Онлайн чтение книги Букет фиалок The Black Benedicts
Глава 2

Роза появилась через несколько минут и с порога попросила прощения за то, что заставила их ждать, но экономка все равно сделала ей строгий выговор.

На лестнице Мелори остановилась взглянуть на портреты, висевшие на стенах. На портретах были изображены суровые мужчины и женщины в строгих одеждах, являвших собой летопись меняющейся моды за несколько веков; все как один отличались элегантностью и аристократизмом, читавшимся и в типе лица, и в повороте головы. Мелори показалось, что она узнала работы Гейнсборо и Лили[1]Гейнсборо Томас (1727–1788) — английский живописец, портретист и пейзажист. Лили Питер (1618–1680) — английский живописец-портретист голландского происхождения. ( Здесь и далее примеч. пер .).

Лестница была освещена огромным фонарем, свисавшим на бронзовых цепях с далекого потолка, но длинный коридор, застеленный толстым ковром, по которому Мелори следовала за Розой, тонул в темноте, поэтому торжественное тиканье невидимых часов казалось жутковатым. Наконец горничная распахнула дверь справа от себя, и Мелори, с любопытством оглядевшись, удовлетворенно вздохнула. Здесь царил тот же комфорт, что и внизу, в гостиной экономки, а спальня оказалась просто очаровательной. Мелори залюбовалась приятным сочетанием серо-жемчужной гаммы ковра и занавесок, в узоре которых преобладали сочный зеленый и бледно-желтый цвета. Огромная кровать под балдахином, с горой подушек и простынями с мережками вызвала у нее благоговейный страх. Над белой каминной полкой висело небольшое венецианское зеркало, на низеньком столике рядом с глубоким креслом у камина лежали журналы.

Роза отстояла свое право распаковать багаж, хотя Мелори уверяла ее, что вполне сможет справиться с этим сама. Глядя на гувернантку ясными золотисто-карими глазами, горничная сказала, что это ее работа и что миссис Карпентер дала ей четкие указания. Она также спросила, в котором часу Мелори хотела бы поужинать и желает ли она утром чай пораньше. Мелори засмеялась:

— Хотите меня избаловать? Дома я обычно вставала раньше всех и готовила завтрак, а чай пила на кухне!

— Тогда вам приятно будет ощутить перемены, — невозмутимо заявила Роза. — Я принесу вам чай в половине восьмого, это не слишком рано?

— Но вы не должны этого делать! Здесь есть другие люди, которым нужно уделять внимание, забудьте обо мне.

Красивое лицо Розы омрачилось.

— Некоторым людям всегда приятно прислуживать, — немного печально произнесла она и добавила: — А некоторым — нет!

Мелори поняла, что среди гостей, приезжавших в «Морвен», попадались личности, которых Роза совсем не одобряла.

Она легла тем вечером рано, но вопреки усталости сон почему-то не шел. Лампа была выключена, камин остыл, и комната казалась совершенно темной, лишь лунный свет, пробиравшийся между занавесками, серебрил уголки мебели. Мелори попыталась представить себе пейзаж снаружи — залитые этим серебристым светом сады, холмы Уэльса, дремлющие в отдалении, — и почти решилась покинуть свое царское ложе и выглянуть из окна, но уют пуховой перины и мягких подушек не хотел ее отпускать, и вскоре она задремала.

Где-то далеко в доме кто-то играл на пианино, а может, это было радио… Нет, на радио совсем не похоже… Мелори сонно отметила, что это импровизация, фантазия на тему «Зеленых рукавов»[2]«Зеленые рукава» — старинная английская песня, известная с ХVI в.. Музыка звучала, набирая силу, как звонкий весенний родник, стремительно прокладывающий себе путь по мягкому мху. Вскоре мелодия сменилась отрывком из Брамса, затем первой частью «Лунной сонаты» и снова вернулась к «Зеленым рукавам».

Чарующая музыка прогнала остатки сна. Мелори лежала, уставившись в темноту, и размышляла, кто же из пока не известных ей обитателей «Мор-вена» находит утешение в простом прикосновении к клавишам в столь поздний час. Странно, почему именно слово «утешение» пришло ей на ум? Она и сама была неплохой пианисткой; пьянящее чувство успокоения, которое получаешь, сидя перед клавишами из слоновой кости, было ей знакомо. Это был ее любимый способ релаксации после проведенного в тяжких трудах по уходу за маминой бандой спаниелей и приготовлением еды для всей семьи дня, нечто вроде отдушины.

Какое-то время спустя девушка забыла о музыке и задумалась о других вещах. Почему ей так и не позволили встретиться со своей воспитанницей, Сереной, вечером? Где находится детская спальня? Почему миссис Карпентер не представила ей Адриана Бенедикта в своей гостиной, отчего смотрела на него с такой жалостью? Почему он так внезапно ушел, не докончив фразы? А этот странный рассеянный взгляд… Интересно, когда Райф Бенедикт снизойдет до того, чтобы поговорить с ней, и чем это он так занят? В доме полно слуг и налицо все признаки огромного богатства! Вероятно, вдобавок к тому, что мистер Райф является владельцем «Морвен-Грейндж», он еще и бизнесом занимается. Как часто он приглашает гостей и почему Розе не нравится прислуживать им? Все ли Бенедикты такие смуглые? Адриан похож на итальянца, и люди на портретах тоже сплошь жгучие брюнеты…

Внезапно за дверью послышался подозрительный шорох, и Мелори испуганно села на кровати. Музыка давно смолкла, в доме теперь было очень тихо… Как будто мышь скребется… Вот только размер у этой мыши, судя по всему, не совсем обычный…

Мелори поспешно включила лампу на тумбочке и уже собиралась спросить, кто там, когда дверь очень медленно, сантиметр за сантиметром, начала открываться. Мелори, парализованная ужасом, не отрываясь смотрела на нее, не в силах вымолвить ни слова.

Дверь приоткрылась уже на полметра, и донесся свистящий шепот:

— Вы не спите?

За вопросом послышался странный хныкающий звук, похожий на протест собаки, которую заставляют молчать, и в дверь просунулась детская головка со спутанными черными волосами, затем появилось худенькое тельце в розовом стеганом халатике. На руках у девочки была маленькая верткая такса.

Мелори глубоко вздохнула и расслабилась. Полуночная гостья поспешно закрыла за собой дверь, на цыпочках пробежала по комнате, легко вскочила на кровать и поставила собачку на одеяло.

— Вы не возражаете против Белинды, нет? Она ничего не порвет, а я просто до смерти хотела на вас посмотреть! Дарси поступила по-свински, уложив меня спать сразу после чая, чтобы я не смогла познакомиться с вами вечером. Но мне наплевать на Дарси, я решила, что все равно вас увижу!

Мелори не сумела сдержать улыбку при взгляде на сидевшую в изножье кровати взъерошенную девочку с поразительно красивыми глазами, пристально и умоляюще смотревшими на нее. Халатик, розовая ночная рубашка и очень маленькие тапочки, из которых выглядывают круглые пяточки, — хорошенькая куколка, дочка кинозвезды.

— Теперь, когда ты меня увидела, что ты обо мне думаешь?

— Вы мне нравитесь, — сразу последовал ответ. — Я так и думала, что полюблю вас, потому что миссис Алардус видела вас в кофейной гуще два дня назад и сказала, что вы окажетесь очень хорошей, совсем не такой, как мисс Пенеркорн, которая постоянно сосала драже и носила ужасные круглые фетровые шляпы. Вы не носите фетровых шляп, нет?

— У меня нет ни одной фетровой шляпы, — шепотом заверила ее Мелори, перенимая заговорщический тон. — А кто это — миссис Алардус и мисс Пенеркорн?

Тонкие бровки взлетели вверх в удивлении.

— Ну, миссис Алардус — кухарка, конечно, а мисс Пенеркорн была моей гувернанткой, давным-давно. Миссис Алардус — медиум.

— В самом деле?

— Она получает предостережения и тому подобное.

— Ты подхватишь простуду, если не набросишь на себя что-нибудь, — забеспокоилась Мелори и прикрыла одеялом ножки нежданной гостьи. — Если бы я знала, что ты собираешься нанести мне визит, я подготовилась бы получше, чтобы тебя встретить. Но раз уж так вышло, придется мне разжечь камин. — Мелори собралась было вылезти из кровати, но девочка остановила ее.

— О нет, не делайте этого! — взмолилась она, схватив гувернантку за руку. — Мне тепло, правда, и очень здесь удобно. Вы не возражаете против Белинды? Она совсем не пахнет, только немного, как пахнут все таксы. Я за ней ухаживаю, всегда вычесываю и иногда обрызгиваю духами. Дядя Райф привез мне огромный флакон французских духов из Парижа, и я почти всё извела на Белинду!

Мелори пришла к выводу, что после такой характеристики личной гигиены таксы она не может найти возражений против ее пребывания на своей постели, но дядин презент маленькой племяннице ей показался довольно странным. Через несколько секунд они втроем уютно устроились в разных уголках кровати, и нос Белинды печально торчал из-под края пахнувшей лавандой простыни, а ее обеспокоенные золотистые глазки с сомнением посматривали на Мелори.

— А что, как ты думаешь, сказала бы Дарси, увидев тебя сейчас? — спросила девушка, размышляя, не должна ли она настоять на немедленном возвращении Серены в ее собственную постель.

— Дарси пришла бы в ярость!

— Ну тогда, наверное, тебе лучше уйти.

— Нет! Дядя Райф не станет возражать. Дядя Райф позволяет мне делать все, что я захочу.

— Хмм… Это, знаешь ли, не особенно полезно для тебя.

— Правда? — Девочка взглянула на Мелори с интересом. — А у вас миленькая ночнушка, — заметила она вдруг. — Я люблю красивую одежду, а вы? Дядя Райф говорит: если вы хотите хорошо выглядеть, вы должны одеваться соответственно. Сам дядя Райф похож на пирата, но я всегда думала, что пираты ужасно милые, особенно когда они ведут себя совсем не как пираты.

— Пожалуй, в этом что-то есть, — с важным видом согласилась Мелори.

Серена взглянула на гувернантку с подозрением, ожидая увидеть насмешливый огонек в глазах, но, удостоверившись, что ее принимают всерьез, продолжила:

— В библиотеке есть портрет одного из наших предков, а он был пиратом в эпоху королевы Елизаветы. Он постоянно путешествовал, воевал с королем Испании и захватывал его корабли. Он даже украл для себя испанскую красавицу невесту, но королева Елизавета совсем не обрадовалась, когда он привез эту девицу домой, и чуть не отрубила ему голову. Но она все-таки простила его, потому что сильно любила, и он подарил ей целую гору сокровищ, и… — Девочка с трудом подавила зевоту. — И он очень похож на дядю Райфа, только у него нет прекрасной испанской невесты… у дяди Райфа, я имею в виду…

— Вот болтушка! — хихикнула Мелори. — Совсем сонная болтушка!

Серена недовольно наморщила носик.

— Вы как Дарси, — фыркнула она. — Дарси считает, что дети должны быть на виду, но с закрытым ртом. Только я не ребенок! Мне уже почти десять!

— А что говорит твой папа? — спросила Мелори.

— Вы имеете в виду Адриана? — удивленно нахмурилась девочка.

— Да. Ведь он твой отец. Разве он не высказывает своего мнения в вопросах, которые касаются твоего воспитания?

Серена помотала головой:

— Не-а. Он играет на пианино, и его больше ничего не интересует. Он… — Девочка зевнула — на этот раз во весь рот. — О, я так устала! Можно я усну у вас на кровати? — И она начала уютно сворачиваться калачиком.

Но Мелори решила проявить твердость. Она с некоторым трудом подняла сопротивлявшуюся воспитанницу и настояла, чтобы та отправилась в свою собственную комнату вместе с более покладистой Белиндой. Серена согласилась пойти, если только Мелори проводит ее по коридору, — в доме, видите ли, темно и страшно, а ее спальня находится в другом крыле. Мелори со вздохом выполнила требование и уложила трусишку в постель. Посадив Белинду в корзинку, она вернулась к маленькой кроватке, чтобы пожелать ребенку спокойной ночи.

— Спи, Серена. Сладких тебе снов. Надеюсь, утром ты не будешь такой усталой.

— Не буду, — пообещала Серена и сонно улыбнулась. — Вы, и правда, гораздо лучше, чем мисс Пенеркорн!

По дороге к своей комнате Мелори обнаружила, что ей придется одной пересечь длинную, залитую тусклым лунным светом галерею, и поежилась в суеверном ужасе. Она почти бежала, поворачивая у; лестничной площадки в свой коридор, но внезапно заметила, что в холле горит свет, а прямо под огромным раскачивающимся фонарем на ярком персидском ковре стоит мужчина в смокинге. Он спокойно курил сигарету, созерцая последние язычки пламени в огромном камине.

Мелори остановилась и некоторое время смотрела на него сверху, отметив, какой он высокий и какие у него широкие плечи. Мужчина был смуглым, с черными, гладко зачесанными волосами, блестевшими в свете раскачивающегося фонаря. Мелори смогла разглядеть, что лицо его было задумчивым и что он ни капли не похож на своего брата: выдающиеся скулы, волевой, безжалостный подбородок, прямой нос с тонкими ноздрями…

И тут он поднял голову. Его глаза смотрели прямо на девушку. У нее перехватило дыхание. Глаза были темными… очень темными и глубокими… и еще в них прыгали крошечные золотистые огоньки, похожие на колышущееся пламя. И было в них что-то насмешливое и… опасное?

Она быстро отпрянула, и тут же погас свет. Мелори поняла, что мужчина, должно быть, незаметно протянул руку к выключателю. И хотя она его больше не видела, могла слышать шаги, направлявшиеся в сторону лестницы. Это был сигнал к действию.

Мелори сорвалась с места, помчалась по коридору к своей комнате, захлопнула за собой дверь, повернула ключ в замке и только тогда заметила, что у нее дрожат руки. О боже, что он подумал о девице, гуляющей ночами по темной галерее?!