Глава третья

Онлайн чтение книги Добывайки The Borrowers
Глава третья

Арриэтта со вздохом отложила дневник и пошла на кухню. Она взяла у Хомили кольцо лука и, повесив его на шею, принялась искать кусочек бритвенного лезвия.

—Фу, Арриэтта! — воскликнула Хомили. — На чистую кофточку! Ты хочешь, чтобы от тебя пахло, как от мусорного ведра? На, возьми ножницы…

Арриэтта переступила через луковое кольцо, словно это был детский обруч, и принялась рубить его на части.

— Отец запаздывает, — снова проговорила Хомили, — и это я винова­та. Лучше бы я не…

— Что «не»? — спросила Арриэтта. Глаза ее налились слезами, в но­су щипало; она громко шмыгнула носом и подумала, как было бы хорошо вытереть его о рукав.

Хомили откинула назад прядь жидких волос. Мысли ее витали где-то далеко.

— Это все та чашка, что ты разбила… — сказала она.

— Но я разбила ее давным-давно… — начала Арриэтта, моргая гла­зами и снова громко шмыгая носом.

— Знаю, знаю. Ты тут ни при чем. Это все я. Не в том дело, что ты раз­била чашку, а в том, что я сказала отцу…

— Что ты ему сказала?

— Ну, я просто сказала… там же есть еще чашки, в этом сервизе, сказала я, там, наверху, в угловом стенном шкафчике в классной ком­нате.

— Не вижу в этом ничего плохого, — возразила Арриэтта, кидая ку­сочки лука один за другим в кипящий суп.

— Но он очень высоко висит, этот шкафчик, туда надо забираться по портьерам. А твой отец, в его годы… — И она вдруг села на пробку с ме­таллической головкой от бутылки с шампанским. — Ах, Арриэтта, лучше бы я никогда не упоминала об этой чашке!

— Не волнуйся, — сказала Арриэтта, — папа знает, что ему по си­лам. — Она вытащила резиновую пробку от флакончика из-под духов, ко­торой было заткнуто отверстие в трубке с горячей водой, и выпустила несколько капель в жестяную крышечку от пузырька из-под пилюль. За­тем добавила туда холодной воды и принялась мыть руки.

— Может, и так, — сказала Хомили. — Но я без конца твердила ему про эту чашку. Ну зачем мне она?! Твой дядюшка Хендрири никогда не пил не из чего, кроме простой желудевой чашки, а он дожил до преклон­ного возраста, и у него хватило сил переехать на другой конец света. У моих родителей был один-единственный костяной наперсток, из которо­го пили все по очереди. Но если у тебя была настоящая фарфоровая чаш­ка… ты понимаешь, что я хочу сказать?

— Да, — ответила Арриэтта, вытирая руки о полотенце, сделанное из бинта.

— Главное — портьеры. Ему не взобраться по портьере в его годы… по этим бомбошкам…

— Со шляпной булавкой взберется, — возразила Арриэтта.

— С булавкой! И этому тоже я его научила! Возьми шляпную булав­ку, — сказала я ему, — привяжи кусочек тесьмы к головке, и подтягивайся на ней. Это когда я просила, чтобы он добыл часы с изумрудами в Ее спальне. Хотела знать, сколько времени печется пирог! — Голос Хомили задрожал. — Твоя мать дурная женщина, Арриэтта. Эгоистка, вот кто она.

— Знаешь что? — внезапно воскликнула Арриэтта. Хомили смахнула слезу.

— Что? — еле слышно сказала она.

— Я могу взобраться по портьере. Хомили встала.

— Хорошенькое дело! Да как ты смеешь говорить мне такие вещи?!

— Но я могу, могу, могу! Я сумею добывать все что надо.

— Ах! — чуть не задохнулась Хомили. — Гадкая девчонка! Как у тебя только язык поворачивается?! — И она снова рухнула на табуретку из пробки. — Вот до чего, значит, дошло!

— Мамочка, не надо, пожалуйста, — взмолилась Арриэтта, — ну, не расстраивайся же так!

— Как ты не понимаешь… — с трудом начала Хомили; она уставилась на стол, не в состоянии найти убедительные слова, наконец подняла к до­чери осунувшееся лицо. — Детка моя, — сказала она, — ты не знаешь, о чем говоришь. Добывать совсем не так легко. Ты не знаешь… и, слава бо­гу, никогда не узнаешь, — голос ее упал до боязливого шепота, — как там, наверху…

Арриэтта ничего не сказала. Но через минуту спросила:

— А как там, наверху?

Хомили вытерла лицо передником и пригладила волосы.

— Твой дядюшка Хендрири, — начала она, — отец Эглтины… — И тут она остановилась. — Послушай!.. Что это?

Издали донесся еле слышный звук… словно защелкнули щеколду.

— Отец! — воскликнула Хомили.— Ой, на что я похожа! Где гребешок? У них был даже гребешок: крошечный серебряный старинный гребешочек для бровей, выпавший когда-то из ларчика в верхней гостиной. Хо­мили быстро провела им по волосам, сполоснула красные, заплаканные глаза, и, когда появился Под, она, улыбаясь, разглаживала обеими руками передник.



Читать далее

Глава третья

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть