Онлайн чтение книги Узник опала
Глава 13. Разные точки зрения

Ано отдал приказ жандарму:

– Заверните эти туфли и передайте их секретарю мосье комиссара, а потом попросите моего ассистента, когда он покончит с клумбой, сделать слепки и этих следов.

Корбье подобрал серебряные туфельки и быстро зашагал по аллее. Остальные двинулись следом.

Они находились в ярдах двадцати от дома, когда маленький толстенький человечек в сутане с пурпурным кушаком вышел из французского окна гостиной и огляделся вокруг, словно желая остаться незамеченным. Хотя Ано был поглощен своими мыслями, он сразу же увидел его и знаком велел спутникам остановиться.

– Кто это? – тихо спросил он.

– Аббат Форьель, – ответил комиссар Эрбсталь.

– Ах да! Пожалуйста, стойте на месте.

Скрываясь за деревьями, они наблюдали за передвижениями аббата, который, подойдя на цыпочках к краю террасы, окинул взглядом верхние окна двух башен. Убедившись, что оттуда никто за ним не следит, он медленно направился по каменным плиткам в сторону аллеи, глядя на землю, как человек, погруженный в раздумье. Оказавшись напротив стеклянной двери столовой, аббат снова приподнялся на цыпочки, чтобы лучше видеть, заглянул в комнату, быстро и бесшумно пересек террасу и прижал лицо к стеклу.

– Все это очень странно, – недовольно прошептал мистер Рикардо. Таинственное поведение аббата не являлось для него приятным зрелищем.

– Тише! – прошипел Ано и задумчиво добавил: – Любопытно, сколько времени он ждал в гостиной, чтобы выразить свои соболезнования?

– Мосье аббат не ждал вовсе, – ответил комиссар. – Он человек властный и выразил бы неудовольствие, если бы его заставили ждать. Аббат уже повидал обеих дам.

– Ого! – В голосе Ано послышался интерес. – Расскажите-ка подробнее, мосье комиссар.

– Аббат прибыл перед тем, как вы и ваш друг вернулись из Вильбланша. Он вежливо попросил у меня позволения предложить свои утешения дамам. Правда, обе леди протестантки, но в несчастье у всех одна вера.

– И вы разрешили ему? – спросил Ано.

– Без колебаний, – твердо отозвался Эрбсталь.

Ано склонил голову. Даже знаменитый инспектор парижской Сюртэ предпочитает не портить отношения с комиссаром полиции, если не желает осложнять процедуру расследования.

– Значит, все это время мосье аббат держал нас под наблюдением, – заметил Ано, как будто ничто не могло быть удачнее этого обстоятельства.

– Вовсе нет, – возразил Эрбсталь. – Аббат недолго побеседовал с мадемуазель Тэсборо и сразу же направился в комнату мадам Тэсборо, которая расположена в заднем крыле и чьи окна не выходят на эту сторону.

Это не все, подумал мистер Рикардо. Важно знать, когда аббат покинул комнату в заднем крыле и тайком перебрался в гостиную. Но он не стал вмешиваться, понимая, что у комиссара пунктик в отношении аббата Форьеля. Рикардо предоставил проблему Ано, но тот опять устремил взгляд на террасу.

Аббат, удостоверившись, что в гостиной никого нет, повернулся и снова медленно двинулся в направлении комнаты Дайаны Тэсборо. Ано негромко присвистнул.

– Мосье аббат беседовал с мадемуазель Тэсборо в ее комнате в башне? – спросил он комиссара, не сводя глаз с террасы.

– Разумеется.

– А теперь он возвращается туда, когда она пуста. Да, как говорит мой друг мосье Рикардо, это очень странно.

Подойдя к башне, аббат внезапно шагнул в дверь. Казалось, Ано ожидал этого. Выбежав из своего укрытия, он достиг террасы, прежде чем его спутники успели сдвинуться с места, бесшумно пересек ее и остановился в углу, образованном круглым выступом башни. Его, безусловно, никто не слышал, а в том месте, где он стоял, никто не мог увидеть. С другой стороны, детектив не мог разглядеть оттуда, что делает аббат в комнате Дайаны Тэсборо. Но, похоже, он не возражал против этого, терпеливо ожидая в своем углу. Его спутники шагнули на террасу, когда аббат появился вновь, все еще с рассеянным видом философа, который настолько погружен в свои мысли, что не знает, куда его ведут ноги. Однако его быстро вывели из этого состояния.

Приблизившись сзади, Ано склонился к нему и произнес в самое ухо:

– Мосье аббат!

Толстенький человечек резко повернулся. Ано, в левой руке держа завернутую в платок маску, правой снял шляпу и вежливо поклонился.

– Вы, несомненно, заметили, что маленькое изменение уже осуществлено?

Эта фраза, абсолютно непонятная мистеру Рикардо и комиссару, очевидно, была вполне ясна аббату. В его глазах мелькнул испуг, кровь отхлынула от щек, а нос и кожа под глазами стали желтоватыми. Казалось, за одну секунду лицо аббата похудело и осунулось. Но в его старческом теле обитал молодой дух. Аббат Форьель вскинул голову и расправил плечи; страх в его взгляде сменился вызовом. Повернувшись к комиссару Эрбсталя, он с горечью осведомился:

– Полагаю, это знаменитый мосье Ано, который разумно предпочитает говорить загадками, ибо загадки – кратчайший путь к престижу, а кроме того, они способны напугать провинциальных тугодумов вроде нас.

Это было недвусмысленным объявлением войны. Маленький священник и массивный широкоплечий детектив казались мистеру Рикардо похожими на Давида и Голиафа.[47]В Библии (1 Цар., 17) рассказывается, как будущий царь Израиля Давид, в то время юный оруженосец царя Саула, вступив в поединок с великаном-филистимлянином Голиафом, поразил его в лоб камнем из пращи и отсек ему голову Ано расставил ловушку, но аббат не был склонен попадать в нее. Взяв себя в руки и слегка дрожа, но не от страха, а от напряжения, он, несмотря на маленький рост, выглядел человеком, которого следует остерегаться. Мистера Рикардо интересовало, не прячет ли он под сутаной пращу с увесистым камнем.

– Если я вуалирую смысл своих слов, мосье аббат, таким образом, чтобы понять их могли только вы, что, по-видимому, и произошло, – сказал Ано, – вы должны быть благодарны за мою предупредительность, а не порицать меня за нее. Но так как вам не нравятся загадки, я спрошу напрямик: почему вы только что вошли в комнату мадемуазель, приняв столько мер предосторожности, чтобы остаться незамеченным?

– На это я могу ответить, мосье Ано, что у меня есть мои обязанности, как и у вас свои. Правда, можно сказать, что мои обязанности начинаются после того, как оканчиваются ваши. Но и те и другие печальны, изнурительны и, увы, секретны. Однако, – добавил он с подобием юмора, – если бы вы пожелали, чтобы бедный священник благословил ваши обязанности, каковыми бы они ни были, я бы не стал вам отказывать.

Поклонившись, аббат двинулся дальше, но Ано повернулся на каблуках, как солдат, и вновь оказался рядом с ним.

– Разумеется, – невозмутимо продолжал детектив, – сначала я ловлю преступника, а потом вы спасаете его душу. Но у нас есть еще одна, общая обязанность, мосье аббат.

– У меня их тысячи, мосье Ано. Я не вижу им конца, хотя читаю проповеди уже тридцать лет.

– Одна из них важнее других.

Маленький священник понял, с какой стороны ожидать удара.

– Об этом я также осведомлен, мосье Ано.

– Долг добропорядочного гражданина.

– Не стану спорить.

– И под давлением этого общего для всех долга наши различные обязанности могут частично совпадать.

Двое мужчин шли рядом друг с другом на некотором расстоянии от комиссара и мистера Рикардо, но, к радости последнего, оставались в пределах слышимости. Однако аббат, хотя и не проявляя признаков спешки, упорно приближался к двери гостиной.

– Надеюсь, когда и если это время придет, я исполню свой долг, – ответил он.

– Это время пришло, мосье аббат.

– Судить об этом мне, мосье Ано, а я так не думаю.

– Предлагаю подумать еще раз, мосье аббат.

Диалог казался сугубо официальным и вежливым, хотя гневная дрожь в голосе и язвительные интонации иногда обнаруживали враждебность, испытываемую собеседниками друг к другу. Однако презрение, обуревавшее аббата Форьеля, побудило его сделать ложный шаг.

– Любой ваш аргумент, мосье Ано, разумеется, должен требовать моего глубочайшего внимания, – сказал он, скривив губы.

Ано тотчас же этим воспользовался.

– Возьмем к примеру историю с вашим облачением, мосье, украденным вчера вечером.

Удар попал в цель. Аббат остановился и несколько секунд хранил молчание.

– Мосье Ано, – заговорил он виноватым тоном, – вчера вечером я сообщил о краже преждевременно. Мне стыдно, и я обязательно наложу на себя епитимью за этот грех. Сегодня утром облачение висело в моей ризнице, и я носил его уже в шесть, моля по просьбе двух пожилых прихожанок святого Матфея благословить наши виноградники.

Ано явно был удивлен.

– Облачение вернули к шести утра? – воскликнул он.

Аббат улыбнулся.

– Мы, не принадлежащие к вашей профессии, мосье Ано, можем позволить культивировать в себе доброту и снисходительность до такой степени, чтобы допустить, будто облачение не крали вовсе.

– Так не пойдет! – резко заявил Ано. Двое мужчин стояли лицом к лицу – священник, пытающийся скрыть то, что ему известно, с помощью бесстрастного вида, и детектив, возвышающийся над ним, как инквизитор. Любезности типа «мосье аббат» и «мосье Ано» были отброшены, словно прошлогодние кружева на дамском платье. – Вы не могли найти все предметы вашего облачения в ризнице сегодня утром, так как один из них находится в морге Вильбланша, запятнанный кровью молодой женщины, которая вчера вечером обедала в этом доме за одним столом с вами и была потом зверски убита!

Мистер Рикардо едва удержался от возгласа, поняв, почему Ано с таким вниманием изучал кусок ткани, в который было завернуто тело Эвелин Девениш. Аббат уставился на детектива с отвисшей челюстью и ужасом на лице.

– Вы в этом уверены? – запинаясь, произнес он и, не дожидаясь ответа, поплелся к скамейке и тяжело опустился на нее, вытирая лоб платком. При нем не оказалось ни пращи, ни камня.

Но Ано не оставил его в покое. Подойдя к скамейке, он внезапно развернул маску и продемонстрировал ее аббату:

– Можете представить себе ее предназначение?

– Разве что для карнавала, – отозвался аббат с бледным подобием улыбки. Он едва взглянул на маску, по Ано поднес ее к его глазам. Отпрянув, словно прикосновение маски могло быть заразным, аббат поднялся на ноги.

– Эта несчастная женщина еще вчера была жива, – сказал Ано, стоя перед ним.

– Я буду молиться за ее душу, – ответил аббат.

– Но из этого дома исчезла еще одна молодая девушка, у которой вся жизнь впереди. Как насчет нее, мосье аббат?

– Я буду молиться, чтобы с ней не случилось ничего плохого.

– И вы не окажете мне никакой другой помощи?

Голос Ано отзывался гулким эхом на террасе и в саду. В нем слышались упрек и обвинение. Но уши аббата Форьеля были глухи к ним, а глаза не видели ни сад, ни Жиронду, ни противоположный берег. Они созерцали череду столетий, перед которыми одна или две жизни и несколько часов страданий не значили ровным счетом ничего.

– Мосье, – произнес он спокойно и с достоинством, – произошло ужасное преступление, которое может иметь столь же ужасное объяснение. Вы знаете об этом больше, чем я. Прошу меня извинить.

Аббат казался детективу сломленным человеком, испытавшим сегодня шок, от которого вряд ли когда-нибудь оправится. Не пытаясь задержать его, Ано шагнул в сторону, но, как только аббат исчез в открытом французском окне гостиной, поведение детектива изменилось, а лицо скорчилось в детской гримасе.

– Старый лис знает куда больше, чем говорит! – негромко воскликнул он. – Тем не менее, благодаря своему нежеланию сообщить мне что бы то ни было, он поведал мне куда больше, чем намеревался.

Ано повернулся к мистеру Рикардо:

– Вы обедали здесь вчера вечером вместе с аббатом Форьелем, не так ли?

– Да.

Взяв Рикардо за руку, детектив опустился вместе с ним на скамейку.

– Расскажите мне все, что он тогда говорил и делал.

Мистер Рикардо напряг память. Кажется, аббат что-то сказал, а потом сделал легкое движение рукой…

– Был момент, когда аббат Форьель тайком перекрестился, – сказал он.

– Ого! Расскажите мне об этом моменте! – Ано сильнее стиснул руку друга.

– Дайте подумать… Едва ли тогда произошло что-то важное, иначе я бы это запомнил… Хотя я, безусловно, был озадачен.

– Необычайно интересный факт, – терпеливо произнес Ано.

– Да-да, я был озадачен!

Мистер Рикардо торжествовал. Память не подвела его!

– В таком случае, друг мой, – заметил Ано, – что-то вас озадачило.

– Верно, – с легким разочарованием согласился Рикардо. – Едва ли я был бы озадачен, если бы меня что-то не озадачило. Но что?

– Вот именно, что? Представьте себе обеденный стол. Миссис Тэсборо сидит там, аббат – здесь…

– Вспомнил! – воскликнул мистер Рикардо. – Кто-то из гостей, сидящий недалеко от меня – с той же стороны стола… – Он поднял руку и застыл, сосредоточившись. – Ну да – Эвелин Девениш! Она внезапно вздрогнула, и довольно сильно.

– Ну?

– И кто-то… о, конечно, это меня и озадачило. – Мистер Рикардо с удовлетворенным видом откинулся на спинку скамейки.

– Но вы так и сообщили мне, что именно, – произнес Ано почти ласково.

Тем не менее мистер Рикардо вскрикнул от боли.

– Вы раздавите мне руку!

Пальцы Ано сжимали ее, как тиски. Он тут же ослабил хватку.

– Очень сожалею, друг мой.

– У вас есть на то причины! – возмущенно отозвался мистер Рикардо, массируя пострадавшую конечность. – Завтра наверняка будут синяки! В прошлый раз у меня так болела рука после состязания в стрельбе из лука. Я не силен в этом спорте. Это было в деревне в Беркшире – дайте вспомнить, в чьем доме…

Мистер Рикардо начал перечислять имена беркширских знакомых, пытаясь установить место состязания, по Ано прервал его:

– Итак, Эвелин Девениш сильно вздрогнула.

Пару секунд Рикардо молча глазел на собеседника, затем спешно вернулся из Беркшира.

– Меня не следовало отвлекать от того, что я вам рассказывал, – заметил он, строго глядя на Ано. – Да, Эвелин Девениш вздрогнула, а Джойс Уиппл воскликнула: «Смотреть на меня бесполезно, Эвелин. Холод распространяю не я». Мне показалось, что Эвелин и Джойс на грани истерики. Несомненно, обе нервничали – особенно Джойс. Ее голос, обычно тихий и приятный, стал резким и пронзительным. Я не мог понять причину этого возбуждения. Оно прошло так же внезапно, как и возникло, словно зигзаг молнии. Но аббат все понял. Он тайком перекрестился и до конца обеда больше не произнес ни слова – просто сидел и наблюдал за сотрапезниками блестящими, как у птицы, глазками.

Ано похлопал друга по колену и нахмурился.

– «Холод распространяю не я», – повторил он и посмотрел на Эрбсталя. – Весьма странные слова, мосье комиссар. Однако старый лис их понял. Значит, должны понять и мы. Думаю, они – ключ ко всей тайне.

Детектив поднялся, как будто его дела на террасе и в саду подошли к концу. Но прежде чем он успел отойти от скамейки, послышался звук машины, подъехавшей и остановившейся с другой стороны дома.

– Странники возвращаются! – Ано достал часы и посмотрел на циферблат. – Шесть!

Для находившихся на террасе время прошло быстро. Мистер Рикардо с трудом мог поверить, что миновало почти три часа с тех пор, как Дайана Тэсборо и Робин Уэбстер поехали отправлять телеграмму из Пойяка.

– Они благоразумно решили подышать воздухом, —. заметил Ано.

Вынув из кармана ярко-голубую пачку черных сигарет, он предложил одну комиссару Эрбсталя, который взял ее, а другую мистеру Рикардо, который отказался, чиркнул спичкой и церемонно поднес ее к сигарете комиссара. Потом он зажег свою сигарету, снова сел и начал безмятежно повествовать о давнем опыте, приобретенном в первые годы службы в полиции.