Онлайн чтение книги Король — узник Фантомаса Un Roi prisonnier de Fantômas
29. КОМПРОМЕТИРУЮЩИЕ УЛИКИ

— А всё-таки приятно быть свободным и вот так, запросто, идти по улице!

Жером Фандор бодро шагал, вдыхая свежий воздух и посматривая по сторонам. После длительного пребывания в сыром подземелье, после мучительного ожидания смерти ему казалось, что он воскрес из мёртвых! Обычные вещи приобретали теперь для него особое значение. Сигара, которую он курил, имела особенно приятный вкус, женщины были особенно красивы, а дети — необычайно милы и веселы. Его не мучили ни голод, ни жажда, и это, пожалуй, было самое приятное!

Бодрое настроение Фандора определялось не только хорошим физическим самочувствием. Он предчувствовал близкую победу, которую они с Жювом одержат над своим заклятым врагом!

«Жюв не любит ничего объявлять заранее, — думал он про себя. — Но я-то его хорошо изучил! По его физиономии я вижу, что он напал на верный след! Теперь-то уж он будет действовать наверняка и не даст Фантомасу выкрутиться… Но для этого необходимо обложить бандита со всех сторон. Нам надо точно знать, кто является его пособниками».

Только одно облачко омрачало безоблачное настроение журналиста: мысль о том, что в числе пособников преступного чудовища могла оказаться и Мари Паскаль…

— Как жаль, что мы вынуждены взять её под подозрение! — ворчал он себе под нос. — Она производит такое милое, такое трогательное впечатление! Но я должен опираться не на чувства и впечатления, а исключительно на факты… Моя цель благородна. И всё-таки я чувствую себя в этой истории порядочной скотиной…

С бьющимся сердцем вошёл Фандор в подъезд дома на улице Монсо.

— Консьержка! — крикнул он.

Ответа не последовало. Ложа консьержки была пуста.

Фандор оглядел помещение, потом закрыл застеклённую дверь и вышел во двор.

— Консьержка! — снова позвал он.

— Вот она я! — услышал он за своей спиной и, обернувшись, увидел мадам Сейрон, выходящую из своей ложи.

— Гляди-ка! — воскликнул журналист. — А мне показалось, что вас нет…

— Да здесь я, здесь! — сказала толстуха. — Чего это вы раскричались?

Ах, если бы Фандор знал, кто стоит перед ним под видом толстой и вульгарной «мамаши Ситрон»!

— Так в чём же дело? Слушаю вас! — сказала мнимая консьержка.

«Всё в порядке, она меня не узнала! — подумал журналист. — И то сказать: она видела меня всего один раз, да и то мельком, — в новогоднюю ночь в обществе короля…» Ему и в голову не приходило, что мнимая консьержка знала гораздо больше, чем он мог предполагать!

— Я хотел бы видеть мадемуазель Мари Паскаль, — сказал он. — Ведь она здесь живёт?

— Да, но…

— Она дома?

— А вы по какому делу?

Фандор ответил наобум:

— Хочу сделать заказ.

— Тогда месье может передать его через меня.

— Нет, зачем же… Мадемуазель Паскаль дома?

— То-то и оно, что нет…

— И скоро она вернётся?

— Думаю, что нескоро…

— Ну, что делать… Зайду в другой раз.

— Постойте, месье… Не думаю, чтобы вам удалось её застать.

— Почему же?

— Да она, вроде, уехала… Вроде бы, в деревню…

— На несколько дней?

— Вроде бы, да…

Что всё это означало? От Фандора не укрылось, что консьержка отвечала неохотно и какими-то полунамёками. Вероятно, её удивляла настойчивость посетителя, и она не говорила всего, что знала. Поспешный отъезд Мари Паскаль напоминал бегство. Она исчезла, никого не предупредив, именно в тот момент, когда её показания были необходимы для завершения следствия!

Фандор решил действовать энергично.

— Зайдёмте к вам в ложу, мадам! — твёрдо заявил он. — Нам надо поговорить.

Войдя в ложу консьержки, он объявил без обиняков:

— Я из полиции!

— Я догадалась, — ответила мадам Сейрон.

— Меня прислал Жюв. Вы его знаете?

— Комиссар сыскной полиции? Слышала…

— Я должен от его имени встретиться с Мари Паскаль. Расскажите, как я могу её найти.

— Ох-ох! — заохала толстуха. — Ни минуты покоя! Вы меня доведёте до того, что у меня опять начнётся разлитие жёлчи… От этих ваших дел да расследований у меня всё нутро переворачивается! Ну как я могу вам сказать, где найти мамзель Паскаль? Откуда мне знать? Она мне не докладывает…

— Ну-ну, мадам Сейрон! Кое-что вы наверняка знаете! Когда она уехала?

— Зачем вы так говорите, милостивый государь? Клянусь памятью моей покойной матери, упокой Господь её душу, я здесь совершенно ни при чём! Я всегда выполняла свой долг, спросите, у кого хотите, меня тут все знают! Сорок семь лет живу на свете, и никто никогда не усомнился в моей добродетели!..

— Да не о вашей добродетели речь, мадам Сейрон!

— А о чём же?.. Вот вы мне говорите, что будто я чего-то там знаю… А я ничегошеньки не знаю!.. Ну да ладно! Скажу вам всё начистоту, — так оно будет лучше…

— Именно этого я и добиваюсь!

— Вчера, об эту же пору, сидим мы с мамзель Мари, вот как сейчас с вами… Малютка мне и говорит: «Мадам Сейрон, все эти истории у меня уже вот где сидят! Что ни день, таскают меня в полицию, задают кучу вопросов, то верят, то не верят… Я нашла рубашку, а потом рубашка исчезла… Я познакомилась с королём, глядь, а там уже другой король! Такая пошла путаница…» Я ей и говорю, что думаю: «Это точно, милочка, большая вышла путаница…» «Ну так вот, — говорит она мне, — надоели мне все эти истории! Соберу-ка я вещи, да и была такова!»

Мадам Сейрон воздела руки к небу, словно призывая Фандора в свидетели, и продолжала:

— Скажите мне, что бы вы сделали на моём месте?.. И что бы вы подумали?

— Гм… — ответил Фандор уклончиво. — Что же дальше?

— А дальше я и говорю сама себе: «Странные дела… Чего это она навострила лыжи? Заварила кашу, а сама в кусты!» Но, сами понимаете, не могу же я запретить ей уехать! У неё за квартиру вперёд уплачено… Я ей и говорю: «Коли хотите уехать, скатертью дорога… А когда же мы вас снова увидим?» — «Не знаю, мадам Сейрон…» — «Ну, — говорю ей, — милочка, когда вернётесь, тогда и вернётесь!» Такие вот дела, а больше я ничего не знаю!

Фандор задумался. Своим многословным рассказом толстая консьержка не сообщила ему ничего, но зато повергла в сомнения. Чем иным был стремительный отъезд Мари Паскаль, как не бегством, поспешным бегством? Она поняла, что обстоятельства складываются не в её пользу, и решила исчезнуть… А может быть, ей это посоветовал Фантомас? Выходит, Король преступлений знал то, что знал Жюв, и был готов к схватке… Значит, застать его врасплох не удастся!

— Не знаете ли вы, куда она могла поехать? — спросил журналист. — Как вы думаете, она покинула Париж?

Мадам Сейрон размышляла добрую минуту.

— Вполне возможно… — сказала она наконец. — А то чего бы ей брать чемодан? И потом мне показалось… я не уверена, но мне показалось, что она сказала кучеру: «На вокзал Монпарнас!»

Фандор лихорадочно рылся в памяти, стараясь припомнить, не называла ли Мари какую-нибудь деревню или местность, расположенную по этой железнодорожной ветке. Это могло существенно облегчить поиски… Но он ничего не мог припомнить.

— Может быть, у неё есть родственники или друзья в деревне? — спросил он. — Вы случайно не знаете?

Мадам Сейрон радостно всплеснула руками:

— Вот здорово! Как это вы догадались? У неё действительно есть родственники где-то там… по линии Монпарнас… Она часто ездит с этого вокзала… Ну конечно, у неё там родственники! Вот только где?..

Фандор задумался. Он чувствовал, как все нити, за которые он пытался ухватиться, ускользали у него из рук. Вдруг его осенило:

— Мадам Сейрон! Ведь она должна была получать письма от родственников… А там обратный адрес! Пойдёмте поищем письма в её комнате! У вас есть ключ?

— Конечно, конечно… Вы хотите подняться?

— Ну да, мадам Сейрон! Я произведу обыск в вашем присутствии…

Фандор вошёл в чистенькую, светлую комнатку Мари с чувством искреннего волнения. Если правда, что душа человека отражается в окружающих предметах, то в этой комнате должно было обитать существо с чистой и светлой душой. Яркое солнце освещало рабочий стол кружевницы, корзину с принадлежностями её ремесла, нитками, пяльцами, спицами… Здесь всё говорило о скромной трудовой жизни…

Ничто здесь не свидетельствовало о том, что хозяйка отлучилась надолго. Всё было прибрано, все вещи стояли на своих местах, на столе лежала начатая работа… Казалось, хозяйка вернётся с минуты на минуту.

Но Фандор говорил себе, что не должен поддаваться иллюзиям. Он пришёл сюда не для того, чтобы наслаждаться очарованием этого места, но для того, чтобы произвести здесь обыск.

— Прошу вас, мадам Сейрон, — обратился он к консьержке, — помогите мне. Займитесь вот этим большим шкафом, и если обнаружите письма, скажите мне.

— Хорошо, месье… А вы осмотрите этот маленький секретер?

— Да, я займусь секретером…

Фандор всё ещё не решался приступить к делу. Ведь у него не было ордера на обыск, и, строго говоря, его действия были незаконными. Но он сказал себе, что цель у него благородная — разоблачить пособницу Фантомаса и что в случае чего Жюв его прикроет… Успокоив себя таким образом, он начал обыскивать секретер.

Ничего особенного он здесь не обнаружил, кроме листов чистой бумаги, начатых писем к друзьям, узоров для кружев… На одной из полок лежала стопка старых журналов мод. В выдвижном ящике он обнаружил ручки, карандаши, маленькое зеркальце, другие мелкие предметы.

— Вы что-нибудь нашли? — спросил он у мадам Сейрон.

— Ничего… А вы?

Как раз в этот момент Фандор трудился над последним ящиком секретера. Ящик был заперт, но журналисту удалось открыть его с помощью одного из своих ключей, который подошёл к замку. Там, под пачками чистых почтовых конвертов и открыток, он обнаружил несколько мелких предметов. Взяв их в руки, он почувствовал, что силы оставляют его…

— Разрази меня гром! — ворчал он. — Что за дьявольщина?

В руках он держал несколько драгоценностей — кольцо, брошь, серёжки, — и вместе с ними ключ, обыкновенный, довольно массивный ключ от квартиры…

Эти драгоценности не принадлежали Мари Паскаль, у Фандора на сей счёт не могло быть никаких сомнений. Значит, они были украдены? Украдены у кого? Что это был за ключ?

Чем дольше смотрел журналист на драгоценные безделушки, тем отчётливее вырисовывалась перед ним страшная истина. Он припоминал, что видел их на несчастной Сюзи д'Орсель в день её гибели.

— Боже мой! Чёрт побери! — шептал Фандор, в то время как мадам Сейрон продолжала шуровать в шкафу, как бы не замечая происходящего. — Чёрт побери! Теперь нет сомнений… Мари Паскаль — сообщница Фантомаса!

«Но почему она оставила драгоценности здесь? Почему не забрала их с собой?» — спрашивал он себя. И сам же отвечал: «Конечно, она хотела подбросить их кому-то, чтобы сбить со следа Жюва, как она уже поступила однажды с пресловутой рубашкой! И ключ — конечно, это ключ от чёрного хода в квартире Сюзи д'Орсель — хранился здесь с той же целью! Я должен скорее сообщить обо всём Жюву. Интересно, что он скажет?»

Теперь Фандор думал только о том, чтобы как можно скорее разыскать Жюва. Надо было действовать без промедления. И Жюв как комиссар сыскной полиции обладал такими возможностями, которых не было у журналиста. Например, он мог дать телеграммы на все станции железнодорожной линии вокзала Монпарнас с описанием беглянки и с инструкцией о её задержании!

Фандор направился к выходу.

— Мадам Сейрон, — сказал он, — я вижу, мы здесь только зря теряем время. Сейчас я ухожу и буду действовать иначе… Сегодня вечером вы будете у себя?

— Да, месье… Вы так ничего и не нашли?

— Ничего…

Журналист стал спускаться по лестнице, а консьержка смотрела ему вслед с насмешливым выражением лица.

— Как же! — прошептала она. — Ничего не нашёл… А сам побелел, как полотно! Оказалось, что провести тебя — проще простого! Жюв поумнее — он бы так дёшево не купился! Ну да теперь они оба у меня в руках!

Выйдя из подъезда, Фандор кликнул фиакр.

«У нас с Жювом назначена встреча вечером, — подумал он. — Но я не могу ждать до вечера. Я должен увидеть его немедленно!»

— На улицу Бонапарт и поскорее, — крикнул он кучеру. — Будут хорошие чаевые!..