Онлайн чтение книги Связь сердец Kokoro Connect
6 - 7.4

На следующее утро, едва встав, Тихиро получил мейл от Инабы. Она вызвала его в кружок. Он был смущен, но согласился сразу же. Раз она пригласила его прийти.

– Задачей Тихиро будет попытаться связаться с Халикакабом. Запросить у него объяснений и, если возможно, вступить в переговоры. …В общем, тебе достаточно попытаться встретиться с Халикакабом.

Так ему сказала Инаба в кабинете кружка перед уроками. Потом дала дополнительные указания. В кабинете собрались и остальные КрИКовцы.

После его детального рассказа о тех случаях, когда он встречался с Халикакабом, Инаба сказала: «Ну, конечно, в первую очередь сходи в тот парк».

Обычно Халикакаб являлся, только когда это устраивало его самого, поэтому сможет ли Тихиро встретиться с ним по своей воле, он не знал.

Так или иначе, у него стало легче на душе, потому что ему дали задание. Он нужен, он может что-то сделать для решения проблемы.

После этого продолжался легкий треп. Тихиро слушал молча.

Времени было мало, так что они вскоре свернулись. Под самый конец Эндзёдзи заявила:

– А… вот. Я тут подумала: раз Халикакаб вселяется в тело Гото-сэнсэя… может, лучше за Гото-сэнсэем и следить?

– М? А, насколько мы можем судить, это почти невозможно. Когда мы следим за Гото, этот тип в него не вселяется, – ответила Инаба. Тихиро все больше сомневался, могут ли они вообще встречаться с Халикакабом по собственному намерению.

– А… по… нятно. Извините, что побеспокоила…

– И вовсе ты не побеспокоила, Сино-тян! Всегда высказывай свою точку зрения!

– А, ага. Я буду стараться, Иори-семпай.

Похоже, Эндзёдзи полностью задружилась с семпаями.

После уроков Тихиро решил направиться в парк один.

Он в одиночестве шагал по парку. Он и не думал, что это место станет ему таким привычным.

Если подумать – с того раза, когда Халикакаб ему пригрозил, Тихиро с ним ни разу не встретился. Но Эндзёдзи видела его недавно, поэтому у Тихиро было ощущение, что шансы высоки.

Тихиро шел, наступая на упавшие ветки.

«Не думай, что сможешь спокойно вернуться в изначальный мир», – пригрозил ему Халикакаб. Однако прямого наказания все еще не было.

Значит ли это, что Халикакаб пока воздерживается от суждений? Или же амнезия у двух человек и есть воплощение в жизнь его угрозы?

Это и есть наказание за совершенное им, Тихиро, преступление?

Если так, то просить его о помощи более чем бесполезно. Остается лишь страдать от чувства вины всю оставшуюся жизнь.

Что же ему делать?

Конечно, в первую очередь – как-то справиться с амнезией тех двоих. Для этого он должен приложить все свои силы.

Вернется ли память полностью… да нет, конечно, вернется. Он должен верить, что вернется, иначе ничего не сможет сделать. «Хотелось бы, чтобы ты не думал, что сможешь спокойно вернуться в итоге в изначальный мир…» – нет.

Конца этой истории все еще не видать.

Вдруг он осознал, что с самого начала этой истории ни разу не подумал, как будет выглядеть ее конец. Он вступил в странный мир, однако ни к чему не был готов.

Он считал себя потрясающим человеком.

Хотя свою силу он обрел явно случайно?

Он был рад, что обрел эту силу, и решил, что теперь пойдет вверх.

Но где, черт возьми, это «вверх»?

Ему не принадлежит ничего. Нет ничего, о чем он бы подумал самостоятельно с самого начала.

Внезапно он кое-что осознал. Где он?

Шагая в рассеянности, он забрел туда, где еще ни разу не был.

Потому что он ни о чем не думал. Даже сейчас он пришел сюда, потому что ему так велели. Он был рад действовать по чужим указаниям.

А? Погодите-ка.

Если… если он встретит Халикакаба, что ему тогда делать?

– Вот так все заканчивается… да, Ува-сан?..

Откуда-то из-за деревьев послышался голос.

Голос, подобный стону из глубин ада.

В поле зрения появилось нечто.

Нечто, принявшее вид безжизненного Гото.

Сейчас все еще послеурочное время. Учитель должен находиться в школе. Он может вот так вот выходить? Как он выбрался? Почему он знает их действия? Как далеко простирается его власть? …Голову Тихиро переполняли вопросы, которые не следовало выпускать наружу.

Халикакаб здесь.

Халикакаб… здесь.

Он, Тихиро, связался с ним. Он смог. Ну и что делать теперь? Попросить объяснений, переговоров. Неудачный момент. Какие там детальные разъяснения дала Инаба?.. Как именно просить объяснений, как вести переговоры?

– В последнее время… ты, похоже, не применял свою способность… Неужели ты уже закончился?..

Халикакаб задал вопрос.

Тихиро оцепенел.

Его ушей достиг громкий звук дыхания. Похоже, его собственного. Но дышится тяжело. Кислорода не хватает.

Это Халикакаб что-то делает?

Или всего лишь такое ощущение?

Всего лишь он сам это ощущает?

– Нет-нет… Если ты не ответишь… то это действительно конец?.. В таком случае… и тебе настанет конец?

Наказание будет какое-то другое?

Что-то сверх этого.

Что-то применимое к нему напрямую.

Что?

Память?

Он все забудет?

– Ты думаешь, все просто так закончится?

Он вроде бы не говорил этого вслух.

Неужели Халикакаб читает мысли?

– Пре… прекрати… Прости меня… не хочу… – выдавил он дрожащим голосом. Возможно, даже вода потекла из глаз. Он рухнул на колени прямо на месте.

– Нет-нет… Ведь… эй…

Индифферентный голос внушал еще больше страха.

Тихиро думал, что хочет принять наказание. Огорчался, что не наказан. Но вот так? Поскольку его не наказали, всяческая его риторика оказалась в итоге не более чем самооправданием, способом бегства.

Глаза Халикакаба вспыхнули. Конец. Подумал. Конец. Страшно.

Кто-нибудь. Хотя бы сейчас. Кто-нибудь.

Ради бога.

Пускай только сейчас.

Спасите.

– О… Хали… Халикакаб!

Голос третьего человека.

Спаситель?

Тихиро обернулся назад.

Перед ним был спаситель… Сино Эндзёдзи.

– Не может быть… правда… а, постой?!

Эндзёдзи побежала. Тихиро вернул взгляд вперед и увидел, что Халикакаб исчезает за деревьями.

– Постооой! …Аай?!

Эндзёдзи вдруг упала. Но тут же со стоном вскочила на ноги.

– Ти-Тихиро-кун, ну что же ты?! Надо его догнать! И схватить! Этого типа!

– …А?

Тихиро встал.

Но Халикакаба уже не было видно. И даже шагов не слышно.

– …Он… он ушел?..

Побежавшая было Эндзёдзи остановилась. «Для начала сообщить…» – пробормотала она и достала мобильник. Похоже, она решила доложить Инабе о произошедшем.

– …Да, ну я буду здесь. А вы перед школой караульте, пожалуйста.

Как будто настоящая операция по задержанию Халикакаба. Но ведь Халикакаб запросто может убрать свое сознание из тела Гото, так что это бессмысленная затея… разве нет?

Эндзёдзи окончила разговор и закрыла мобильник.

– …Тихиро-кун, – повернувшись, произнесла Эндзёдзи с угрюмым выражением лица. Такого лица у нее Тихиро до сих пор еще не видел. Написанная на нем эмоция… «гнев»? – Тихиро-кун, почему… почему ты просто молчал и смотрел?! Почему не погнался за ним?! Такой… такой классный шанс у нас был! Скажи, почему?!

Шанс? Как ни крути, а это была серьезная опасность. Он был загнан в угол – очень серьезная опасность…

– Нам необходимо схватить Халикакаба! Тихиро-кун, ты ведь тоже это понимаешь?!

Эндзёдзи схватила Тихиро за грудки обеими руками и кричала ему в лицо. Ее эмоции настолько били через край, что трясло даже Тихиро. Он так и стоял, омываемый ее эмоциями. Эндзёдзи, вечно запинающаяся, сейчас без всякого намека на такое поведение вбивала в него свои чувства.

– Вот почему… Аа, все-таки семпаи знали!

– …Что? – промямлил Тихиро. Он ни за что не посмел бы сказать, что не знал, что ему делать, если появится Халикакаб, и что страшно перепугался. Ему было слишком стыдно.

Эндзёдзи фыркнула и, выпустив одежду Тихиро, отступила на шаг.

– …Сначала предполагалось, что ты, Тихиро-кун, будешь больше помогать. Но в субботу ты не пришел в кружок, а в понедельник, когда все-таки пришел, семпаи сказали, что ты еще не совсем готов.

Его видели насквозь и испытывали?

– Поэтому тебя попросили найти Халикакаба, но при этом отпустили в свободное плавание. И, видимо, поскольку шансы на первый контакт высокие, решили посмотреть за твоими действиями.

– …Хочешь сказать, ты за мной следила?

– Н-ну, конечно, постоянно держаться за тобой хвостом было невозможно, но… нечто подобное, по ощущениям.

Значит, вот почему Эндзёдзи появилась в той ситуации? Ну да, для простого совпадения это было слишком уж.

Он был приманкой?

Вот и вся его ценность?

Да, вот и вся его ценность.

– …Ну, если б я знал, что его надо схватить, я бы так и сделал. Но мне ведь сказали только связаться с ним…

– Ты и в этом винишь других?

Эти слова вонзились в него.

Вонзились прямо в сердце.

– Тихиро-кун, ты всегда во всем винишь окружающих. Семпаи это заметили.

Винит окружающих.

Это заметили.

– Ты только убегаешь. Даже не пытаешься сражаться. Ты ожидаешь, что будет больно, и поэтому убегаешь, так?

Слова возражения на ум не шли.

– Недавно, когда я увидела, что ты убежал из дома, я подумала, что ты изменился, но все-таки ты остался тем же самым.

Он и в первый-то раз предстал достаточно неприглядным, и вот это повторилось.

Он пытался измениться. Но сразу же измениться не смог.

– Если ты думаешь, что что-то сделал, то на самом деле ты по-прежнему перекладываешь все на других.

Настолько жесткая критика – это, пожалуй, уже чересчур.

– Ну тогда скажи, что я должен де-…

Вот.

Вот это и есть – перекладывание на других.

– Я сама вовсе не какая-то особенная, но… мне кажется, я могу тебе это сказать. Поэтому скажу.

Бежать, бежать. И сколько еще ему бежать?

Сколько?

И куда?

Об этом он не подумал.

Потому что, хоть он и был убежден, что смотрит вперед, но на самом деле всегда ставил во главу угла лишь собственные желания и комфорт.

Во всем винит других. Убегает. Не пытается сражаться. Перекладывает на других.

Ему в лицо одну за другой швыряли истинные черты его характера.

Ни одна из них его не удивляла. Потом что на самом деле про все их он знал.

Ведь это же его характер. Кому и знать, как не ему.

Но до последнего времени он этого не знал – точнее, делал вид, что не знает.

В том числе и от этого он убегает?

Убегает. И всякий раз, когда убегает, падает и не может выбраться.

– Скажи, тебя что, вот это все устраивает? Если Тайти-семпай и Юи-семпай… да, и Юи-семпай никогда больше не вернут себе память, тебя устраивает?! Если все, что было до сих пор, для них исчезнет, тебя устраивает?! – закричала Эндзёдзи, махнув рукой на то, как она выглядит. Под воздействием столь сильных ее эмоций Тихиро, наоборот, успокоился. Полностью подавленный, он просто стоял столбом.

И тем не менее.

Вот так открывать свои эмоции – это вроде бы не в стиле их обоих.

Неужели Сино Эндзёдзи вправду изменилась?

Неужели она уже перешла на ту сторону?

– Тихиро-кун… Тихиро-кун, ты ведь любишь Юи-семпай, правда?!

Его всегда к ней тянуло.

Он, подобный тени, хотел быть как можно ближе к этому солнцу.

Но эти чистые чувства он незаметно для себя тоже позабыл.

Дальше он всего лишь смотрел на нее снизу вверх.

Он уже перестал сознавать, что способен приблизиться к этому солнцу, однако неосознанно продолжал восхищаться им.

«Неосознанно» – невозможно, нет; он изгонял это из своего сознания, убегал, потому что не хотел боли.

Он вспомнил. Вспомнил полностью. Что произошло в тот день, когда Юи и Тайти потеряли память.

Он применил «Проецирование иллюзий» всего лишь потому, что хотел сбежать.

Это было величайшее бегство за всю его жизнь? И несмотря на это, он ничему не научился и продолжает убегать?

– И то, что это закончится, тебя устраивает?!

Эндзёдзи все продолжала давить.

Он уже ничего не мог поделать. Здесь и сейчас ему придет конец.

Он на самом дне.

На таком дне, ниже которого ничего уже нет.

Слезы готовы были политься из глаз.

Эндзёдзи, вывалив свои чувства, видимо, была в эмоциональном смысле натянута как струна – у нее в глазах тоже стояли слезы. Лицо исказилось. Не в силах, должно быть, дальше это терпеть, она уставилась в землю. Закапали капельки. Но тут же она снова вскинула голову.

Увидев это, Тихиро вдруг заметил.

Да. Если ты, собираясь заплакать, опускаешь голову, слезы начинают капать.

Но если ты поднимаешь голову, то они не капают.

Поэтому он посмотрел вверх.

Перед глазами раскрылось небо.

Такое синее, что глазам стало больно.

Сейчас почему-то небо не казалось плоским.

Оно выглядело объемным, обладающим глубиной и широкой округлостью.

Красивое.

Как бы глубоко он ни пал, синее небо и сейчас было прекрасным.

Собравшиеся в глазах слезы всё не уходили. Поэтому он продолжал смотреть вверх.

Такое большое, такое широкое. На него нахлынули чисто детские эмоции.

Он все стоял и смотрел. Подумать бы о чем-нибудь. Но под этим небом забивать себе голову мелочами он был не в настроении. Надо подумать о чем-то большом, но в то же время близком к себе.

Да, стоит подумать о том, что связано с этим миром.

Прежде он считал, что мир устроен по-сволочному.

Как бы усердно ты ни учился, стоит на вступительном экзамене один-единственный раз вытянуть неудачный жребий, и все, ты безнадежный лузер.

Долгое время не тренировавшаяся девушка, едва вернувшись, вмиг обогнала в додзё всех тех, кто тренировался в полную силу.

Сколько он ни размышлял об этом, а выходило одно: он и глазом не успел моргнуть, как она стала далекой-далекой.

Как бы он ни стремился вверх, ни пытался измениться – он оставался привязан здесь, внизу, словно это его законное место.

Необуздаемый. Этот мир необуздаемый.

Этот мир никчемный. Скучный. Он подходит к концу. Света нет.

Но синее небо сегодня такое красивое… Аа.

Он уже осознал.

Это небо – всегда одинаковое.

Всегда прекрасное.

Всегда замечательное.

Мир всегда такой.

Этот более чем естественный факт со стуком упал в душу Тихиро.

Мир не бросил его и не обошелся с ним сурово.

В то же время мир не ласков и не обеспечивает ему легкую поступь по жизни.

Мир неизменен и всегда одинаково относится ко всем.

В этом неизменном виде он всех защищает.

Он, Тихиро, смотрел на мир свысока, считал его дурацким. Однако где-то в глубине души жила в нем и некая тоска по этому миру. Уже тогда он понимал, что у мира есть две стороны. Но он отказывался это признавать и продолжал убеждать себя, что мир никчемный и скучный.

Почему?

Ответ до скуки прост. Потому что Тихиро не принадлежит к миру, по которому тоскует.

Он ничего не делал как надо, никак не мог выйти на правильный путь – и объяснял это тем, что мир скучен. Он оправдывал себя: я ничего не могу поделать, я все делаю правильно, но не получается. Если бы все могло получиться так, как он хочет, то он, вероятно, давал бы этому миру высший балл.

Он менял мир под собственное удобство. Но нет, конечно же, мир под его удобство меняться не желал.

Иными словами, на самом деле он менял свой взгляд на мир.

Причины лежали в нем самом, а он переваливал все на мир.

Раз общая «вина» лежала на мире, Тихиро во всем, во всем винил других людей.

Не думая своей головой, не сражаясь, во всем виня других, во всем полагаясь на окружающих. Однако росла лишь его гордость. Он думал лишь ради того, чтобы избежать боли, чтобы не дать пострадать самооценке. Но ничего из этого не вышло.

Вот так живя, он и создал свой собственный мир.

Полностью свой.

Мир такой, какой он есть. Но при этом, похоже, для каждого человека он различен. Эти различия связаны с тем, как наблюдатель смотрит на этот мир.

Сменив взгляд на мир-такой-какой-он-есть, Тихиро сможет выстроить свой мир по-новому.

Мир кажется ему отвратительным, потому что он сам отвратителен.

Мир выглядит грязным просто потому, что у него, Тихиро, объектив запачкан.

Ценность того мира, цвета сего мира – все это определяет не кто-то, а он сам.

К примеру, сейчас он находится на таком дне, что хоть помирай, но это всего лишь его взгляд на вещи. Для Эндзёдзи это выглядит по-другому, и он может попытаться воспользоваться этим как подсказкой.

Раз он на самом дне, значит, пружина сжалась до предела и накопила в себе энергию.

Сейчас он приперт к стенке, а значит, это первый и последний шанс.

То, как выглядит мир, зависит от самого Тихиро.

Это правильно?

После долгих блужданий он наконец-то выбрался на верный путь?

Этого он не знал. Но даже если ты не знаешь правильного ответа, это не значит, что кто-нибудь по собственной инициативе его тебе скажет.

Надо удостовериться самому.

Верный, правильный ответ в любой момент здесь, рядом.

И решить, что этот ответ верный, он тоже вправе в любой момент.

Принять мир-такой-какой-он-есть тоже должен он сам, никто другой.

С ответом в груди Тихиро опустил голову, снова стал смотреть вперед.

– Ти… Тихиро… кун? – чуть удивленно спросила Эндзёдзи. Может, даже забеспокоилась – он же так долго стоял, задрав голову, что даже шея заболела?

– Слушай, Эндзёдзи, – окликнул ее Тихиро и на всякий случай вытер глаза. Они не мокрые.

Если глядеть не вниз, а вверх, слезы не текут.

– А ты правда изменилась.

– А… ааа?! Я, я изменилась?! Я что, настолько изменилась, что даже Тихиро-кун заметил?!

– Да.

Услышав ответ Тихиро, Эндзёдзи принялась радостно кудахтать: «Уай! Уай!». Очевидно, радоваться она не привыкла.

– Т-ты так прямо это сказал, я аж засмущалась, хи-хи-хи… Кстати, Тихиро-кун, от тебя тоже как-то резко другое ощущение возникло, что случилось?

– Ты это заметила?

Неужели перемены в его сердце так сразу и так резко вырвались наружу?

– Угу, по голосу.

Что у нее за особый талант?

Ну, пусть это и заметит только Эндзёдзи, но в его сердце произошли перемены достаточно большие, чтобы это отразилось на его отношении к делу.

– …Мне просто показалось, что я нашел что-то вроде правильного ответа. Если это так, то благодаря тебе. Спасибо.

Когда он в последний раз искренне говорил кому-то «спасибо»?

– Я засмущалась, засмущалась! Вернее, на миг я подумала, что это невозмо-… А, но это возможно?

Она так странно согласилась, будто сама уже испытала нечто подобное.

– Да, возможно. Это тот момент, когда находишь «настоящее».

– Эндзёдзи, ты тоже нашла?

– Угу. …Ну, похоже, что так.

– Подтверди уж поувереннее.

Она ведь такая энергичная, когда набирает ход.

– А, и еще. Эндзёдзи, ты только что сказала про «настоящее», но мне-то самому откуда знать, мои мысли «настоящие» или нет? Как думаешь, как мне это определить? – спросил Тихиро, думая, что уж она-то должна знать.

Эндзёдзи потрясающая. Стоит так подумать, и становятся видны ее хорошие качества. Если он, Тихиро, сможет из этого что-то извлечь для себя, хорошо бы извлечь. Он чувствовал, что в таком случае сможет вырасти еще больше.

– Да, если эта мысль о том, чтобы ничего не делать и оставить все как есть, то она, скорей всего, фальшивая, – ответила Эндзёдзи, слегка довольная собой.

После чего улыбнулась с таким видом, будто собиралась раскрыть ему потрясающий секрет, и сказала:

– Поэтому действуй и сам преврати свои поступки в «настоящие».

Вот оно.

«Кстати, насчет твоих слов, что я люблю Юи-сан и всякое такое…»

«А?! Я ошиблась?! Когда я применила "силу", то сказала "человек, с которым ты сейчас хочешь поговорить больше всего" и стала Юи-семпай, вот поэтому и подумала…»

«Никогда так больше не говори!»

«Х-хорошо, не буду! Хм, но ты не сказал нет… Значит, все-таки Юи-семпай!..»

«Не повторяй это второй раз! И… Извини. За все доставленные проблемы».

«Какие проблемы?»

«Из-за меня тебе пришлось бегать, и кричать на меня, и смотреть на мою жалкую фигуру! Не заставляй меня это произносить, мне стыдно!»

«Тихиро-кун, это же твоя вина, почему тогда ты злишься на меня?»

«И, извини…»