Онлайн чтение книги Собрание сочинений в шести томах. Том 2
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Располагайте мною смело,

Я вас успела полюбить.

Я буду рада вам служить:

И я влюбиться в вас успела.

Я к этой церкви ради вас

Свое усердие удвою.

Чтоб тут встречаться? Я не скрою:

Мне та же мысль пришла сейчас.

Какие руки! Просто чудо!

Чем вы природе помогли,

Что так их мягкость сберегли?

И эта белизна откуда?

Чем натираете вы их?

О, вы лукавите так мило!

Вы говорите о моих,

Чтоб я на ваши обратила

Внимание? Уж с большим правом

Могла бы я спросить у вас,

Какой водой, каким составом…

Что это, вежливый отказ?

Отказ! Сомнение такое

Во мне! Ведь мы теперь друзья.

Ничем не натираюсь я,

Но иногда я, руки моя,

Беру… Я лучше на ушко

Шепну вам, если знать вам надо.

Скажу тебе, я очень рада,

Я завтра к вам приду.

Легко

Найти оказию теперь.

Моя хозяйка подружилась

С твоей, и ты мне полюбилась.

И уж теперь, ты мне поверь,

Чуть только праздники какие,

И надо в церковь, — я сюда.

Давно у них ты служишь?

Да.

Скажи, а кто они такие?

Из знатных. Дом вполне приличный.

Мать есть?

Ну, если б мать была,

К обедне бы она пришла.

Хозяин ничего?

Отличный.

Есть сыновья?

Сын. Не женат он.

Элисы он живой портрет.

Он тоже в церкви был?

О нет!

Мы не привыкли, хоть и брат он,

Чтоб он ходил с Элисой. Он

В тот монастырь, я замечаю,

Частенько ходит. Уж не знаю,

Ради которой из мадонн.

Элиса, судя по всему,

Смиренница.

Представь себе!

А кто-то есть? Как бы тебе

Сказать-то…

Как не быть ему!

Один… как уж сказать — не знаю.

Смущает нас. Так неспокойно!

Но все тут чисто и достойно, —

Уж ты поверь мне.

Понимаю.

Ждут не дождутся обрученья

И свадьбы?

Наша взаперти

Росла, почти как в заточенье.

Скромней девицы не найти.

Ну, а тебе не перепало

Любви? Беда ведь не долга.

Да перепало!

Он слуга

Сеньора?

В точку ты попала.

И очень любишь?

Гибну я!

А он?

Уж слишком он сердечный:

Он побежит за первой встречной…

Ну, вот тебе вся жизнь моя,

А ты еще мне не открылась.

Что ты, что ваши господа?

Твоя сеньора любит?

Да.

В идальго одного влюбилась.

И тут слуга есть?

Догадалась?

Да, есть. И сватается.

Что ж,

К нему ты крепко привязалась?

Так крепко, что не оторвешь.

Нет, я еще на вольной воле.

Они-то вольница небось!

Да, солоно и вам пришлось.

Жить в людях старику — нет доли

Трудней. Ни отдыха ни срока.

Беда! А сколько платят вам?

Да просто стыд! В самом Марокко

Не слыхано такое. Срам!

Что ж, хлеб и два реала?

Ох,

Я был бы князем!

Сократить

Наполовину?

Прокормить

Семью бы я на это мог.

Семья… Да, можно полагать,

Что есть кому отцом вас кликать.

Приходится им горе мыкать

С тех пор, как умерла их мать.

У всякого своя беда.

Когда б не приработок только

На стороне, да если б столько

Не бегал я туда-сюда,

Чтоб раздобыть несчастный грош,

Я б отдал богу душу. То-то!

Какая же у вас работа?

Починишь что-нибудь, сошьешь…

Когда бы не нашел подмоги

И я в занятии одном, —

Так, приработке небольшом, —

Давно я протянул бы ноги.

И вы обучены, как видно,

Чему-то?

Да, кое-чему.

Что ж это?

Да немного стыдно,

Но выгодно.

Я не пойму.

Врачуете вы по секрету?

Нет, хуже.

К девушкам послом?

Ну, это не было б грехом.

И платят звонкую монету?

Хоть в знатном доме я служу,

Но если подведет кишки…

Постойте! Вяжете чулки?

Ну, хорошо, я вам скажу,

Но попрошу о снисхожденье.

Узнайте: я — поэт.

Поэт?

Да, горемычный я поэт —

Предмет, достойный сожаленья.

Вы жалуетесь?

Вы хотите,

Чтоб я не чувствовал?

Что чувство!

Гордился б я таким искусством

На вашем месте! Но скажите,

Известны вы собратьям, свету?

Поэт непризнанный вы? Да?

Не признан, — вот моя беда!

Ну, в этом преступленья нету.

Прощаются хозяйки наши.

Когда увидимся, найду

Что рассказать вам.

Я приду.

Я сам приду в жилище ваше.

Нет, нет, позвольте мне на вас

Взглянуть, когда вы сочиняете.

В каком часу вы начинаете?

Вы сами выберете час.

И надо вам взвинтить себя?

Нет, нет.

А как вы приступаете?

Вот приходите и узнáете.

А мог бы выучиться я?

Я за год научу вас многому

И сделаю, на зло врагам,

Поэтом с горем пополам.

Костыль бы дали вы безногому.

Ну, бог вас да хранит, Маркина, —

Хозяйка, вижу я, спешит.

Так за рецептом забежит

К вам после завтрака Сабина.

Храни вас бог. Иду, простите!

И вас, Лауренсия!

О вас

Начну скучать я через час.

Смеетесь вы над бедной, льстите!

Я льщу вам? Боже сохрани!

Ну, что ж, прощай!

Прощай, Сабина!

Подайте руку мне, Маркина.

О чем в сторонке вы, одни,

Так долго с нею толковали?

О, чисто женский разговор!

Удачно мы пришли, сеньор.

Нам повезло, мы их застали.

Постой, останься тут со мной,

Лауренсия, и будь, красавица,

Всегда счастливицей!

Мне нравится

Такая дерзость! Милый мой,

Ты мог бы видеть здесь меня

С утра. А то не соизволишь

Пожаловать, а после молишь…

Ей-богу, не виновен я!

Меня остановил в прихожей

Гость, важный барин. Извини!

Кто эти девушки?

Они…

Кто, кто?

Ну, просто так… Прохожие.

Вы у обедни были вместе, —

Фисберто мне сказал сейчас.

Знакомство не уронит нас,

Не беспокойся, — люди чести.

Но очень долго продолжалась

Беседа ваша или спор,

А место это для сеньор

Мне что-то странным показалось.

Мы женщины. Чего ты хочешь?

Мы дружимся легко, и вот

Обмен заветных тайн идет.

Ты всех в поверенные прочишь.

Проговорилась ты о нас?

Но это так приятно было!

Ну, а она что говорила?

Такой же повела рассказ.

Я обещала ей, прощаясь,

Что скоро к ней пришлю тебя, —

Пусть полюбуется.

И я

Могу войти к ней, не скрываясь?

Ты явишься с запиской в дом их

И назовешься там слугой.

Ну, как она?

Полегче, стой!

Я знаю, малый ты не промах,

Но не забудь, что я ревнива.

Прощай. Поговорим потом.

Так, значит, я иду с письмом?

Увидишь, как она красива.

Ну, бог с тобой!

Прощай, царица!

Успел меня ты рассердить.

Как хороша!

Что говорить!

В модели ангела годится.

Как тут, Фисберто, не любить!

И страстная надежда эта, —

Не свет, а обещанье света, —

Всего прекрасней, может быть.

Какая легкость! Как красива

Ее походка!

Дух и плоть

Из воздуха им дал господь.

Что легкие они, не диво.

Когда красавица идет,

И все в ней блеск и дуновенье,

То, кажется, корабль плывет,

Гонимый ветром обольщенья.

Два киля — это башмачки,

Борт — это юбка. У корсажа

Хитросплетенье такелажа —

Все эти ленточки, шнурки.

Стан — это мачта, руки — реи,

Верх мачты — шея, а коса

И пена кружев — паруса,

В которых ветер вьется, реет.

Нахлынет воздух на мгновенье —

Она живет, она летит;

А ветра нет, и все в ней спит, —

Порыв приводит их в движенье.

И все они, чуть ветер стих,

Подобны кораблю в покое:

Ведь ветер — это что такое?

Он истинная сущность их.

Вы это хорошо сравнили

И верно судите о них

И в водную стихию их

Недаром тоже поместили.

Все, что изменчиво, и зыбко,

И беспокойно — им сродни;

И ловко плавают они —

И это тоже не ошибка.

Мне женщина напоминает

Корабль из-за семи морей —

Так много золота сверкает,

Алмазов, жемчуга на ней.

Какой бесчувственный предмет

На человека так походит?

Спит, говорит, виляет, ходит,

И так же все: то мрак, то свет,

То ясная вокруг погода,

То буря вдруг, валы встают,

И так же в гавань сквозь невзгоды

Надежда с верой их ведут.

Шутил-шутил, а в заключенье

Мораль?

Ну, что же, не беда.

От легкомыслия всегда

Что остается? Поученье!

Ну? Что узнал?

Ее отец

Сейчас в поместье уезжает.

В то сердце, что огонь сжигает,

Дохнула радость, наконец.

Проснется дремлющая сила,

И душу я в себе найду,

Когда увижу ту звезду,

Которая меня живила.

Как вас там встретят, как там рады —

Не нужно вам и говорить.

О, так страдать и так любить —

Клянусь, что стóю я награды!

Кто это?

Знаю. У него

Хорошее происхожденье

И ни малейшего именья, —

Нет, кроме чести, ничего.

Позор и прямо святотатство,

По-моему, когда душа

Томится в теле голыша.

Но если правда, честь — богатство, —

По-настоящему богат,

В ком благородство есть и чувство.

Мой милый, это говорят

Те, у кого в кармане пусто.

Они меня не обморочат:

Хоть честь у них на языке,

Они о том, что в кошельке,

С большим усердием хлопочут.

А наш юнец одет прекрасно,

Хоть и твердит о нем молва,

Что очень беден он, несчастный.

Цепь золотая, кружева…

А высшее в нем щегольство,

Конечно, — платье из байеты [49] Байета (исп. bayeta) — дешевая ткань типа байки или фланели черного или темно-серого цвета; служила для изготовления студенческой одежды, а потому означала в переносном смысле принадлежность к корпорации студентов, школяров..

Оно плохое у него?

Нет, но уловка бедных это.

Тот, кто придумал эту ткань,

Всех превратил в вельмож и франтов.

Байете восхищенья дань

На зависть шелка, брыжей, бантов!

Если бы должен был поэт,

Из тех, что лавров не похитит,

Творя какой-нибудь сонет,

Хороший подобрать эпитет

Во славу госпожи байеты,

Как следует ее назвать,

По-твоему?

Возьмись писать

Я как заправские поэты,

«Великая», сказал бы я.

А в чем же ты нашел величье?

В ней блеск и грация своя,

Ей редкое дано отличье.

Как так?

Не лучше ли всего —

Когда нет высших над тобою

И равного нет никого,

Ты сам командуешь собою?

С байетой все это является.

Новехонька, как на картинке,

Не прорвана на поединке,

Она не требует починки

И в украшеньях не нуждается.

Она украшена своей

Красою скромности, и что же?

Из уст знатнейшего вельможи

Ты похвалу услышишь ей.

Давай под окнами пройдем

Лауренсии. Уж слишком что-то

Он постоянен. Отчего-то

И поздно вечером и днем

По нашей улице пустынной

Он бродит. Это неспроста.

Вас беспокоит красота

Или костюм его картинный?

Где о женитьбе речь ведешь,

Не бойся бедных, успокойся.

Где умник есть — не только бойся,

А чувствуй трепет, чувствуй дрожь.

Ты мне внушаешь мысль, что занят

Лауренсией и он?

Ну да!

Не надо уходить тогда.

Но и туда, однако, тянет.

Там стань в сторонке — и следи!

Балкон их виден отовсюду.

Ступай за мной.

Я здесь побуду,

А ты, Эстеван, подожди,

Пока отец ее опять

Уедет.

Кто он, этот щеголь?

Не знаю, как уж вам сказать,

Чего он ищет здесь и много ль

В нем весу. Не на радость вам

Все это будет, а расстроит.

Я вижу сам, чего он стоит,

А что он ищет, станет нам

Яснее, если мы узнаем,

Какие дамы здесь живут.

Когда б мы ни пришли, встречаем

Мы этих двух. Они уж тут.

Идальго он, красавец этот,

А соткан он из пустяка,

Из воздуха и ветерка, —

Судите сами, много ль это.

За деньги, без тревог и дум,

Дворянство он себе устроил [50] За деньги без тревог и дум Дворянство он себе устроил… — Печальное положение королевской казны заставляло испанские власти измышлять различные источники побочных доходов. Одним из них со второй половины XVI в. стала продажа дворянских званий, приобретавшихся преимущественно разбогатевшими спекулянтами и новоявленными богачами. В испанской литературе XVI–XVII вв. можно найти немало сатирических выпадов против дворян подобного рода.

И родословную присвоил,

Купил и блеск, и лоск, и ум.

Я перечислить не берусь

Сверкающих на нем брильянтов,

Во всем Мадриде, поручусь,

Таких душистых лент и бантов

Или перчаток не найти.

Что перед этим ароматом

Сады Валенсии! Куда там!

Что амбра, господи прости!

А цепь — прекрасней ничего

Вообразить нельзя. Нет мочи!

Нет цветников таких у ночи,

Как щегольской наряд его.

И как меняют в церкви ризы

По службе глядя, этот хват

Завел особенный наряд

На все причуды и капризы:

Костюм любви, костюм надежды,

И ссоры, и печальных дум,

И для разрыва есть одежды,

И обладанья есть костюм.

Миндаль цветущий, благовонный

Он может перьями затмить,

И пену моря не сравнить

С краями шляпы оперенной!

И главное, какой в нем пыл

И самомнение какое!

Нет дамы, чтоб ее в покое

Оставил он и не прельстил.

Есть у него и острый ум,

Что в разговоре забавляет

И так же блестками сверкает,

Как праздничный его костюм.

Не знаю, здесь чего он хочет.

Ведь наша улица — приют

Богинь. Живет немало тут

Красавиц.

Боже, все пророчит

Беду мне! Это привиденье,

Оживший вдруг нелепый сон, —

В мою Элису он влюблен.

Здесь блещет он, пленяет зренье,

Жеманится, и здесь видна

Вся красота архитектуры

Его божественной фигуры.

Так в мыслях у него она?

Не знаю. Трудно поручиться,

Но скажут все дома кругом:

То он пройдется здесь пешком,

То на коне он здесь промчится.

С собой верзилу он таскает.

Посмотришь — просто испугаешься:

Взглянул — убил.

Ты ошибаешься:

Так только ревность убивает.

Как звать?

Фисберто.

Интересно,

Какие дамы здесь живут?

Я некоторых знаю тут,

А в ком отгадка, неизвестно.

Вот здесь вдова. Огнем очей

Испепелит в одно мгновенье.

Любить такую — разоренье.

Возможно, он приходит к ней.

Напротив девушка одна,

Бывает цвет волос такой

У немцев: прямо золотой.

Как слиток золота она.

Там, дальше, мужняя жена,

Хоть и не очень это видно…

Что, есть счастливчик?

Очевидно.

Уж очень ветрена она.

Ее сторонятся?

Нисколько.

Ведь к женщине любовь у нас

Как фехтование сейчас:

Бойцы меняются — и только.

Все увлекаются игрою,

И всех охватывает жар.

Один наносит там удар,

А в очередь уж стали трое.

Ну, нет, не ею увлечен

Идальго наш.

У перекрестка

Изображение из воска

Выходит утром на балкон.

Такая бледность?

Ни кровинки.

Прелестно, если у нее

Глаза, как ночь.

Глаза ее

Черны, как черные ботинки.

С приданым?

Тысяч шесть. Левей

Живет Лауренсия. Семья

Известная, а из себя

Красавица.

Сюда скорей!

Отец Элисы появился,

С ним брат ее.

Накинул плащ.

В поместье едут.

Он блестящ.

Он так в дорогу нарядился.

Элиса выйдет?

Нет, сеньор,

Ей нездоровится.

Больна?

Ей стало плохо?

Нет, она

Сейчас шутливый разговор

Вела со мной, смеялась.

Что же,

Поедем. Слуг предупреди.

Я им сказал.

Не выходи.

Меня он видел?

Не похоже.

Ну, так идем туда скорей,

Где встретит нас она — виденье,

Моих страданий искупленье,

Сокровище души моей.

Боюсь, сеньор. Пусть уезжают.

Тогда пойдем.

За мной иди.

Меня отсюда выживают

Заботы тайные мои.

Поездку эту я задумал,

Чтобы рассеяться.

Мой бог!

Но разве дом твой — не чертог

Спокойствия, отец? Я думал,

Что привлекает ширь полей

Тебя и что размяться стоит.

Меня Элиса беспокоит.

Я много думаю о ней.

Элиса тихим нравом славится.

Какой же повод может быть…

Нам есть о чем поговорить.

Она — невеста и красавица.

Должно быть, сватаются к ней?

Ты знаешь, сколького лишился

Я в Кадисе [51] Кадис — крупный портовый город в юго-западной Испании, на берегу Атлантического океана.. Я разорился

Почти. И все теперь трудней.

Вот и не замужем она.

Тебе пришлось на склоне лет

Краснеть из-за нее?

О нет,

Ведь шпага не обнажена!

Ты про Элису что-то знаешь?

Ты с грустью говоришь о ней.

Элиса — свет моих очей.

Кого опасным ты считаешь?

Кто повод дал?.. Ты так расстроен!

Никто мне повода не дал.

Письмо ей кто-то переслал?

Подарок? Свой или чужой он?

Пора ей замуж. Вот и все.

Вот тайная моя забота.

Ты видел или слышал что-то,

Что задевает честь ее.

Элиса наша — недотрога,

Хоть и без матери давно

Живет. И было бы грешно

В ней усомниться хоть немного.

Но как Элиса ни послушна,

Ей льстит — ох, девичьи сердца! —

Влюбленность одного юнца.

Помилуй бог! Так равнодушно

Ты говоришь… Что значит это

«Ей льстит»?

Им всем дано гадать

О суженом и свадьбы ждать,

А он ей пó сердцу. Да мне-то,

По правде если говорить,

Не нравится ее жених.

Ну, если ты покинул их,

Чтоб мне все это сообщить,

Теперь, когда ты мне открылся,

Не повернуть ли нам домой?

А что мы скажем?

Что с тобой

Подагры приступ повторился.

На бедный приступ все валить,

Когда сам рок ведет осаду!..

Тебе тут есть о чем тужить,

И мне заняться этим надо.

Боюсь, что сватовство ее

Невольной мне помехой будет.

Но лучше пусть об этом судит

Благоразумие твое.

А что?

Другое сватовство

Хотелось обсудить мне.

Чье же?

Мое.

А! Женишься ты тоже?

Ты против брака моего?

Ничуть. Тут что ж, союз сердец,

Или ты чтишь ее?

Тут все.

Кто ж это?

Ты встречал ее.

Лауренсия?

Она, отец.

Не плохо выбрал. Вот такой

И дочке сделать выбор, что ли…

Мы все-таки увидим поле,

Но — поле битвы, милый мой!

Он ей неровня, и забыл он

Об этом, вероятно? Да?

Он беден — в этом вся беда,

А то бы очень подходил он.

И если замуж выдавать,

Прислушиваясь к их причудам,

Поверь мне, разве только чудом

Брак этот счастье может дать.

Я робок.

Будешь и смелее:

Ты юн. Сейчас увижу вновь,

Что в сердце девичьем сильнее —

Дочерний долг или любовь.

Уехал он! Как было трудно

Дождаться мне!

И я ждала,

Ждала — и чуть не умерла.

Мне кажется, я поняла,

Чтó терпит тонущее судно.

Но, Карлос мой, прошу тебя:

Из этой вольности не делай

Нескромности и слишком смелой

Не называй за то, что я

Доверилась тебе, любя.

Ты вольностью назвать могла,

Что у себя в уединенье

Ты с женихом своим была?

Меняет время все: ушла

Любовь, за ней идет забвенье.

Такой нет силы, что меня

Заставила бы измениться.

Не изменись сама, а я…

Одна мне перемена снится —

Сказать: «Она — жена моя!»

Так вот, клянусь тебе, мой милый,

Что ни гонения, ни рок,

Ни смерти сумрачная сила,

Ступая грозно на порог,

Не поколеблят мой чертог.

Когда я гнев их утолю,

Врагам и смерти будет видно,

Что я и мертвая люблю.

Целую ножку я твою.

А руки что же? Им завидно.

Целую их — и столько раз

Целую, сколько букв таится

В том, что сказала ты сейчас.

И сможет ли душа-должница

За эту милость расплатиться?

Элиса, так ни разлученья

Ты не боишься, ни гоненья?

И даже смерти не позволишь

Убить твою любовь?

Одно лишь

Сильней любви: повиновенье.

Отец тебя заставить может

Забыть меня?

Забыть? О нет!

Невыполним такой запрет.

О том, что душу мне тревожит,

Я только небу дам ответ.

Но он мне может запретить

Женою стать твоей.

Скупою

Любовью хочешь ты любить!

Я не в долгу перед тобою,

Я все хотела подарить.

Мои глаза — они твои,

И руки тоже. Я открыла

Тебе все помыслы мои

И ничего не утаила.

Но скажет мне отец мой: «Я

Другому отдаю тебя» —

Напрасно мы томились, ждали,

И потеряешь ты меня,

Как будто мы чужими стали.

Бог не попустит, чтоб такое

Страдание постигло здесь

То сердце, что полно тобою.

Что, в меланхолии?

Не лезь,

Уйди, оставь меня в покое!

Это чтоб я не лез?

Да, вы ли,

Другой ли черт какой.

Клянусь,

Привык я, чтоб со мною были

Повежливей.

А я божусь,

Что больше с вами не вожусь.

Ревнуешь?

Вот еще!

К кому?

Чьи это сплетни — не пойму.

А эта лента, лгун ты низкий,

Не кажется ли одному

Пройдохе собственной распиской?

Как знак жестокости твоей,

Купил для шляпы бант я алый.

Нет, правда?

Верного верней.

Дай ленту мне.

Отдам, пожалуй,

Раз ты становишься добрей.

Моя любовь — нет ей конца.

Пускай хоть смерть, хоть все гоненья.

Одно здесь только преткновенье…

А что, скажи?

Повиновенье.

Я не ослушаюсь отца.

Как, есть отец и у тебя?

И любящий такой!

Так слушай:

Пусть среди лета буду я

Блаженствовать под старой грушей,

В прохладе потчуя себя

Вином, что булькает в бутыли,

Ильянским, что ли, да притом

Нежнейшей ветчины куском,

Да чтобы к ней приправы были,

Иль в жаркой кухне зимним днем

Пусть я похлебку раздобуду,

И если я тебя забуду,

Блаженствуя, пусть попаду

Туда — в раю ли то, в аду, —

Где я тебе слугою буду.

Вам от Лауренсии прислали

Письмо. Сюда слугу впустить?

И что ей вздумалось спешить?

А где посыльный этот?

В зале.

Как думаешь, принять его?

А кто она, не объяснишь ли?

Мы от обедни вместе вышли.

Маркина примет.

Ничего,

Пускай войдет.

Ну, милый, живо,

За полог стань или присядь!

Ты знаешь, было б неучтиво,

Если ей вздумалось прислать

Кого-то, с ним не повидаться.

Ну, а Эстеван?

Он с тобой

Пускай побудет.

Ангел мой,

Прощай! Как тяжко расставаться!

Целую руки.

Это кто?

Я тот, о ком вам говорили.

Что это?

Сразу видно — что.

Но вы как паж сюда входили.

Я — паж у ваших ног, сеньора!

И не было ли уговора,

Что я приду сюда с письмом?

Ах, да!

И вот я стал пажом

Я о письме забыл. Вина —

На вас. Вы так меня смутили!

Если прислала вас она,

Чтоб доказательством вы были,

Какой прекрасный у нее

Избранник, рыцарь настоящий,

С наружностью такой блестящей,

То поручение ее

Исполнено. Сеньор, скажите,

Что я благодарю ее.

Я нравлюсь вам?

Да.

Вы еще

Взгляните, лучше рассмотрите.

Вы одобрения искать

Должны, сеньор, не в этих взорах,

А там … Прошу вам там сказать,

Что я хочу туда послать

Кого-то, кто самой мне дорог.

Если она так не таилась,

Что показать решилась мне

Того, в кого она влюбилась,

Мне скрытной быть грешно вдвойне.

Я спал — и вдруг увидел свет!

Я красоты не видел строже.

Вы не встречались с нею?

Нет.

Как хороша, великий боже!

Да, не из тех, кого творила

Природа наспех, как-нибудь,

Тут она бережно, чуть-чуть

Тончайшей кисточкой водила.

Мазок положит, смоет все

И вновь положит, — тонко ль, густо, —

Тут она в детище свое

Вложила все свое искусство.

Другого любит?

Ну, так что же?

Жених с невестой!

Признаюсь,

Я старый грешник, и клянусь:

Меня волнует стан, и — боже! —

Глаза, и скромность…

Я боюсь…

Я смущена… Меня пугают

Приход ваш, этот разговор,

Все… Тут мужчины не бывают.

Я не привыкла так, сеньор…

Идите с миром!

Я, ей-богу,

Не знаю, как уйти от вас.

Да? Паула, покажи дорогу!

Пожалуйте за мной.

Сейчас,

Сейчас! Зачем так торопиться?

Я дверь найти вам помогу.

Я раньше должен убедиться,

Что снова я войти смогу.

Признания в любви? Смешно!

Оставьте это!

Уходите

Скорей!

Мгновение одно!

Хоть осмотреться разрешите!

Ну, как?

Охвачен я огнем!

Погиб!

Уж очень вы горючий.

Займи служанку.

Сто найдем

Резонов мы на этот случай.

Угодно выслушать меня?

А то торопит, оглушила…

Вот великан-то! Вот верзила!

Что так сердито, жизнь моя?

Но это просто неучтиво!

Маркина, вы кого ввели

Сюда?

Вы утром не вели

Беседу с дамой той красивой?

Да.

А она вам шлет дружка.

Так, кавальеро, не годится

Вести себя.

Любовь дерзка,

Старик. Не надо горячиться.

Все хорошо идет пока.

Вот мука!

Что любовь! Ей-ей,

Любовью нас не удивите,

А диво то, что вы хотите

Насильно навязаться с ней.

Одумайтесь, сеньор! Мы ждем.

Уж поздно. Право, уходите!

Нет, не уйду.

Нет? Ну, так ждите.

Старик, куда ж вы?

За клинком.

Каким ты делом так увлечена,

Что ни тебя, ни слуг не дозовешься?

А это что же?

Боже! Я погиб!

Мужчина у тебя?

И даже двое?

Оставь в покое шпагу.

Но, отец…

Постой! Посмотрим, что нам нужно делать.

Зачем вы здесь?

Сеньор… вошел… хотел я…

Поверьте мне…

Чего тут ждать?

Постой!

Бывают случаи, когда не шпагой

Спасают честь семьи.

Что за несчастье!

Недаром ярость и благоразумье

Изображают в образе юнца

И старика. Юнец готов руками

Хвост выдернуть у дикого коня

И падает, поверженный, на землю,

А старец не спеша, по волоску,

Лошадке хвост укоротит.

Но что же

В такой беде поможет, кроме шпаги?

Кто вы такой, идальго?

Кавальеро.

Как звать?

Фелисиано.

Ваш отец?

Лисандро.

Знаю, слышал. Вы женаты?

Нет, не женат.

Что за допрос?

Молчи!

По волоску я вырву хвост обиды.

Ну, если зверь она, пусть будет так.

Вы знали, что вы входите в мой дом?

Да если б я не знал, чей это дом,

Я бы в него проникнуть не старался.

Пока оставим вас.

Ах, я умру!

Теперь, Элиса, очередь твоя.

Кто этот гость?

Тот, кем себя назвал он.

Как он попал сюда?

Себя он выдал

За посланного от своей знакомой

Лауренсии.

Великий боже! Тот,

Из-за кого Лауренсия не хочет

Теперь и думать обо мне.

Отец,

Клянусь, что если ты их не поженишь,

Мы обесчещены!

Молчи! Ты глуп.

Не будем говорить о том, Элиса,

Как этот юноша проник сюда.

Мне слов твоих довольно. Я им верю.

Но я — отец, и сыну моему

И всем потомкам передать я должен

Честь не запятнанную. Покорись же

Тому, что честь меня заставит сделать.

Ах, если так несчастна я и если

Случайность вовлекла меня в такую

Великую беду, покажет время,

Отец, что я невинна!

Кавальеро!

Я вас нашел, застиг вас у себя, —

Нет, больше! — в спальне дочери моей.

Я ни к чему вас не хочу принудить.

Не думаю, что было бы разумно,

Поймав на месте, силой вас женить.

Я просто предлагаю вам вопрос:

Хотите вы стать мужем ей?

Что делать?

Я думаю, что тут ловушка. Стоит

Сказать вам «нет» — и вас они убьют.

Ну, если будем драться, начинайте!

Попробуем пробиться. Выход где?

Все двери заперты у них, поверь!

Так соглашайтесь. Что-нибудь потом

Устроим, если дело не по вкусу.

Сеньор мой, для меня такое счастье

Быть не супругом, нет, — рабом покорным

Элисы, вашей дочери, что, право,

Небесной милостью считать я буду,

Что вы меня застали у нее.

Но, верьте, в первый раз я с нею вижусь.

Чтоб вы не думали, что я спешу

Воспользоваться вашим затрудненьем,

Я предлагаю вам идти спокойно

Домой и все обдумать на досуге.

Я не богат, но и не так уж беден,

Чтобы не мог приданого собрать

Такого, о котором мы могли бы

Поговорить, хотя душа Элисы —

Вот лучшее приданое ее.

Чтоб знали вы, как дорожу я честью,

Оказанною мне, я вас прошу

Пойти со мной, и обещанья наши

Взаимные мы подписью скрепим.

Позвольте вас обнять.

От всей души.

Идемте к брату моему.

Прекрасно.

Что? Женитесь?

Ну, да!

А что же делать

Лауренсии?

А то же, что и мне.

Что ж именно?

Терпеть и примириться!

О, если бы они минуту

Еще помедлили, Элиса

Бездушная, ты, что готова

В неблагодарности сравниться

С надменной пальмой, безучастной

К тому, кто вырастил ее, —

Мое взволнованное сердце

Не вынесло бы этой муки!

Я задыхался, я бы крикнул,

Чтоб выход дать тому страданью,

Которое сожгло мне грудь!

Когда я видел, как лукаво

Фелисиано вел с тобою

Беседу и пленял тебя,

Сто раз я руку клал на шпагу,

Сто раз я порывался выйти;

Но, понимая даже в гневе,

Что честь твою и честь семейства

Предам я низкому злословью

Толпы, которая охотно

Навету всякому поверит,

И опозорит, и распнет, —

Я подавлял негодованье

И оставался в тайнике.

Как просчитался я, безумный!

Дождался только я того,

Что твой отец и брат застали

Тебя с другим, и ради чести,

Не ведая, что совершают,

Мои надежды свергли с неба

Благоволенья твоего

В тот ад, где я теперь блуждаю.

О, сколько раз хотел я верить,

Что это только страшный сон,

Что брежу я, что задремал я

У полога твоей постели!

Но вновь в глаза мои светила

И возвращала к страшной правде

Заря безжалостного дня,

И ложь, которую я видел,

Была душе моей набатом.

Нет, нет, я вижу, тут не сон!

Но если б даже сон я видел,

Уж слишком страшен он, Элиса,

Чтоб мог не пробудиться я.

Но хоть и показало время

Обманчивость твоих признаний,

Я не хочу, чтобы любовь

Тебя за лживость покарала.

Не говори мне о любви,

Элиса! Льстивыми словами

Из воздуха ты строишь замки

И клятвы пишешь на воде.

Пока они там рассуждают

О сроке свадьбы и приданом,

Пойдем со мной в мой бедный дом

Или в господнюю обитель,

Где нас соединят навеки:

Ведь перед богом я твой муж,

А ты жена моя. Чего же

Ты медлишь и стоишь? Пойми,

Они насилию подвергнуть

Хотят твою живую душу.

Но что же ты молчишь?

Мой Карлос!..

Ах, мысли у меня мешаются!.. Не мой,

А только свой… А так недавно мой!..

Но с той поры придти успела гибель.

Когда тебе дала я обещанье,

Что буду я твоей, кто б мог подумать,

Что у судьбы такой Самсон [52] Самсон — герой библейской легенды, наделенный сверхчеловеческой физической силой. Попав в плен к филистимлянам и прикованный к одной из колонн храма, он сотряс все здание, похоронив под его обломками и себя и своих врагов. найдется,

Который мимоходом храм разрушит

Моей любви и всех надежд моих?

Мальчишка этот глупый прикоснулся

К устоям, на которых я воздвигла

Свое блаженство, и они качнулись

И рухнули, и мы погибли все.

Твое негодование находит

Несчастьям этим объясненье в том,

Что я тебя забыла, мой любимый,

Что я изменчива… О боже! Нет!

Но преклоненье пред отцовской волей

Таилось у меня в душе, как видно.

И вот, когда он стал передо мною,

Как господин мой, — в сердце задохнулось

Желание и замерла любовь.

Он дал мне жизнь, и под его охраной,

Как птенчик, осеняемый крылами,

Я с детских лет жила. Я не могу,

Я права не имею не ценить

Его забот и быть неблагодарной.

Но если пощадит нас эта буря

Или твоя любовь и гений твой

Найдут такое средство, чтоб исправить

Непоправимое, — о, я с тобою!

С тобой твоя Элиса!

Ты сказала:

Она со мною? Это не Элиса,

А просто женщина! Вот имя,

Которое тебе подходит

И внятно говорит о женской

Изменчивости. Все вы только

Непостоянство и измена.

О, если бы стояла здесь

Та, настоящая Элиса,

Она б свое сдержала слово!

Элисы больше нет в Элисе,

Она во мне, она в аду,

Который мне сжигает душу.

Все это не случайно было!

Нет, у тебя был уговор!

Нет, ты с Лауренсией недаром

Сегодня утром совещалась

И здесь поставила меня

За пологом своей постели,

Чтоб я увидел свой позор.

И поделом тому, кто ищет

Себе небесного блаженства

И благодати у алькова!

О, как меня ты излечила

От заблужденья моего!

Но позолоченною ножкой

Постели брачной я не буду —

Вот этой львиной головою,

Что стережет твою постель.

Нет, я бегу от лжи и ложа,

Я по ветру теперь пускаю

Надежды глупые мои.

Прочь! Дон Фернандо де Толедо [53] Дон Фернандо де Толедо. — Имеется в виду побочный сын герцога Альбы, командующего испанскими войсками во Фландрии, дон Фернандо де Толедо, который с 1567 г. возглавлял под началом своего отца испанский кавалерийский корпус и до 1578 г. принимал участие в операциях против фламандских и голландских повстанцев.

Полк набирает. Вон отсюда!

Вон из Испании! С тобою

Погибло все. Я уезжаю,

Чтоб умереть. И пусть мне бог

Пошлет, чтоб в первом же сраженье

Погас от пистолетной пули

Твой образ у меня в душе!

Ты говоришь, повиновенье?

Покорность, говоришь? Но где же,

Когда любовь была покорной

Отцу, супругу, брату, чести

И небу самому?

Постой!

Идешь ли ты со мною?

Нет.

Зачем же ты меня зовешь,

Безумная?

О, если б я

Могла, была бы я с тобою!

Но, Карлос мой, я рождена

В семье, где честь всего дороже.

Что станут говорить? Придумай,

Чем можно тут помочь.

Кто любит

И думает еще, — не любит,

Или пришла к концу любовь.

С тобой сейчас заговорили

О свадьбе. А при слове «свадьба»

Вы сходите с ума. Могу ли

Я сомневаться, что и ты

При слове «свадьба» все забыла?

Так пусть же бог тебе пошлет

Такое счастье, чтоб на утро

После счастливой брачной ночи

Из Фландрии ты получила

Письмо о том, что я убит!

О, выслушай меня! Хоть слово

Дай мне сказать.

Я жду не слов,

А дел. А слов с меня довольно!

Что скажешь ты, Эстеван? А?

Скорей позволю, чтоб ядро

Упало рядом, — скажем, этак

За милю, что ли, от меня, —

Чем вздумаю к тебе вернуться!

Тут жизни нет! Вон из жестокой

Испании! И пусть с обозом

Меня во Фландрию доставят!

А если выйдешь замуж…

Слушай…

Лет через сто пусть принесут

Тебе известие, что умер

Свирепый Дрейк, гроза морей,

Или малыш — король гранадский [54] Свирепый Дрейк, гроза морей … — См. прим. 31. …малыш-король гранадский . — Абу-Абдалла Мухамед, в испанском произношении — Боабдиль, последний эмир Гранады (1482–1492). Был прозван «малышом-королем» (el Rey chico), так как вступил на гранадский престол в очень юном возрасте..

О Паула, вороти его!

Я из того окна, сеньора,

Его окликну.

Ах, скорее!

Не далеко уйдет. Влюбленный

Чем в большем гневе убегает,

Тем больше замедляет шаг.

Он удаляется от центра,

К которому стремится тайно,

Идет он, а душа горит.

О беспощадный долг, о честь — горнило

Высоких душ, безжалостных к себе!

Вы гоните любовь, вы с ней в борьбе,

Вам надо, чтоб я жизнью заплатила…

Ах, я изнемогла! Какая сила

Сильней любви? Но, слеп и глух к мольбе,

Осилит долг, чтоб, уступив судьбе,

Ушла любовь и сердце в муке стыло.

Обвенчана, но не с тобой! Жену

Не ты ведешь… Сознанье я теряю…

Но ты во мне, душой к тебе я льну,

Ему я только прах мой оставляю.

Так раб алжирский — телом он в плену,

А дух его летит к родному краю.

Когда ж, однако, возвратится

Фелисиано!

Вы гордиться

Должны, сеньора, что у вас

Такой поклонник.

Кто б из нас

Мог устоять и не влюбиться!

Сеньора, правду вы сказали.

Так и Фисберто: стоит мне

О нем подумать, — я в огне,

И щеки розовыми стали,

И я живу, как в сладком сне.

И так мой сон меня тревожит,

Что не могу придти в себя.

Мы все безумствуем, любя.

Элиса мне сказать не может,

Что попусту хвалилась я,

Когда рассказ мой рисовал

Лицо, где небо отразилось,

Как в самом лучшем из зеркал.

Она сегодня убедилась,

Что друг мой выше всех похвал.

Я думаю, она в волненье

И мне завидует.

Она

В другого тайно влюблена.

Но он не выдержит сравненья

С моим!

Какое увлеченье!

Люблю!

Понятны чувства эти.

Так диво ли, что для меня

Он лучше всех?

Не спорю я.

Любовники и сыновья

Обычно лучше всех на свете…

Шаги!

А, это он идет!

Когда влюбленный умирает

От нетерпения, и ждет,

И милые шаги узнáет,

Всем существом он ощущает

Их приближенье, их полет.

Не угадали.

Нет, постой,

Ошиблась ты сама. Мой милый

Идет, а вместе с ним и твой.

Сабина!

Ах, Фисберто мой!

Что твой сеньор такой унылый?

Не знаю, что такое с ним.

Что ж ты молчишь?

Нет хуже казни.

Он кажется совсем больным.

Что ж онемел ты?

Из боязни.

Боязнь, когда ты здесь, со мною?

Элису видел?

Да.

О чем

Вздохнул ты?

Я вздохнул?

О ком?

Не обо мне ли? Я виною?

В твои глаза смотрю с тоской.

Помилуй бог! Да ты откуда?

Я от Элисы.

И такой

Печальный ты пришел оттуда?

Ну, хороша?

Да, хороша.

Ты что-то видел или слышал…

Но ты ведь знал, когда ты вышел,

Что я люблю, что вся душа

Полна тобой…

Чего-то ждать

И из почтительности ложной

Не говорить жестокой правды —

Не бóльшая ль еще жестокость?

Да, Лауренсия, я видел

Элису, как ты приказала,

Проник я в комнату ее.

Но не успел двух первых слов

Я вымолвить, как появились

Ее отец и брат, застали

Меня, и поднялся содом.

У них уж было подозренье:

Они нарочно удалились,

Чтобы узнать, придет ли Карлос, —

Вместо него был пойман я.

Я не хочу передавать

Тебе их грубых оскорблений,

И криков, и угроз в то время,

Когда стоял я, беззащитный,

Среди врагов, был в их руках,

Довольно знать тебе, что я…

Как я скажу тебе?

Скорее!

Не мучь, а сразу!

Ах, Лауренсья!..

Женат!

Молчи, молчи!

Молчать?

О, если б это было можно?

Какое ж было основанье

У них женить тебя насильно?

То, что меня застали в спальне.

Ты был без платья?

Я?

Откуда ж

Такая страшная жестокость?

Они так повернули дело,

Как будто я проник в их дом

С желанием их опозорить

И обольстить ее… Ну, словом,

Подписан брачный договор…

Что ты сказал?

И с неустойкой

Такой, что если я расторгну

Союз, то лучше умереть.

О боже, смилуйся! Да ты ли

Мне это говоришь?

Какая

Темница, пытка, смерть могли бы

Принудить к этому меня,

Когда бы не было здесь рока

Или влияния звезды,

Своей неодолимой силой

Меня соединившей с тою,

Кого я видел в первый раз?

И есть еще другая тяжесть

На сердце, кроме этой муки, —

Есть мука бóльшая. Ты знаешь

Октавио? Он поручил мне

Поговорить с тобой. Он просит

Твоей руки.

Молчи, молчи!

Он это мне сказал дорóгой.

Теперь я понимаю все!

А! Я обманута Элисой.

У вас у всех был уговор!

Постой!

Что?

Вспомни о моих

Страданиях!

Оставь меня

С моею смертью!

Вне себя

Она от гнева.

Вороти

Ее, Сабина!

Не воротишь!

Что делать мне?

Не унывайте.

Мы вывернемся как-нибудь.

Признаться ли тебе?

Ну, что же,

Признайтесь.

Знаешь что? Элиса…

Ну, что Элиса? Дальше!

Ангел!

С приданым плохо.

Очень плохо.

Но если что-нибудь прибавят

К приданому, я — муж Элисы.

Вот так влюбленный! Значит, вы

И любите и из-за денег

Торгуетесь?

А что такое

Женитьба?

Кладь на спину мула.

А если кладь, давайте деньги,

Берите мула, — и пошел!