!

Спешу взглянуть в окно,—

В то, что на улицу выходит.

Изменник и злодей давно,

Быть может, где-нибудь там бродит.

О! Разъярилась, как тигрица!

Да, да!

Хочу я одного:

Чтобы как следует его

Отделала моя сестрица.

Хоть на свиданье он придет —

Не сбудется ее желанье.

Он будет ждать в саду свиданья —

Она же у окошка ждет.

Ах, упустила я из виду!

Ведь он же так прождет всю ночь,

Его отправить надо прочь.

Как я из положенья выйду?

Вот что: ты в сад к нему пойди,

Сама скажи ему два слова,

Будь с ним спокойна, но сурова

И хорошенько пристыди.

Тем временем мы подоспеем

С Белардо и другим лакеем,

И я ему тогда задам —

Пускай не бродит по садам!

Но если нападать он станет?

Мой милый! Вдруг тебя он ранит?

Да нет, нас будет трое там,

Но шпагу я возьму и сам.

Итак, пойду я в возмущенье

Читать ему нравоученье.

За шпагою отправлюсь я.

Ты мой?

Я твой. Моя?

Твоя!

Старик с балкона наблюдает небо

Через стекло своих очков прозрачных,

Я ж в стекла темной ревности моей

Пришел смотреть на рог луны: растет ли

Иль убывает сила подозренья.

Любовь, любовь! Один мудрец недаром

Изобразил любовь с таким девизом:

«В любви всегда согласие и лад,

Но букву зачеркнуть — и выйдет ад!»

Вот я и здесь. Счастливое мгновенье!

Вступаю я в обитель красоты…

Примите же мое благословенье,

Ночь, сад, фонтаны, звезды и цветы!

Весенний воздух вздохами волнуем,

Фонтаны сыплют чистый жемчуг струй…

Наступит миг — и страстным поцелуем

Ответит мне она на поцелуй.

Так, я был прав! Теперь он в западне.

Зеленые, цветущие деревья!

Нашли приют в вас сотни певчих птиц!

Что соловей поет мне о Флореле?

«Флорела» — он сказал! Какое счастье!

Но обманулся, может быть, мой слух?

Я выжду. А! Кусты зашевелились:

Как будто это женские шаги?

Тсс!.. Вандалино!.. Вы?

Ваш верный раб!

Как вы решились на такую дерзость?

Как дерзость? Вы же сами написали,

Чтоб на свиданье я пришел к вам в сад?

Вас обманули. Я вам не писала.

Я не из тех, что подают мужчинам

Подобный повод — их не уважать.

Совсем не так со мной вы говорили

Вчерашней ночью!

Ночью? Берегитесь:

И тут обман.

Обман? Что это значит?

Какая-нибудь дерзкая дуэнья

Задумала над вами подшутить.

Я с вами никогда не говорила.

О, снова ревность в сердце пробудилась!

Сеньора! Вы хотите испытать

Мою любовь?

Какое испытанье?

Вы плохо знаете меня, сеньор!

Как мрамор, холодно мое к вам сердце,

И если б я не видела, что вы

Обмануты, ослеплены любовью,

Я вас бы… растерзала на куски!

Флорела — ангел чистоты!

Проклятье вам, записки и романы,

Служанки, слуги, окна и балконы,

Любовный шепот, нежность, вздохи, стоны,

Цветы, деревья, звезды и фонтаны!

О! За любовь я ждал иной награды!

За все мои страданья и мученья

Что мне судьба послала в возмещенье?

Кинжал, веревки, стены и ограды!

Проклятье часу нашей первой встречи,

Проклятье вам, обманчивые речи,

Проклятие безумью моему!

Но горькой правде шлю благословенье.

Я знаю все — теперь без сожаленья

Умру! Уйду в небытие, во тьму!

Ушел, и постарается, наверно,

Скорей забыть о том, что здесь случилось.

Пора идти и мне. Альберто медлит!

Видал ли кто подобные дела?

Девицы добродетелью блистают

И подают пример замужним дамам…

Опять идут? В тени деревьев спрячусь.

Где воры? Где разбойники? Откуда?

Во время суматохи после свадьбы

Решила злоумышленников шайка

Проникнуть в дом.

Смелей на них, Корнехо!

Ой, ой, меня так и трясет от страха!

Да разве нет оружия с тобой?

Какое тут оружие, когда

У каждого разбойника, наверно,

С собой палаш и несколько мушкетов

А вот один из них!

Ага!

Белардо!

Задай ему как следует!

Задам!

Я славную дубинку захватил.

Вот, вот тебе!

Эй, стойте, дурачье!

Остановитесь, черт бы вас побрал!

О господи! Помру я без причастья!

Кто вы такой?

Тевано, ваш хозяин!

Бездельники!

Простите, бога ради!

Считали мы, что вор сюда забрался.

Здесь не плохое место для прогулки,

Но заплатил по вашему я счету!

Корнехо, да не бойся!

Кто же это?

Тевано, новобрачный!

А, сеньор!

Как нравится вам сила рук моих?

Неплохо расправляюсь я с ворами?

Молчите, вы встревожите весь дом.

Ступайте все скорее по местам.

Удары палок мне глаза открыли.

Я очень рад: других ударов нет!

Пойдем, Корнехо! Ужинать пора.

В другой раз я мушкет возьму с собою.

Пойду мечтать и грезить о Флореле!

Как думаешь, осталась ветчина?

Да, и вино. За чаркою вина,

Пожалуй, досидимся мы до солнца?

Да, да! И кувшина увидим донце!