Онлайн чтение книги Тень Саганами
Глава 29

— Полагаю, Александра скажет, что и это не важно, — кисло сказал Генри Крицманн.

— Конечно, скажет, — фыркнул Иоахим Альквезар.

Они сидели на террасе виллы на берегу моря, глядя на догорающий над океаном закат. На кобальтовом куполе над головой только-только начинали вспыхивать звезды, на столе между ними были остатки легкого ужина, в выложенном из кирпича уличном камине горел плавник. Альквезар откинулся в шезлонге. В сумерках вспыхнула старомодная деревянная спичка и, когда он зажег сигару, вверх потянулся дымок. Крицманн одобрительно понюхал ароматный дымок и потянулся за пивом.

— Эта женщина начинает мне очень, очень не нравиться, — практически капризным тоном сообщил он, и Альквезар усмехнулся.

— Даже Бернардусу она не нравится, желает он в этом признаться, или нет, — сказал сан-мигелец. — Действительно, что в ней может нравиться?

Настал черед Крицманна горько усмехнуться, но в выпаде Альквезара была неприятная доля правды.

— Я просто не могу понять, как работает её мозг, — через какое-то время признался дрезденец. — Плохо уже то, что Нордбрандт и маньяки из "Альянса Свободы" взрывают и стреляют в людей почти наугад на Корнати, но все хотя бы сознают, что они ненормальные. Однако Вестман… — Он покачал головой, нахмурившись при воспоминании о докладах из Монтаны, прибывших только сегодня утром. — Вестман — это Старый Истеблишмент. Не изолированный ультранационалистский политик, а богатый, обладающий собственностью аристократ — или тот, кто играет роль аристократии на Монтане. И он умнее Нордбрандт. Она начала с бойни; он начал с шутки. Она продолжила дело убийствами и множественными взрывами; он продолжил взрывом штаб-квартиры одной из самых ненавистных в его родном мире инопланетных организаций… и по-прежнему проделал это, не убив ни единого человека. Он как, как…

— Как тот вымышленный персонаж из времен до расселения, о котором рассказывал Бранардус?

— Да, точно! — Крицманн энергично закивал. — Как там его звали… Багровый… Нет! Алый Первоцвет, вот как!

— Может быть и так, — сказал Альквезар. — Но, надеюсь, ты не сочтешь меня мелочным, если я замечу, что ни меня, ни других акционеров и директоров РТС не очень-то порадовал его выбор цели. Какой бы обходительностью и элегантностью он ни щеголял, занимаясь своими нечестивыми делишками.

— Конечно же, нет. Однако, — Крицманн прямо взглянул на него в свете масляных ламп, горящих на столе в уже полностью наступившей темноте, — и ты, надеюсь, не ожидаешь, что я пролью много слез над вашими потерями.

Альквезар остро взглянул на него, на мгновение насупив брови, затем фыркнул и покачал головой.

— Нет, — тихо произнес он, и замолчал, чтобы сделать затяжку. Кончик сигары вспыхнул как маленькая красная планета, и Альквезар выпустил почти идеальное кольцо дыма в вечерний ветерок. — Нет, Генри. Не ожидаю. И не должен ожидать. Но то, что я чувствую по этому поводу, и то, что остальные люди на Сан-Мигеле и Рембрандте — Инека Ваандрагер, к примеру — будут испытывать по этому поводу ещё более сильные чувства, это только ещё одно доказательство проницательности Вестмана. Он нашел цель, которая гарантированно поляризует мнение людей с обеих сторон этого политического вопроса, а для этого необходимы мозги. Ты говоришь, что не понимаешь реакцию Александры? Ну, а я хотел бы понять, каким образом такой очевидно разумный человек, как Вестман, вообще купился на что-то подобное. Он должен был поддерживать нас и подталкивать, а не взрывать!

— Разумный — это не то же самое, что хорошо информированный, или непредубежденный, — заметил Крицманн. — А все, что я сумел собрать, говорит о том, что Вестман довёл пунктик монтанцев насчёт упрямого индивидуализма до ранее непокорённых высот — особенно в отношении Рембрандта и РТС. Если не стесняться в выражениях, то он ненавидит вас до глубины души. На самом деле, ему всё равно, почему вы были так заняты захватом монополии на перевозки в Скоплении. Все, что он знает — или хочет знать — это то, что вы это делали, что вы вели себя крайне беспощадно и что его мир один из нескольких, которые считают, что их откровенно надули при помощи ваших так называемых "методов переговоров".

Президент Собрания пожал плечами.

— Я не очень-то виню его за это. Если бы вы, ребята, втянули Дрезден в вашу маленькую, уютную империю против нашей воли, я бы, наверное, возненавидел вас в такой же степени, как и он. Настоящее различие между Вестманом и мной состоит в том, что я, во-первых, верю рассказу Бернардуса о том, как и зачем изначально им был задуман Торговый Союз. И, во-вторых, каковы бы ни были его — и ваши — подлинные мотивы, аннексия Мантикорой представляет собой наилучший шанс, и не только в экономическом смысле, который когда-либо выпадал всему Скоплению. Я готов простить чертовски многое, чтобы использовать эту возможность. Но Вестман слишком зациклен на прежнем положении дел, чтобы осознать, насколько кардинально оно поменялось.

— Примерно это же и сказал Бернардус, — ответил Альквезар. — Наверное, умом я понимаю его анализ. Просто склад ума, который может все это игнорировать, настолько далек от той вселенной, в которой живу я, что я не могу заставить себя принять возможность того, что он вообще может существовать. Не на эмоциональном уровне.

— Лучше попытайся, — мрачно сказал Крицманн. — Я думаю, что в конечном итоге у него больше шансов торпедировать Конституцию, чем у Нордбрандт.

— Правда? — Альквезар поднял голову. — Не думаю, что могу возразить, но я хочу выслушать твои умозаключения.

— Да какие там умозаключения? — буркнул Крицманн. — Эх, ну ладно.

Он откинулся в шезлонге, обхватив руками пивную кружку.

— На данный момент, о мой достопочтенный товарищ по заговору, вы имеете в своём кармане около шестидесяти двух процентов делегатов. А экстремизм Нодбрандт, по моим подсчётам, подтолкнул на вашу сторону где-то десять процентов из этого числа. Но Тонкович и Андре Иверно — и Лабабиби — держат остальные тридцать восемь процентов мертвой хваткой. У них большинство олигархов Скопления, кроме тех делегатов, что вы с Бернардусом сможете вытащить с планет РТС, и Нодбрандт вытолкнула около десяти процентов из них с вашей стороны в карман Тонкович, когда нажала на кнопку экономической войны. Большинству олигархов наплевать на то, что происходит на Корнати… пока это не выплескивается в их маленькие, уютные владения. Но когда она взрывает банки и стреляет в банкиров, не говоря уже о местных олигархах, её версия дестабилизации угрожает перекинуться на другие системы, а они не собираются подписывать что либо, что могло бы, по их мнению, помешать существующим политическим и правоохранительным машинам справляться с нео-большевиками и анархистами в их собственных мирах. А поскольку для утверждения проекта Конституции требуется большинство в две трети, то пока она держит пять-шесть процентов делегатов, которых вам всё ещё не хватает, она может застопорить весь процесс и попробовать вымогать у вас уступки. Вымогать у нас уступки.

— Пока мы мыслим одинаково, — сказал Альквезар, когда Крицманн замолчал, чтобы хлебнуть пива. — Но из этого всё равно не понятно, почему ты считаешь, что Вестман опаснее Нордбрандт.

— Ох, не уподобляйся Сократу, Хоаким! — несколько нетерпеливо воскликнул Крицманн. — Ты не хуже меня знаешь, что Александра Тонкович и Самиха Лабабиби совершенно не намерены на самом деле блокировать аннексию. Если они действительно торпедируют Конституцию, это произойдет случайно, потому что они искренне верят в то, о чем разглагольствовала Александра сразу после первой атаки Нодрбрандт — что Мантикора не позволит процессу заглохнуть. Я думаю, что обе они — особенно Александра — слишком склонны рассматривать Звездное Королевство в кривом зеркале их опыта в местной политике, но так они видят мир. По крайней мере, в данный момент. Но если когда-либо произойдет что-нибудь, что поколеблет эту их безукоризненную уверенность, они скорее всего прекратят требовать невозможного и удовольствуются лучшим из быстрых и грубых компромиссов, которого смогут добиться.

— Но если Вестман рассердит достаточно твоих олигархов — тех, кого вы с Бернардусом изначально собрали и убедили поддержать аннексию — тогда дело дрянь. Если он когда-нибудь сможет убедить достаточное число из них, что он и те, кто разделяют его убеждения, могут нанести серьезный ущерб всему, что сумел построить Торговый Союз, значительный процент этих олигархов — возможно даже большинство — в мгновение ока переметнутся на сторону Тонкович, и ты это знаешь. А если они это сделают, то резко нарушат баланс. И не только здесь, в Собрании. Если Рембрандт, Сан-Мигель и остальные планеты РТС начнут противостоять аннексии, вместо того, что поддерживать её, то она не пройдет.

— Ты прав, — вздохнул Альквезар мгновение спустя. — Это ещё одна из причин для Бернардуса вернуться на Рембрандт. Он хотел, чтобы Ваандрагер лишилась кресла председателя до того, как сможет сколотить достаточно сильный блок поддержки, чтобы смочь противодействовать его контролю или установить слишком глубокие связи в правительстве системы. Потому что она именно из тех, кто может сделать то, чего вы боитесь, особенно если Вестман сумеет убедить кого-то за пределами его родной системы поддержать Движение за Независимость Монтаны.

— Так что, — спросил Крицманн, — мы будем делать по этому поводу?

— Если бы у меня был на это ответ, — кисло ответил Альквезар, — мне не нужно было бы волноваться об Александре и Самихе. Я бы просто взмахнул волшебной палочкой и всё бы поправил!

— Но нам придётся хоть что-нибудь придумать.

— Знаю. Знаю, — Альквезар снова затянулся сигарой. — Я послал записку баронессе Медузы сегодня днем, прямо после того, как сюда прибыл курьер из Монтаны. Я выразил в основном те же опасения, что ты только что изложил, и предложил, что, возможно, наступило время для официального представителя Её Величества попробовать более… прямолинейный подход.

Крицманн взглянул на него с некоторым беспокойством, и сан-мигелец раздраженно пожал плечами.

— Решение не идеальное, даже если она действительно вмешается, и я это знаю. Проблема в том, Генри, что у нас только что закончились идеальные решения.

***

— … решение не идеальное, миледи, — сказал Грегор О'Шонесси, — но меня тревожит то, как нагревается ситуация.

— Госпожа губернатор, — значительно сказал адмирал Хумало, — я обязан повторить мои опасения по поводу слишком сильного вмешательства на местном уровне в политику Скопления.

— При всём должном уважении, адмирал, — немного резко отозвался О'Шонесси, — именно вы хотели начать действовать против Нодбрандт после первого взрыва на Корнати в Карловаце.

— Да, хотел, мистер О'Шонесси, — пророкотал Хумало. — Но это была совершенно другая ситуация, чем нынешняя — надеюсь, вы это признаёте. Нордбрандт — убийца, причем массовый убийца. Высадить морпехов на Корнати, при условии, что местное планетарное правительство пригласит нас это сделать, чтобы изловить хладнокровную, расчетливую убийцу — это одно дело. Высадить морпехов на Монтану гоняться за одним из самых заметных граждан, который уже явно на пути к тому, что стать кем-то вроде местного фольклорного героя — или антигероя — и кто пока что не убил и бродячей собаки, не говоря уже о депутатах местного парламента — это будет совсем другое дело.

— Но мы уже действуем там на постоянной основе, — заметил О'Шонесси. — Мы расположили там контингент и, надо полагать, отвечаем за поддержку правительства президента Саттлза с тех пор, как он разрешил нам расположить у себя корабли обеспечения. Коли на то пошло, мы могли бы оказать поддержку прямо с этих кораблей.

— Эти корабли не только не предназначены, но и не способны предоставлять такую поддержку, — ледяным тоном произнес Хумало. — "Эрикссон", по сути, представляет собой всего лишь корпус грузовика, обернутый вокруг механических мастерских и склада запчастей. Его экипаж составляет меньше двухсот человек — техников, а не бойцов. А "Вулкан" всего лишь транспорт боеприпасов, с ещё меньшей командой. Они оснащены военными импеллерами, компенсаторами, антирадиационной защитой и минимальными бортовыми гравистенами, но это не боевые корабли и они абсолютно не подходят для подобной задачи. Даже допуская, что постановка такой задачи перед любым из наших кораблей будет хорошей идеей. А это не так.

— Я думаю… — начал было О'Шонесси, но дама Эстель подняла руку. Он закрыл рот, глядя на нее, и она криво улыбнулась.

— В данном случае, Грегор, адмирал Хумало прав, — сказала она. — Очень даже прав. Если мы вмешаемся на Сплите, это породит внушительную местную поддержку. Пока что Нордбрандт находится на той стадии, где вызывает намного больше ужаса, отвращения и ненависти, чем повсеместной поддержки. Она нанесла намного больший вред своей планете, чем Вестман, и совершенно не скрывает, что развивает свою стратегию чистого террора в отношении любого "коллаборациониста" с нами или избранным правительством Корнати по любому вопросу, не только в отношении аннексии.

— Она использует кувалду, грубую силу. Вестман использует рапиру. До сих пор, по крайней мере, его выбор целей имел прямо противоположный эффект, чем у Нодбрандт. Насколько я могу судить, прямо сейчас нет угрозы того, что он подорвет поддержку аннексии Монтаной, но в перспективе у него больше шансов добиться этого, чем у неё. Более конкретно, в отношении Собрания, у него больше шансов привести к значительному сдвигу в расстановке сил между Конституционными юнионистами Альквезара и Конституционными либералами Тонкович. Но с нашей тактической точки зрения, самая значительная разница между ним и Нодбрандт в том, что если мы обрушимся на неё, то предстанем воздушной кавалерией, явившейся на помощь, в то время как на Монтане мы окажемся зловещими иностранными завоевателями, если вмешаемся в местные дела, устроив охоту за ним, и допустим хоть самую крошечную ошибку.

— Но, миледи, — уважительно запротестовал О'Шонесси, — я боюсь, что мы все равно сделаем ошибку, и не маленькую, если ничего не предпримем в отношении Монтаны.

— Лично я, — добавил Хумало, — всё ещё за то, чтобы сбросить батальон-другой на голову Нордбрандт. Давайте сделаем это быстро и жёстко, вытащим её на свет Божий и передадим в руки суда Корнати. Пускай они казнят её после скрупулёзно честного суда с присяжными из её сограждан — видит Бог, у них уже достаточно доказательств, что повесить её два или три раза! Мы бы только захватили её, а затем отодвинулись бы в сторонку и позволили бы местной правоохранительной системе делать свое дело. Как вы говорите, Нордбрандт вряд ли образцовая модель для законного политического процесса на Корнати, а это постоянное расширение её политического "манифеста" показывает степень возрастающего экстремизма, которая подходит чертовски близко к классической мании величия. Она начинает напоминать мне Корделию Рэнсом!

Он фыркнул, и несколько слушателей, включая даму Эстель Мацуко, поёжились от слишком меткого сравнения.

— Избавимся от неё первым делом, и освободим себя для того, чтобы устроить охоту за Вестманом самым эффективным способом и не отвлекаясь. В качестве бонуса, когда мы это сделаем, наш нимб уже будет сиять ярче оттого, что мы помогли избавиться от явно закоренелой террористки и убийцы.

— Это очень заманчиво, адмирал, — ответила временный губернатор. — Поверьте мне, очень заманчиво. Но я все равно побаиваюсь посылать наши войска, особенно в таком количестве. Политическая ситуация на планете… запутанна, и, насколько мы можем судить отсюда, всё время меняется. Единственным, что мне только приходит в голову, что может начать легитимизировать действия Нордбрандт в глазах значительной части корнатийского общества, будет наша охота за ней таким образом, что это подтвердит её обвинения в коррумпированности правительства и нас в имперских замашках. Если мы будем выглядеть поддерживающими репрессивный режим только потому, что оппозиция не хочет быть "поглощённой" Звездным Королевством, мы быстро потеряем какое бы то ни было моральное преимущество.

— При всём должном уважении, госпожа губернатор, — отозвался Хумало, намернно используя ту же форму обращения, что и О'Шонесси, — если мы не можем действовать на Корнати, то где же можем? Это четкий, недвусмысленный пример терроризма, нацеленного против законно выбранного правительства на суверенной планете. Мистер Вестман же пока только украл мантикорской собственности на несколько сотен тысяч долларов, поставил в неудобное положение десяток-другой наших граждан и уничтожил частной собственности на несколько сотен миллионов долларов, из которой ничего не принадлежало ни его правительству, ни гражданам его планеты. И, я повторяю, до сих пор он был необыкновенно осторожен в том, чтобы не убить и даже не ранить ни одного человека.

— Вы правы, — Медузе на самом деле очень хотелось не согласиться. У неё было смущавшее её саму подозрение, что хотелось ей этого из-за того, что её личная оценка Хумало была такой низкой. Что, допустила она, оценив его анализ, могло быть несколько несправедливо с её стороны.

— Думаю, — сказала она, обводя взглядом сидящих за столом О'Шонесси, Хумало, капитана Шоуп, коммандера Чандлера и полковника Оливера Грея, командира её собственного контингента морпехов, — по крайней мере мы согласны с тем, что, на данный момент, две системы, которые представляют реальную опасность процессу аннексии и безопасности Конституционного Собрания — это Монтана и Сплит?

— Уверен, что хотя бы с этим мы все согласны, — ответил О'Шонесси. — Хочу, однако, отметить ещё одно различие между Вестманом и Нодбрандт.

— Продолжайте, — предложила баронесса.

— Все доклады со Сплита, — сказал начальник её разведывательной службы, оглядывая сидящих за столом, — указывают, что, несмотря на причиненный ею ущерб, Нодбрандт всё ещё действует исходя из ограниченного материально-технического обеспечения. Она используется гражданское стрелковое оружие и взрывчатку, и пока нет данных о том, что у нее имеются передовые средства связи или системы противодействия слежению. И, честно говоря, я думаю, что одной из причин начала ею этой кампании покушений против местных землевладельцев и промышленников было то, что у нее нет военного снаряжения, необходимого для удара по действительно сложным целям. Первоначальная атака ей удалась благодаря долгой, тщательной предварительной подготовке и тому, что никто не ожидал подобного, а большинство успешных взрывов с той поры были возможны только потому, что местные власти ещё только раскручивали машину, которая должна была заняться ею, и потому, что она выбирала цели на основе их уязвимости, а не важности. Она нападает на те цели, которые может достать, а не обязательно на те, которые ей хотелось бы достать.

— Вестман же совсем другой случай. Он явно обеспечен намного лучше финансово, и правительство Монтаны смогло отследить по меньшей мере одну покупку коммуникаторов и криптографических программ производства Солнечной Лиги, которую он произвел до того, как уйти в подполье. Они думают, что он также приобрел какое-то количество иномирных боеприпасов. Он точно использовал взрывчатку военного образца по крайней мере в одной атаке, и, согласно нашим местным мантикорским топографам, партизаны, которых он задействовал в первой атаке, были вооружены стрелковым оружием военного образца, похожим на достаточно новое производства солли. Кроме того, в двух его проведённых к сегодняшнему дню операциях он показал внушительную степень способности к сбору разведданных и планированию, и продемонстрировал, что совершенно точно способен нанести удар по сложным объектам.

— Нодбрандт и АСК скорее всего потратили несколько недель, чтобы подготовить первые взрывы. Вестман со своим Движением за Независимость Монтаны произвели первую операцию через двенадцать часов после того, как наши топографы отправились в поход. Даже наши люди не знали до выхода о том, куда они пойдут, так что и он тоже никак не мог узнать об этом заранее. А это значит, что он построил всю операцию на ходу и выполнил её без сучка, без задоринки, имея максимум двенадцать часов на подготовку. А когда занялся факторией РТС, он преодолел именно такой тип системы безопасности, которого тщательно избегала Нордбрандт, и нанес удар по назначенной цели с разрушительной эффективностью. Он не только использует скальпель вместо бензопилы, но ещё и использует его намного эффективнее, чем она.

— Значит, вы считаете, — сказала дама Эстель, — что даже если Нордбрандт убивает больше людей и причиняет больше общих разрушений, из этих двух угроз Вестман опаснее и его сложнее подавить?

— Примерно так. Но что я на самом деле хотел сказать, миледи, это то, что хотя я готов признать, что Нордбрандт более подходящая цель в данный момент, в дальнейшем нам придется разобраться с ними обоими, и в обоих случаях чем скорее это произойдет, тем лучше. Мне бы совсем не хотелось, чтобы мы увязли или застряли, сконцентрировавшись на АСК, тем самым отвлёкшись от действий в отношении ДНМ в первый же подходящий момент. И я думаю, что крайне необходимо составить стратегию против обеих угроз.

— Понятно. — Баронесса Медуза откинулась, сцепив пальцы на животе, и мягко закачалась в кресле, обдумывая сказанное. И у Хумало, и у О'Шонесси были здравые мысли. Но, учитывая жестко ограниченные ресурсы, как же ей разобраться с одной из угроз, не говоря уже об обеих?

Тишина затянулась на несколько минут, пока подчиненные наблюдали за её размышлениями. Затем глаза баронессы сузились. Дама Эстель обдумывала возможности и варианты ещё несколько секунд, затем позволила спинке кресла выпрямиться, с ощущением окончательности.

— Очень хорошо, — четко произнесла она. — Адмирал, ваши замечания о Корнати приняты. Я не уверена, что мы располагаем ресурсами для того, чтобы на самом деле выкурить Нордбранд из её норы, но на Сплите мы точно должны объявить о своем присутствии и предложить прямое сотрудничество местному правительству и органам правопорядка. В то же время, я ощущаю явное отсутствие надежного анализа из первых рука сложившейся там ситуации. Не только в отношении террористической угрозы, но и на других фронтах. С учётом этого, я хочу иметь там надежную пару глаз. Кого-то, кто сможет дать нам четкую, аккуратную картину того, что именно происходит и как лучше всего с этим поступать. И я хочу иметь присутствие в системе, чтобы поддержать его — и присутствие внушительное.

— Миледи? — осторожно спросил Хумало, когда она замолчала.

— Я хочу, чтобы это была "Гексапума".

— Госпожа губернатор, — тут же начал инстинктивный, автоматический протест адмирал, — "Гексапума" — самый мощный, самый современный корабль в нашем распоряжении. Мне совесть не позволит рекомендовать отвлечь её от текущих обязанностей, чтобы поработать в качестве местной полицейской силы в Сплите.

— Не припомню, чтобы я просила вас что-то рекомендовать, адмирал, — заметила баронесса, и темное лицо Хумало побагровело.

— Не просили, мэм, — сухо ответил он. — Но я командующий станцией. Распределение ресурсов — это моя обязанность.

Он едва было не заметил, что использование слова "рекомендовать" было проявлением вежливости с его стороны. Наряду с ответственностью за использование боевых единиц он имел законное право решать, где они будут использоваться, независимо от чьих-то идей. Но вежливость или нет, он явно не намеревался уступать в этом вопросе, и Медуза задержала его взгляд на мгновение, а затем кивнула с неохотным уважением к его моральной храбрости… если это была именно она.

— Замечательно, адмирал, — сказала она, отступая от открытой конфронтации с собственным военачальником, — что бы вы рекомендовали?

— Для данной конкретной операции нам не требуется "Гексапума", госпожа губернатор, — всё ещё очень формально заявил Хумало. — Любой из более старых наших кораблей может выполнить эту функцию. Если мы считаем, что из соображений престижа необходим крейсер, то "Колдун" капитана Андерса может справиться с этой задачей ничуть не хуже. А использование более старого корабля позволило бы мне оставить "Гексапуму" там, где она будет наиболее эффективна против пиратов и других внешних угроз. Кроме того, контингент морпехов на "Колдуне" больше, чем на "Гексапуме", а капитан Андерс находится в Скоплении почти семь месяцев — намного дольше капитана Терехова. Из чего следует, что у него было больше возможностей развить чутье в отношении нюансов местной политики.

О'Шонесси дернулся в своем кресле, но быстрый взгляд временного губернатора помешал ему произнести то, что он собирался. Затем она снова взглянула на Хумало.

— Я понимаю вашу логику, адмирал. Но, простите, разве не верно то, что, за исключением прямого нападения Солнечной Лиги или какого-то невероятно дальнего броска Республики Хевен, даже ваши более старые корабли должны явно превосходить всё, с чем они могут столкнуться? Говоря конкретнее, какого рода пирата вы предполагаете встретить, который будет настолько опасен, что только такой мощный корабль, как "Гексапума", будет иметь достаточно шансов на победу?

— Ну, — медленно произнёс Хумало с откровенно недовольным выражением лица, — если поставить вопрос именно так, миледи, это действительно выглядит маловероятным. Хотя, — добавил он, храбро оправляясь от удара, — офицер флота обязан готовиться не только к вероятному, но и к маловероятному.

— Разумеется, — согласилась дама Эстель. — Но, в продолжение темы, вы также упомянули тот факт, что капитан Андерс находится в Скоплении дольше, чем капитан Терехов. Это, конечно, правда, и это замечание имеет вес. Однако, без всякого неуважения в отношении капитана Андерса, у меня сложилось впечатление о капитане Терехове, что он намного более склонен к нестандартному мышлению. В подобной ситуации, я бы скорее сочла, что гибкость мышления и готовность рассмотреть… скажем так, нестандартные реалии?.. перевешивают проведённое на станции время. И хотя я, конечно, уважаю капитана Андерса, я думаю, что мы также можем согласиться с тем, что опыт капитана Терехова в Министерстве Иностранных Дел мог бы весьма пригодится в сложившихся обстоятельствах.

Хумало моргнул. Казалось, он хотел что-то сказать, но потом явно сдержал себя, и она спрятала тонкую, невеселую улыбку. Она, бывало, задавалась вопросом о том, насколько его беспокоил высокопоставленный подчиненный, чей дипломатический опыт намного превосходил его собственный. Ответ, судя по всему, был такой: беспокоил довольно сильно.

"Тем хуже для него, — холодно подумала она. — Мне нужен Терехов, и я его получу".

— А по поводу того, что на "Колдуне" больше морпехов, — вслух продолжила она, — я вовсе не убеждена в том, что в данной ситуации решение может быть обеспечено числом. Дело не в общей численности солдат, которых можно задействовать, во всяком случае если учесть разницу в технических возможностях между нами и местными. Значение имеет эффективность, с которой могут быть задействованы наши морпехи, и, опять-таки, не проявляя никакого неуважения к капитану Андерсу, я в большей степени уверена в способности капитана Терехова эффективно использовать свои силы.

Она сделала паузу и приятно улыбнулась контр-адмиралу. Он встретил её взгляд с каменным выражением лица, и она склонила голову набок.

— Наконец, — продолжила она, — как я понимаю, после капитана Саундерса старшим из ваших офицеров является Терехов. Поскольку мне слабо верится в разумность перевода "Геркулеса" в Сплит, это значит, что он самый старший офицер, которого вы можете послать, не так ли?

— Да, мэм, — согласился Хумало напряженным голосом.

— Что же, учитывая обстоятельства, я считаю, что уместнее всего отдать это задание самому старшему офицеру из тех, что у нас имеются. Кого бы ни послали, ему придется иметь дело с самыми высокопоставленными лицами в правительствах Корнати и Монтаны. Как с точки зрения вежливости, так и для доказательства серьезности, с которой мы относимся к их ситуации, нам следует послать офицера с достаточной выслугой лет, чтобы вызвать их уважение, и, в то же самое время, проявить наше собственное.

Секунду-другую Хумало ничего не говорил. По закону баронесса Медуза не могла прямо приказать ему послать "Гексапуму" на Сплит или Монтану. Он был командующим базой в Талботте. Временный губернатор могла сделать запрос или предложение. Она могла назначить конкретные задачи, потребовать от него выполнения конкретных обязанностей. Но фактическое управление военными ресурсами, находящимися под его командованием, когда дело доходило до выполнения этих задач или обязанностей, было его делом. У него было законное право задействовать эти единицы так, как он считает нужным.

Однако любой командующий, слепо игнорирующий желания своего гражданского начальства, был почти настолько же круглым идиотом, как и тот, кто безоговорочно соглашался с этими желаниями вопреки собственному мнению. И хотя Хумало продолжал считать, что данная миссия вряд ли окажется самым эффективным использованием КЕВ "Гексапума", временный губернатор высказала несколько существенных замечаний. Замечаний, которые будут очень бросаться в глаза, если он предпочтет их проигнорировать, а его начальство в нынешнем Адмиралтействе решит усомниться в его суждениях.

— Очень хорошо, госпожа губернатор, — сказал он, не в состоянии полностью сдержать резкость в своем тоне. — Не уверен, что полностью убежден, но вы привели несколько веских аргументов. И, что, возможно, важнее, вы прямой политический и административный представитель Её Величества здесь, в Скоплении. А значит, флот Её Величества несёт ответственность и обязаность предоставлять вам помощь и поддержку по любому вопросу, включая предоставление военной поддержки, которая, по вашему мнению, будет наилучшим образом соответствовать выполнению вашей основной цели. Я отзову "Гексапуму" и предоставлю её в ваше распоряжение для этой операции.

— Спасибо, адмирал, — поблагодарила дама Эстель с любезной улыбкой, настолько теплой, что Хумало даже обнаружил, что улыбается в ответ.

— А где именно "Гексапума" находится в данный момент? — спросила она.

— В Нунцио, миледи, — мгновенно ответила капитан Шоуп, как и полагается расторопному штабному офицеру. Она взглянула на Хумало краем глаза, но продолжала смотреть на временного губернатора. — Предполагая, что капитан Терехов придерживается назначенного графика, он будет находиться там ещё день-другой. Конечно, что-то могло задержать его отправление. Но если ничего не произошло, он должен отправиться в Целебрант в течение промежутка от двадцати четырех до сорока восьми стандартных часов. Время его путешествия от Нунцио до Целебранта должно составлять десять с половиной стандартных дней. Нам придется отправить курьеров в обе системы, чтобы он наверняка получил приказ об отзыве.

— Но наиболее вероятно то, что он будет в Целебранте, когда получит его?

— Да, миледи, именно так.

— Отлично! — сказала дама Эстель с энтузиазмом, который вызвал озадаченное выражение на лице контр-адмирала Хумало. Она широко улыбнулась ему. — Если он отправится из Целебранта, — объяснила она, — ему вряд ли придётся сильно отклониться от курса для остановки у Рембрандта, не так ли?