Онлайн чтение книги Волки Кальи The Dark Tower: Wolves of the Calla
Глава 4

1

Утром Роланд проснулся раньше Сюзанны, но позже Эдди и Джейка. Эдди уже разжег маленький костерок на золе старого. Они с Джейком сидели к нему вплотную, словно сильно замерзли и хотели согреться, и ели «буррито по-стрелецки». На лицах обоих читались волнение и тревога.

– Роланд, думаю, нам надо поговорить, – начал Эдди, едва увидев, что стрелок проснулся. – Этой ночью с нами что-то произошло…

– Знаю, – ответил Роланд. – Я видел. Вы совершили Прыжок.

– Прыжок? – переспросил Джейк. – Это еще что?

Роланд начал было объяснять, но тут же замолчал, покачал головой.

– Если мы хотим поговорить, лучше разбуди Сюзанну. Тогда нам не придется повторять для нее начало нашего разговора. – Он посмотрел на юг. – Надеюсь, наши новые друзья не прервут нас, пока мы не закончим. Они отношения к этому не имеют, – но сам он сомневался в сказанном.

И с неподдельным интересом наблюдал, как Эдди будит Сюзанну. Не было у него стопроцентной уверенности, что именно Сюзанна откроет глаза. Однако открыла она. Села, потянулась, пробежалась рукой по курчавым волосам.

– В чем дело, сладенький? Я бы могла поспать еще часок-другой.

– Нам надо поговорить, Сюзи, – ответил Эдди.

– Дай только я окончательно проснусь. Господи, все тело затекло.

– Когда спишь на твердой земле, по-другому не бывает, – ответил Эдди.

«Особенно, если перед сном охотиться голой в болоте», – подумал Роланд.

– Плесни мне водички, сладенький. – Она подставила сложенные лодочкой ладони, и Эдди налил в них воды из бурдюка. Сюзанна умылась.

– Холодная, однако!

– Нако, – откликнулся Ыш.

– Тебе-то умываться не надо, – улыбнулась ему Сюзанна. – Роланд, в твоем Срединном мире знают, что такое кофе?

Роланд кивнул.

– Его выращивали на плантациях Внешней Дуги.

– Если мы будем проходить мимо, позаимствуем пару пригоршней, хорошо? Пообещай мне.

– Обещаю, – ответил Роланд.

Сюзанна тем временем пристально смотрела на Эдди.

– Что-то случилось? Вы, мальчики, неважно выглядите.

– Дурные сны, – ответил Эдди.

– И у меня тоже, – поддакнул Джейк.

– Не сны, – возразил стрелок. – Сюзанна, а ты хорошо спала?

В ее взгляде читалась искренность. А в ответе он не уловил и намека на ложь.

– Как убитая, собственно, я всегда так сплю. Один плюс в этих путешествиях точно есть: нембутал можно выбросить с легкой душой.

– О каком прыжке ты говорил, Роланд? – спросил Джейк.

– Том, что позволяет перенестись в другой мир, – ответил Роланд и выложил все, что знал. Что помнил из уроков Ванни. Его рассказы, как Мэнни долго постились, чтобы прийти в нужное состояние души, как бродили по свету в поисках того редкого места, где они могли совершить этот самый Прыжок. Места, которое определяли с помощью магнитов и отвесов.

– Похоже, эти парни чувствовали бы себя как дома в Игольном парке[20]То есть среди наркоманов..

– Да и в Гринвич-Виллидж, – добавила Сюзанна.

– В этом слове слышится что-то гавайское, – густым басом изрек Джейк, и все рассмеялись. Даже Роланд.

– Прыжок – еще один способ путешествия между мирами, – уточнил Эдди, когда смех смолк. – Как двери. Как хрустальные шары. Я прав?

Роланд уже хотел ответить утвердительно, потом замялся.

– Я думаю, все это – вариации одного и того же. И, если верить Ванни, шары, части Радуги Мэрлина, облегчают совершение Прыжка. Иногда даже слишком облегчают.

– Мы действительно зажигались и гасли… как электрические лампочки? Которые ты называешь искрасветами?

– Да… вы появлялись и исчезали. Когда исчезали, вместо вас оставалось лишь слабое мерцание, словно кто-то придерживал вам место.

– Слава Богу, что придерживал! – воскликнул Эдди. – Когда все закончилось… когда вновь зазвучала эта музыка, когда нас вышибло из того мира… по правде говоря, я уже и не верил, что мы вернемся в этот.

– Я тоже, – признался Джейк. Небо вновь густо заволокло облаками – и в утреннем сумраке лицо мальчика казалось белым как мел. – Я тебя потерял.

– Никогда в жизни так не радовался, как этим утром, когда, открыв глаза, увидел знакомую дорогу, – признался Эдди. – И тебя, лежащего рядом. Со своим дружком. – Он глянул на Ыша, потом на Сюзанну. – С тобой этой ночью ничего такого не происходило, птичка?

– Мы бы ее увидели, – вставил Джейк.

– Нет, если бы, совершая Прыжок, она перенеслась в другое место, – возразил Эдди.

Сюзанна покачала головой, на ее лице промелькнула тревога.

– Я проспала всю ночь. Как и сказала. А ты, Роланд?

– Мне нечего сказать, – ответил Роланд. Как всегда, он предпочитал не делиться известным ему до того момента, пока внутренний голос не говорил, что пора. А потом, по существу он ведь и не солгал, разве что сказал не всю правду. – У нас неприятности, не так ли?

Эдди и Джейк переглянулись, потом посмотрели на Роланда. Эдди вздохнул.

– Да, пожалуй.

– Серьезные? Вы это знаете?

– Не думаю, что знаем. Не так ли, Джейк?

Джейк согласно кивнул.

– Но некоторые идеи у меня есть, – продолжил Эдди, – и, если я прав, неприятностей нам не избежать. Даже очень серьезных. – Он шумно сглотнул слюну. Джейк коснулся его руки, и стрелок встревожился, увидев, как быстро и крепко Эдди ухватился за пальцы мальчика.

Роланд наклонился к Сюзанне, взял ее за руку. Мысленным взором увидел, как эта самая рука хватает лягушку и выдавливает из нее внутренности. Отогнал видение. Женщины, которая это сделала, сейчас не было рядом.

– Расскажите нам, – попросил он Эдди и Джейка. – Расскажите нам все. Мы готовы выслушать вас.

– Каждое слово, – поддержала его Сюзанна. – Ради наших отцов.

2

Они пересказали все то, что случилось с ними в Нью-Йорке 1977 года. Роланд и Сюзанна слушали затаив дыхание о том, как они последовали за Джейком в магазин, как дождались приезда Балазара и его «джентльменов».

– Ха! – воскликнула Сюзанна. – Все те же плохиши! Прямо как из романа Диккенса!

– Кто такой Диккенс и что такое роман? – спросил Роланд.

– Роман – это длинная история, напечатанная в книге, – ответила она. – Диккенс написал их не меньше десятка. Он, возможно, самый лучший из всех писателей. В его историях люди, жившие в большом городе, назывался он Лондон, встречались с другими людьми, которых знали по другим местам или в далеком прошлом. Один мой преподаватель в колледже терпеть не мог таких сюжетов. Говорил, что в романах Диккенса очень уж большую роль играет случайное стечение обстоятельств.

– Учитель, который ничего не знал о ка или не верил в ка, – вставил Роланд.

Эдди кивнул.

– Да, это ка, все точно. Сомнений быть не может.

– Меня больше интересует женщина, которая написала «Чарли Чу-Чу». – Роланд повернулся к мальчику. – Джейк, тебя не затруднит…

– Я тебя понял. – Джейк уже развязывал рюкзак. Почти с благоговейным трепетом достал из него книжку о приключениях локомотива Чарли и его приятеля, инженера Боба. Все посмотрели на обложку. Надпись на ней свидетельствовала, что автор книги по-прежнему Берил Эванз.

– Ну и дела. – Эдди покачал головой. – Странно, однако. Я, конечно, ничего не хочу сказать, но… это странно. Книгу, которую купил Джейк, Джейк-77, написала Клаудия как-то там Бахман.

– Инесс, – добавил Джейк. А между именами стояло «и». Кто-нибудь знает, что это такое?

Никто не знал, но Роланд вспомнил, что такие имена встречались в Меджисе. «Вроде бы это «и» означало почтение. А что эта буква означает в Нью-Йорке, не имею понятия. Джейк, ты говоришь, и надпись на черной доске в витрине отличалась от прежней. В чем?»

– Не могу вспомнить. Но думаю, если ты меня загипнотизируешь, как в прошлый раз, пулей, то вспомню.

– Может, и загипнотизирую, но не сейчас, – ответил Роланд. – Этим утром времени у нас немного.

«Возвращение на круги своя, – подумал Эдди. – Вчера время это практически не существовало, а теперь его у нас немного. Но ведь все это как-то связано со временем, не так ли? Прошлое Роланда, наше прошлое, эти новые дни. Эти опасные новые дни».

– Почему? – спросила Сюзанна.

– Наши друзья. – Роланд мотнул головой в сторону юга. – Я чувствую, что они очень скоро дадут о себе знать.

– А они наши друзья? – спросил Джейк.

– Сейчас это не важно, – ответил Роланд и опять задался вопросом: а так ли это? – Сейчас давайте сосредоточимся на этом «Книжном магазине для ума» или как он там назывался. Вы видели, как посланники из Падающей Башни наседали на владельца, не так ли? Этого Тауэра или Торена.

– Ты хочешь сказать, давили на него? – переспросил Эдди. – Выкручивали ему руки?

– Да.

– Так оно и было, – подтвердил Джейк.

– Было, – внес свою лепту Ыш. – Было.

– Готова спорить, Тауэр и Торен означает одно и то же, только на разных языках, – подала голос Сюзанна. – Наверняка на голландском торен – это башня. – Она увидела, что Роланд собрался заговорить, и подняла руку, останавливая его. – В нашей реальности люди это часто делают, Роланд. Меняют иностранную фамилию на более… ну… американскую.

– Да, – усмехнулся Эдди. – Стемпович становится Стемпером. Яков становится Джейкобом… или…

– Или Берил Эванз становится Клаудией-и-Инесс Бахман! – воскликнул Джейк. Рассмеялся, но его смеху определенно не хватало веселости.

Эдди вытащил из костра обгорелую палку, начал что-то писать в пыли. Одна за другой появлялись печатные буквы: К… Л… А… У…

– Большой Нос говорил, что Тауэр голландец. Или скандинав. – Он посмотрел на Джейка, который кивнул, подтверждая его слова, потом взял палку и продолжил начатое Эдди: Д… И… Я.

– Если он – голландец, кое-что проясняется, знаешь ли. – Сюзанна смотрела на каракули Эдди и Джейка. – В свое время голландцам принадлежала большая часть Манхэттена.

– Хочешь еще привязку к Диккенсу? – спросил Джейк, написал на пыли букву «И», вскинул глаза на Сюзаннну. – Как насчет дома с привидениями, через который я попал в этот мир?

– Особняк, – уловил его мысль Эдди.

– Особняк на Голландском холме, – уточнил Джейк.

– Голландский холм. Да, все так. Черт побери.

– Давайте вернемся к главному, – вмешался Роланд. – Я думаю, все дело в документе, который вы видели. Том самом «Соглашении». И вы почувствовали потребность увидеть его, не так ли?

Эдди кивнул.

– Потребность, аналогичную той, что заставляет вас следовать Лучу?

– Роланд, я думаю, это и был Луч.

– Другими словами, путь к Башне.

– Да, – кивнул Эдди. Он думал об облаках, которые плыли вдоль Луча, тенях, которые наклонялись по Лучу, ветвях деревьев, которые поворачивались, чтобы встать параллельно Лучу. «Все служит Лучу», – как-то сказал им Роланд, и потребность Эдди увидеть документ, который Балазар подсунул под нос Келвину Тауэру, целиком и полностью укладывалась в это вышеупомянутое все.

– Расскажи мне, о чем там шла речь.

Эдди прикусил губу. Он не испытывал такого страха, как в тот раз, когда вырезал ключ, позволивший им спасти Джейка и перетащить в этот мир, но страх тем не менее присутствовал. Потому что, как и ключ, дело было важным. Если б что-то забыл, могло случиться непоправимое.

– Слушай, я не могу все запомнить, слово в слово…

Роланд нетерпеливо махнул рукой.

– Если возникнет такая необходимость, я тебя загипнотизирую, и ты все повторишь, слово в слово…

– Думаешь, это так важно? – спросила Сюзанна.

– Думаю, тут все важно, – ответил Роланд.

– А если со мной гипноз не сработает? – спросил Эдди. – Что, если я гипнозу не поддаюсь?

– Оставь это мне, – ответил Роланд.

– Девятнадцать, – воскликнул Джейк. Все повернулись к нему. Он смотрел на буквы, написанные им и Эдди в пыли у потухшего костра. – Клаудия-и-Инесс Бахман. Девятнадцать букв.

3

Роланд на мгновение задумался, потом решил не развивать тему. Если число девятнадцать играло во всем этом какую-то роль, со временем его скрытый смысл обязательно откроется. А пока были дела поважнее.

– Документ, – повторил он. – Давай не отвлекаться. Расскажи мне все, что можешь вспомнить.

– Ну, это юридический документ, заверенный печатью и подписями… – Эдди замолчал, потому что решил задать один важный вопрос. Роланд, возможно, все это знал, потому что в свое время служил закону, но Эдди счел необходимым в этом убедиться. – Тебе известно, кто такие адвокаты, да?

Роланд ответил очень сухо:

– Ты забываешь, что я родом из Гилеада, Эдди. Самого внутреннего из Внутренних феодов. Конечно, купцов, фермеров и мастеровых у нас было больше, чем адвокатов, но ненамного.

Сюзанна рассмеялась.

– Твои слова напомнили мне сцену из Шекспира. Два персонажа, кажется Фальстаф и принц Джон, точно не помню, рассуждают, чем они займутся после того, как выиграют войну и возьмут власть. Так один из них говорит: «Прежде всего перебьем всех адвокатов».

– Между прочим, не самое плохое начало. – Эдди нашел, что от этого рассудительного тона веет арктическим холодом. А стрелок вновь повернулся к нему. – Продолжай. Если ты сможешь что-то добавить, Джейк, не стесняйся. И пожалуйста, это я вам обоим, расслабьтесь, ради ваших отцов. Сейчас документ интересует меня только в общих чертах. Хочу знать, о чем в нем идет речь.

Собственно, Эдди и сам полагал, что другого от него не потребуется, однако после слов Роланда заметно взбодрился.

– Хорошо. Назывался документ «Соглашение». Большими буквами, по самому верху. Внизу под словом «Согласовано» стояли две подписи. Одна – Келвина Тауэра. Вторая – какого-то Ричарда. Ты не помнишь, Джейк?

– Ричарда Патрика Смейерса, – ответил Джейк, помолчал, шевеля губами, кивнул. – Девятнадцать букв.

– И о чем говорилось в этом «Соглашении»? – спросил Роланд.

– На мой взгляд, если хочешь знать правду, ни о чем. Во всяком случае, мне так показалось. Практически речь шла о том, что Тауэру принадлежит пустырь на углу Сорок шестой улицы и Второй авеню…

– Не просто пустырь, – прервал его Джейк. – Пустырь с розой.

– Да, с розой. Короче, Тауэр подписал соглашение 15 июля 1976 г. «Сомбра корпорейшн» заплатила ему сто «штук». Он же, насколько я понял, пообещал целый год никому не продавать пустырь, заботиться о своей недвижимости, то есть платить налоги и тому подобное, а потом дать возможность «Сомбре» первой купить у него этот пустырь, при условии, что он не продаст им его раньше. Когда мы там были, он пустырь еще не продал, но и срок действия соглашения истекал через полтора месяца.

– Мистер Тауэр сказал, что сто тысяч потрачены, – добавил Джейк.

– А в соглашении что-то говорилось о том, что «Сомбра корпорейшн» имеет исключительные права на покупку? – спросила Сюзанна.

Эдди и Джейк задумались, переглянулись, покачали головами.

– Вы уверены? – напирала Сюзанна.

– Скорее да, чем нет, – ответил Эдди. – Думаешь, это важно?

– Не знаю. – Сюзанна задумалась. – Соглашение, о котором вы говорите… ну, без пункта об исключительном праве на покупку, не имеет смысла. Если отжать воду, что останется в сухом остатке? «Я, Келвин Тауэр, соглашаюсь подумать о продаже вам моего пустыря. Вы платите мне сто тысяч долларов, а я буду думать об этом целый год. В свободное от работы и игры с друзьями в шахматы время. А по прошествии года я, возможно, продам пустырь вам, возможно, оставлю себе или, возможно, выставлю на аукцион и продам тому, кто даст самую высокую цену. А если вам это не нравится, сладенькие, можете катиться ко всем чертям».

– Ты кое-что забываешь, – мягко заметил Роланд.

– Что? – спросила Сюзанна.

– «Сомбра» – не обычная законопослушная корпорация. Подумай, стала бы обычная законопослушная корпорация нанимать такого, как Балазар, для ведения переговоров?

– Ты попал в точку, – кивнул Эдди. – Их приезд сильно напугал Тауэра.

– В любом случае письмо кое-что проясняет, – вмешался Джейк. – К примеру, щит, который я видел на пустыре. Эта «Сомбра корпорейшн» за свои сто тысяч получила права «рекламировать свои будущие проекты». Ты видел эту часть соглашения, Эдди?

– Кажется, да, она шла после абзаца о том, что Тауэр учитывает и защищает заявленные интересы «Сомбра корпорейшн» в приобретении вышеозначенной собственности, не отдает ее в залог и не допускает никаких посягательств на нее третьих лиц.

– Точно. Щит, который я видел на пустыре… – Он замолчал, задумавшись, поднял руки, уставился между ними, словно читал текст, видеть который мог только он. – «ТОВАРИЩЕСТВО СТРОИТЕЛЬНОЙ КОМПАНИИ МИЛЛЗА И РИЭЛТОРСКОЙ КОНТОРЫ СОМБРА ПРОДОЛЖАЕТ РАБОТЫ. МЫ ИЗМЕНИМ ЛИЦО МАНХЭТТЕНА». А потом: «СКОРО ЗДЕСЬ БУДЕТ РОСКОШНЫЙ КОНДОМИНИУМ «БУХТА БОЛЬШОЙ ЧЕРЕПАХИ».

– Так вот для чего им понадобился пустырь, – протянул Эдди. – Кондо. Но…

– Что такое кондоминиум? – спросила Сюзанна. – Впервые слышу это слово.

– По существу, многоквартирный кооперативный дом, – ответил Эдди. – Они наверняка были и в твое время, только назывались по-другому.

– Да. – Сюзанна усмехнулась. – Так и назывались, кооперативными домами.

– Это не имеет значения, потому что речь идет не о кондо, – воскликнул Джейк. – Никто не собирался строить там дом. Все это… вы знаете… черт, забыл слово…

– Маскировка, – предложил Роланд.

Джейк улыбнулся.

– Точно, маскировка. Дело в розе, а не в доме! Они не могут добраться до нее, пока не приобретут землю, на которой она растет. Я в этом уверен.

– Ты, возможно, прав, что дом ничего не значит, – кивнула Сюзанна, – но Бухта Черепахи вызывает определенные ассоциации, не так ли? – Она посмотрела на стрелка. – Эта часть Манхэттена называется Бухта Черепахи, Роланд.

Он кивнул, нисколько не удивившись. Черепаха была одним из двенадцати Хранителей и всегда стояла на дальнем конце Луча, по которому они шли.

– Люди из «Строительной компании Миллза», возможно, ничего не слыхали о розе, – продолжил Джейк, – но готов спорить: в «Сомбра корпорейшн» о ней знают. – Его рука нырнула в густой мех на шее Ыша. – Я думаю, где-то в Нью-Йорке, в каком-нибудь административном здании, может, в Бухте Черепахи, может, в Ист-Сайде, есть дверь со скромной табличкой «СОМБРА КОРПОРЕЙШН». А за этой дверью – другая дверь. Из тех, что приводит сюда.

С минуту они сидели, думая о мирах, вращающихся вокруг единой оси в умирающей гармонии, и никто ничего не говорил.

4

– Вот что, по моему разумению, происходит, – первым заговорил Эдди. – Сюзи, Джейк, не стесняйтесь поправить меня, если вам покажется, что я ошибаюсь. Этот тип, Кел Тауэр, в каком-то смысле хранитель розы. Возможно, на уровне сознания он сам этого не знает, но точно хранитель. Он и, должно быть, вся его семья. Отсюда и фамилия.

– Только он – последний, – вставил Джейк.

– Ты этого знать не можешь, сладенький, – улыбнулась ему Сюзанна.

– У него не было обручального кольца, – объяснил Джейк, и Сюзанна кивнула, похоже, убежденная этим доводом.

– Возможно, когда-то множество Торенов владели множеством участков на Манхэттене, – продолжил Эдди, – но те дни канули в Лету. И теперь «Сомбра корпорейшн» от розы отделяет только один, практически разорившийся толстячок, изменивший свою фамилию. Он… э… как называется человек, который любит книги?

– Библиофил, – ответила Сюзанна.

– Да, один из них. Джордж Бьонди, возможно, не Эйнштейн, но одну умную фразу, когда мы подслушивали, произнес. Насчет того, что у Тауэра не настоящий магазин, а дыра, куда он бросает деньги. В наших краях, Роланд, случившееся с ним – обычное дело. Когда моя мать видела по телевизору какого-нибудь богатого парня, скажем, Доналда Трампа…

– Кого? – спросила Сюзанна.

– Ты его не знаешь, в шестьдесят четвертом он был мальчишкой. И это не важно. Так она говорила: «Интересно, какими будут его внуки». В Америке внуки частенько разбазаривают нажитое дедами.

– Итак, мы имеем этого Тауэра, и он, в своем амплуа, тот же Роланд… последний в роду. Продает что-то из принадлежащей ему недвижимости здесь, что-то там, платит налоги, платит за дом, оплачивает расходы и медицинские счета, покупает книги. Да, я все это выдумываю… но только, кажется, на самом деле все так и есть.

– Точно, – кивнул Джейк, в голосе слышалось благоговение. – Наверняка все так и есть.

– Может, ты догадался об этом, – заметил Роланд. – А может, коснулся его мозга. Как, бывало, делал мой старый друг Ален. Продолжай, Эдди.

– И каждый год он говорит себе, что уж теперь-то книжный магазин наконец начнет приносить прибыль. Что ньюйоркцы узнают, какие хорошие у него книги, как их много, и повалят валом. В Нью-Йорке такое действительно случается. И вот тогда все у него наладится. Но в конце концов на продажу у него остается только одно: участок двести девяносто восемь в квартале девятнадцать в Бухте Черепахи.

– Два, восемь и девять в сумме дают девятнадцать, – вставила Сюзанна. – Никак не могу понять, то ли это что-то да значит, то ли синдром синего автомобиля.

– Что такое синдром синего автомобиля? – спросил Джейк.

– Когда ты покупаешь синий автомобиль, тебе начинает казаться, что вокруг полным-полно синих автомобилей.

– Только не здесь, тут ты их не встретишь, – улыбнулся Джейк.

– Не здесь, – подал голос Ыш, и все посмотрели на него. Дни, а иной раз и недели Ыш ничего не говорил или повторял окончания слов. А потом вроде бы произносил что-то свое, озвучивал свои мысли. Но они не знали, так ли это. Наверняка не знал даже Джейк.

«Точно так же мы не знаем наверняка и насчет числа девятнадцать», – подумала Сюзанна и потрепала путаника по голове. Ыш с довольным видом ей подмигнул.

– Он держится за этот участок до последнего, – продолжил Эдди. – Черт, даже это жуткое здание, в котором расположен книжный магазин, ему не принадлежит, помещение он арендует.

Джейк перехватил инициативу:

– Когда магазин деликатесов «Том и Джерри» прекратил работу, Тауэр его разрушил. Потому что какая-то его часть хочет продать участок. Эта часть говорит, что не продать участок может только безумец. – Джейк замолчал, думая о том, что некоторые мысли приходят глубокой ночью. Безумные мысли, безумные идеи, голоса, не желающие замолкать. – Но есть и другая часть, другой голос…

– Голос Черепахи, – вставила Сюзанна.

– Да, Черепахи или Луча, – согласился Джейк. – Возможно, это один и тот же голос. Голос, говорящий, что он должен изо всех сил держаться за этот участок. – Он посмотрел на Эдди. – Как ты думаешь, он знает о розе? Иногда приходит туда, чтобы посмотреть на нее?

– Срет ли заяц в лесу? – усмехнулся Эдди. – Разумеется, приходит. И, разумеется, знает. На каком-то уровне должен знать. Потому что угловой участок на Манхэттене… сколько он может стоить, Сюзанна?

– В мое время стоил порядка миллиона баксов. В 1977 году… известно только Господу Богу. Три миллиона? Пять? Более чем достаточно для того, чтобы сэй Тауэр мог торговать книгами до конца жизни, при условии, что инвестирует полученную сумму в самые надежные бумаги.

– Все это говорит о том, что продавать участок ему очень не хочется, – сказал Эдди. – Сюзи уже отметила, что за свои сто тысяч «Сомбра» практически ничего не получила.

– Кое-что они получили, – возразил Роланд. – Кое-что очень важное.

– Вставили ногу между дверью и косяком, – пробурчал Эдди.

– Правильно говоришь. А теперь, после того как выйдет срок действия соглашения, они пошлют к нему Больших охотников за гробами. В версии вашего мира. Крепких парней. И если жадность и насущная необходимость ранее все-таки не заставили Тауэра продать участок с розой, то теперь, запугав Тауэра, они своего добьются.

– Да, – вздохнул Джейк. «И кто встанет на сторону Тауэра? Может, Эрон Дипно. Может, никто». – Так что же нам делать?

– Купить участок самим, – без запинки ответила Сюзанна. – Естественно.

5

На мгновение у потухшего костра воцарилась мертвая тишина, потом Эдди задумчиво кивнул.

– Да, конечно, почему бы и нет? У «Сомбра корпорейшн» нет исключительного права на покупку. Они, возможно, пытались включить в соглашение такой пункт, но Тауэр на это не пошел. Поэтому ничто не может помешать нам купить этот участок. Сколько оленьих шкур мы сможем предложить? Сорок? Пятьдесят? Если он упрется, можно добавить несколько реликвий от Древних людей. Всякие там чашки, тарелки, наконечники стрел. Чтобы ему было чем занять гостей на коктейль-парти.

Сюзанна с упреком смотрела на него.

– Ну хорошо, хорошо, – покивал Эдди, – возможно, нам сейчас не до смеха. Но нужно смотреть правде в лицо. Мы – пилигримы с голым задом, разбившие лагерь в какой-то другой реальности, судя по всему, уже и не в Срединном мире.

– К тому же, – добавил Джейк, – физически, как бывает, когда проходишь через одну из дверей, мы туда не попали. Они нас чувствовали, но в принципе мы оставались невидимками.

– Давайте рассматривать все проблемы по очереди, а не скопом. Если говорить о деньгах, у меня их предостаточно. При условии, что мы сможем до них добраться.

– И сколько их у тебя? – полюбопытствовал Джейк. – Я понимаю, это невежливо, моя мама лишилась бы чувств, услышав, что я задаю такой вопрос, но…

– Полагаю, мы прошли вместе слишком долгий путь, чтобы волноваться о вежливости, – ответила Сюзанна. – Но дело в том, сладенький, что точно я этого не знаю. Мой отец сделал несколько изобретений в области стоматологии, что-то связанное с коронками, на которые потом продавал лицензии. Он основал компанию «Холмс дентал индастрис» и до 1959 года сам управлял финансовыми потоками.

– Того самого года, когда Морт столкнул тебя под колеса поезда в подземке? – спросил Эдди.

Она кивнула.

– Это произошло в августе. А шестью неделями позже у отца случился инфаркт, первый из многих. Частично причина, возможно, в волнениях, связанных со мной, но, думаю, только частично. Он просто горел на работе, пропадал там с утра до ночи.

– Твоей вины в этом нет, – заверил ее Эдди. – Ты же не сама прыгнула под поезд, Сюзи.

– Я знаю. Но чувства зачастую расходятся с реалиями. После смерти мамы забота о нем легла на меня, а я не справилась… и так и не смогла убедить себя в том, что моей вины в этом нет.

– Дела давно минувших дней, – без особого сочувствия сказал Роланд.

– Спасибо, дорогой, – сухо ответила Сюзанна. – Умеешь ты расставить все по своим местам. В общем, после первого инфаркта отец отдал все финансы на откуп своему бухгалтеру, давнишнему другу, которого звали Мозес Карвер. После смерти моего отца Поп Моуз взял на себя заботу обо мне. Полагаю, когда Роланд «извлек» меня в Нью-Йорка в этот несравненный мир, у меня на счету могло лежать от восьми до десяти миллионов долларов. Более чем достаточно для того, чтобы выкупить пустырь мистера Тауэра, конечно, при условии, что он согласится продать его нам.

– Если Эдди прав насчет Луча, он согласится продать этот пустырь и за оленьи шкуры, – заявил Роланд. – Я уверен, глубинная часть души и разума мистера Тауэра – ка, которая заставляла его так долго держаться за этот участок, ждет нас.

– Ждет подхода кавалерии, – чуть усмехнулся Эдди. – Совсем как Форт-Орд в последние десять минут фильма с Джоном Уэйном.

Роланд смотрел на него без тени улыбки.

– Он ждет Белизны.

Сюзанна подняла коричневые руки на уровень коричневого лица.

– Тогда, полагаю, он ждет не меня.

– Наверное, нет, – согласился Роланд и задался вопросом: а какой цвет кожи у другой обитательницы тела Сюзанны? У Миа.

– Нам нужна дверь. – Джейк тяжело вздохнул.

– Нам нужны как минимум две двери, – поправил его Эдди. – Одна, чтобы договариваться с Тауэром, это точно. Но до того нам нужна вторая, в реальность Сюзанны. Как можно ближе к тому моменту, когда Роланд «извлек» ее. Я хочу сказать, нет смысла появляться в 1977 году и искать этого Карвера лишь для того, чтобы узнать, что в 1971 году он добился официального признания Одетты Холмс умершей. А все ее состояние ушло родственникам в Грин-Бей или Сан-Бернардо.

– Или появиться в 1968 году и узнать, что мистер Карвер закрыл лавочку. Перевел все деньги на свои счета и загорает на Коста-дель-Соль.

На лице Сюзанны отразилось крайнее изумление, которое в других обстоятельствах могло бы вызвать улыбку.

– Поп Моуз никогда такого не сделает! Он же мой крестный!

Джейк смутился.

– Извини. Начитался детективов. Агата Кристи, Рекс Стаут, Эд Макбейн… у них такое происходит постоянно.

– А кроме того, – вставил Эдди, – большие деньги разительно меняют людей.

Она бросила на Эдди холодный, оценивающий взгляд, казалось бы, совершенно не характерный для нее. Роланд, который знал о Сюзанне куда больше Эдди и Джейка, отметил, что с таким вот взглядом она давила лягушек.

– Ты-то откуда знаешь? – спросила она и тут же изменила тон. – Извини, сладенький. Это я зря ляпнула.

– Все нормально. – Улыбка Эдди вышла натянутой и неуверенной. – У всех нервы на пределе. – Он взял ее за руку, пожал. Она ответила тем же. Улыбка Эдди стала шире.

– Просто я знаю Мозеса Карвера. Он – кристально честный человек.

Эдди поднял руку, как бы говоря: убедить ты меня не убедила, но тему пора закрыть.

– Давайте разберемся, правильно ли я понял вашу идею, – заговорил Роланд. – Прежде всего ее реализация зависит от нашей возможности вернуться в ваш Нью-Йорк, причем не в один временной период, а в два.

Они помолчали, обдумывая его слова, потом Эдди кивнул.

– Точно. И начать надо с 1964 года. Сюзанна исчезла пару месяцев назад, но никто не потерял надежды на ее возвращение. Она входит, все хлопают. Возвращение блудной дочери. Мы берем бабки, на что может уйти какое-то время…

– Это будет самое трудное – убедить Попа Моуза расстаться с ними, – прервала его Сюзанна. – Когда дело доходит до денег, лежащих в банке, этот человек становится скрягой из скряг. И я уверена, что в глубине души он по-прежнему воспринимает меня восьмилетней девочкой.

– Но по закону деньги твои, так? – спросил Эдди. Роланд видел, что Эдди все еще держится настороже. Реплика «ты-то откуда знаешь» не забылась… пока. И сопровождавший ее взгляд. – Я хочу сказать, он не сможет помешать тебе забрать их из банка?

– Нет, сладенький, – ответила она. – Мой отец и Поп Моуз учредили для меня трастовый фонд, но с 1959 года, после того как мне исполнилось двадцать пять, я могла распоряжаться всеми средствами по своему усмотрению. – Ее прекрасные темные глаза повернулись к Эдди. – Вот, тебе больше нет нужды спрашивать меня о моем возрасте, так? Если ты умеешь складывать, все узнаешь сам.

– Это не имеет значения. – Эдди улыбнулся. – Время – лицо на воде.

Роланд почувствовал, как руки покрылись гусиной кожей. Где-то, возможно, на сверкающем, цвета крови поле из роз, которое находилось от них еще очень далеко, ходяччий труп только что прошел над своей могилой.

6

– Нам нужны наличные. – Голос Джейка звучал сухо, по-деловому.

– Что? – Эдди с трудом оторвал глаза от Сюзанны.

– Наличные, – повторил Джейк. – Никто не будет брать чек, даже банковский, если он выписан тринадцать лет назад. Особенно на миллионы долларов.

– Откуда ты знаешь об этом, сладенький? – спросила Сюзанна.

Джейк пожал плечами. Нравилось ему это или нет (по большей части, нет), он был сыном Элмера Чемберза. Элмер Чемберз никоим образом не мог считаться хорошим парнем, Роланд никогда не назвал бы его частью Белизны, и его коллеги, менеджеры национальных телевизионных каналов, знали, что в устранении конкурентов с ним мало кто мог тягаться. «Большой охотник за гробами Тивилендии», – подумал Джейк. Элмер Чемберз обычно играл по своим правилам, и справедливость в их перечне не значилась. А он, Джейк, был сыном Элмера и не забыл лица своего отца, хотя временами об этом сожалел.

– Наличные, конечно же, наличные. – Эдди нарушил затянувшуюся паузу. – В таком деле нужно выкладывать на стол наличные. Если и будет чек, нам придется обналичить его в 1964 году, а не в 1977-м. Уложим их в большую спортивную сумку… Сюзи, в 1964 году были большие спортивные сумки? Не бери в голову. Не важно. Уложим деньги в сумку и перенесем в 1977 год. Не в тот день, когда Джейк купил «Чарли Чу-Чу» и книгу загадок, но достаточно близкий.

– До 15 июля, – напомнил Джейк.

– Само собой, – кивнул Эдди. – После пятнадцатого мы лишь обнаружим, что Балазар убедил Тауэра продать пустырь, так что мы останемся с деньгами в сумке, большим пальцем в заднице и глупой улыбкой на лице.

Опять все помолчали, должно быть, каждый рисовал себе этот очень уж живой образ, и теперь первым заговорил Роланд:

– У вас все получается очень просто, действительно, почему бы и нет? Для всех вас идея перемещения из этого мира в ваш – с его такси, небоскребами и фотографиями столь же естественна, как для меня – поездка на муле. И это понятно. Каждый из вас прошел через одну из дверей. А Эдди – в обоих направлениях, как в этот мир, так и в свой.

– Должен тебе сказать, что возвращение в Нью-Йорк особой радости мне не доставило, – заметил Эдди. – Слишком много стрельбы.

«Не говоря уже об отрезанной голове моего брата, катающейся по полу кабинета Балазара», – добавил он про себя.

– Как и мне переход через дверь на Голландском холме, – вставил Джейк.

Роланд кивнул, как бы соглашаясь с их доводами, но все же оставаясь на прежней позиции.

– Всю мою жизнь я принимал за истину слова, которые ты произнес при нашей первой встрече, Джейк… произнес, когда умирал.

Джейк, побледнев, уставился в землю. Ему не хотелось об этом вспоминать (к счастью, воспоминания заметно стерлись), и он знал, что не хочется того и Роланду. «Оно и понятно! – подумал он. – Конечно же, не хочется тебе вспоминать! Ты позволил мне упасть! Ты позволил мне умереть!»

– Ты сказал, что, помимо этих, есть и другие миры, – продолжил Роланд, – и они есть. Нью-Йорк при его множестве временных интервалов, куда мы можем попасть, всего лишь один из них. И роза – единственное объяснение, что нас вновь и вновь тянет туда. Я в этом не сомневаюсь, как не сомневаюсь, что роза, хоть я не понимаю, как такое может быть, и есть Темная Башня. Или Башня, или…

– Или другая дверь, – пробормотала Сюзанна. – Та самая, что ведет непосредственно в Темную Башню.

Роланд кивнул.

– Эта мысль все чаще приходит мне на ум. В любом случае Мэнни знали обо всех этих мирах и по-своему посвящали им свои жизни. Они верили, что Прыжок – самый святой из всех ритуалов и самое блаженное из всех состояний. Мой отец и его друзья с давних пор знали о хрустальных шарах. Я вам это говорил. И мы уже пришли к выводу, что Радуга Мэрлина, Прыжок и эти магические двери скорее всего действуют одинаково.

– Куда ты клонишь, сладенький? – спросила Сюзанна.

– Я просто напоминаю вам, что мое путешествие очень долгое. Из-за изменений, которые произошли со временем, из-за размягчения времени, которое вы все почувствовали, я иду к Темной Башне уже больше тысячи лет, иногда перепрыгиваю через поколения и столетия, как морская чайка перепрыгивает с гребня одной волны на гребень другой, лишь чуть замочив лапки. И за все это время нигде и никогда я не видел дверей между мирами, пока на набрел на них на берегу Западного моря. Я понятия не имел, что они собой представляют, хотя, как я вам и говорил, кое-что знал о Прыжке и Магических кристаллах.

Роланд обвел взглядом свой ка-тет.

– Вас послушать, так получается, что в моем мире столько же магических дверей, сколько в вашем… – он запнулся, – …самолетов и автобусов. Это не так.

– Сейчас мы находимся не там, где ты странствовал раньше, – напомнила ему Сюзанна. Мягко коснулась пальцами его сильно загоревшего запястья. – Мы более не в твоем мире. Ты сам это сказал, в той вариации Топики, где Блейн Моно окончательно рехнулся.

– Согласен, – кивнул Роланд. – Я только хочу донести до вас простую мысль: эти двери, возможно, встречаются гораздо реже, чем вы себе это представляете. А теперь речь идет не об одной двери, а о двух. Дверях, которые необходимо нацелить на определенное время, как нацеливают револьвер.

«Я целюсь не рукой», – подумал Эдди, и по его телу пробежала легкая дрожь.

– Если смотреть в таком ракурсе, Роланд, действительно возникают сомнения, есть ли у нас хоть один шанс.

– Так что же нам тогда делать? – спросил Джейк.

– Возможно, я смогу вам в этом помочь, – ответил ему незнакомый голос.

Все мгновенно повернулись, но только Роланд без всякого удивления. Он заметил появление незнакомца где-то на середине их разговора. Но посмотрел на него с интересом, и одного взгляда ему хватило, чтобы понять: незнакомец или из мира его новых друзей, или из местных.

– Кто ты? – спросил Эдди.

– Где твои друзья? – спросила Сюзанна.

– Откуда ты? – спросил Джейк. Его глаза радостно сверкали.

Из-под расстегнутого на груди черного плаща незнакомца виднелась черная рубашка с воротником-стойкой. Его длинные седые волосы торчали во все стороны, словно в испуге. На лбу виднелся Т-образный шрам.

– Мои друзья по-прежнему в маленьком лагере вон там. – Он указал на леса. – Сейчас я зову Калья Брин Стерджис своим домом. Раньше звал так Детройт, штат Мичиган, где работал в ночлежке для бездомных, варил суп и проводил собрания «Анонимных алкоголиков». Хорошо знал, что им надо говорить. А до того, короткое время жил в Топике, штат Канзас.

Он заметил, как при последних словах троица молодых людей посмотрела на него с новым интересом.

– До Топики – в Нью-Йорке, а еще раньше – в маленьком городке Салемс Лот, в штате Мэн.

7

– Так ты с нашей стороны. – В голосе Эдди слышалось облегчение. – Святой Боже, ты действительно с нашей стороны.

– Да, думаю, что да, – ответил мужчина в рубашке с воротником, застегивающимся сзади. – Меня зовут Доналд Каллагэн.

– Ты – священник. – Сюзанна перевела взгляд с маленького золотого крестика, который поблескивал на шее Каллагэна, на другой, вырезанный на лбу.

Каллагэн покачал головой.

– Уже нет. Когда-то был. Может, стану опять, с благословения Божьего, но не сейчас. Теперь я просто Божий человек. Могу я спросить… из какого вы года?

– Из 1964-го, – ответила Сюзанна.

– Из 1977-го, – ответил Джейк.

– Из 1987-го, – ответил Эдди.

При ответе Эдди глаза Каллагэна блеснули.

– 1987-й. А я появился здесь из 1983-го. Тогда скажите мне, молодой человек, для меня это очень важно. К тому времени, как вы отправились сюда, «Ред Сокс»[21]«Бостон Ред Соке» – профессиональная бейсбольная команда, выступающая в Американской лиге. хоть раз выиграли чемпионат страны по бейсболу?

Эдди расхохотался, откинув голову назад.

– Нет, уж извини, не могу тебя порадовать. В прошлом году остановились в одном шаге от чемпионского титула. «Ситизенс»[22]«Нью-Йорк Ситизенс» – профессиональная бейсбольная команда, выступающая в Национальной лиге. Чемпионский титул разыгрывают победители лиг. их вынесли. Как насчет того, чтобы подойти к костру и присесть? Кофе нет, но Роланд, вот этот печальный тип, что сидит справа от меня, неплохо заваривает чай.

Каллагэн перевел взгляд на Роланда, а потом произошло удивительное: он упал на колено, чуть склонил голову, приложил кулак ко лбу.

– Хайл, стрелок, и пусть тропа встретит нас добром.

– Хайл, – ответил стрелок. – Подходи, незнакомец, и расскажи нам о своей беде.

Каллагэн в изумлении вытаращился на стрелка.

Роланд ответил спокойным взглядом, потом кивнул.

– Добром нас встретит тропа или злом, но ты, возможно, получишь то, что ищешь.

– Возможно, и вы тоже, – ответил Каллагэн.

– Тогда подходи. Подходи и присоединяйся к нашему разговору.

8

– Прежде чем мы продолжим, могу я задать тебе вопрос? – спросил Эдди.

Рядом с ним Роланд разжигал костер и искал в заплечном мешке маленький глиняный котелок, подарок Древних людей, в котором любил заваривать чай.

– Разумеется, молодой человек.

– Ты – Доналд Каллагэн?

– Да.

– А твое второе имя?

Каллагэн склонил голову набок, приподнял бровь, улыбнулся.

– Фрэнк. В честь дедушки. Это существенно?

Эдди, Сюзанна и Джейк переглянулись. В их взглядах читалось одно и то же: Доналд Фрэнк Каллагэн. Девятнадцать букв.

– Значит, существенно. – Каллагэн сам и ответил на свой вопрос.

– Возможно, – сказал Роланд. – А может, и нет. – Из бурдюка он налил в котелок воды.

– Похоже, с тобой произошел несчастный случай. – Каллагэн смотрел на правую руку Роланда.

– Я приспосабливаюсь, – ответил тот.

– Ты мог бы сказать: приспосабливаюсь с помощью друзей, – добавил Джейк без тени улыбки.

Каллагэн кивнул, не понимая смысла его слов и зная, что это и не нужно: он видел перед собой ка-тет. Возможно, такого слова он никогда и не слышал, но само слово значения не имело. Все становилось ясно по тому, как они смотрели друг на друга, как вели себя по отношению друг к другу.

– Вы знаете мое имя. – Каллагэн оглядел сидящих у костра. – Могу я узнать ваши?

Они представились: Эдди и Сюзанна Дин из Нью-Йорка; Джейк Чемберз из Нью-Йорка; Ыш из Срединного мира; Роланд Дискейн из Гилеада. Каллагэн всякий раз кивал, поднимая ко лбу сжатый кулак.

– А к вам пришел Каллагэн из Лота, – сказал он после того, как знакомство состоялось. – Или тот, кто был им. А сейчас я, пожалуй, всего лишь Старик. Так меня зовут в Калье.

– Твои друзья не хотят присоединиться к нам? – спросил Роланд. – Еды у нас немного, но чая хватит на всех.

– Думаю, пока не надо их приглашать.

– Ага, – кивнул Роланд, словно понимая, что сие означает.

– В любом случае мы хорошо поели, – продолжил Каллагэн. – Год в Калье выдался удачным до последних дней, и мы с радостью поделимся с вами тем, что у нас есть. – Он замолчал, возможно, поняв, что слишком торопит события, и добавил: – Возможно. Если мы договоримся.

– Возможно, – повторил Роланд. – Мой старый учитель говорил, что это единственное слово из тысячи букв.

Каллагэн рассмеялся.

– Неплохо! В любом случае с едой у нас дела обстоят лучше, чем у вас. Есть даже свежие сдобные шары, Залия их нашла, но, подозреваю, вы тоже знаете, где они растут. Она говорит, в одном месте их явно собирали.

– Их нашел Джейк. – Роланд посмотрел на мальчика.

– Точнее, Ыш. – Джейк погладил своего любимца по голове. – Он у меня натаскан на сдобные шары.

– Давно вам известно о нашем присутствии? – спросил Каллагэн.

– Два дня.

Во взгляде Каллагэна читались и удивление, и легкое раздражение.

– То есть с того момента, как мы пошли по вашему следу. А мы-то изо всех сил старались не засветиться.

– Если б вы не думали, что вам понадобятся люди опытнее вас, не пришли бы сюда.

Каллагэн вздохнул.

– Истину говоришь, спасибо тебе.

– То есть вы пришли за помощью? – спросил Роланд. В его голосе слышалось лишь легкое любопытство, но Эдди Дин почувствовал, как его обдало волной холода. Слова, казалось, повисли в воздухе, вибрируя от скрытого в них смысла. Не он один это почувствовал. Сюзанна взяла его за правую руку. Мгновением позже рука Джейка нашла левую.

– Я не вправе отвечать на этот вопрос. – В голосе Каллагэна внезапно зазвучала неуверенность. Может, и страх.

– Вы знаете, что пришли к потомкам Эльда? – спросил Роланд все тем же на удивление мягким, не свойственным ему голосом. Протянул руку к Эдди, Сюзанне, Джейку. Даже к Ышу. – Ибо они – часть меня. А я – часть их. Мы – единое целое, мы – шар, и катимся, как он. И вы знали, кто мы.

– Это действительно так? – спросил Каллагэн. – Вы все – единое целое?

– Роланд, в какую историю ты нас втягиваешь? – спросила Сюзанна.

– Пока ни в какую. Я вам не хозяин. Вы – мне. По крайней мере на текущий момент. Они еще не решились попросить.

«Но решатся», – подумал Эдди. Несмотря на грезы о розе и Прыжки, он ни в коей мере не считал себя экстрасенсом, но ведь и не требовалось обладать сверхъестественными способностями, чтобы понять очевидное: люди, выбравшие Каллагэна одним из своих представителей, попросят. Иной раз в силу определенных обстоятельств каштаны падали в огонь, и Роланду приходилось их таскать.

Но ведь не одному Роланду.

«Вот тут ты допустил ошибку, папаша, – подумал Эдди. – Вполне объяснимую, но тем не менее ошибку. Мы – не кавалерия. Мы – не стрелки. Мы – всего лишь затерявшиеся души из Большого Яблока, которые…

Но нет. Нет. Эдди знал, кем они стали после Речного Перекрестка, когда старики опустились на колени перед Роландом. Черт, он знал это с того момента, как в лесу (который он по-прежнему воспринимал как лес Шардика) Роланд учил их целиться глазом, стрелять разумом, убивать сердцем. Их не трое, не четверо. Один. Роланд превратил их в единое целое, слил воедино, и это ужасно. Он наполнил их ядом и поцеловал отравленными губами. Он превратил их в стрелков, и неужто Эдди действительно думал, что в этом практически полностью опустевшем мире не останется работы для потомков Артура из Эльда? Что им позволят неспешно пройтись по Тропе Луча до Темной Башни Роланда и устранить все поломки? Не мог же он быть таким наивным?

Джейк озвучил мысли Эдди, и Эдди определенно не понравился охотничий блеск в глазах мальчика. Он полагал, что множество мальчишек шло на войну с таким вот блеском в глазах. Бедняга даже не знал, что он отравлен, а значит, с умом у него не очень, потому что если кому и следовало знать о яде, так это прежде всего ему.

– Они, однако, попросят, – сказал Джейк. – Не так ли, мистер Каллагэн? Они попросят.

– Я не знаю. – В голосе Каллагэна слышалось сомнение. – Вам придется убедить их… – Он замолчал, робко вскинул глаза на Роланда. Стрелок покачал головой.

– Так не бывает. Ты не из Срединного мира и, возможно, этого не знаешь, но так не бывает. Убеждать – не по нашей части. Наше дело – свинец.

Каллагэн глубоко вдохнул, потом кивнул.

– У меня есть книга. Она называется «Сказания об Артуре».

Глаза Роланда блеснули.

– У тебя есть эта книга? Неужели есть? Я бы хотел заглянуть в нее. Я бы очень хотел заглянуть в нее.

– Может, и заглянешь. Истории эти не очень то напоминают сказания о рыцарях Круглого Стола, которые я читал в детстве, но… – Он покачал головой. – Я понимаю, что вы мне говорите, и давайте пока закончим этот разговор. Есть три вопроса, не так ли? И вы только что задали мне первый.

– Да, три, – кивнул Роланд. – Три – число власти.

Эдди подумал: «Роланд, старина, если тебе действительно нужно число власти, лучше девятнадцати не сыскать».

– И на все три должен быть один ответ: «да».

Ронанд кивнул.

– А после трех «да» новых вопросов быть не должно. Мы пойдем предназначенным нам путем, сэй Каллагэн, и ни один человек не сможет заставить нас повернуть назад. Постарайся разъяснить это своим людям. – Он кивнул на лес к югу от них.

– Стрелок…

– Зови меня Роландом. Мы живем в мире, ты и я.

– Хорошо, Роланд. Выслушай меня внимательно, прошу тебя. Так уж мы говорим в Калье. Нас, кто пришел сюда, только полдюжины. И мы, вшестером, не можем принять решение. Решать может только вся Калья.

– Демократия. – Роланд сдвинул шляпу назад, потер лоб, вздохнул.

– Но если мы шестеро, особенно сэй Оуверхолсер… – Он замолчал, посмотрел на Джейка. – Что? Что я такого сказал?

Джейк покачал головой, взмахом руки предложил Каллагэну продолжить.

– Если мы шестеро согласимся, считай, все схвачено.

Эдди закрыл глаза, по лицу разлилось блаженство.

– Повтори это еще раз, приятель.

Каллагэн с тревогой посмотрел на него.

– Что?

– Все схвачено. Или что угодно из нашего времени и реальности. С нашей стороны большого ка.

Каллагэн задумался, потом губы разошлись в улыбке.

– Усраться и не жить, я нажрался в дупелину, напился в стельку, съехал с катушек, прошел по тонкому льду, ширнулся, въехал на розовой лошади в аллею кошмаров. Ты об этом?

Роланд в некотором замешательстве (где-то и со скукой) смотрел на Каллагэна, но Эдди Дин смаковал каждое слово. Сюзанна и Джейк грустно улыбались, тоже погруженные в воспоминания.

– Продолжай, приятель, – просипел Эдди, поощряюще взмахнув обеими руками. По голосу чувствовалось, что он борется со слезами. – Продолжай.

– Может, в другой раз, – мягко предложил Каллагэн. – Когда мы сможем посидеть и поговорить о местах, где нам довелось жить прежде, и тамошнем сленге. И о бейсболе, если у тебя не будет возражений. А сейчас времени в обрез.

– Вот тут ты совершенно прав, – кивнул Роланд. – Так что, пожалуйста, не отклоняйся от главного, ибо я, надеюсь, достаточно ясно дал тебе понять, что мы не бродяги, с которыми твои друзья могут побеседовать, а потом нанять или нет, как нанимают работников или ковбоев на ферму или ранчо.

– Сейчас я могу только попросить вас оставаться на месте и позволить мне привести их сюда, – ответил Каллагэн. – Это Тиан Джеффордс, благодаря которому мы здесь и оказались, его жена Залия. Оуверхолсер – его больше всех надо убеждать, что без вас нам не обойтись.

– Мы не собираемся убеждать ни его, ни кого-то еще, – отрезал Роланд.

– Я понимаю, – поспешно согласился Каллагэн. – Да, ты выразился более чем ясно. А еще Бен Слайтман и его сынишка, Бенни. Бен-младший – исключение из правил. Его сестра умерла четыре года назад, когда ей и Бенни было по десять лет. Никто не знает, считать ли Бена-младшего близнецом или единственным ребенком. – Он замолчал. – Извините, отвлекся.

Роланд махнул рукой, показывая, что все нормально.

– Я нервничаю в вашем присутствии, выслушайте меня, прошу вас.

– С нами тебе не нужно ни о чем просить, сладенький, – заметила Сюзанна.

Каллагэн улыбнулся.

– У нас так принято говорить. В Калье, если кого-то встречаешь, обычно говоришь: «Все ли у тебя в порядке, прошу тебя, скажи?» На что тебе обычно отвечают: «Все хорошо, ничего не заржавело, говорю богам, спасибо, сэй!» Вы такого не слышали?

Они покачали головами. Нет, все слова были знакомы, но словосочетания подчеркивали, что они попали в незнакомое, новое для них место, где и говорили иначе, и, наверное, жили по странным для них обычаям.

– Дело в том, – продолжил Каллагэн, – что население пограничных территорий запугано существами, которых называет Волки. Раз в поколение они приходят из Тандерклепа и забирают наших детей. Тут много еще можно сказать, но это главное. Тиан Джеффордс, которому предстоит потерять не одного ребенка, а двоих, говорит – хватит, пришло время подняться с колен и сразиться с ними. Другие люди, такие, как Оуверхолсер, говорят, что это приведет к катастрофе. Думаю, Оуверхолсер и ему подобные взяли бы верх, но ваш приход все изменил. – Он наклонился вперед. – Уэйн Оуверхолсер – человек неплохой, но сильно напуганный. Он – крупнейший фермер Кальи и может потерять больше, чем остальные. Но если убедить его, что вы сможете прогнать Волков… что вы можете сразиться с ними и победить… Думаю, он встанет с нами плечом к плечу и тоже будет сражаться.

– Я сказал тебе… – начал Роланд.

– Вы никого не убеждаете, – прервал его Каллагэн. – Да, я понимаю, будьте уверены. Но если они увидят вас, услышат, как вы говорите, а потом сами убедятся…

Роланд пожал плечами.

– Даст Бог – будет и вода.

Каллагэн кивнул.

– У нас тоже так говорят. Позволишь перейти к другому, связанному с этим, вопросу?

Роланд чуть приподнял руки, словно, как подумал Эдди, говоря Каллагэну: твое дело.

Мужчина со шрамом какое-то время молчал, словно собираясь с духом. А заговорил тихим шепотом. Эдди пришлось наклоняться вперед, чтобы расслышать его слова.

– У меня кое-что есть. Кое-что нужное вам. Оно может вам понадобиться. Я думаю, оно уже установило с вами контакт.

– Почему ты так решил? – спросил Роланд.

Каллагэн облизнул губы, а потом произнес одно слово: «Прыжок».

9

– При чем тут он? – спросил Роланд. – При чем тут Прыжок?

– Разве вы не уходили в него? – Казалось, Каллагэн потерял уверенность в себе. – Никто из вас не уходил?

– Скажем, уходили, – ответил Роланд. – Но что тебе до этого, какая связь между Прыжком и проблемами, возникшими у вашей Кальи?

Каллагэн вздохнул. Хотя день только начался, выглядел он усталым.

– Да, все это труднее, чем я думал… и намного. Вы куда более… слово никак не подберу… сообразительные. Более сообразительные, чем я ожидал.

– Ты ожидал встретить бродяг в седлах, с быстрыми руками и пустыми головами, не так ли? – спросила Сюзанна. В голосе слышалась злость. – Что ж, ты ошибся, сладенький. Мы, возможно, и бродяги, но седел у нас нет. Кому нужны седла без лошадей?

– Мы привели вам лошадей, – ответил Каллагэн, и этого хватило. Роланд понимал далеко не все, но уже известное ему позволяло, пусть и немного, прояснить ситуацию. Каллагэн заранее знал об их прибытии, знал, сколько их, знал, что они идут, а не едут. Что-то он мог узнать от разведчиков, но не все. И Прыжок… он знал, что некоторые или они все уходили в Прыжок…

– Что же касается пустых голов, мы, возможно, не самая умная четверка на этой планете, но… – Сюзанна внезапно замолчала, ее передернуло. Руки обхватили живот.

– Сюзи? – В голосе Эдди зазвучала тревога. – Сюзи, что с тобой? Ты в порядке?

– Пучит, – ответила она и улыбнулась. Роланду ее улыбка показалась неестественной. Он заметил маленькие морщинки боли в уголках глаз. – Наверное, вчера вечером съела слишком много сдобных шаров, – и, прежде чем Эдди успел задать новый вопрос, переключилась на Каллагэна: – Если ты хочешь сказать что-то еще, говори, сладенький.

– Хорошо, – кивнул Каллагэн. – У меня есть некий предмет, обладающий огромной мощью. Хотя вы находитесь во многих колесах пути от моей церкви, где он спрятан, я думаю, он уже дотянулся до вас. Отправлять людей в Прыжок – это лишь немногое из того, на что он способен. – Он глубоко вдохнул и выпалил: – Если вы поможете нам, ибо Калья теперь и мой город, где я надеюсь закончить свои дни и лечь в землю, сослужите службу, о которой я прошу, я отдам вам… этот предмет.

– Последний раз прошу тебя больше так не говорить, – отчеканил Роланд. Таким суровым тоном, что Джейк в удивлении вскинул на него глаза. – Ты бесчестишь меня и мой ка-тет. Мы обязаны сделать то, о чем ты просишь, если хотим, чтобы Калья осталась в Белизне, а те, кого ты называешь Волками, – посланцы тьмы. Если хочешь, разрушители Лучей. Мы не можем брать вознаграждение за наши услуги, и ты не должен нам его предлагать. Если бы так говорил один из тех, кто пришел с тобой, тот, кого ты называешь Тиан, или тот, кого ты называешь Оуверхолсер…

(Эдди хотел предложить стрелку не усложнять до такой степени предложения, но потом решил не раскрывать рта: когда Роланд злился, привлекать к себе его внимание не следовало.)

– …это было бы другое дело. Они не знают ничего, кроме легенд. Но у тебя, сэй, есть как минимум одна книга, из которой ты мог узнать, что к чему. Я сказал тебе, что наше дело – свинец, и это правда. Но это не означает, что нас можно нанять.

– Хорошо, хорошо…

– А что касается предмета, который у тебя есть, – Роланд возвысил голос, заглушая Каллагэна, – так ты только и мечтаешь о том, чтобы избавиться от него. Он наводит на тебя ужас, не так ли? Даже если мы решим проехать мимо вашего города, ты будешь умолять нас забрать его с собой, так? Так, спрашиваю я?

– Да, – чуть ли не со слезами ответил Каллагэн. – Твоя правда, и я говорю, спасибо тебе. Но… я просто услышал часть вашего разговора… понял, что вы хотите вернуться… перейти, как сказали бы Мэнни… и не просто в одно место, а в два… может, больше… и время… Я слышал, вы говорили о дверях, которые необходимо нацелить на определенное время, как нацеливают револьвер.

И вот тут Джейка осенило. На его лице отразились восторг и ужас.

– Какой у тебя шар? – спросил он. – Наверняка не розовый из Меджиса, потому он лишь засасывал Роланда внутрь, но не отправлял в Прыжок. Так какой?

Слеза покатилась по правой щеке Каллагэна. Потом по левой. Не отдавая отчета в том, что делает, он стер их.

– Я никогда не решился бы что-то с ним делать, но я его видел. Да поможет мне Христос Человек-Иисус, но под половицами моей церкви лежит Черный Тринадцатый. И он ожил. Вы меня понимаете? – Он смотрел на них мокрыми от слез глазами. – Он ожил!

И Каллагэн закрыл лицо руками, пряча его от всех.

10

Когда святой человек со шрамом на лбу ушел, чтобы привести своих спутников, стрелок долго стоял, провожая его взглядом. Руками взялся за ремень старых, штопаных джинсов, и казалось, стоять так будет до второго пришествия. Однако как только Каллагэн скрылся из виду, он повернулся к своему ка-тету и махнул рукой: идите ко мне. Когда они подошли, Роланд уселся на землю. Эдди и Джейк сделали то же самое. Сюзанна и так сидела. Стрелок заговорил быстро и отрывисто.

– Времени в обрез, поэтому скажите мне, каждый из вас, и не виляйте, честный он или нет?

– Честный, – без запинки ответила Сюзанна, опять поморщилась и потерла живот под левой грудью.

– Честный, – ответил Джейк.

– Тный, – ответил Ыш, как будто его спрашивали.

– Честный, – согласился со всеми Эдди, – но посмотрите. – Он вытащил из костра обгоревшую веточку, смахнул сосновые иголки и написал на черной земле:

– Это совпадение или что-то да значит? – спросил он в ответ на недоуменный взгляд Сюзанны.

– Кто знает? – Джейк пожал плечами. Все говорили очень тихо, склонив головы над написанными на земле словами. – Та же история, что и с девятнадцатью.

– Думаю, это всего лишь совпадение, – высказала свое мнение Сюзанна. – Конечно же, не все, с чем мы сталкиваемся на нашей тропе, – ка, не так ли? Эти слова даже лингвистически не связаны. Название города Calla имеет испанские корни… как и многие из слов, которые ты помнишь по Меджису, Роланд, потому и произносится Калья. Я думаю, на испанском это улица или площадь[23]На испанском улица – calle, не calla, но очень близко.. Уж извини, что не помню точно, учила испанский только в средней школе, а с тех пор много воды утекло. Но если я права, использование этого слова как начальной части названия городка, деревни… или нескольких городков, расположенных рядом, имеет смысл. Не самый, возможно, лучший вариант, но вполне приемлемый. Callahan, с другой стороны, так и произносится, Каллагэн… – Она пожала плечами. – Это что? Распространенная ирландская фамилия? Английская?

– Уж точно не испанская, – ввернул Джейк. – Но эта история с девятнадцатью…

– Нассать на девятнадцать, – грубо оборвал его Роланд. – Сейчас не время для игры в числа. Он скоро вернется со своими друзьями, а до того мне есть о чем с вами поговорить.

– Думаешь, насчет Черного Тринадцатого он говорит правду? – спросил Джейк.

– Да, – кивнул Роланд. – Учитывая, что произошло с тобой и Эдди прошлой ночью, думаю, ответ – «да». Держать при себе этот хрустальный шар опасно, но мы должны его взять. Потому что, если его не возьмем мы, он достанется Волкам из Тандерклепа. И хватит об этом, сейчас у нас есть более важные проблемы.

Чувствовалось, что Роланд чем-то взволнован. Он пристально смотрел на Джейка.

– Ты вздрогнул, услышав фамилию этого крупного фермера. И ты тоже, Эдди, хотя и не столь явно.

– Извини, – потупился Джейк. – Я забыл лицо…

– Ничего ты не забыл, – оборвал его Роланд. – А если и забыл, то вместе со мной. Потому что я слышал эту фамилию, и недавно. Только не могу припомнить, где и когда, – и с неохотой добавил: – Старею.

– Это случилось в магазине, – ответил Джейк. Подтянул к себе рюкзак, нервно завозился с завязками, пока не развязал их. Откинул клапан, словно хотел убедиться, что «Чарли Чу-Чу» и книга загадок по-прежнему на месте, по-прежнему их можно потрогать. – В «Манхэттенском ресторане для ума». Это так странно. Однажды это случилось со мной, а однажды я наблюдал, как это происходит со мной. Само по себе такое уже загадка.

Роланд описал круг пальцами изуродованной правой руки, предлагая поторопиться с рассказом.

– Мистер Тауэр представился мне, я ответил тем же. Сказал, что меня зовут Джейк Чемберз. И тогда он сказал…

– Хорошее имя, дружище, – вмешался Эдди. – Вот что он сказал. А потом добавил, что Джейк Чемберз звучит почти как имя героя романа-вестерна.

– «Парня, который врывается в город Черные Вилы, штат Аризона, очищает его от всех бандюганов, потом скачет дальше, – на память процитировал Джейк. – Что-то, по-моему, из Уэйна Д. Оуверхолсера», – посмотрел на Сюзанну и повторил: – Уэйн Д. Оуверхолсер. Если ты скажешь мне, что и это совпадение, Сюзанна… – он вдруг ослепительно улыбнулся, – я предложу тебе поцеловать мою белую задницу.

Сюзанна рассмеялась.

– В этом нет необходимости, сладкий мальчик. Я не верю, что это совпадение. И когда мы встретимся с этим фермером, приятелем Каллагэна, я обязательно спрошу, какое у него второе имя. Если Дирк или Дейн, то есть из четырех букв… – Ее рука вновь вернулась под левую грудь. – Ох уж эти газы! Боже! Я бы многое отдала за упаковку «Тамс»[24]«Тамс» – нейтрализатор кислотности, выпускаемый в таблетках. или… – Она не договорила. – Джейк, что с тобой?

Джейк держал в руках книгу «Чарли Чу-Чу» и его лицо бледнело на глазах. Глаза, округлившись, стали огромными. Рядом с ним начал тревожно подвывать Ыш. Роланд наклонился, чтобы взглянуть на книгу, и его брови взлетели вверх.

– Святые боги, – вырвалось у него.

Посмотрели на книгу и Эдди с Сюзанной. Название осталось прежним. Картинка осталась прежней: древний паровозик пыхтел, забираясь на гору, скребок расплывался в счастливой улыбке, огни-глаза сияли. Но надпись под картинкой желтыми буквами «Текст и рисунки Берил Эванз» исчезла. И новая не появилась.

Джейк повернул книгу, посмотрел на корешок. Увидел только название книги, «Чарли Чу-Чу», и издательства – «Макколи Хауз, паблишерс». Ничего больше.

К югу от них послышались голоса. Каллагэн и его спутники приближались. Каллагэн из Кальи. Каллагэн из Лота, как он также назвал себя.

– Титульный лист, сладенький, – подала голос Сюзанна. – Открой быстро.

Джейк открыл. Вновь они увидели только название книги и название издательства, на этот раз с выходными данными.

– Посмотри на страницу с копирайтом, – предложил Эдди.

Джейк перевернул страницу. Здесь, на обороте титульного листа и перед первой страницей книги, всегда печаталась информация о правообладателях. Да только на этой странице информации не было, практически не было. Они увидели:

одно слово и четыре цифры, которые в сумме давали число 19.

Более ничего, на всей странице.