Онлайн чтение книги Тайна The Dead Secret
Глава XIII. СНАРУЖИ ЗАМКА

Ночь не изменила планов дяди Джозефа и его племянницы. Странная цель прибытия Сары в Корнуэлль перепутала совершенно и смутила все его мысли, среди которых он сознавал совершенно ясно только то, что Сара находится в опасном положении, и он решился спасти ее, не зная, в какой степени верно избранное ею средство. Ее рассеянные взгляды, ее замешательство, странные речи развеяли все его сомнения. Когда Сара, встретившись с ним на другое утро, стала упрекать себя за то, что вызвала его на такую жертву, он ничего слышать не хотел и объявил решительно, что об этом нечего уж и говорить. Выразивши таким образом свое мнение, дядя Джозеф, чтобы переменить разговор, спросил племянницу, как она провела ночь.

— Я очень хотела заснуть, но не могла победить своего страха и всю ночь продумала и проходила.

— Продумала? Вероятно, опять об этом письме, о Портдженне, о Миртовой комнате.

— О том, как войти в Миртовую комнату, — отвечала Сара. — Я всю ночь приискивала предлог, чтобы войти в замок, и ничего не могла придумать; я еще до сих пор не знаю, что сказать, когда я встречусь со слугами. Что я им скажу. Как их убедить, чтоб они меня пустили. Не можешь ли ты мне сказать, дядя Джозеф? Если ключи и теперь там хранятся, где прежде, то мне нужно только десять минут, и все будет готово. О, как я буду тогда счастлива! Помоги мне, дядя. Скажи мне, что я им скажу.

Дядя Джозеф выразил на лице своем необыкновенную важность и начал:

— Ты помнишь, Сара, что вчера вечером я сказал тебе, что закурю трубку и подумаю. Я курил и думал и выдумал три мысли; первая мысль моя: терпение; вторая моя мысль: терпение; третья: терпение.

— Терпение? — повторила Сара печально. — Я тебя не понимаю. Ты хочешь, чтоб я ждала? Чего же ждать?

— Потерпи, пока приедем к замку. Как войдем в двери, тогда и обдумаем все, что надо. Теперь ты понимаешь?

— Понимаю. Но здесь еще одно затруднение. Я должна тебе сказать, что письмо заперто.

— Заперто в комнате?

— Нет, хуже. Оно под двумя замками. Мне нужен не только ключ от дверей, но другой небольшой ключик…

Сара замолчала и рассеянно стала смотреть вокруг.

— А ты его потеряла?

— Я выбросила его нарочно в то утро, когда бежала из замка. О, как бы я его хранила, если б знала, что он опять мне понадобится.

— Ну, этому уж нельзя помочь. Скажи мне, в чем же оно заперто.

— Я боюсь, нас подслушивают.

— О, какой вздор! Скажи мне на ухо.

Она недоверчиво посмотрела кругом и прошептала что-то на ухо старику.

— Ба! — вскричал он. — Мы счастливы. Это, как говорят англичане, так легко, как лгать. Ты отворишь без малейшего труда.

— Как же?

Дядя подошел к окну, у которого подоконница была сделана по-старинному и служила вместе и сундуком и сидением, поднял крышку и, пошарив там, вынул долото.

— Смотри, — сказал он, — подложишь это долото вот так — раз, потом так — два, потом сюда — три, и замка, как не бывало. Возьми это долото, заверни в бумагу, и спрячь в карман. Ты сумеешь это сделать?

— Я повторю это там на месте. Теперь едем.

— Едем! Но прежде первую и главнейшую вещь — Моцарт должен надеть свой плащ и ехать с нами. Он взял ящик и, опустив его в кожаный футляр, вышел с трубкой, табаком и другими принадлежностями. Собравшись в путь, дядя Джозеф предложил племяннице посидеть. А сам пошел справляться о карете.

Через полчаса дядя Джозеф возвратился и предложил племяннице отправиться к почтовой карете, а в два часа пополудни путешественники наши достигли небольшого городка, от которого Портдженский замок отстоял только на полчаса ходьбы. На дороге в замок они встретили почтальона, относившего туда письмо.

Во время всего путешествия мистер Бухман не произнес ни слова ни о своей цели, ни о средствах для вернейшего достижения ее. Замечания его относились исключительно к предметам, попадавшимся на дороге.

— Я должен сказать тебе слова два, дитя мое, — сказал он, наконец, ведя под руку Сару. — Когда мы ехали, мне пришла в голову счастливая мысль: если ты сделаешь в этом замке, что тебе надо, и возвратишься в мой дом, то я тебя уже не отпущу от себя. Что ж ты молчишь, Сара?

— Несколько дней тому назад я имела место, — отвечала она, — но теперь я свободна, я потеряла место.

— А! Ты потеряла место? Каким образом?

— Я не могла слушать, когда при мне несправедливо обвиняли лицо, совершенно невинное, и…

Она замолчала. Но эти слова были сказаны таким решительным тоном, что старик с удивлением посмотрел ей в глаза, причем заметил, что щеки ее пылали.

— Вот что, Сара! — воскликнул он после долгой паузы. — Ты поссорилась?

— Тише! Не спрашивай более. Смотри, вот Портдженский замок; по этой дороге шестнадцать лет тому я бежала к тебе. Пойдем скорее! Я ни о чем теперь не могу думать.

С этими словами она пошла так скоро, что дядя Джозеф едва поспевал за нею. Минут через десять перед ними открылся весь западный фасад старинного дома, по которому уже начинали скользить лучи солнца, перешедшего за меридиан. Дядя и племянница быстро приближались к замку, и каждый шаг вперед вызывал в ее страждущей душе новые воспоминания, которые она силилась предать забвению.

— Постой, — проговорила она, задыхаясь от усталости и волнения. Старик остановился и увидел тропинку, которая шла влево от дороги, а вправо — другую дорожку, ведшую к церковной паперти. Дядя Джозеф в недоумении посмотрел кругом.

— Подождешь меня здесь, дядя. Я не могу пройти мимо этой церкви и не посмотреть… Я не знаю, что будет, когда мы уйдем из этого дома…

Она замолчала и обернулась к церкви; по щекам ее покатились слезы, которые она хотела скрыть от старика.

— Ступай, мое дитя. Я буду ждать тебя. Теперь Моцарт может выйти из своей клетки и пропеть что-нибудь на открытом воздухе. С этими словами он вынул ящик, закурил трубку, завел машину и с видом гастронома, сидящего за роскошным обедом, стал втягивать в себя табачный дым и вслушиваться в каждую нотку менуэта из Дон Жуана.

Между тем Сара быстро шла по направлению к церкви и скоро скрылась за оградой, окружавшей маленькое кладбище. И теперь она обернулась в ту сторону, в которую направлялись ее шаги в день смерти ее госпожи. У той могилы, которая влекла ее к себе, которая в то памятное для нее утро лежала одиноко, теперь явились соседи справа и слева. Ограда у нее была еще цела, но за оградой росла высокая, густая трава, жалобно склонявшаяся, когда по ней пробегал ветер. Она опустилась на колена и стала разбирать надпись на могильном камне. Тяжелый вздох вырвался из ее груди, когда она дочитала до конца:

Посвящается памяти Гуго Польуиля,

имевшего 26 лет от роду.

Смерть его застигла при падении

со скалы в Портдженский рудник

декабря 17, 1823

Потом она наклонилась и припала устами к камню.

— Так лучше, — произнесла она, став на ноги. — Меньше чужих глаз будет смотреть на нее, он будет спокойнее лежать!

Она отерла слезы, вырвала горсть травы и пошла с паперти. Проходя мимо церкви, она остановилась на минуту, вынула книжку, которую взяла с собой в день своего бегства из Портдженны, выбросила из нее остатки травы, пролежавшей там шестнадцать лет, на ее место положила свежей и поспешно пошла к старику. Дядя Джозеф, насладившись музыкой, прятал в кожаный футляр своего Моцарта.

— Ах, Сара, ты опять плакала! Что ты там увидела? Так, так! Вижу, не спрашивать. Но позволь один вопрос: мы сейчас пойдем в замок?

— Да, да. Сию минуту, иначе я потеряю всю храбрость.

Через несколько минут они достигли восточной стены замка; к главному входу в дом, лежавшему на западной стороне, в последние годы весьма редко отворяемому, вела терраса, с которой видно было море. Меньший вход был на южной стороне; он был открыт и вел мимо людских комнат в большую залу и к лестнице, принадлежащей к западным комнатам. Сара, хорошо знакомая с Портдженной, инстинктивно пошла к этому входу. Достигнув южного угла здания, она остановилась и посмотрела кругом. На всей дороге, кроме почтальона, они не встретили ни живой души, и здесь, у самых стен не видно было не только никакого человеческого существа, но даже домашних животных.

— Как здесь пусто, — сказала Сара, печально глядя вокруг. — Ну вот дверь. Дядя, что мы будем делать?

— Прежде всего позвоним.

— Хорошо. А когда слуга выйдет, что мы скажем?

— Что скажем? — Дядя Джозеф нахмурил брови, что должно было означать усиленную деятельность его мозга. — Что скажем?.. Знаю, знаю! Постарайся казаться совершенно спокойной, Сара. Когда слуга выйдет, я стану говорить.

— О пожалуйста, что ж ты скажешь?

— Что скажу? Прежде всего: здравствуйте, потом скажу: можем ли мы осмотреть этот прекрасный замок?

Между тем как путешественники ходили под стенами замка, и Сара силилась успокоиться и принять любопытно равнодушный вид, дома была другая женщина, которая в беспокойстве и волнении сидела, держа в руке только что полученное письмо. Эта дама была ключница Портдженского замка; письмо, взволновавшее и беспокоившее ее, было письмо мистрисс Фрэнклэнд, написанное ею после долгого разговора с мужем и мистером Орриджем, который доставил ей свои весьма неопределенные сведения о мистрисс Джазеф. Ключница уже несколько раз прочитала письмо и чем более читала, тем сильнее было ее беспокойство и тем больше изумления изображалось на ее лице.

— Доброго утра, мистрисс Пентрис, — сказал вошедший в это время в комнату ключницы тяжеловатый мужчина с конической головой и добродушным лицом, славившийся в окрестностях Портдженны как замечательно здравый и основательный ум.

— Что нового, мистрисс Пентрис? — спросил он важным голосом.

Мистрисс Пентрис, разделявшая мнение соседей об умственных способностях дворецкого, тотчас же подала ему письмо, прося прочитать и объяснить, что оно значит.

Мистер Мондер сел и с необыкновенною важностью в лице и во всей фигуре начал читать письмо ровный протяжным тоном:

«Мистрисс Пентрис, вы, вероятно, желали бы получить от меня письмо, в котором был бы точно назначен день нашего приезда в Портдженну. Но я в настоящее время не могу определить, когда мы приедем; скажу только, что выедем из Вест-Винстона, лишь только доктор позволит мне продолжать путешествие».

— До сих пор все понятно, — прервала ключница. — Здесь еще нет ничего особенного. Но в середине и в конце написано Бог знает что.

— Посмотрим, — произнес глубокомысленно мистер Мондер и с необыкновенною важностью вытер нос.

«Главная цель этого письма состоит в том, чтобы просить вас и мистера Мондера от имени моего мужа разузнать как можно скрытнее, не являлась ли в окрестностях Портдженны одна женщина, путешествующая теперь по Корнуэллу. Имя этой женщины мистрисс Джазеф; она средних лет, имеет манеры женщины хорошего общества, в движениях и взгляде ее видно нервное расстройство и вообще она слабого здоровья. Она одевается в черное платье, весьма опрятно и прилично. Глаза ее замечательны выражением робости, говорит она тихим и приятным голосом. Эти приметы особенно важны для вас в том случае, если она путешествует не под тем именем, которое нам известно.

«Объяснять причины нет надобности; но я и мистер Фрэнклэнд думаем, что мистрисс Джазеф когда-то имела сношения с Портдженной. Справедливо ли это предположение или нет, однако ж не подлежит сомнению, что она хорошо знакома с внутренностью замка и что, по причине нам неизвестной, заинтересована этим домом. Соображая эти факты с полученным нами достоверным известием, что мистрисс Джазеф находится теперь в Корнуэлле, мы полагаем, что или вы, или мистер Мондер, или кто-нибудь из слуг может с нею встретиться; и мы весьма желали бы, чтобы — в случае, если эта дама захочет войти в дом и осмотреть его, она была бы принята вежливо и чтобы вы, незаметно для нее, наблюдали за всеми ее действиями во все время ее пребывания в доме. Не упускайте ее из виду ни на минуту и, если возможно, поручите кому-нибудь из близких и надежных людей узнать, куда она отправится, вышедши из замка. Точное исполнение этих инструкций, хотя они могут показаться вам очень странными, чрезвычайно важно.

«Я должна еще прибавить, что мы ни в чем не можем обвинять эту особу и мы очень желали бы, чтобы вы (если встретитесь с нею) действовали как можно осторожнее и никаким образом не возбудили ее подозрений, что поступаете по нашему приказанию или что наблюдаете за нею. Будьте столь добры, сообщите это письмо дворецкому; можете передать его содержание и всякому другому лицу, на которое можете полагаться, если найдете то необходимым.

Розамонда Фрэнклэнд ».

«P.S. Я уже выхожу: ребенок очаровательно мил».

— Что вы скажете, мистер Мондер? Случалось вам когда-нибудь читать подобные письма?

Мистер Мондер слегка кашлянул, заложив левую ногу на правую, наклонил голову набок, опять кашлянул и посмотрел на ключницу. Если бы на месте мистера Мондера был кто-нибудь другой, мистрисс Пентрис могла бы заметить, что на лице его ничего не выражалось, кроме тупоумия. Но лицо мистера Мондера — первой головы в околодке — внушало ей слепое доверие и почтение.

— Я готов думать… — сказал мистер Мондер.

— Да? — сказала мистрисс Пентрис.

Тем разговор их и кончился, потому что в эту самую минуту вошла служанка и стала накрывать на стол.

— Сколько раз я тебе говорила, чтоб ты не накрывала на стол, пока я не скажу? Мне нужно поговорить с мистером Мондером о деле, а ты пришла мешать, ступай пр…

В эту минуту у входа в замок раздался звонок — звук, не совсем обыкновенный в Портдженском замке, потому что немногие лица, ходившие туда, не имели привычки нарушать его тишину звоном, особенно днем.

— Кто там? — вскричала мистрисс Пентрис и бросилась к окну.

Первый предмет, бросившийся ей в глаза, была дама, одетая весьма чисто в черное платье.

— Силы небесные! Мистер Мондер! — вскричала ключница, бросившись опрометью к столу и схватив письмо мистрисс Фрэнклэнд. — Вот она, вот эта леди, или женщина… чисто одетая, в черном платье… Боже мой! Что это! Бэтси, стой, стой здесь!

— Я хотела пойти к дверям, — отвечала изумленная и напуганная Бэтси.

— Останься здесь! — воскликнула мистрисс Пентрис в сильном волнении. — Ты глупа, стой здесь. Я сама пойду.