Онлайн чтение книги В дебрях Атласа
XI. Спаги из бледа

Эта лощина, служившая, по-видимому, излюбленным местом диких зверей, представляла собой действительно прекрасное убежище для беглецов благодаря своему неприступному положению среди отвесных скалистых стен. Кроме того, она вся заросла частым кустарником, достаточно высоким, чтобы скрыть не только людей, но и опустившихся на колени махари. Даже если бы спаги, бросившиеся по следам обоих легионеров и Афзы, остановились на краю высокого скалистого обрыва, то и тогда вряд ли они открыли бы тех, кого надеялись догнать.

Первое, что решил сделать Хасси, это удостовериться, действительно ли существовала семья леопардов, потому что и детеныши могли оказаться уже подросшими и потому опасными.

В сопровождении графа и тосканца он отправился к верхнему концу лощины, замкнутому отвесными стенами с широкими трещинами, и быстро осмотрел последние.

Он не ошибся. Звуки, доносившиеся из одного углубления, указывали, что там есть котята.

— Лучше и от них избавиться, — сказал Хасси, взявшись за ятаган. — Они слишком опасны, чтобы оставлять их в живых.

Он вошел в пещеру, размахивая ятаганом наудачу, так как все еще было темно.

— Ну, кажется, теперь кошек больше нет, и мы спокойно можем занять грот, — сказал он выходя.

— Настоящий дворец, — пошутил Энрике.

— Который в данную минуту лучше моего карпатского замка, — заметил граф.

— Хотя бы потому, что замок слишком далек, — сказал бывший адвокат, — и к тому же уже не твой.

— К несчастью, так, — со вздохом согласился мадьяр. — Ну, нечего раздумывать об этом.

Ару проложил дорогу махари, раздвигая густые кусты, и поместил животных у отвесной стены, приказав опуститься на колени, затем положил перед входом в грот несколько ковров, чтобы Афза могла сесть на небольшом возвышении, так как и дно лощины было залито водой.

— Ты устала, бедняжка? — спросил граф у своей молодой жены. — Ночь такая длинная, и пережито столько волнений. Отдохни и постарайся заснуть, пока мы пойдем взглянуть, что делается на равнине.

— Разве я могу уснуть, зная, какой опасности подвергается мой господин? — ответила Звезда Атласа своим мелодичным голосом.

— Спаги еще не появлялись.

— Они скоро догонят нас.

— Погоня, без сомнения, будет. Но как наводнение остановило нас, так преградит путь и им, тем более что оно, по-видимому, распространяется и дальше.

— Я боюсь за тебя, мой господин.

— А я за тебя, моя Афза. Вахмистру, конечно, интереснее захватить Звезду Атласа, чем двух несчастных легионеров. У него найдутся и другие, чтоб отправить в Оранский военный трибунал, если ему вздумается.

— У него есть полная возможность к тому, — добавил Энрике, слушавший разговор, между тем как Хасси и Ару складывали в логовище леопардов полотняные мешки с провизией и боеприпасами, чтобы разгрузить махари.

— Мы можем быть спокойны только тогда, когда поставим между собой и бледом цепь Атласа и отдадим себя под покровительство сенусси.

— Об этом уж позаботится отец, — отвечала Афза. — У него много знакомых среди горцев-рифов и кабилов.

Хасси и его верный слуга окончили разгрузку.

— Скоро займется заря, — сказал первый. — Воспользуйся этой минутой затишья, дочь моя. Мы пока что пообедаем, наблюдая в то же время за движением спаги. Ару будет охранять тебя во время нашего отсутствия. Пойдемте, франджи, и будем глядеть в оба. Опасность больше, чем вы думаете.

— Мы прекрасно это понимаем, папаша Хасси, — ответил Энрике. Пожелав отдохнуть Афзе, казавшейся очень утомленной, взяв ружья и по паре пистолетов, все трое направились вверх по холму и скоро достигли карниза ущелья.

Облака рассеялись, унесенные ветром к северу, и начал брезжить свет, уже позволяя видеть, что делалось на необозримой равнине, простиравшейся у подножия холмов.

Несколько белых пятен, двигавшихся с чрезвычайной быстротой, тотчас же привлекли внимание обоих легионеров и мавра.

— Спаги! — воскликнули они в один голос.

Белые пятна двигались на расстоянии нескольких миль по краю воды, направляясь к возвышенности, вероятно в надежде отыскать там переправу. Спаги, конечно, и в голову не приходило, что беглецы могли остановиться так близко, имея таких прекрасных махари.

— Клянусь жареной камбалой! — воскликнул тосканец после некоторого молчания. — Вахмистр, если он только жив, приказал спаги взять арабских лошадей. Ты видишь, что они все белые.

— Да, я их знаю, — ответил мадьяр, лицо которого омрачилось. — И, вероятно, не одни эти спаги рыщут по равнине. Кто знает, сколько их отправили по нашим следам!

— Тут-то их немного, — решил тосканец, внимательно считая белые точки. — Всего человек двенадцать.

— Тебе мало?

— Они не страшны нам, если попытаются взобраться на этот холм. Я начинаю доверять длинным арабским ружьям.

— Действительно, они лучше, чем ты думал, и бьют далеко. Хасси, что теперь делать?

— Поедим, — сказал мавр.

— А спаги?

— Пусть себе скачут.

— Они недалеко.

— Они теперь заняты больше равниной, чем нами. Пока нам нечего торопиться.

Хасси открыл парусиновый мешок, который захватил с собой, вынул несколько лепешек, фиников и бутылку молока — обычную пищу жителей алжирских равнин.

Он разделил принесенное с двумя европейцами, уже привыкшими к подобным обедам во время долгих путешествий по Нижнему Алжиру; пустил в круговую фляжку с молоком, затем вынул из-за пояса трубку, наполнил ее табаком, зажег и начал спокойно курить.

Граф, несмотря на все свое беспокойство, тоже закурил сигаретку, предложенную ему тосканцем.

Однако, куря, оба ни на минуту не выпускали из виду двенадцать спаги, продолжавших ехать по равнине то рысью, то галопом, часто въезжая в воду, чтобы испытать ее глубину.

Солнце показалось над восточными вершинами Атласа и залило равнину вечным потоком своих лучей, быстро выпивавших озерки, образовавшиеся после ночного потопа, продолжавшегося несколько часов.

Легкий туман поднимался, причудливо колышась при дуновении ветерка и придавая странные оттенки зеленому цвету скудной растительности. Только высокие пальмы красовались своими перистыми или зубчатыми листьями, не тронутыми бурей.

Спаги, по-видимому, — по крайней мере, в эту минуту, — не намеревались обыскивать холмы. Они продолжали искать дорогу через воду.

Оба легионера и мавр скрылись в вереске, хотя и не было опасности, что их могут открыть, но продолжали курить.

Восклицание Хасси заставило вздрогнуть двух европейцев.

— Белоглазый!…

— Что такое? — спросил граф.

— Он ведет отряд.

— Гром и молния! — воскликнул тосканец. — Теперь понимаю. Это каналья Бассо, вице-палач бледа, ближайший друг Штейнера! Ах он, проклятый! Ну, задаст он нам работу.

— Бассо! — проговорил граф, стиснув зубы.

— Спаги, приезжавший звать Афзу, — добавил мавр.

— С удовольствием уложил бы его на месте, — мрачно заявил мадьяр.

— На равнине трудно устроить засаду, — сказал Хасси аль-Биак. — У подножия же Атласа нетрудно пустить пулю из чащи, не подвергаясь слишком большому риску. Если хочешь, сын мой, я возьму на себя этого белоглазого спаги, я ненавижу его не меньше тебя.

— Нет, я справлюсь с ним сам.

— Если в него не попадет прежде моя пуля, — сказал тосканец. — Ты знаешь, граф, что я меткий стрелок. Если б представился случай, мог бы разбить трубку папаши Хасси.

Между тем все двенадцать спаги на белых лошадях арабской породы продолжали скакать вдоль разлившейся воды, временами пробуя ее глубину.

Их, по-видимому, страшно сердило, что они не находили прохода, и они немилосердно пришпоривали своих коней, будто бедные животные были в чем-нибудь виноваты.

— Не будь тут вас, я бы показал им, — начал тосканец, у которого руки чесались.

— Сделал бы какую-нибудь глупость, опасную для всех, — сказал граф. — Знаю я тебя и знаю, на какие штуки ты способен.

— Я бы незаметно пробрался в ущелье и подстрелил этого проклятого белоглазого, — заявил тосканец.

— А другие увидали бы тебя и не стали бы долго церемониться. И тебе бы крышка, и нам не было бы никакой пользы.

— И ты выдал бы, кроме того, наше убежище, — добавил мавр.

— Оттого-то я и сдерживаюсь, хотя в своем выстреле я не сомневаюсь.

— Пусть себе скачет теперь, — сказал граф. — Скоро, дружище, представится случай выбить у него и второй глаз.

— Буду ждать этого случая терпеливо, клянусь выбитым дном кадушки! Придет день, когда Бассо уж ничего не увидит и перестанет мучить дисциплинарных в бледе.

Спаги доехали до подножия возвышенности, о которую вода, гонимая ветром, разбивалась с шумом, пробивая себе и тут дорогу. До слуха беглецов донесся взрыв проклятий.

— Точно артиллеристы, — сказал тосканец. — Никогда мне не приходилось слышать, чтобы спаги так ругались.

Граф и даже мавр не могли удержаться от смеха.

— Ты умрешь с шуткой на языке, — сказал мадьяр.

— И будешь говорить до последней минуты, — добавил мавр.

— Как и подобает адвокату, — сказал тосканец, тоже смеясь. Спаги, подъехав к холмам, заставили лошадей, вонзая шпоры им в бока, войти в илистую воду; теперь они снова вернулись и собрались в кучку, советуясь, что предпринять дальше.

— Военный совет, — заметил Энрике. — Увидим, какой стратегический план придумает башка Бассо.

— Не желал бы я, чтоб они решились взобраться на эти холмы, — сказал граф, которым внезапно овладело беспокойство.

— Убежище надежное, — успокаивал его мавр. — Не бойся ни за нас, ни за Афзу. Если они заподозрят что-нибудь, мы с Ару постараемся испугать их лошадей.

— Каким образом?

— Погоди, сын мой, спаги здесь еще нет.

— У тебя есть план?

— Конечно.

— Ну, скажи…

— Мы загоним их лошадей, чтоб удалить от нас.

— Кто это сделает?

— Ару, которого не знают в бледе и которого мы превратим в заправского туарега. — А пока взглянем, что делают наши спаги.

Всадники продолжали советоваться, покуривая сигаретки. Но затем вдруг, вонзив шпоры в бока лошадей, они поехали рысью, тесной кучкой, по-видимому, решив объехать возвышенность.

— Что, если им удастся доехать до нас? — спросил Энрике.

— Нет, это им не удастся Вода покрыла всю южную равнину, — ответил Хасси аль-Биак. — Хорошо, если бы они нашли проход, таким образом они удалились бы от нас.

— Тогда они бы вернулись

— Да, я ожидаю их посещения в скором будущем: они не замедлят убедиться, что мы также не могли поехать по равнине, и направятся разыскивать нас здесь. Вернемся в ущелье. Будет лучше, если Ару воспользуется положением, спустится на равнину и заставит гнаться за собой. Хотя лошади и арабские, но они ни по быстроте, ни по выносливости не сравнятся с нашими махари.

— Я останусь караулить; и если они решатся подняться, открою огонь против Бассо, — сказал тосканец. — Не умру я спокойно, пока не добуду шкуры этого людоеда.

— Только, пожалуйста, не стреляй, — сказал граф. — Будь осторожен, Энрике, тут дело идет о жизни всех.

— В таком случае ограничусь наблюдением.

— Мы только об этом и просим тебя.

В то время как тосканец, снова закурив оставленную было сигаретку, скрылся в кустах, граф и мавр спустились в лощину.

Афза крепко спала, полузакрывшись великолепным рабатским ковром, протканным золотом и шелком, а Ару собирал более или менее сухие травы, чтобы дать поесть верблюдам.

Мавр подозвал его свистом.

— Случилось то, что я предвидел, — сказал он ему. — Настала минута, когда надо действовать. У тебя с собой твое платье туарега?

— Да, хозяин.

— Поручаю тебе заставить их скакать как можно дольше, чтобы окончательно загнать их лошадей. Белоглазый человек может узнать тебя; поэтому тебе необходимо хорошенько закрыть лицо покрывалом, как делают сыны пустыни. Иди, переоденься.

— Ты подумал обо всем, Хасси, — сказал граф.

— Я должен спасти мужа моей дочери, — серьезно ответил мавр. — Звезда Атласа обязана тебе жизнью, я ни на минуту не забываю этого.

— Удастся ли Ару сделать то, что ты поручаешь ему?

— Во всей пустыне не найдешь наездника на верблюде искуснее его. Еще раньше вечера арабские лошади выбьются из сил.

— А мы воспользуемся темнотой, чтобы добраться до куббы твоего приятеля?

— Да, если разлив не помешает, — ответил Хасси.

— Он не может долго продолжаться. Сухая земля поглотит влагу с такой же жадностью, с какой я бы проглотил в эту минуту стакан вина, если бы было, где взять его.

Мавр улыбнулся.

— Я позаботился и о тебе, сын мой, — сказал он. — Дети Аравии и пустыни не могут употреблять сок жизни, потому что Магомет запретил это, но я не забыл, что ты и твой товарищ — вы франджи и христиане. В мешках, привезенных махари и сваленных Ару в пещере леопарда, найдутся и вино, и табак.

— Спасибо, Хасси.

— Ты — мой сын, — ответил мавр со своей обычной серьезностью и простотой. — Бери не стесняясь, что хочешь.

В эту минуту из-за куста показался старик-негр. Он был закутан в широкий белый полотняный плащ с красной каймой внизу; на голове возвышался монументальный тюрбан; лицо его покрывала своего рода занавеска, спускавшаяся до половины груди и оставлявшая незакрытыми только глаза.

— Я готов, хозяин, — сказал он.

— Пистолеты у тебя заряжены?

— И пистолеты, и ружье.

— Выбери лучшего махари.

— Я возьму своего.

— Ты знаешь, что должен делать?

— Знаю, хозяин.

— Когда лошади выбьются из сил, вернись сюда. Если будет возможно, мы еще сегодня ночью доберемся до куббы Мулей-Хари.

— Положись на меня.

Негр заставил встать своего махари, дремавшего вместе с другими, скрытыми в высоких кустах, потрепал его по морде и шее и начал подниматься из лощины, ведя верблюда за собой.

Хасси ушел, а граф, откупорив бутылку вина, сел около Афзы, крепко спавшей, подложив руки под голову.

Достигнув вершины холма, Ару взобрался на горб верблюда и натянул повод.

— Ступай, друг, — ласково сказал ему Хасси.

— Если я не вернусь, то вспомни как-нибудь с Звездой Атласа о твоем верном слуге, — ответил негр. — Душа моя будет счастлива, слыша ваши голоса и мое имя. Прощай, хозяин.

Услыхав свист, махари стал осторожно спускаться с холма, так как было еще скользко; а Хасси вернулся к тосканцу, всматривавшемуся в противоположный склон лощины.

— Что нового? — спросил Хасси.

— Ничего хорошего, папаша мавр, — отвечал Энрике. — Вода идет до самых холмов и спаги не перебраться через нее Я думаю, что они в конце концов направятся сюда. Этот Бассо хитер как обезьяна, и меня удивляет, что ему не пришло до сих пор в голову вернуться к этой возвышенности. Но он скоро догадается, что мы должны были найти проход, — и станет усердно обшаривать все кругом.

— Где спаги?

— Держат второй военный совет у воды, которую исследовали безуспешно. Вероятно, решатся расстрелять…

— Кого?

— Ах, черт! Да эту самую воду, — серьезно отвечал легионер.

— Ты и перед лицом смерти станешь смеяться.

— Ну, плачь я, все равно не миновать мне руки костлявой старухи; так уж лучше смеяться. Милый папаша мавр, я легионер, кусок пушечного мяса…

Мавр несколько мгновений смотрел на него улыбаясь, затем покачал головой и сделал правой рукой широкий жест, говоря:

—Ах, эти легионеры! Имей их Абд аль-Кадир тысячу, не завоевали бы франджи Алжир.

— И я убеждаюсь в этом, папаша мавр.

— Покажи мне спаги.

Тосканец встал и направился на гребень, выдававшийся над остальными; он указал рукой к югу:

— Видишь?

Спаги объехали возвышенности и остановились перед паводком, простиравшимся на необозримое пространство и к востоку.

Хасси наблюдал за ними с минуту и затем обратил взгляд на равнину расстилавшуюся к северу. Улыбка удовольствия появилась на его тонких губax.

Он увидал Ару, ехавшего на махари, отыскивая спаги.

— Взгляни туда, — сказал он тосканцу.

— Что это за человек: туарег или кабил? — спросил Энрике, сразу заметивший махари.

— Ты его не узнаешь?

— Папаша мавр, дай мне очки, если только они у тебя есть.

— Это Ару.

— Надоело, что ли, жить старому негру?

— Вовсе нет: он знает, что делает.

Легионер бросил вопросительный взгляд на мавра, но последний был в эту минуту слишком занят набивкой своей трубки.

— Ну, посмотрим, что будет, — проговорил Энрике, усаживаясь подле мавра.

Еще не съезжая с холма, Ару заметил место, где остановился отряд спаги, и поэтому направил своего махари к северу, но так, чтобы его сейчас же увидали.

И действительно, не проехал он и пятидесяти метров, как спаги обнаружили его присутствие.

В одно мгновение они решились, повернули лошадей и бросились по следам убегавшего, громко крича и стреляя из пистолетов, надеясь ранить его.

Неожиданное появление этого сына пустыни — так похож был негр на настоящего туарега — пробудило в уме Бассо большие подозрения.

«Откуда он мог выскочить, когда весь юг был залит водой?» — таков был первый вопрос, который задал себе сержант.

А потом:

«Почему он бежит, когда всякий туземец обязан останавливаться по первому требованию каждого французского солдата?»

Спаги повели преследование горячо, но махари летел как смерч на море, и через несколько минут пули всадников уже не могли настигнуть его.

— Интересное зрелище, — сказал Энрике. — Мне кажется, будто я сам участвую в беге. Бедный Бассо! Сегодня вечером он лопнет от злости.

— А прежде выместит свою злобу на заключенных в карцерах, — сказал голос позади.

— Это ты, граф? Доброго утра, сияющая Звезда Атласа. Магнат подошел с Афзой, чтобы взглянуть на это волнующее зрелище: он сильно боялся за Ару, так как могло случиться, что тот встретит другой отряд спаги, объезжавший север равнины.

Лошади спаги уже несколько утомились, так как скакали значительную часть ночи, и поэтому скоро отстали от быстроногого бегуна-махари.

Напрасно Бассо кричал на все лады бегущему, чтобы он остановился, грозя расстрелять его. Ару даже не соблаговолил повернуть головы.

Видя, что он не повинуется, спаги подняли ружья и открыли огонь по всей линии; результатом было только то, что махари еще прибавил шагу.

Расстояние теперь было уж слишком велико, чтобы пули могли достигнуть негра, а отчаянная скачка делала стрельбу чрезвычайно затруднительной и, вероятно, не принесла бы успеха даже в том случае, если бы Ару не успел настолько опередить своих преследователей.

Лишь туземец мог бы с некоторой вероятностью рассчитывать на успех, так как эти бесстрашные всадники привыкли стрелять, сидя в седле.

Видя, что все их усилия напрасны, спаги разделились на две группы с очевидным намерением погнать беглеца к бледу или, по крайней мере, сделать для него затруднительным возвращение к югу.

— Скотина! — воскликнул тосканец. — Этот Бассо первоклассный стратег. Ты не видишь, граф?

— Ару трудно будет отделаться от них, если ему не удастся свалить с ног лошадей, прежде чем блед покажется вдали. К счастью, равнина широка, и с таким сильным махари ему, может быть, еще удастся выпутаться. Не правда ли, Хасси?

— Не тревожься за него, сын мой, — ответил мавр. — Ару может загнать всех лошадей, а сам не попасться.

Негр между тем продолжал скакать с изумительной быстротой; арабские лошади все вспенились; расстояние между ними и махари не только не уменьшалось, но еще больше увеличивалось.

Спаги перестали стрелять — это уже было очевидно бесполезно — и разъехались: одна партия поскакала на восток, другая — на запад, чтобы, по всей вероятности, соединиться к северу и заставить беглеца направиться к бледу.

Но они имели дело с травленой лисицей, знавшей все тонкости погони, и Бассо скоро убедился в этом.

Проскакав пять или шесть миль по прямой, Ару неожиданно повернул к западу, погоняя быстрого бегуна голосом и уздой.

Он ехал наперерез отделению, предводительствуемому Бассо. Заметив этот смелый маневр, сержант приказал своим спаги не жалеть лошадей, чтобы встретить туарега в точке пересечения их путей залпом из ружей.

Однако он делал свои расчеты, не принимая во внимание необыкновенной быстроты хода скакуна противника, бежавшего по почве, более пригодной для его мозолистых ног, чем для подкованных лошадиных копыт.

Ару проскакал наперерез метрах в пятистах или шестистах от отряда кавалеристов, встретивших его сильным огнем, который не мог причинить ему никакого вреда.

До слуха графа и его товарищей донесся вместе с выстрелом взрыв яростных криков.

— Будь я кавалерийским генералом, я сейчас же произвел бы этого негра в капитаны, — сказал Энрике, ни на мгновение не выпускавший из виду отважного всадника. — Он дал шах и мат Бассо. Что теперь станут делать спаги?

— Повторят попытку, подозвав второй отряд, скачущий во весь опор вот там, — отвечал граф.

— Лошади не выдержат долго подобной скачки под таким солнцем.

— А Ару повторит ее пять, восемь, десять раз, — сказал Хасси. — Он утихомирится только тогда, когда спаги остановятся или вернутся в блед за подкреплением.

— А мы тем временем дадим тягу, не так ли, папаша мавр? — высказал свое предположение тосканец.

— Вода отступает, и к вечеру пустыня станет доступна нашим махари.

— Мы пойдем искать убежище в куббе твоего приятеля? — спросил граф.

— Да, сын мой.

— Мы будем там в безопасности?

— Во всех мечетях есть подвалы, искусно скрытые, где можно прекрасно спрятаться в прохладе. Когда спаги откажутся от своего намерения преследовать нас, мы направимся к Атласским горам и будем искать покровительства горных кабилов или сенусси пустыни.

— Я хочу предложить… — начал Энрике.

— Говори, — сказал граф.

— Ввиду того, что Ару не нуждается в нас, по крайней мере в настоящую минуту, я предлагаю заняться приготовлением кускуссу на обед. Папаша Хасси захватил с собой бобов и тыквы для приправы.

— В мешках найдешь все нужное, — ответил Хасси.

— Что ж это ты забыл об очень вкусном блюде, друг? — спросил граф.

— О каком это?

— А маленькие леопарды? Не впервые такому блюду попадать в здоровый желудок легионера.

— Клянусь жареной камбалой, совсем было позабыл! Постой, я изжарю их в самом их логовище; кстати, таким образом спаги и дыма не увидят.

С этими словами шутник засучил рукава и скрылся в лощине, весело насвистывая.