Онлайн чтение книги Исчезнувший Vanished Man
Глава 2

– Значит, он слушает музыку.

– Ничего я не слушаю. Просто музыка была включена, вот и все.

– Музыка? – пробормотал Лон Селитто, входя в спальню Линкольна Райма. – Какое совпадение!

– А он, оказывается, ценит джаз, – обратился Том к пузатому детективу. – Что меня весьма удивляет.

– Как я уже говорил, – раздраженно пояснил Линкольн Райм, – сейчас я работаю, а музыка звучит. И что ты имел в виду, сказав о совпадении?

– Нет, он не работает. – Юный помощник в желтовато-коричневых брюках, белой рубашке и однотонном фиолетовом галстуке кивнул на стоящий у кровати монитор с плоским экраном. – Смотреть целый час на одну и ту же страницу – это трудно назвать работой. Уж мне бы он не позволил так работать!

– Приказываю перевернуть страницу. – Узнав голос Райма, компьютер подчинился, и на экране появилась новая страница «Вестника криминалистики». – Не хочешь ли участвовать в викторине и угадать состав пяти экзотических ядов, недавно найденных в террористических лабораториях в Европе? – язвительно спросил он Тома. – Может, так мы заработаем большие деньги?

– Нет, у нас есть другие дела, – ответил помощник, намекая на различные процедуры, которые несколько раз в день приходилось проделывать таким парализованным больным, как Линкольн Райм.

– Этим мы займемся через несколько минут, – согласился криминалист, с наслаждением слушая сольную импровизацию.

– Нет, мы займемся этим сейчас. Надеюсь, вы извините нас, Лон.

– Конечно. – Растрепанный Селитто вышел в коридор, прикрыв за собой дверь.

Спальня Райма находилась на втором этаже его особняка, располагавшегося в Сентрал-Парк-Вест.

Пока Том искусно выполнял свои обязанности, Линкольн Райм, прислушиваясь к музыке, лениво размышлял над тем, что имел в виду Лон, когда говорил о совпадении.

Через пять минут Том впустил Селитто в спальню.

– Кофе?

– Да, немного. Приходится слишком рано начинать работу, да еще в субботу.

Помощник удалился.

– Ну, как я выгляжу, Линк? – спросил детектив.

В свои сорок с лишним лет он почему-то всегда ходил в мятой одежде. Вот и сейчас на нем был мятый серый костюм.

– Что, отправляешься на показ мод? – усмехнулся Райм.

Совпадение?

Мысли Райма вернулись к джазовой музыке. И как, черт побери, кому-то удается заставить трубу звучать столь вкрадчиво? Как вообще извлекают подобные звуки из металлического инструмента?

– Я сбросил шестнадцать фунтов, – продолжал детектив. – Рейчел посадила меня на диету. Хуже всего жирная пища. Если отказаться от жиров, можно сбросить очень много.

– По-моему, это давно известно, Лон. Так что…

– Странное дело. Полчаса назад в музыкальной школе, неподалеку отсюда, нашли труп. Расследование веду я, и мне нужна кое-какая помощь.

« Музыкальная школа. А я слушаю музыку. Вот какое неприятное совпадение».

Селитто бегло перечислил факты. Убита студентка, преступника почти удалось схватить, но он бежал через какой-то потайной люк, который никто не может найти.

Музыка поддается математическому описанию. Как ученый, Райм прекрасно понимал это. Она логична, прекрасно структурирована. Кроме того, думал он, музыка бесконечна. Можно создать бесчисленное множество мелодий. Писать музыку вам никогда не наскучит. Райм попытался представить, каково это – писать музыку. Сам он считал, что не обладает творческими способностями. В одиннадцать или двенадцать лет Райм брал уроки фортепьяно, но хотя страстно влюбился тогда в мисс Блейкли, эти занятия ничего ему не дали.

– Так ты со мной, Линк?

– Ты же сказал, что дело странное.

Постепенно завладевая вниманием Райма, Селитто привел новые детали.

– Из зала наверняка можно как-то выбраться. Но ни в самой школе, ни в нашей команде никто не понимает как.

– А место преступления?

– Все еще не тронуто. Нельзя ли поручить это Амелии?

Райм взглянул на часы:

– Она будет занята еще минут двадцать.

– Это не проблема. – Селитто похлопал себя по животу так, словно искал исчезнувшие фунты. – Я позвоню ей на пейджер.

– Только не отвлекай ее сейчас.

– Почему? Что она такое делает?

– Наверняка что-нибудь опасное, – рассеянно отозвался Райм, вновь сосредоточившись на сладком звуке трубы. – Что же еще?

Прижавшись лицом к стене дома, она вдыхала запах сырого кирпича.

Ладони ее вспотели, голова под копной огненно-рыжих волос отчаянно чесалась. Амелия не шевельнулась даже тогда, когда к ней тихо приблизился одетый в форму полицейский и тоже сразу уткнулся лицом в кирпичную стену.

– В общем, ситуация вот какая, – начал полицейский. По его словам, за углом дома находилась пустая автостоянка, посреди которой сейчас стояла угнанная машина. После длительной погони она попала в аварию.

– Машина на ходу? – спросила Амелия Сакс.

– Нет. Врезалась в мусорный ящик и разбилась. Три преступника – мы преследовали всех троих, но одного потом взяли. Второй сидит в машине с каким-то жутким охотничьим ружьем – ранил из него патрульного.

– Что за рана?

– Поверхностная.

– Он там?

– Нет, смог уйти.

– А третий преступник? – спросила она.

Полицейский вздохнул:

– Черт побери, он пробрался на первый этаж вот этого здания. – Он ткнул пальцем в стену дома, к которой они сейчас прижимались. – Преступник забаррикадировался и взял заложницу – беременную женщину.

Обдумывая информацию, Сакс переступила с ноги на ногу. «Черт, как больно! Проклятый артрит».

– А какое оружие у того, кто захватил заложницу, Уилкинс? – спросила она, прочитав имя своего собеседника у него на груди.

– Пистолет. Неизвестной системы.

– А где наши?

Молодой человек указал на двух полицейских, прятавшихся в задней части стоянки, за оградой.

– Еще двое перед зданием.

– Группу захвата вызывали?

– Не знаю. Когда мы начали стрелять, я потерял свой переговорник.

– Бронежилет есть?

– Нет. Я ведь не собирался вступать в перестрелку… Так что же нам делать?

– Проверяющий, говорит пятьдесят восемь восемьдесят пять, – переключив «Моторолу» на специальную частоту, сказала Амелия.

– Говорит капитан семьдесят четыре, – ответил мужской голос. – Продолжайте.

– Десять тринадцать на стоянке к востоку от шесть ноль пять Деланси. Нападение на офицера. Нужно подкрепление: машина «скорой помощи» и немедленно группа захвата. Двое преступников, оба вооружены. Один захватил заложника, так что нам еще необходим переговорщик.

– Вас понял, пятьдесят восемь восемьдесят пять. Выслать вертолет для наблюдения?

– Нет, семьдесят четвертый. У одного из преступников есть мощное ружье, и они оба горят желанием пострелять «синих»[2]У полицейских в США синяя форма..

– Мы скоро пришлем подмогу. Вот только секретная служба перекрыла половину города – вице-президент едет из аэропорта Кеннеди. Это задержит нас. Пока действуйте по своему усмотрению. Конец связи.

– Вас поняла. Конец связи.

«Вице-президент только что лишился одного голоса избирателя, – подумала Амелия. – Моего ».

Уилкинс покачал головой:

– Нам не удастся подвести переговорщика к зданию – снайпер ведь сидит в машине.

– Над этим я и работаю, – ответила Сакс. Подвинувшись к углу дома, она снова посмотрела на машину – дешевую модель, упирающуюся носом в мусорный бак. Сквозь распахнутые настежь двери Амелия увидела худого мужчину с ружьем.

Над этим я и работаю…

– Эй, в машине! – крикнула она. – Вы окружены. Если не бросите оружие, мы откроем огонь. Бросьте его сейчас же!

Быстро повернувшись, мужчина направил ружье в ее сторону. Амелия тотчас же скрылась за углом и по «Мотороле» вызвала двух полицейских, засевших в задней части стоянки.

– В машине есть заложники?

– Нет.

– Уверены?

– Да, – ответил полицейский. – Мы все хорошо рассмотрели до того, как он начал стрелять.

– Ладно. Сможете попасть в него?

– Разве что через дверь.

– Нет, вслепую не стреляйте. Подберитесь поближе, но только в том случае, если вас все время будут прикрывать.

– Принято.

Амелия увидела, как двое полицейских смещаются к флангу.

– Теперь я готов его пристрелить, – через мгновение сказал один из них. – Стрелять?

– Ждите команды, – ответила она и громко крикнула: – Эй, вы, там, в машине! С ружьем! У вас есть десять секунд, после чего мы открываем огонь. Бросьте оружие. Вы поняли? – Она повторила это по-испански.

– Пошла ты!

Что ж, все ясно.

– Десять секунд! – снова крикнула Амелия. – Отсчет пошел. Дайте ему двадцать секунд, – передала она по рации. – После этого открываю для вас зеленый свет.

На исходе десятой секунды сидевший в машине преступник бросил винтовку и встал, подняв руки вверх.

– Не стреляйте, не стреляйте!

– Не опускайте руки и подойдите сюда, к углу здания. Если вы опустите руки, будем стрелять.

Когда преступник подошел к дому, Уилкинс надел на него наручники и сразу обыскал.

– Тот парень внутри, – Сакс присела на корточки, – кто он такой?

– Я не стану вам…

– Нет, станешь! Иначе, когда мы возьмем его – а мы как раз собираемся это сделать, – ты сам пойдешь под суд за уголовное преступление. Неужели этот парень стоит сорока пяти лет в Оссининге?[3] Оссининг – город, где расположена известная тюрьма Синг-Синг.

Мужчина вздохнул.

– Ну давай! – рявкнула Амелия. – Имя, адрес, дети, что он предпочитает на обед, девичья фамилия матери, есть ли у него родственники в заключении – словом, любая информация, которая может оказаться полезной.

Пока он говорил, Сакс торопливо записывала его слова. Неожиданно затрещала ее «Моторола». К дому только что подъехали переговорщик и группа захвата.

– Отдайте их переговорщику. – Амелия вручила свои записи Уилкинсу.

Зачитывая снайперу его права, она думала о том, все ли сделала правильно, не зря ли рисковала жизнью людей? Может, следовало самой проверить состояние раненого?

Через пять минут из-за угла здания показался капитан.

– Женщину освободили, – с улыбкой сообщил он. – Она цела и невредима. Всех троих взяли как миленьких. А с раненым все будет в порядке – у него простая царапина.

Вскоре к ним присоединилась женщина-полицейский; из-под ее форменной шляпы выбивались короткие светлые волосы.

– Эй, смотрите! Мы получили дополнительный приз. – Она подняла повыше большой мешочек с белым порошком; в другом мешочке лежали трубки и прочие принадлежности наркоманов.

Взглянув на трофеи, капитан одобрительно кивнул.

– Это было в их машине? – спросила Сакс.

– Нет. Я нашла это в машине – она стояла на другой стороне улицы. Я допрашивала ее владельца в качестве свидетеля, но его вдруг прошиб пот, и он так занервничал, что я обыскала его машину.

– Где она была припаркована? – осведомилась Сакс.

– В его гараже.

– У вас был ордер на обыск?

– Нет. Как я уже говорила, он слишком нервничал, а мне с тротуара был виден край того мешка. Поэтому я имела убедительные причины.

– Ничего подобного! – Сакс покачала головой. – Это незаконный обыск.

– Незаконный? Да мы на прошлой неделе останавливали его за превышение скорости и нашли в багажнике килограмм марихуаны. Так что мы его уже и раньше брали.

– На улице – это другое дело. Если машина движется по дороге, тут о неприкосновенности личной жизни особо печься не приходится. А вот когда машина находится на частной территории, то, если вы даже видите наркотики, для обыска и ареста вам нужно получить ордер.

– Но это же безумие! – возразила женщина. – У него там было десять унций чистого кокаина. Он самый настоящий наркодилер. Служба по борьбе с наркотиками месяцами гоняется за такими, как он.

– Вы уверены в том, что сказали, офицер? – спросил у Сакс капитан.

– Абсолютно.

– Ваши рекомендации?

– Конфисковать наркотик, нагнать страху божьего на этого правонарушителя и передать его данные в службу по борьбе с наркотиками. – Амелия посмотрела на женщину-полицейского. – А вам стоит подучить правила проведения обысков и арестов.

Женщина начала спорить, но Сакс, не обращая на нее внимания, пристально разглядывала пустую автостоянку, где возле мусорного бака все еще оставалась угнанная преступниками машина.

– Офицер… – начал капитан.

– Вы сказали: трое преступников? – перебила его Сакс, обратившись к Уилкинсу.

– Да.

– А откуда вам это известно?

– Так сообщалось в отчете об ограблении ювелирного магазина.

Отделившись от стены, Сакс достала свой «глок».

– А теперь взгляните на угнанную машину! – рявкнула она.

– О боже! – воскликнул Уилкинс.

Все дверцы машины были распахнуты. Беглецов оказалось не трое, а четверо.

Пригнувшись, Сакс быстро осмотрела автостоянку и навела пистолет на то единственное место, где можно было спрятаться, – небольшое пространство позади мусорного бака.

– К бою! – заметив какое-то движение, сразу же крикнула она.

Все пригнулись. Из-за бака вдруг выскочил крупный мужчина в футболке и стремительно бросился в сторону улицы. В руках у него был дробовик.

– Бросай оружие! – приказала Сакс, прицелившись ему в грудь.

На миг замешкавшись, он ухмыльнулся и стал наводить дробовик на полицейских. Сакс выставила вперед свой «глок» и весело проговорила:

– Бац, бац… Ага, попался!

Мужчина с ружьем засмеялся и, остановившись, восхищенно покачал головой:

– Здорово! А я уже думал, что сделал вас.

Закинув на плечо увесистый дробовик, он направился к стоявшим возле дома своим коллегам-полицейским. Другой «преступник», сидевший в машине, повернулся так, чтобы с него сняли наручники. Уилкинс освободил его.

Секундой позже к ним присоединилась «заложница» – женщина-полицейский латиноамериканского происхождения, которую Сакс знала уже много лет. Разумеется, никаких признаков беременности у нее не было.

– Прекрасно сработано, Амелия, ты меня просто спасла! – похлопав Сакс по спине, с чувством произнесла она.

Весьма довольная собой, Сакс тем не менее сохраняла серьезное выражение лица – словно школьница, только что сдавшая важный экзамен.

По сути дела, так оно и было.

Амелия Сакс добивалась нового назначения. Ее отец Герман всю жизнь работал в патрульно-постовой службе, и Сакс, имевшая сейчас то же звание, готова была прослужить там еще несколько лет, но после 11 сентября решила, что способна сделать для родного города гораздо больше. Поэтому и вознамерилась перейти на бумажную работу, надеясь получить звание сержанта уголовной полиции.

В деле борьбы с преступностью ни одна правоохранительная служба Нью-Йорка не имела таких заслуг, как уголовная полиция. Ее традиции восходили к несгибаемому инспектору Томасу Бирнсу, возглавлявшему в 1880-х годах только что созданное детективное бюро. Характерные для Бирнса приемы включали в себя как угрозы и тяжелые удары в челюсть, так и весьма искусные умозаключения. Однажды он нашел украденное кольцо по одной крошечной улике, обнаруженной им на месте преступления. Под энергичным руководством Бирнса детективы, получившие прозвище «бессмертные», радикально снизили уровень преступности в городе, который в те времена имел столь же дурную репутацию, как и любой штат Дикого Запада.

Герман Сакс коллекционировал памятные вещи, связанные с историей нью-йоркской полиции. Незадолго до смерти он передал дочери одну из своих самых дорогих реликвий – потрепанный блокнот, в котором Бирнс вел записи о проведенных им расследованиях. Сакс помнила, с каким интересом слушала в детстве отца, читавшего ей вслух наиболее интересные отрывки из этого блокнота, и они вместе придумывали соответствующие случаю истории.

12 октября 1883 года. Найдена вторая нога! Угольный бункер Слаггарди, 5-я ул. Ожидаю скорого признания Коттона Уильямса.

Несмотря на высокий престиж детективного бюро (и высокую зарплату его сотрудников), женщинам, как ни странно, всегда предоставляли здесь больше возможностей для служебного роста, чем в любом другом подразделении нью-йоркской полиции. Если Томас Бирнс символизировал мужское начало этого бюро, то Мэри Шенли – женское. Считая ее героиней, Амелия преклонялась перед ней. В далеких 1930-х годах Шенли заслужила репутацию жесткого, бескомпромиссного полицейского. «Если у вас есть оружие, его надо использовать», – как-то сказала она и следовала этому правилу довольно часто. На пенсию Шенли ушла с должности детектива первого класса.

Сакс, однако, хотела не просто быть детективом, но и получить звание. В нью-йоркской полиции, как и в большей части других полицейских служб, стать детективом можно, лишь обладая соответствующими заслугами и опытом, а вот для того, чтобы получить звание сержанта, необходимо сдать устные и письменные экзамены. Кроме того, как это только что случилось с Сакс, придется пройти итоговые учения, позволяющие выявить практические навыки соискателя в управлении личным составом, умении работать в команде и принимать эффективные решения в боевой обстановке.

Капитан, учтивый ветеран, внешне напоминавший Лоренса Фишберна, должен был оценить поведение Сакс на таких учениях.

– Ну что ж, офицер, – улыбнулся он, – мы подробно опишем ваши результаты, и их приобщат к вашему личному делу. Однако сейчас я хочу сказать вам несколько слов неофициально. – Капитан заглянул в свой блокнот. – Вы совершенно точно оценили угрозу, которой могли подвергнуться сотрудники и гражданские лица, и своевременно обратились за подмогой в соответствии с ситуацией. Личный состав был развернут максимально скрытно и вместе с тем так, что у нарушителей не осталось никаких шансов выйти из окружения. Вы правильно квалифицировали незаконный обыск. А получение от одного из подозреваемых информации личного характера позволило переговорщику использовать ее. Так что это было весьма удачным вашим ходом. Такие моменты мы раньше не отрабатывали, а теперь стоит об этом подумать. Ну и наконец, мы даже не предполагали, что вы вычислите четвертого нарушителя. Планировалось, что он подстрелит офицера Уилкинса, – тогда мы бы посмотрели, как вы справитесь с ситуацией, связанной с потерей личного состава, и организуете преследование преступника. – Забыв об официальном характере разговора, капитан широко улыбнулся. – Однако вы все же сумели подстрелить этого мерзавца. Бац, бац! Вы ведь уже сдали устные и письменные экзамены?

– Так точно, сэр. Результаты скоро объявят.

– Моя группа даст оценку учениям и направит в комиссию вместе со своими рекомендациями. А сейчас вы свободны.

– Есть, сэр!

Коп, изображавший последнего плохого парня – того, что с дробовиком, – приблизился к Сакс. Это был красивый итальянец с мышцами боксера – явный выходец из бруклинских доков. Его щеки и подбородок заросли щетиной. На бедре красовался крупнокалиберный пистолет, и Сакс подумала, что этот самоуверенный улыбчивый итальянец вполне мог бы бриться, используя этот пистолет вместо зеркала.

– Должен тебе сказать, что я участвовал в дюжине учений, и нынешнее было лучшим из всех, детка.

Это приятно удивило Амелию. Конечно, в управлении еще оставались подобные троглодиты – от рядовых патрульных до высшего руководства, – но обычно они вели себя снисходительно, не проявляя откровенного желания. Сакс уже почти год не слышала от мужчин-полицейских словечек вроде «детка» или «милая».

– Если не возражаешь, называй меня офицером.

– Нет-нет! – рассмеялся он. – Успокойся. Учения ведь уже закончились.

– Ну и что с того?

– Когда я говорю «детка», это не относится к учениям. Не считай это должностным преступлением. Я говорю это потому, что восхищен. И потому, что ты такая… ну, ты знаешь. – Он просиял. – Я не горазд на комплименты, и от меня не часто услышишь такое.

– Потому что ты такой… ну, ты знаешь.

– Эй, ты не обиделась?

– Ничуть. Но все-таки называй меня офицером. И я буду так же обращаться к тебе.

– Я не хотел обидеть тебя. Ты красивая девушка. А я парень. Ты ведь знаешь, что это значит… Так вот.

– Да, так вот, детка, – ответила Сакс и пошла прочь.

Нахмурившись, он преградил ей путь:

– Эй, подожди! Как-то нехорошо получается. Давай я куплю тебе пива. Когда узнаешь меня получше, я понравлюсь тебе.

– Это еще вопрос! – рассмеялся один из его приятелей.

Добродушно показав ему средний палец, «детка» снова повернулся к Сакс. В этот момент ее пейджер подал звуковой сигнал, и она увидела на экране номер Райма, после чего там появилось слово «срочно».

– Надо идти, – сказала Сакс.

– Значит, на пиво времени нет? – огорчился полицейский.

– Нет.

– А как насчет телефончика?

Изобразив пистолет большим и указательным пальцем, Амелия направила на него воображаемый ствол и, выкрикнув: «Бац, бац!» – побежала к своему желтому «камаро».